Книга: Неотразимая герцогиня
Назад: Глава 5
Дальше: ЧАСТЬ II Лето и осень 1795 года ИДЕАЛЬНАЯ ПАРА

Глава 6

Утро после свадьбы Сирены выдалось таким же солнечным, что и накануне. Венчание леди Эббот и лорда Моргана было назначено на девять утра, в большой гостиной. Затем, после завтрака в узком кругу, семейство отправлялось в путь, хотя раньше предполагалось провести в Лондоне еще один день. Герцог должен был проехать с ними значительную часть пути, прежде чем свернуть с большой дороги на проселочную, ведущую в Хантерз-Лейр. Аллегра была рада, что отец решил немедленно покинуть столицу. Ей не терпелось поскорее оказаться дома, хотя без Сирены там будет совсем одиноко.
Ей показалось, что Сирена как-то изменилась. Она и Оки прибыли без четверти девять. Лицо новобрачной светилось счастьем. Молодые люди не отходили друг от друга и обменивались нежными взглядами. Сирена никого, кроме Оки, не замечала, что казалось Аллегре крайне неприличным и немало ее смущало. Кроме того, ее очень обидело явное невнимание подруги.
Вскоре приехал священник. Огастес Эббот проводил мать в гостиную. Олимпия была в платье из небесно-голубой парчи, Русые волосы были забраны наверх, и только единственный локон свешивался над левым плечом. Прическа была украшена крошечным кружевным воланом. В руке невеста несла бутоньерку из пунцовых роз, перевязанных голубой и серебряной лентами. Лицо Олимпии сияло тихой радостью. Сын подвел мать к лорду Моргану, сегодня особенно элегантному в темно-синем фраке и панталонах. Церемония началась.
Аллегра огляделась. Гостей было мало: только лорд и леди Беллингем, выступавшие в роли свидетелей, и герцог. Кроме того, в гостиной собрались члены семьи: Сирена и Оки, леди Шарлотта и Гасси и, разумеется, Аллегра. Она рассеянно слушала слова священника, думая о том, каким счастливыми выглядят кузина с мужем и отец с мачехой. Они любят друг друга…
Даже на губах Шарлотты играла нежная улыбка. Ее затянутая в перчатку рука покоилась на руке мужа. Сегодня она смотрела на свекровь без обычной неприязни. Аллегра могла бы поклясться, что в глазах у леди Беллингем стоят слезы: недаром она постоянно прикладывала к ним батистовый платочек. Что это с ними? Неужели все вокруг влюблены?
Любовь — такое неопределенное чувство и к тому же совершенно ненадежное. Сколько терзаний оно причиняет людям!
Кому как не ее отцу знать об этом?
Церемония завершилась. К удивлению Аллегры, ее отец обнял жену и крепко поцеловал. Новая леди Морган мило покраснела, когда присутствующие дружно захлопали в ладоши. Аллегра быстро подошла к новобрачным и расцеловала тетку и отца.
— Желаю вам большого счастья! — искренне воскликнула она.
— О, дорогая, — всхлипнула Олимпия, тоже целуя ее, — я всегда считала тебя дочерью, и наконец ты ею стала на самом деле.
Они отправились в столовую, где уже был накрыт стол.
Сегодня повар предложил гостям кусочки цыпленка в винно-сливочном соусе, завернутые в тонкие блинчики, яйца-пашот, деревенскую ветчину, жареный бекон, форель, посыпанную укропом и сбрызнутую лимонным соком, молодой салат-латук, очень понравившийся Аллегре, и теплый хлеб. На десерт были поданы клубника со взбитыми сливками и небольшой свадебный торт с глазированными фруктами. Из вина разливали только шампанское.
Первыми уехали Сирена и Оки, отправлявшиеся в свадебное путешествие. Лорд и леди Беллингем ретировались в свой сельский дом в Оксфорде. Маркиз и маркиза Роули решили вернуться в свое поместье. Настал черед семейства Морган.
Аллегра предпочла ехать верхом.
— Не хочу сидеть в карете с новобрачными, — пробормотала она герцогу. — Просто стыдно на них смотреть. Они еще хуже Сирены и Оки! Я чувствую себя пятым колесом в телеге.
— Так оно и есть, — кивнул он. — Они влюблены, только и всего.
— Любовь! — фыркнула Аллегра. — Трудно поверить, что отец на такое способен! Казалось бы, мама излечила его от этих глупых эмоций раз и навсегда.
— По-видимому, нет, — развел руками Куинтон.
— К счастью, я скоро приеду в Хантерз-Лейр, — вздохнула Аллегра. — Вряд ли я смогу все лето наблюдать, как они милуются. В конце концов, оба они уже не первой молодости.
— Мне говорили, что любви покорны все возрасты. Твой отец и его жена сначала были давними друзьями, поэтому их любовь самая крепкая. Кроме того, твоя мачеха — женщина высоконравственная. Вряд ли она пойдет по пути твоей матушки. Впрочем, и ты тоже, — заверил герцог.
— Почему ты так уверен? — удивилась Аллегра, втайне опасаясь, что и с ней может случиться нечто подобное тому, что выкинула ее мать.
— Потому что ты тоже девушка порядочная. Думай я иначе, вряд ли сделал бы тебе предложение, несмотря на все твое состояние. За всю историю нашей семьи никто из моих родственников не запятнал себя скандалом. Я тоже не буду исключением. Пусть твое богатство и стало основной причиной для заключения нашего брака, но для меня очень важна и репутация невесты. Несмотря на твою дружбу с молодым Таннером, я знаю, что ты целомудренна и чиста.
Город остался позади. Конь Аллегры шарахнулся в сторону, испугавшись проезжавшей телеги, но она не выпустила из рук поводья и сумела успокоить животное. Ее щеки заалели.
Жених говорил о ней как о выставленном на продажу товаре.
Да, в сущности, так оно и было.
Крошечный огонек неприязни к герцогу загорелся у нее в груди, но девушка усилием воли загасила его. Она сделала прекрасную партию и уезжает из Лондона с триумфом. Ее брак — самый блестящий за весь сезон. Да что там за сезон — за последние десять лет, если верить леди Беллингем.
— Тебя задели мои откровенные речи? — спросил герцог, заметив выражение ее лица.
— Немного, — призналась она. — Но не твоя прямота меня беспокоит. Просто я никогда не была предметом подобных бесед.
Куинтон сдержал усмешку. Аллегра поистине чистосердечна и в то же время излишне стыдлива и благонравна. Он понял, что столь молодая и невинная девушка скорее всего посчитает плотские удовольствия не только отвратительными, но и отталкивающими, если ее как следует не подготовить к первой брачной ночи. Пусть их дети не будут плодами бурной страсти, но он хочет, чтобы Аллегра по крайней мере наслаждалась нежными супружескими играми. Их брак никогда не будет счастливым, если кто-то останется равнодушным или холодным в постели. Но как ей это объяснить?
Он неожиданно понял, как мудро они поступили, решив подождать несколько месяцев до свадьбы. Ну и хитер его будущий тесть, пославший Аллегру в Хантерз-Лейр якобы присмотреть за ремонтом! Лорд Морган, очевидно, надеялся, что они за это время станут ближе, а может, и воспылают друг к другу более теплыми чувствами, что, несомненно, укрепит их супружеские отношения. Наверное, это самое большее, на что мог надеяться любящий отец.
В полдень они остановились у ручья, бегущего вдоль дороги.
Повар уложил в корзинку плотный завтрак, и слуги, ехавшие в отдельной карете, расстелили на траве скатерть и расставили блюда с жареным цыпленком, ветчиной, хлебом, сыром и большой кистью винограда. Не было забыто и вино. После завтрака леди Морган пригласила Аллегру к себе в карету, но девушка отказалась.
— Спасибо, тетя-мама, но я терпеть не могу тряску и по возможности предпочитаю ехать верхом. День сегодня чудесный, и я нахожу общество Куинтона достаточно интересным.
Они снова отправились в путь.
— Раньше ты не говорила, что мое общество тебе интересно, — шутливо пожаловался герцог. — Для меня это приятный сюрприз.
— Ни за что не поеду вместе с ними! — капризно буркнула Аллегра. — Неужели ты не видел, как они за обедом смотрели друг на друга? Просто стыд! Они вели себя куда хуже, чем утром.
— Но почему это так тебя волнует? Что плохого в том, что твой отец и мачеха любят друг друга? — удивился герцог.
— Ничего подобного, — возразила Аллегра.
— Ты расстроена. И сама знаешь почему, дорогая. Ты вдруг увидела в отце мужчину, желания и чувства которого не имеют к тебе никакого отношения. Он снова влюблен и жаждет интимной близости с женой.
Аллегра покраснела до корней волос.
— Как ты можешь говорить такое? — возмутилась она. — Они ведь старики! Подумай сам, Сирена сказала, что ее матери сорок один год, а папе уже далеко за пятьдесят.
— Они зрелые, взрослые люди, вполне имеющие право и позабавиться немного, — усмехнулся герцог. — Мне кажется, тут ничего странного нет.
— Кажется, ты неплохо разбираешься в подобных вещах! — съязвила Аллегра.
— А ты чересчур наивна, — парировал он. — Супружеские отношения между твоим отцом и его женой, да и всеми женатыми людьми, должны быть приятными и вызывать только сладостные ощущения, даже если брак заключен не по любви.
Ведь и друзья могут испытывать страсть друг к другу.
— Ты сейчас говоришь не о моем отце и Олимпии, верно, Куинтон? — тихо спросила Аллегра.
— Верно. Через несколько месяцев мы будем делить одну постель, и я хочу, чтобы и ты познала восторги взаимных ласк.
Не желаю, чтобы ты заранее ненавидела наших будущих детей. Можешь ты это понять?
— Но ты ни разу не поцеловал меня с самой ночи бала! — выпалила она и, ощутив, как ей в лицо бросился жар, испугалась, что в эту минуту похожа на вареную свеклу.
— А тебе нравится целоваться?
— Пока трудно сказать: у меня слишком маленький опыт.
— А мне показалось, что у тебя на этот счет было довольно твердое мнение, — напомнил он. — Кажется, ты хотела знать, достаточно ли я опытен в поцелуях, и требовала рекомендаций. , 1 — Вздор! Никаких свидетельств по этому поводу я не требовала, — фыркнула она. — Всего лишь спросила, считают ли дамы, что ты хорошо целуешься. Совершенно резонный вопрос, учитывая, что меня раньше никогда не целовали. Не пойму, что тут крамольного и почему это так тебя раздражает?
— Хочешь сказать, что даже праведный Руперт Таннер к тебе не прикасался? Трудно в это поверить, — отпарировал герцог.
— С чего это вдруг Руперту меня целовать? — возмутилась девушка. — Мы друзья, и только. И почему ты называешь его праведным?!
— Потому что, насколько я понимаю, он решил принять сан, и, когда старый викарий в отцовском имении уйдет на покой, Руперт займет его место.
— Откуда ты знаешь? — взвилась Аллегра.
— Он сам сказал. Помнишь, во время сезона он жил вместе с нами в Пикфорд-Хаусе? И несколько раз намекал на то, что вы поладили, — объяснил герцог, и в его голосе впервые за время их знакомства прозвучали гневные нотки.
— Что?! — ахнула Аллегра. — Да как смеет Руперт говорить такое?
— Очевидно, он пытался меня отпугнуть, — пояснил герцог, чье настроение явно улучшилось. — И нужно быть в самом деле святым, чтобы ни разу не попытаться поцеловать тебя, моя прелесть.
Вместо ответа Аллегра послала коня в галоп и ускакала далеко вперед. Ее трясло от негодования. Да, она говорила, что хотела бы выйти замуж за Таннера, но лишь потому, чтобы не ехать в Лондон. Отец, однако, и слышать ничего не пожелал. Между ними ничего не было! Да, они росли вместе, но и только!
— Никогда больше не заговорю с Рупертом, — бормотала она себе под нос. Как ему в голову пришло такое?! Вероятно, он пытался спасти ее на правах старого друга. Да что это он о себе вообразил? И все лишь потому, что они росли вместе?
Никто не знает ее лучше Руперта.
Герцог не стал догонять невесту. Пусть немного остынет.
У этой девушки есть характер. Это открытие. Натура у нее куда более сложная и глубокая, чем он предполагал.
На ночь они остановились в уютной гостинице. Чарлз Трент, выехавший накануне, занял в ней целое крыло. Они поужинали в маленькой столовой, хотя аппетит, похоже, был исключительно у Аллегры и герцога. После того как убрали со стола, лорд и леди Морган принялись дружно зевать.
— Откуда вдруг такая сонливость после того, как вы весь день продремали в карете? — язвительно осведомилась Аллегра. — Папа, неужели ты не хочешь сыграть со мной партию в шахматы? Теперь, когда жизнь вернулась в прежнее русло, можно снова вспомнить о наших ночных бдениях. Приказать, чтобы принесли доску?
— Видишь ли, дитя мое, все связанные с сезоном треволнения и бесконечные празднества вконец меня утомили, а свежий деревенский воздух навевает сон. Думаю, мы с твоей мачехой ляжем пораньше, чтобы хорошенько выспаться. Мы с тобой еще сыграем.
Он встал и протянул руку жене.
— Поцелуй меня, Аллегра, — попросила леди Морган. — Надеюсь, ты не слишком устала от скачки?
— Нисколько, — заверила девушка, послушно целуя отца и мачеху. — Спокойной ночи.
После их ухода она хмуро спросила:
— Думаешь, им не терпится оказаться в постели?
Герцог молча кивнул. Его серебристо-серые глаза улыбались.
— Поверить невозможно, что люди в их возрасте еще этим интересуются! — воскликнула Аллегра.
— Почему нет? Уверен, что где-то неподалеку от Морган-Корта в укромном уютном домике живет любовница твоего отца.
— А у вас тоже есть любовница где-нибудь неподалеку от Хантерз-Лейра, милорд? — помолчав, спросила Аллегра.
— Дорогая, кажется, я расслышал в твоих словах крохотный намек на ревность? — усмехнулся герцог. — Нет, содержанка мне не по карману, но если быть откровенным, до сих пор я не вел монашескую жизнь.
— Ты ездил к шлюхам?! — вырвалось у девушки. Она не была шокирована, просто ее любопытство взяло верх.
— И шлюхи для меня удовольствие дорогое, — терпеливо ответил герцог, откидывая со лба прядь темных волос. — Поверь, Аллегра, всегда найдутся женщины, готовые отдаться, чтобы получить чистейшее, не замутненное расчетом наслаждение. Я не сатир, но когда чувствую желание, без труда его удовлетворяю. Я ответил на все твои вопросы?
— Нет, — покачала она головой и, поднявшись, встала перед ним. — У меня остался еще один.
— Какой же именно, дорогая?
Она так забавна в своей серьезности!
— Когда ты собираешься снова меня поцеловать? — поинтересовалась она.
— Да прямо сейчас, дорогая, — отозвался он, усадив ее к себе на колени. Она и опомниться не успела, как он сжал ее подбородок и завладел губами в яростном поцелуе.
Потрясенная Аллегра задохнулась. Он осторожно провел пальцем по ее щеке и снова поцеловал, на этот раз так нежно, что она едва не растаяла. Их взгляды встретились, и Аллегра ощутила, как горячая волна омыла ее, а сердце куда-то покатилось.
— Как по-твоему, я достаточно хорошо целуюсь? — лукаво прошептал герцог, которому вся ситуация очень понравилась.
— Вполне, — неохотно выдавила она. — Клянусь, сэр, я едва не умерла.
— Ты льстишь мне, Аллегра, но, признаюсь, я совсем не против.
Ему также нравилось держать на коленях это прелестное создание.
— Поцелуй меня еще раз, — попросила она, и он с радостью подчинился. Ее розовые губы, мягкие и податливые, были словно шелк. Он ощутил, как она обмякла, как упругие холмики прижались к его груди, и потрясение осознал, что ее невинность его возбуждает. Куинтон не мог оторваться от ее свежего рта, и Аллегра, впервые познавшая сладость страстного поцелуя, отвечала ему с тем же пылом. Непокорная мужская плоть мигом восстала, и Куинтон поспешно отстранился, боясь, что девушка это почувствует. Почти спихнув ее с колен, он положил ногу на ногу.
Аллегра, внезапно оказавшаяся на ногах, растерянно огляделась. Ее томный взгляд и припухший от поцелуев рот кружили герцогу голову.
— Почему ты остановился? — удивилась она.
— Поцелуи, — пояснил он, гадая, звучит ли его голос в ее ушах так же сдавленно, как в его собственных, — ведут к большей близости. Не думаю, что до свадьбы мы имеем право позволить себе подобные вольности. Я, как человек более опытный, смело могу сказать, что ты еще не готова познать такие восторги.
Пожалуй, тебе пора идти спать, дорогая. У нас впереди еще долгое и утомительное путешествие.
Он взял Аллегру за плечи и нежно поцеловал в лоб.
— Спокойной ночи.
Судя по всему, она была так ошеломлена, что покорно и молча вышла из комнаты. Куинтон и сам был несколько смущен. Подойдя к буфету, он налил себе виски и уселся у огня.
Что это с ним творится, черт возьми? Да, его донимает вожделение… но не только. Они должны пожениться. Он вполне мог соблазнить Аллегру до свадьбы, и что тут страшного? Она уже принадлежит ему. Между ними и формальным союзом стоят всего несколько произнесенных священником слов. Аллегра невинна, но ее девические поцелуи дышат страстью. При нежном обращении и терпеливом обучении ей не будет равных в постели.
Так вот оно что! Он чувствует в ней скрытый огонь, о котором сама Аллегра не подозревает.
Куинтон понял, что должен быть крайне осторожен с ней, чтобы не отпугнуть. Он хотел, чтобы она горела чувственным огнем, а не сжималась от страха.

 

Каждый день Аллегра скакала рядом с герцогом. Каждый вечер сворачивалась клубочком у него на коленях и упражнялась в поцелуях.
— Уже лучше? — спросила она как-то.
— С каждым днем ты делаешь успехи, — заверил он.
Аллегра кивнула.
— Поцелуи очень приятны, но в конце концов становятся несколько однообразными, не находишь?
— Целоваться можно по-разному, — объяснил Куинтон.
— Покажи, — прошептала она.
Его язык скользнул между ее приоткрытых губ и стал лихорадочно ласкать влажную глубину ее рта. Аллегра едва не лишилась чувств. Глаза застлало туманом. Ее словно пронзили насквозь, а внизу живота сосредоточилась приятная тяжесть.
— О, Куинтон, как волнующе! А есть и другие поцелуи? Покажи!
— Да, но тебе еще рано знать о них. Они сопровождают определенного рода ласки.
— Ласки? Кого при этом ласкают? — наивно спросила она.
— Тебя, — усмехнулся он.
— Меня? Как это?
— Твою грудь и другие интимные места, — втолковывал ей он.
— А ты хочешь ласкать меня, Куинтон? — нерешительно пробормотала она.
— О да, дорогая, но не думаю, что сейчас это возможно. Прежде чем мы станем близки, я хочу, чтобы мы с тобой получше узнали друг друга.
— Ты такой внимательный, — кивнула она. — Но я надеюсь, что наша разлука не будет чересчур долгой. Мне не терпится поскорее приехать в Хантерз-Лейр. Даже если комнаты не готовы, не мог бы ты раскинуть на газоне палатку для меня? Папа и тетя-мама заняты только друг другом, я для них не существую. Думаю, в родном доме мне больше нет места. Там я не буду чувствовать себя вольготно. Морган-Корт теперь принадлежит только им.
Герцог погладил темную головку девушки.
— Думаю, тебе не долго осталось там пробыть, Аллегра. Скорее всего твои комнаты в моем доме уже готовы, а если и нет, я постараюсь сделать все, чтобы поторопить рабочих.
Он вдруг осознал, что вообще не хочет с ней расставаться, потому что искренне наслаждается ее обществом. Как странно!
Куинтон вообще не мог припомнить, когда с удовольствием разговаривал с женщиной. Нет, он вовсе не был женоненавистником.
Но кроме покойной бабушки, которую он любил и уважал, и тех особ, что удовлетворяли его плотские желания, герцог почти не знал представительниц слабого пола.
Они попрощались на следующий день. Герцог отправился в Херефорд, а карета лорда Моргана свернула на узкую дорогу, ведущую в Морган-Корт.
По приезде домой Аллегра оказалась в полном одиночестве.
Онор отпросилась к родителям, а лорд Морган с женой поспешили уединиться после ужина. Стояла середина лета, и сумерки долго не наступали. Аллегра побрела на конюшню проведать своего мерина. Конь встретил ее тихим приветственным ржанием, довольный, что наконец оказался в родном стойле. Присмотрев, чтобы лошадь вычистили, накормили и напоили, Аллегра погладила ее бархатистый нос и вышла погулять в сад. Мраморная беседка у озера манила ее. Девушка поднялась по широким ступенькам и уселась на скамью. Она уже скучала по герцогу. Нужно признать, что им было хорошо вместе. И его поцелуи ей нравились!
— Я так и знал, что найду тебя здесь, — раздался чей-то голос.
— Руперт! Как мило с твоей стороны навестить меня в первый же вечер! Иди посиди со мной. Какая великолепная погода! Слышишь, соловей поет в лесу! Нет места на свете прекраснее Морган-Корта!
— Так зачем же его покидать, Аллегра? — удивился Руперт, приятный молодой человек со светло-каштановыми волосами и бледно-голубыми глазами. — Тебе вовсе ни к чему выходить за этого герцога. Твой отец не настолько жесток, чтобы выдавать тебя за нелюбимого человека.
— Но я хочу стать женой Куинтона! — возразила Аллегра.
— Разве ты его любишь? — допытывался Руперт. — А он тебя?
— Разумеется, между нами нет любви. Мы даже недостаточно знакомы, чтобы решить, нравимся ли друг другу. Но думаю, что все-таки нравимся. Мы прекрасно ладим.
— Зато я люблю тебя, Аллегра! — вскричал Руперт. — Люблю еще с тех пор, как мы были детьми. Моей любви хватит на нас двоих! Женщина должна чувствовать, что она любима!
— Руперт, я никогда не думала о тебе как о муже. Ты всегда был моим братом, лучшим другом после Сирены. Довольно глупостей! Пятого октября я венчаюсь с Куинтоном в церкви Святого Георга. Приедут король, королева и Принни.
Леди Беллингем утверждает, что это будет свадьба года. Мадам Поль уже шьет мне подвенечное, белое с серебром, платье. По самой последней моде, — с улыбкой объяснила она.
— Ты так молода, — вздохнул Руперт, — и сама не знаешь, чего хочешь. У тебя в голове только наряды и роскошь. Дальше ты заглянуть не в силах. Да тебя еще даже не целовали!
— Ошибаешься, — отрезала Аллегра, начиная раздражаться. — Мы с герцогом много раз целовались, и я в восторге от его поцелуев!
Руперт внезапно вскочил, увлекая ее за собой, и не успела она опомниться, как к ее губам прижались мокрые губы. Язык настойчиво пытался проникнуть через преграду ее зубов. От Руперта пахло луком, и Аллегру едва не стошнило.
— Аллегра, Аллегра, я люблю тебя! Выходи за меня, моя дорогая девочка! Понимаю, что жизнь сельского священника не сможет сравниться с великолепием герцогского титула, но я тебя обожаю! Скажи, что прогонишь герцога и станешь моей!
Аллегра, упершись кулаками ему в грудь, вырвалась и отвесила Руперту звонкую пощечину.
— Да как ты смеешь, Руперт Таннер?! Я была почти готова простить тебя за то, что ты солгал герцогу, будто мы условились пожениться, но теперь не жди милости! Я стану женой Куинтона, потому что такова моя воля! Никто меня к этому не вынуждает! Мой долг перед отцом — найти себе достойного мужа. Герцог — вполне подходящая партия для наследницы лорда Моргана. А теперь уходи! Я больше не желаю тебя видеть!
— Лондон не пошел тебе на пользу, Аллегра. Ты стала бессердечной, — упрекнул он.
— О, Руперт, не будь таким болваном, — фыркнула Аллегра. — Мой отец любил мою мать — и посмотри, чем все закончилось! Скандалом, позором и разбитым сердцем. Все предки Куинтона женились по любви. Что это им дало? Бедность и нищету. Помолвка между герцогом и мной основана на доводах разума. У него — благородное происхождение, у меня — деньги. Мы идеальная пара. Можно сказать, такие браки заключаются на небесах. Поэтому иди-ка домой. Найди себе милую девушку, из которой выйдет хорошая жена священника.
Она с удовольствием учила бы детей Божьему завету, навещала больных и тому подобное. Мне это не по душе. Кстати, дочь лорда Стоунли Джорджина сходит по тебе с ума. Через год она достаточно подрастет, чтобы идти к алтарю. Тебе следует поторопиться, чтобы не опоздать, иначе ее отдадут другому. Отец говорит, что ее приданое невелико, но довольно солидное.
— Что с тобой случилось, Аллегра? — жалобно произнес Руперт.
— Я стала взрослой, но и раньше ничего тебе не обещала и не утверждала, что жажду стать женой священника со всеми вытекающими их этого звания утомительными обязанностями. Да, мы говорили о браке как о предлоге отделаться от моего выезда в лондонский свет. Но все это было лишь ребяческой фантазией, и отец оказался достаточно мудр, чтобы это понять. Но я никогда не буду питать к тебе иных чувств, кроме сестринских. И никого не собираюсь любить. Любовь не приносит ничего, кроме горя, а мне это ни к чему. А теперь уходи. Я больше не хочу тебя видеть. Может, после того, как я выйду замуж и приеду погостить в Морган-Корт, я прощу тебе твое сегодняшнее поведение, но не сейчас.
Она замолчала и больше не проронила ни слова, пока юноша не повернулся и не покинул беседку.
Только тогда Аллегра вновь села на скамью. Руперт поцеловал ее, и она не почувствовала ничего, кроме омерзения. И к тому же он пытался проникнуть языком ей в рот! Куинтон же терпеливо дожидался, пока она привыкнет к его поцелуям.
И тут Аллегра рассмеялась, вспомнив, как спрашивала Куинтона, хорошо ли тот целуется. Что ж, теперь она знает. Мало сказать — хорошо! Изумительно!

 

Через два дня из Лондона прибыла мадам Поль, чтобы примерить подвенечное платье Аллегры. Она привезла с собой образцы тканей, из которых сошьет приданое для будущей герцогини. Кроме того, мадам сгорала от желания поскорее поделиться последними слухами из Франции. Маленький король, Людовик XVII, пережил казненных родителей на два года и умер восьмого июня в парижской тюрьме Тампль.
— Многие говорят, что мертв не он, а его двойник, — добавила мадам, — но эти варвары ни за что не позволили бы Бурбону ускользнуть из своих лап. Бедняжка король уже на небесах. Кажется, ваш брат тоже пал жертвой революции, мисс Морган? Террор начался, когда к власти пришел Дантон, а я успела скрыться. Но остальные! Никому не было пощады, ни священникам, ни ремесленникам, ни таким, как я, — словом, всем, которые трудились на богатых. Это была настоящая бойня. Но кто еще, кроме аристократов, спрашиваю вас, мисс Морган, мог бы позволить себе платье от мадам Поль? А сколько их погибло на гильотине! Это было ужасно! Маленьким детям в атласных платьицах и костюмчиках отрубали головы на глазах у родителей! Ужас! Настоящий ужас!
— Да, — сухо обронила Аллегра. — Именно тогда моего брата и казнили.
Несмотря на слабость, она старалась держать себя в руках и крепко схватилась за спинку стула.
— Ах, мисс Морган, я вас расстроила, — всполошилась мадам Поль. — Поверьте, я не хотела. Сама пыталась все забыть, но ьесть о гибели короля воскресила прошлое.
Она вытащила батистовый платочек и вытерла глаза.
— Ничего, мадам Поль, — заверила Аллегра. — Вы много страдали, потеряли сестру и были вынуждены покинуть родину.
А мы даже не знаем, где похоронен мой брат. Революция — страшная вещь, не так ли?
Мадам кивнула, но сочла нужным промолчать о том, что тела казненных на гильотине бросали как попало в глубокие ямы, туда же вываливали из корзин головы, все посыпали известью и сверху — землей. Ни холмика, ни плиты, и уже через несколько месяцев безымянные могилы зарастали травой и полевыми цветами. Но не стоит усугублять горе и без того потрясенной Девушки. К чему излишняя жестокость?
После примерки модистка пообещала Аллегре доставить ее подвенечное платье вместе с остальным гардеробом на Беркли-сквер.
— Ради вас, мадемуазель, мне пришлось отказать полудюжине знатных клиентов, — заявила она.
— Боже, но зачем вы сделали такую глупость, мадам?
— Мастерская у меня невелика, и, кроме Франсины, всего две портнихи. Я должна тщательно выбирать заказчиков.
Ваш отец — самый богатый в Европе человек, и вы обручены с герцогом. Кроме того, вы вовремя платите по счетам.
Немного подумав, Аллегра вдруг спросила:
— Вам нужны компаньоны, мадам?
— Компаньоны? — удивилась француженка.
— Именно. Те, кто мог бы финансировать расширение вашей мастерской и увеличение числа мастериц. Взамен вы будете отдавать часть прибыли. Вы — лучшая модистка в Лондоне, и очень жаль, что не можете брать больше заказов. Поймите, все будут ломиться в ваши двери и доходы сразу же взлетят.
— Повернитесь немного, мисс Морган. Хотите сказать, что уговорите своего отца вложить деньги в мое дело?
— Речь обо мне. Отец подтвердит, что я достаточно разумно распоряжаюсь своими вложениями.
— А сколько дохода вы ожидаете получить, мисс Морган? — осведомилась мадам, несмотря на полный рот булавок.
— Тридцать процентов от общей прибыли, — заявила Аллегра.
— Черт возьми, мадемуазель! Это невозможно! — воскликнула мадам и, хитро прищурившись, добавила:
— Пятнадцать.
— Мадам, я не люблю торговаться, — отмахнулась Аллегра. — Пусть я молода, но далеко не глупа. Двадцать пять процентов — это мое последнее слово. Подумайте, мадам Поль.
Мужчине и в голову не придет вкладывать деньги в модную лавку. На такое способна только женщина, а кто из знатных дам лондонского света сделает вам подобное предложение? Я не стану вмешиваться в ваши дела. Не буду указывать, каких клиентов брать, какие ткани покупать. Я всего лишь буду вкладывать деньги и получать прибыль.
— Можете встать, мисс Морган. Я закончила. Ничего не скажешь, вы умеете настоять на своем. Я согласна.
— И Чарлз Трент будет вести ваши бухгалтерские книги, — добавила Аллегра.
— Мисс Морган! — возмутилась француженка.
Аллегра засмеялась:
— Посудите сами: зачем вам корпеть над скучными цифрами? Вы художница, а не клерк.
На этот раз хмыкнула уже мадам Поль:
— А вы очень умны, дорогая. Кстати, куда вы поедете в свадебное путешествие? Говорят, что Португалия и Италия прекрасны.
— Мы еще не обсуждали это. Я вообще не уверена, что мы куда-нибудь поедем, — объяснила Аллегра. — Зряшная трата денег, ничего больше.
— Но каждая молодая леди вашего положения должна отправиться в свадебное путешествие! — потрясение воскликнула мадам. — Хотя бы в Шотландию!
— В таком случае, — усмехнулась Аллегра, — непременно спрошу герцога, что он решил. Может, его сиятельство захочет меня удивить.
— Если это так, вы не успеете сшить подходящий гардероб, — деловито заметила мадам Поль. — Ах уж эти мужчины!
Дайте им две пары панталон с фраками в тон, полдюжины галстуков — и больше им ничего не надо. Где им понять, на что приходится идти женщинам ради моды! — Она помогла Аллегре одеться и предупредила:
— Известите меня, когда будете точно знать, куда поедете после свадьбы. Я позабочусь о подходящих нарядах, мисс Морган.
После отъезда француженки Аллегра совсем заскучала. Она прогнала Руперта, потому что он вел себя не так, как подобает джентльмену. Сирена жила далеко. Отец впервые в жизни целиком переложил дела на плечи секретаря и не отходил от жены.
Они поднимались поздно и ложились рано, регулярно объезжали поместье и с каждым днем казались все более поглощенными друг другом. Аллегра никогда еще не чувствовала себя столь одинокой и покинутой. Ее вовсе не утешало сознание того, что они делают это ненамеренно. Несколько раз приезжали соседи, желавшие поздравить новобрачных, но принимала их Аллегра. Благодарила, обещала, что лорд и леди Морган скоро начнут давать балы и обеды. Она читала. Прогуливала своего мерина. Бродила по саду. И изнывала от скуки.
Хантерз-Лейр находился менее чем в двенадцати часах езды от Морган-Корта. Наконец одним прекрасным июльским утром Аллегра вскочила на коня и отправилась на поиски герцога. Только Онор знала, куда она уехала, и поклялась до вечера хранить секрет от лорда и леди Морган.
Аллегра надела амазонку, но под нее натянула старые панталоны брата, которые позволяли сидеть на лошади верхом, Мужское седло она находила куда удобнее, чем женское. Ее туалет дополняла белая блузка, но жакет Аллегра не надела, так как день был теплым. Волосы она заплела в одну толстую косу и оставила шляпку дома.
Она еще никогда не пускалась в путь одна и находила эту идею крайне волнующей. Через два часа она выехала на большую дорогу и сумела найти потертую деревянную дощечку со стрелкой, указывающей на запад, со словом «Херефорд». Поместье герцога было расположено как раз у границы, разделявшей два графства: Вустер и Херефорд. Аллегра проезжала мимо садов с наливавшимися плодами, нив, где уже колосилась пшеница, зеленых полей, на которых паслись коровы и овцы. Путников почти не попадалось, разве что изредка проезжала тележка фермера. Когда солнце поднялось высоко, Аллегра остановилась, чтобы дать отдых лошади и съесть скромный завтрак, захваченный из дома. Подкрепившись, она снова вскочила в седло. Наконец уже на закате она увидела еще один дорожный указатель с названиями, одним из которых была деревня Седжуик. Аллегра повернула коня в том направлении, сокрушаясь, что имение герцога оказалось так далеко.
Поездка оказалась не такой уж легкой, и она сильно устала.
Бедра и ягодицы тупо ныли.
Она поднялась на вершину холма. Вот он, ее новый дом!
Глаза Аллегры взволнованно заблестели.
Перед ней расстилались ряды аккуратных, крытых черепицей домиков, утопающих в цветах и зелени. Здесь было много грушевых и яблоневых деревьев, а в лугах под летним солнышком мирно бродили породистые лошади. Чуть подальше, на невысоком холме, стоял Хантерз-Лейр. Стекла горели оранжевым огнем в лучах заходящего солнца. Аллегра пришпорила коня и поскакала по узкой дороге. Проезжая через деревню, она слегка натянула поводья и с удовольствием рассматривала каменную церковь и небольшие лавчонки. Дорога внезапно оборвалась, и она оказалась перед открытыми воротами Хантерз-Лейра, словно кто-то заранее знал о приезде гостьи.
Наконец-то!
Она въехала во двор. Дом понравился ей с первого взгляда, и Аллегра полностью разделяла решение Куинтона сохранить свое родовое гнездо.
Но тут она встретилась с ним взглядом и остановила мерина, смеясь при виде удивленной физиономии жениха.
— Мне надоело тебя ждать, — объявила она, когда он снял ее с седла. — И в Морган-Корте невыносимая тоска. Папа и тетя-мама поглощены друг другом. Сирена уехала. Пришлось прогнать Руперта Таннера, Я просто не могла больше там оставаться!
— А отец знает, где ты? — немедленно спросил Куинтон.
— Я оставила Онор записку и велела передать ему, когда они спохватятся, что меня нет. Возможно, сегодня, а то и завтра, судя по тому, что с ними творится. Боже, Куинтон, я и не знала, что любовь лишает людей разума!
— И ты проделала весь путь без сопровождения? — рявкнул он. Только сейчас девушка сообразила, что особой радости Куинтон не выказал.
— Разумеется. А кто еще должен был со мной ехать? Я что, явилась в неподходящий момент?
Странно, почему он так расстроен?
— Да ты с ума сошла! — заорал герцог. — Проскакать двадцать миль в полном одиночестве? Слава Богу, что на тебя никто не напал!
Его сердце непривычно колотилось. Неужели она так же бесшабашна, как он когда-то? Но его французские приключения окончены. Теперь он женится и обязан быть благоразумным. Ничего тут позорного нет.
— Дорога была почти пустынной, сэр. Насколько я поняла, никакая опасность мне не грозила, — ледяным тоном заметила Аллегра. — И не повышайте на меня голос. Я этого не люблю.
Она здесь. Она в безопасности.
Не в силах сдержаться, он разразился смехом.
— Аллегра! Аллегра! Ты всегда так своевольна? Ну что с тобой делать? Я не могу отвезти тебя домой сегодня. Моли Бога, чтобы твой отец не умер от беспокойства, не зная, жива ли ты или за поворотом тебя подстерегала шайка разбойников. Разве ты не слышала, что они орудуют в округе?
И совсем об этом не думала?
— А разве они грабят при свете дня? — удивилась Аллегра. — Но зачем им девушка, скачущая одна, без вещей и драгоценностей? Думаю, ты зря волнуешься.
— Еще как грабят, — заверил он. — Подумай сама: девушка, без эскорта, в достаточно дорогом костюме, на прекрасной лошади. Любой грабитель посчитал бы тебя прекрасной добычей, а отняв у тебя все что можно, похитил бы и самое главное: добродетель. Неужели ты совсем об этом не подумала? Даже богатство отца не смогло бы купить тебе мужа-герцога, если бы твоя репутация была погублена столь ужасным образом!
— Ты невыносим! — вскричала она, но справедливость его слов была пугающей. Отправляясь в Хантерз-Лейр, она мечтала избавиться от скуки и поскорее встретиться с Куинтоном. Ей и в голову не приходило, чем все может кончиться.
Девушка виновато вспыхнула.
— Что ж, — заметил герцог, увидев, что его слова все-таки произвели надлежащее впечатление, — пойдем, посмотришь свои покои. Ремонт почти закончен. Тебе самой придется выбрать обстановку из той мебели, что стоит в доме. Вероятно, ты захочешь купить кое-что и сменить занавеси, шторы и балдахин. Все же, дорогая, если тебе не терпится перебраться сюда, я велю поставить в твоих комнатах походную койку. Завтра я пошлю одного из слуг к твоему отцу и передам, что, несмотря на недопустимое поведение, ты в безопасности. Заодно пусть пошлет сюда Онор. Надеюсь, что наши дочери не унаследуют твою любовь к приключениям.
— Может, у нас вовсе не будет дочерей, — мстительно прошипела она.
— Ну хотя бы одна! Чтобы была твоей копией, дорогая, но упаси Бог, чтобы она уродилась такой же сумасбродкой!
— А где твой брат Джордж? — спросила она, спеша сменить тему. — Наша свадьба через три месяца, а я еще не видела твоего ближайшего родственника. Почему он не приехал с тобой в Лондон?
— Потому что денег хватало только на меня; Ты познакомишься с Джорджем, когда он приедет с поля, где надзирает за работами. Мой младший брат — земледелец в душе.
— Как наш король, — улыбнулась она, довольная, что он уже не сердится.
— Как король, только без его казны, — усмехнулся герцог.
— Может, стоит купить ему ферму? — серьезно спросила Аллегра.
— Только не скажи об этом Джорджу, иначе он станет твоим рабом навеки. Больше всего на свете бедняга хочет иметь свою землю. Я думал, что брат предпочтет службу в армии или сан священника, но он мечтает о собственной ферме да еще о Мелинде, младшей дочери нашего соседа Франклина.
— В таком случае он просто должен иметь свою ферму, потому что ни один отец не отдаст дочь в жены нищему… если не считать тех случаев, когда нищий оказывается герцогом, — лукаво протянула она.
Герцог снова расхохотался.
— Ты настоящая плутовка, дорогая, — беззлобно ответил он, и в его голосе, пожалуй, прозвучало что-то вроде нежности. Но может, Аллегре только показалось? — А, вот и он! — воскликнул герцог и, приветственно взмахнув рукой, окликнул:
— Сюда, Джордж! Познакомься с будущей невесткой!
Двойник Куинтона, разве что чуть помоложе, легко соскользнул с седла. Правда, у Джорджа в отличие от брата глаза были не серебристо-серые, а голубые. Он был без куртки, а рубашка, расстегнутая у ворота, открывала блестевшую от пота грудь.
— Это мисс Морган? — спросил он, приветливо улыбаясь. — Черт возьми, Куинт, она еще красивее, чем ты описывал. Правда, ты не особенно красноречив, если речь идет не о лошадях. Ваш слуга, мисс Морган!
Он почтительно поклонился. Аллегра присела.
— Рада видеть вас, братец Джордж. Боюсь, что я шокировала Куинта, появившись без предупреждения, но он уже успел остыть.
— Она проскакала двадцать миль без сопровождения, — сухо объяснил Куинтон младшему брату.
— Неужели? Будь я проклят, Куинт, она молодец! Теперь я вижу, что она не захочет плясать под твою дудочку, — ухмыльнулся Джордж.
— Веди себя прилично, малыш, — строго предупредил старший брат. — Аллегра грозится купить тебе ферму!
— Правда? — ахнул Джордж, но тут же сник:
— Ты издеваешься надо мной, Куинт, а это нечестно!
— Вовсе нет, — вмешалась Аллегра. — Вы уже присмотрели себе землю, Джордж? Хороший участок? Плодородный и чтобы была вода поблизости?
— Вы и вправду не шутите? Но мечта не может сбыться так легко!
— Я не фея-крестная, — серьезно ответила Аллегра. — Если у вас есть на примете ферма, я куплю ее на паях с вами.
Вы будете получать только половину доходов, пока не вернете мне долг. Это чисто деловое предложение. Я вкладываю деньги — вы обеспечиваете прибыль. Отцовские стряпчие составят контракт, если, разумеется, вы согласны.
— Да! — не колеблясь воскликнул Джордж.
— В таком случае отец свяжется со своими поверенными.
Пусть они ведут переговоры, иначе владелец при известии, что деньги дает дочь лорда Моргана, взвинтит цену до небес.
У вас есть еще какой-то доход, кроме того, что вы получаете, работая на брата?
— Сто тридцать фунтов в год, по завещанию бабушки, — пробормотал Джордж.
— В таком случае, получив землю и имея доход, вы, несомненно, сможете просить у сквайра Франклина руки его дочери. Вряд ли она получит лучшее предложение, разве что уж очень хороша собой. У нас в семье будут две свадьбы! Как, милорд, вы согласны?
Герцог, потрясенный тем, как спокойно взяла Аллегра бразды правления в свои руки и избавила брата от всех горестей, только пожал плечами;
— Больше меня не тревожит твоя страсть к приключениям, Аллегра. Любой разбойник, посмевший на тебя напасть, в два счета понял бы, что перед ним достойный противник, ибо твой ум острее любого оружия.
Но несмотря на похвалы, в душе он сомневался, что такая деловитость и постоянное стремление вмешиваться в мужские дела подобают герцогине Седжуик.
Аллегра довольно улыбнулась.
— Спасибо, — тихо ответила она. Кажется, всего за несколько минут она приобрела уважение Куинта, а это означает для нее больше, чем все навязчивые уверения в любви, столько раз слышанные от поклонников. Да, этот лондонский сезон оказался на редкость успешным. Остается надеяться, что их брак тоже не закончится крахом.
Назад: Глава 5
Дальше: ЧАСТЬ II Лето и осень 1795 года ИДЕАЛЬНАЯ ПАРА