Глава 15
– Ты ничего не забыла? Письмо у тебя? А записка для миссис Уэллс? Отлично. И прошу тебя, будь осторожна.
– Не беспокойтесь, мисс, я уже пять дней подряд передаю миссис Уэллс отчеты, и до сих пор со мной ничего не случилось. Кроме того, со мной отправится Сэм… э… я хотела сказать, Ригби. Я доверяю ему.
Оливия смутилась и потупила глаза. Ханна смотрела на нее с умилением. Лицо горничной округлилось и обрело краски, глаза вновь блестели, особенно в те моменты, когда она упоминала имя извозчика Гарретов.
– Я рада, что он за тобой приглядывает. Но все равно буду волноваться. Понимаю, что идея передавать Сайрусу ложную информацию весьма удачна, но никак не могу избавиться от страха за твою жизнь. Ты всего лишь ребенок.
– С тех пор как я стала матерью, я уже не ребенок, мисс. К тому же мне невероятно нравится обманывать миссис Уэллс и ее хозяев. Пусть думают, что получают верные сведения.
– Что ж, тогда иди, – напутствовала Ханна. Оливия поколебалась. – Да не беспокойся за меня. Ты же знаешь, что у меня надежная охрана.
Оливия кивнула, соглашаясь. Но прежде чем она успела выйти в коридор, Ханна охнула:
– Как я могла забыть? Вот голова дырявая!
Она поспешила к комоду и выдвинула верхний ящик. Когда Ханна повернулась к горничной, в руке она зажала небольшой сверток.
– Держи, это тебе! – Ханна вложила сверток в ладонь Оливии. – Миссис Гаррет, я и Ригби вчера ездили за покупками и решили сделать небольшой подарок для твоей малышки – погремушку.
Оливия, не веря своим глазам, с минуту смотрела на сверток, разукрашенный веселыми зелеными мишками. Затем из глаз ее брызнули слезы. Маленькая легкая погремушка с резными узорами радовала глаз.
– О, благодарю вас, мисс! Я так счастлива! Ханна улыбнулась:
– Как же легко тебя осчастливить, малышка. Ведь подарок совсем маленький, ничего особенного. То ли дело дар, который я, сама того не желая, поднесла миссис Эймс. С тех пор как Дадли и мисс Уоннмейкер объявили о помолвке, она прямо молится на меня. – Она протянула горничной кружевной платочек. – Не плачь. У тебя впереди целый день, который ты проведешь с Колет. Кстати, как здоровье твоей мамы?
Лицо Оливии помрачнело.
– Боюсь, долго она не протянет.
– О, мне так жаль. Я знаю, каково терять родителей. Может, я могу чем-то помочь?
Оливия торопливо помотала головой:
– Не стоит, мисс. Иначе Уилтон-Хьюмсы получат лишний повод для подозрений. Мистер Гаррет и без того немало для меня сделал.
Упоминание о Слейде почти испугало Ханну. Она схватилась за сердце и уставилась на Оливию. Горничная замолчала.
– Мистер Гаррет? – наконец вымолвила Ханна. – А что именно он сделал?
– Он вам не говорил? О, я не знала. Я бы рассказала.
У Ханны пресеклось дыхание. Уже пять дней она ничего не слышала о Слейде, и случайный разговор о нем взволновал ее донельзя.
– Ничего страшного. Ты можешь рассказать сейчас.
– За то, что я продолжаю играть роль предательницы, мистер Гаррет нанял чудесную пару по фамилии Хилл и поселил их как раз над моей квартиркой. Они ухаживают за мамой и Колет. К тому же дом охраняют несколько мужчин, которых также нанял мистер Гаррет. – Оливия помолчала, глядя на Ханну с вызовом. – Думаю, мистер Гаррет очень хороший человек.
Ханна с трудом рассмеялась.
– Я согласна с тобой. Но тебе пора идти на встречу. Смотри не опоздай.
– Да, мисс, – послушно кивнула Оливия, спрятала сверток с погремушкой в карман и направилась к двери. Взявшись за ручку, она обернулась. – Еще раз спасибо за подарок, мисс. Я люблю вас. – И Оливия выскользнула из комнаты.
Стоило ей исчезнуть, как улыбка исчезла с лица Ханны. Она изо всех сил впилась ногтями себе в ладони, чтобы боль не вырвалась наружу. Ей хотелось выть в голос, кататься по ковру и рвать на себе волосы.
Ханна не могла позволить себе слез, она до боли закусила губу. Если хоть одна слезинка прольется из ее глаз, она погибнет, будет раздавлена, сломлена.
Сделав три глубоких вдоха, девушка немного пришла в себя. Странный звон, стоявший в ушах, стих, сердце чуть замедлило свой бешеный галоп.
«Мне необходимо выбраться из дома! Выйти на свежий воздух, туда, где гуляет разнородная толпа, лишь бы ничто не напоминало мне о моем поражении».
Ханна решила побродить по общественному парку. Конечно, цветы давно отцвели, да и деревья сбросили листву, но в парке есть множество извилистых дорожек и изящных скамеек. Там много людей, с которыми можно слиться и бродить по аллеям часами, забыв, кто ты такая.
«Хотя нет, полностью забыться не удастся. Трое охранников, нанятых Слейдом, будут повсюду следовать за мной. И зачем он их ко мне приставил? Неужели он думает, что кто-то нападет на меня белым днем? Кстати, нужно предупредить о своем уходе Хаммондса, иначе этот странный дворецкий поднимет панику, что я покинула дом, не спросясь у него.
Однако что за человек этот Хаммондс! У него удивительная привычка смотреть мимо собеседника, буравя взглядом портрет кого-нибудь из давно почивших хозяев…»
Побродив по первому этажу, Ханна так и не нашла дворецкого. Она заглянула в гостиную и на кухню, но и там Хаммондса не оказалось. Вздохнув, девушка выглянула в окно, чтобы убедиться, что на улице не идет дождь.
– А вот и мой молчаливый страж, – пробормотала Ханна себе под нос, заметив мерзнувшего снаружи охранника. – И еще один. Небось, холодно вам? На улице так ветрено, – с каким-то удовлетворением констатировала девушка. – Джонс читает газету. Ха, да у тебя уже пальцы посинели, дружок!
– Вы что-то сказали, миссис Гаррет? – раздалось откуда-то слева. Ханна вскрикнула от испуга и обернулась так резко, что едва не оборвала штору. В дверях столовой стоял Хаммондс со своим неизменным взглядом, устремленным на очередной портрет.
– Я сказала… не важно. Где ты пропадал, я искала тебя? Хаммондс не удостоил ее ответом.
– Вы решили, что я вышел погулять, мадам? Ханна принужденно рассмеялась.
– Нет-нет, я смотрела в окно, потому, что опасалась дождя. Я собираюсь пройтись.
– Погулять, мадам?
– Да, и мне понадобится плащ поплотнее, снаружи ветрено. Распорядись принести, я уже выхожу.
– Погулять, мадам?
Господи, он что, других слов не знает, что ли?
– Да-да, именно погулять.
Хаммондс поджал губы и взглянул на портрет неодобрительно.
– Не думаю, что мистеру Гаррету понравилась бы ваша затея.
– Значит, не надо ему о ней сообщать. Мой плащ, пожалуйста.
– Сию минуту, мадам. – Хаммондс степенно поклонился портрету и вышел.
Ханна снова повернулась к окну. Где-то вдалеке неторопливо катились экипажи, по тротуару прогуливались люди, о чем-то беззаботно беседуя.
«Когда моя жизнь вернется в спокойное русло? Когда, наконец, я стану свободна? Я замужем, но безумно одинока. Я потеряла родителей, покинула сестер, выставлена вон собственным мужем, моя жизнь в опасности, а все, чего мне сейчас не хватает, – прогулки на свежем воздухе! Какая ирония!»
Вернулся Хаммондс. Он принес Ханне плотный плащ с капюшоном.
– Я счел необходимым предупредить джентльменов, что находятся снаружи, о ваших планах. Они забеспокоились.
Джентльменов, как же! Он хотел сказать – стражей?
– Вероятно, джентльмены ужасно замерзли?
– Вы правы, мадам.
Ханна протянула руку за плащом, но Хаммондс даже не заметил ее жеста. Он по-прежнему сурово взирал на портрет. Недоумевая, Ханна проследила за его взглядом, вздохнула и выдернула плащ из рук дворецкого.
– Можешь идти.
Хаммондс поклонился и, пятясь, вышел за дверь.
Завернувшись в плащ, Ханна подумала о том, чтобы выбраться из особняка черным ходом, но не решилась. Ей пришлось бы лезть через высокий забор, чтобы уйти незамеченной.
Что, если выскочить наружу, как пробка из бутылки, и стремительно побежать к воротам? Вдруг охрана опешит от неожиданности и упустит ее из виду?
Не успела она обдумать такую соблазнительную идею, как входная дверь открылась, впуская внутрь троих крепких мужчин. Один из них распахнул перед девушкой дверь. Ханна молча кивнула и вышла на порог. Обернувшись, она вдруг задорно выкрикнула:
– Кто последний добежит до ворот, тот жалкий янки! – и бросилась вперед по дорожке.
Достигнув ворот, девушка обернулась и тотчас наткнулась взглядом на троих охранников, маячивших прямо у нее за спиной. Она разочарованно вздохнула, заметив, какими бесстрастными и очень похожими остались лица ее спутников.
Да у них даже дыхание не сбилось!
Ханна шагнула за ворота и остановилась на тротуаре, собираясь перейти улицу. Один из охранников в несколько шагов пересек проезжую часть, жестом руки останавливая повозки и экипажи. Два других немедленно подхватили девушку под локти и перевели на противоположную сторону улицы.
Ханна и охнуть не успела, как они снова перегруппировались: один занял место чуть позади нее, двое – по бокам. Их огромные, широкоплечие фигуры вызывали невольное уважение.
«Приятно все-таки, что таких здоровяков наняли охранять меня, а не покушаться на мою жизнь!»
Впереди раскинулся парк. Голые деревья и кусты недружелюбно помахивали ветками, жухлая бурая трава неуютными проплешинами покрывала газоны. И все-таки здесь Ханне сразу стало легче, чем в пустом доме, где ее душило одиночество.
На некоторых скамейках сидели парочки, кто-то прогуливался по дорожкам, по самой широкой аллее катились экипажи, возле группы из двух мраморных фигур копошились голуби, которым детишки крошили хлеб.
Дети…
Лицо Ханны омрачилось. Она остановилась, разглядывая девчонок и мальчишек. Они весело смеялись и поддразнивали друг друга.
Что бы сказал Слейд, если бы узнал о будущем ребенке?
* * *
Удивленно ахнув, Пейшенс Уилтон-Хьюмс наклонилась к окошку экипажа. Не отрывая взгляда от аллеи, она на ощупь нашла рукав мужа и дернула изо всех сил.
– Сайрус, ты только взгляни! Ханна! Вон там, возле детей. Да присмотрись хорошенько! – возбужденно шептала женщина. – И, похоже, она здесь одна.
Сайрус отпихнул жену от окошка и ткнулся в него носом.
– Ты уверена, что это Ханна? Не может быть, чтобы ее не сопровождали! Ханна никуда не ходит без охраны.
– Да она это, она! – закивала Пейшенс, мысленно обозвав мужа слепым кротом. – Охранники наверняка где-то рядом, но что из того? Ну-ка подвинься! Вели Хенкинсу притормозить. Я не хочу упустить такой шанс. Миссис Уэллс подождет, тем более что дура Оливия наверняка опоздает на встречу.
Сайрус, невзирая на болезненный тычок под ребра, продолжал вглядываться в аллею.
– Ну же, дорогой! Нам выпал великолепный шанс. Несчастный случай, упряжка, потерявшая управление… когда еще представится возможность? Давай же, вели Хенкинсу остановиться.
Сайрус поднялся и постучал кулаком в крохотное оконце под потолком экипажа. Оконце открылось, и спустя десять секунд повозка остановилась. Пейшенс вглядывалась в окно экипажа, не веря в удачу. Подобное стечение обстоятельств она находила пророческим.
Обернувшись к мужу, она увидела, как торжество на его лице несколько погасло.
– Эй, ты что, боишься?
Адамово яблоко Сайруса нервно прыгнуло вверх.
– Не совсем так. Просто стоит убедиться, что за Ханной не следует охрана. Ее стражники немедленно узнают наш экипаж, если мы решимся наехать на племянницу.
Пейшенс закатила глаза и потерла переносицу указательным пальцем.
– Сайрус, Сайрус, что ты за глупец! – покачала она головой. – Порой ты меня удивляешь. Мы не будем наезжать на племянницу. За нас наедет на нее какой-нибудь бродяга, которому мы заплатим. А если охранники окажутся слишком близко к Ханне… что ж, пусть лошади переедут и их.
– А как же наш человек? Его ты тоже готова задавить?
– Джонса? – Пейшенс всплеснула руками, словно муж только что сказал несусветную глупость. – Если его покалечат или убьют, значит, такова его судьба. Возможно, такой исход устроит нас больше. Нам не нужны лишние свидетели, правда, дорогой? К тому же Джонс слишком много требует за информацию. – Она поправила прическу. – Кстати, если Оливия нас не обманывает, мы больше не нуждаемся в услугах Джонса. Правда, с девчонкой тоже придется разобраться, но несколько позднее.
Пейшенс пошарила в кармане и вынула три монеты.
– Думаю, вполне достаточно. Видишь тех попрошаек, что сидят у арки? За деньги они сделают все, что попросишь.
Заметно успокоенный, Сайрус бережно переложил монетки в свой карман.
– Давай велим Хенкинсу нанять кого-нибудь. Не нужно, чтобы наши лица запомнили. Хенкинс уже один раз послужил нам, подпилив оси в экипаже Гамильтона, думаю, и сейчас он не откажет нам в содействии.
Пейшенс взглянула на мужа с почти материнской гордостью.
– Сайрус, стоит мне задуматься, а не идиот ли ты, как тебе в голову тотчас приходит блестящая идея. – Она поджала губы. – Правда, от Хенкинса также придется избавиться. Но как-нибудь потом.
– Что? Нам нельзя от него избавляться! Взгляд Пейшенс стал жестче.
– Что такое? Неужели тебя замучила совесть?
– Да какая совесть, дорогая? Если мы убьем Хенкинса, нам придется нанять нового возницу. Нынешний умеет держать язык за зубами, а новый может оказаться болтуном.
Пейшенс улыбнулась:
– Да, порой ты меня удивляешь своей предусмотрительностью.
– Иногда на меня находит вдохновение, – хмыкнул Сайрус и постучал в верхнее окошко.
Появилось помятое лицо Хенкинса.
– Да, ваша милость?
– У меня к тебе небольшая просьба, дружок… – Сайрус протянул извозчику монетки.
* * *
Согнувшись вдвое в тесном старом экипаже Изабель, Слейд непрестанно ругался. Кто только не заслужил его брани! И запруженная повозками мостовая, и Изабель вместе с ее прислугой – за то, что бросали на него обвиняющие взгляды, и Эсмеральда, съевшая за одно утро его ботинок и перчатку, и Дадли – за то, что стал слишком степенным и благопристойным, чтобы напиться в его компании. И конечно, Ханна. Хотя, бы за то, что она… такая.
Слейд направлялся к себе в особняк.
Не к себе, а к Ханне в особняк. Теперь это ее дом.
Слейд снова смачно выругался.
«Зачем я еду? Ах да, важные документы… м-м-м, бумаги, запертые в столе. Да-да, именно бумаги, запертые в столе, вот что мне так срочно понадобилось в моем бывшем доме!»
Экипаж притормозил так резко, что Слейд едва не ткнулся лбом в стену напротив. Через мостовую пробежала стайка детей. Слейд в очередной раз выругался.
«Такими темпами я доберусь до дома жены лишь к вечеру! Куда быстрее я преодолел бы такое расстояние пешком!»
– Седжвик! – Слейд бухнул кулаком по потолку экипажа.
Наверху приоткрылось оконце, в котором показалось сморщенное лицо извозчика Изабель – старого, трясущегося Седжвика.
– Да, сэр?
– Останови здесь. Я пойду пешком.
– Пешком, сэр?
– Да, да, пешком, – бросил Слейд. – Топ-топ, ногами. А ты езжай за мной к дому миссис Гаррет.
– Как скажете, сэр.
Экипаж начал медленно разворачиваться к обочине мостовой, пытаясь выбраться из потока транспорта. Едва повозка притормозила у тротуара, как Слейд рванул на себя дверцу и выскочил наружу. Он не стал ждать, пока Седжвик со стонами слезет с облучка и поможет ему спуститься. Выйдя из кареты, Слейд махнул ему рукой.
– Сиди, сиди, – добродушно сказал он. – Подъезжай к особняку и можешь немного отдохнуть. Кстати, тебя не затруднит узнать у Хаммондса, почему он никогда не смотрит хозяевам в лицо, предпочитая разговаривать с портретами усопших?
Извозчик кивнул (или у него постоянно от старости тряслась голова?):
– Разумеется, сэр.
Кнут Седжвика взвился в воздух и со свистом щелкнул по крупам лошадей. Издав короткое недовольное ржание, кони дернулись вперед. Слейд даже испугался, видя, как неловко пристраивается экипаж Изабель в поток городского транспорта.
Да старик Седжвик просто лихач!
Слейд усмехнулся и размашистыми шагами пошел по тротуару. Мягкое осеннее солнышко почти не грело, но приятно ласкало кожу, ветер дул совсем слабый, и по улицам ходило множество людей. На душе вдруг стало так тепло и безмятежно, что Слейд свернул в парк, приняв решение немного погулять перед мучительной встречей с женой.
Он рассеянно улыбался встречным дамам, приподнимая шляпу, здоровался со знакомыми, с одобрением смотрел на детвору, игравшую в догонялки.
Почему он так давно не ходил пешком? Ведь так здорово гулять по улице, смешавшись с пестрой толпой, особенно когда ласково пригревает солнце и пахнет прелой листвой…
И вдруг Слейд встал как вкопанный.
Ханна! Одна! Посреди улицы!
Он замер, сложив руки на груди и разглядывая жену издалека. Ханна вовсе не прогуливалась. Она стояла недалеко от группы молодых мам и нянек с крохотными детишками, едва начинающими ходить. На лице у нее застыло умиление.
Слейд зорко оглядел толпу.
Ага, вот и его парни: Темпл, Харди и Кейтс. Джонс наверняка остался в особняке приглядывать за порядком.
Слейд вздохнул с облегчением. Охранники хотя и держатся на расстоянии от своей подопечной, но следят за каждым ее движением, держа наготове оружие. Впрочем, как и Ханна.
«Так же, как и я. Что я за дурак! Даже простившись с Ханной, я продолжаю искать предлог для встречи. И вот теперь стою посреди улицы, словно столб, и сердце нервно скачет».
Улыбнувшись напоследок мамашам рассеянной улыбкой, Ханна продолжила путь навстречу Слейду. Тот замер, словно гончая, взявшая след.
Ханна гуляет по городу, хотя он строго-настрого запретил ей покидать территорию особняка, до тех пор, пока не минует опасность! Что ж, она сама напросилась! Своенравную девицу стоит проучить.
Слейд поймал настороженные взгляды охранников и жестом велел им не выдавать его присутствия. Затем осторожно, прячась за спинами прохожих, двинулся навстречу жене. При мысли, что сейчас он схватит ее за локоть, заставив взвизгнуть от неожиданности, Слейд заулыбался.
«Я оскалился, как последний идиот?» – подумал он, схватил Ханну за руку (она таки взвизгнула, чем невероятно его порадовала) и увлек с дорожки в сторону.
Трое охранников немедленно последовали за ними, окружив пару треугольником.
– Слейд Франклин Гаррет! – прошипела Ханна сквозь зубы, пытаясь освободить руку. – Ты напугал меня до смерти. Какого дьявола тебе понадобилось тащить меня в кусты? Ты что, сидел в засаде?
Слейд слушал ее возмущенные слова с невероятным наслаждением. Каждая клеточка его тела повелевала ему сжать жену в объятиях, покрыть ее поцелуями с макушки до пальчиков ног и больше никогда от себя не отпускать. Чтобы справиться с собой, Слейду пришлось сильно прикусить себе зубами щеку.
– В засаде? Тоже мне, великая добыча, Ханна Гаррет на прогулке! – буркнул он недовольно.
– Называй как хочешь, но ты сидел в засаде! – фыркнула Ханна, тряхнула волосами и поправила капюшон. – Что ты тут делаешь?
– Ты задала вопрос, который вертелся у меня на языке. Что ты делаешь здесь, в общественном месте, где тебе может угрожать опасность? – Чем сильнее возникало у Слейда желание затискать жену, тем больше он распалялся.
– Что я здесь делаю? Ха! Разве ты не видишь, я выгуливаю трех собачек.
– Кого? – опешил Слейд и почти с ужасом уставился на молчаливых стражей жены. Сам он ни при каких обстоятельствах не решился бы назвать приставленных к ней громил «собачками».
– Моих псов. Мальчики плохо себя вели, – посетовала Ханна шутливо. Слейд ошалело смотрел на нее, не перебивая. – Рекс укусил Принца за заднюю лапу, а Джека гонял по всем комнатам, пока тот не налил лужу на ковре. Пришлось всех троих отшлепать газетой и вывести в парк. – Она очень натурально вздохнула.
Тут даже мрачные взгляды охранников не помешали Слейду расхохотаться.
Черт, ну разве можно не любить такую плутовку! Такие ясные лукавые глаза, живой рот, нежную шелковую кожу! И того чертенка, что прячется внутри ее!
Он хохотал так заливисто, что на него стали обращать внимание прохожие. Рекс, Принц и… то есть Темпл, Кейтс и Харди смотрели на него с укором. Заметив их взгляды, Слейд захохотал еще громче и посмотрел на Ханну. Как ни странно, в ее глазах читался укор.
И как он прожил долгих пять дней без своей затейницы-жены? Без ее чудесного запаха, без легкой походки, без неизменного пистолета в кармане?
Последние дни у Слейда все валилось из рук. Он потерял жену и лучшего друга, Изабель осуждала его, а ее верные старые слуги тотчас приняли сторону хозяйки. Слейд чувствовал себя одиноко и неуютно. Он ни разу за пять дней не улыбнулся, а теперь хохотал, как ненормальный, проведя рядом с Ханной лишь несколько минут.
«Я не смогу жить в Вудбридж-Понде без Ханны! Просто не смогу, и все. Я должен вернуть свою жену».
Смех Слейда неожиданно оборвался. Он бесцеремонно схватил Ханну за локоть и потащил за собой. Миссис Гаррет что-то возмущенно шипела себе под нос, но он не обращал на ее реакцию никакого внимания. Он боялся растерять всю свою решимость.
– Да что ты делаешь? – возмутилась Ханна, торопливо оглянувшись на приотставших охранников.
– Я забираю тебя домой, – коротко ответил Слейд.
– В Вудбридж-Понд?
– Нет. У тебя есть свой собственный дом.
– О! – пискнула Ханна и смутилась. – Но я не хочу. Мне нравится в парке.
– Не надо капризничать, как малое дитя, детка.
– Я тебе не детка.
Слейд взглянул на ее упрямо выпяченную губу.
– А вот и детка.
– Черта с два!
Слейд так резко затормозил, что охранники едва не наткнулись на него и Ханну.
– Я бы попросил тебя не выражаться в общественном месте. «О, что я наделал! Зачем я так сказал!»
Слейд беспомощно наблюдал, как торжествующе блеснули глаза жены.
«И почему я не слушал Изабель и не женился много лет назад на какой-нибудь скромной, воспитанной девице? Меня же угораздило связать себя браком с нахальной, упрямой Ханной, которая к тому же умеет ругаться, как последний портовый грузчик».
– Убери от меня руки, Гаррет, – терпеливо произнесла Ханна. – Иначе сейчас весь парк узнает, на ком ты женился! Ты же знаешь, я умею выражаться очень убедительно.
Слейд схватил ее и за вторую руку, затем демонстративно оглядел прохожих, призывая Ханну последовать его примеру. Наклонившись к лицу жены, к самому кончику ее носа, он прошептал:
– Кричи. Я разрешаю.
Ханна мигнула, скосив глаза на нос. На секунду она растерялась, но потом ноздри ее раздулись, грудь поднялась, и Ханна открыла рот с явным намерением громко выругаться.
– Но если ты начнешь выражаться, – торопливо перебил ее Слейд, – я тебя поцелую. Твой рот будет занят, и тебе придется замолчать.
Ханна закрыла рот, с возмущением глядя на него.
– Так-то лучше, – кивнул Слейд, отпуская ее руки.
– Да иди ты к черту, Слейд Гаррет!
Он ухмыльнулся, радуясь своей маленькой победе: еще бы, вместо того чтобы огласить улицу руганью, Ханна чуть слышно прошептала одно-единственное проклятие в его адрес.
– Думаю, черт с большим удовольствием запасет серы и для тебя. Уверен, в аду мы встретимся, дорогая.
Ханна едва не ответила что-то колкое, но, вспомнив об угрозе Слейда, неожиданно расплакалась. Ее глаза стали огромными и такими несчастными, что у Слейда сжалось сердце. Прохожие оборачивались, удивленные столь публичным выяснением отношений между двумя солидными людьми. Охранники Ханны деликатно отошли: они привыкли к жестокости и насилию, но совершенно не знали, как нужно себя вести с плачущей женщиной.
Слейд чувствовал себя полнейшим болваном. На первых порах ему в душу закралось подозрение, что Ханна только притворяется плачущей, но покрасневший нос и дрожащие губы убедили его в обратном.
– Какая неловкость, плачущая леди! – осуждающе произнесла какая-то дама позади Слейда.
– Всего лишь новобрачная. Нервы, понимаете ли, – смущенно пробормотал он, обернувшись.
Женщина понимающе закивала и поспешила по своим делам. Толпа зевак, успевшая собраться вокруг, начала рассасываться. Слейд протянул руку жене, чтобы дать ей возможность опереться на него, но Ханна неожиданно отпрыгнула прочь и что есть духу припустилась бежать по аллее.
Прохожие уже успели обступить Слейда и теперь ожидали, что он предпримет. Трое охранников Ханны оказались отрезанными от своей подопечной. Торопливо расталкивая зевак руками, они пытались догнать беглянку.
– Скорее за ней! – крикнул Слейд.
Какой-то старичок в поношенном, но все еще добротном костюме и распахнутом плаще взял его под руку и похлопал ладонью по плечу.
– У вас довольно нервная жена, молодой человек, – заметил он.
Слейд рассеянно кивнул в ответ, надеясь побыстрее отделаться от назойливой помощи.
– Вы бы видели, какая она нервная, когда держит в руке пистолет.
Старичок весело засмеялся, выпуская локоть Слейда. Окружающие подхватили смех, сочтя последнюю реплику шуткой. Слейд тотчас заспешил вслед за «верными псами» жены (теперь он, пожалуй, уже не сможет называть их иначе). Плащ Ханны мелькал на аллее впереди, и Слейд старался не потерять его из виду.
Что он такого сказал? Почему она заплакала?
А плащ Ханны уже мелькал у самого входа в парк. Еще мгновение, и Ханна пересечет улицу и окажется возле особняка.
Если она очутится дома раньше, чем он ее настигнет, и закроет за собой дверь, достучаться до нее будет невозможно. Нужно остановить ее сейчас!
Плащ Ханны мелькнул у самой ограды.
Проклятие!
Слейд ускорил бег. И вдруг подол накидки Ханны зацепился за один из завитков чугунной ограды, дернув ее на себя. Девушка вскрикнула, так что все обернулись, и распласталась на дорожке. Слейд злорадно улыбнулся, заметив, как она неловко вскочила и начала судорожно рвать ткань на себя.
«Ну, теперь я ей задам! Перекину через коленку и надаю по крепким ягодицам!»
Слейд чуть замедлил бег. То же самое сделали и трое других преследователей Ханны.
Эта женщина носится быстрее хорошей гончей! Вот что значит родиться в прериях!
Слейд почти остановился, пытаясь отдышаться. Ханна все так же дергала плащ, стараясь освободиться из ловушки.
– Осторожно! Посторонись! Лошади понесли! – раздался крик где-то в начале аллеи. Раздался истошный женский визг.
Грохот колес, ржание лошадей, вопли прохожих – все слилось для Слейда в безумную какофонию. Он успел увидеть выпученные глаза коней под шорами, пену, летящую с их морд, и спокойный, расчетливый взгляд возницы, держащего поводья. Его глаза смотрели прямо на Ханну.
– Ханна! Быстрее, Ханна! Прыгай за ограду! – закричал Слейд что есть мочи, срываясь с места.
Девушка быстро обернулась. Лицо ее исказилось от страха. Страх же и придал ей сил. Она дернула плащ с такой силой, что оторвала кусок материи. Резкий рывок отбросил ее назад, прямо на мостовую. Упряжка с обезумевшими лошадьми неслась прямо на нее.
Слейду показалось, что мир замер сразу после того, как один из охранников – тот, что оказался ближе всего к Ханне, – прыгнул вперед, будто дикий хищник, подминая молодую женщину под себя и пытаясь откатиться с проезжей части… после чего над ними пронесся дьявольский экипаж.
Крики, аханье, кто-то закрыл лицо руками, кто-то застыл на месте, потрясенный жуткой сценой. Слейд все видел словно во сне, звуки слышались как-то приглушенно и мягко.
Всего миг – и мир вернулся. Вернулся только для того, чтобы у Слейда что-то взорвалось в груди, заставив закричать истошно, словно раненое животное:
– Ханна!!!
