ЧАСТЬ I
Год 1795-й от Рождества Христова
ВЕСЬМА УСПЕШНЫЙ СЕЗОН

— В лучшем случае мы сможем подцепить для Аллегры графа, а может, и графского наследника, — объяснила леди Олимпия Эббот, вдовствующая герцогиня Роули, своему зятю, лорду Септимиусу Моргану. — Беда в том, что безумная выходка Пандоры сильно повредила будущему ее дочери. Моя сестра всегда была эгоисткой, и нечего смотреть на меня, как на врага, Септимиус, ты сам знаешь, что это правда, даже если отказываешься ее признать.

Она задумчиво пригубила чай из чашки веджвудского фарфора.

— До начала сезона трудно сказать, какие возможности подвернутся и кто именно из подходящих молодых людей решит, что ему необходима жена, но могу ручаться, что необычайная красота и богатство Аллегры привлекут самых завидных женихов. Родовитая знать, разумеется, будет ею пренебрегать, но мы тем не менее сумеем выбрать наидостойнейшего. Чай великолепен, Септимиус. Кто твой поставщик? Я должна заказать себе такой же.

— Этот чай выращивают на моих собственных плантациях, Олимпия. Я позабочусь о том, чтобы с этого дня ты его получала, — пообещал лорд Морган.

— У тебя плантации в Индии? Я и не знала, — удивилась свояченица, отпивая глоток.

— На Цейлоне, Мои владения весьма разнообразны. Неразумно класть все яйца в одну корзину. Я постарался преподать дочери этот урок.

— Не знаю, к чему столько трудов, — отмахнулась леди Эббот. — Аллегра все равно станет чьей-то женой. От нее всего-навсего потребуется умело вести хозяйство, наставлять слуг на путь праведный, рисовать миленькие акварели, играть на фортепьяно, петь, танцевать и, самое главное, поскорее дать мужу наследника. После этого ей предстоит воспитывать детей в страхе Божьем, прививать им хорошие манеры и чувство гордости тем, что они родились англичанами.

— Аллегра — моя наследница, Олимпия. Ей следует знать, как управляются мои предприятия, иначе она в один прекрасный день рискует их потерять, — объяснил лорд Морган, но свояченица только покачала головой.

— Септимиус, — раздраженно воскликнула она, — наследство Аллегры перейдет в руки мужа! Тебе хорошо известно, что мы, женщины, плохо разбираемся в делах. Как бы ты ни трясся над своей дочерью, она всего лишь девушка! — Маркиза рассмеялась, но Тут же вновь нахмурилась:

— Я знаю, как ты тоскуешь по Джеймсу Люсиану, но сына не вернешь. Аллегра не может его заменить. — Кроткие голубые глаза Олимпии наполнились слезами, и она поспешила положить руку на плечо свояка. — Мой племянник был великим героем, упокой Господь его душу. Героем и истинным джентльменом.

— Не стоит говорить об этом, — резко перебил Олимпию лорд Морган. — Пусть Аллегра всего лишь женщина, но при этом она чрезвычайно умна. Тот, кто станет ее мужем, должен оценить это качество. До самой моей смерти Аллегра будет ежегодно получать содержание в сумме двухсот пятидесяти тысяч фунтов. По завещанию ей отходит та же сумма от дохода с моих поместий. Не желаю, чтобы моя дочь зависела от благорасположения какого-то смазливого мота с голубой кровью, который вздумает третировать свою жену, после того как покорит ее сердце, станет бросать ее деньги на свои прихоти и любовниц и прежде времени сведет себя в могилу пьянством и игрой, оставив Аллегру и моих внуков беспомощными и без гроша в кармане.

— Септимиус! — ахнула шокированная свояченица. — Ради всего святого, за кого же ты собрался выдать Аллегру замуж?

— Я слишком хорошо знаю людей, именующих себя знатью и светским обществом, дорогая Олимпия. Большинство из них — никчемные бездельники и все как один снобы. Как дочери лорда Моргана, Аллегре волей-неволей придется выбрать одного из них в супруги, но я не брошу ее на произвол судьбы.

Кулак лорда с такой силой опустился на столешницу красного дерева, что маркиза вздрогнула.

— Но как бы ты ее ни обеспечил, по закону всем будет распоряжаться ее муж, — запротестовала Олимпия. — Невозможно обойти закон, Септимиус.

Лорд Морган усмехнулся, подумав, что хотя его свояченица и добрая душа, но для своих лет чересчур наивна.

— Разумеется, я могу обойти закон, дорогая. Это одно из преимуществ огромного состояния. Неплохо быть самым богатым человеком в Англии, ты не находишь? Когда я желаю чего-то, окружающие счастливы мне угодить. Моя благодарность при этом не знает границ и поэтому высоко ценится.

Ни один муж не сумеет использовать деньги Аллегры в своих целях. А теперь поговорим о насущных делах. Ты, разумеется, на время сезона будешь жить в нашем лондонском доме. У Аллегры будут лучшие и самые дорогие туалеты, которые только можно сшить. Я не позволю, чтобы ее затмили более тусклые звездочки. С твоей стороны крайне благородно взять ее под свое крыло, особенно если учесть, что твоей младшей дочери тоже предстоит дебют в свете. Надеюсь, ты позволишь мне оплатить гардероб и Сирены? Заодно и Аллегра, видя, что ее любимую кузину постигла та же участь, будет стоять смирно на примерках. Ничего не жалей для девушек, дорогая. Чарлз Трент, мой управляющий и секретарь, позаботится о драгоценностях. Сейф в моем городском доме уже ломится от украшений.

— Ты так добр, Септимиус! — благодарно выдохнула леди Эббот. Ее сын, молодой маркиз Роули, был женат и неплохо обеспечен, но вряд ли мог себе позволить потратиться на младшую сестру. Тем более что, когда маркиза вернулась из Морган-Корта, невестка без стеснения выразила недовольство тем, что Сирену собираются вывозить в свет.

— Огастес, — злобно шипела она в присутствии свекрови, — приданое Сирены ничтожно. Не представляю, кто на нее посмотрит! Неужели мы не сможем найти ей мужа здесь, в провинции? Насколько мне известно, у сквайра Робертса прекрасный сын, которому давно пора жениться. До чего же глупо тратить наши деньги на сезон для твоей сестры!

Вдовствующая маркиза была поражена и возмущена наглыми речами невестки. Она всегда старалась поддерживать хорошие отношения с женой Гасси, но это уже слишком. Она не собирается терпеть подобного!

— Дорогая Шарлотта, — ответствовала она ледяным тоном, от которого по спине ее единственного сына пробежал озноб, — ваше приданое, насколько я помню, тоже нельзя было назвать особенно щедрым, но вы все же сумели привлечь внимание моего сына. Вы женаты уже пять лет, однако пока наследников не предвидится. Тем не менее я не жалуюсь. Кстати, средства на приданое Сирены были отложены еще ее отцом, моим дорогим мужем, вместе с деньгами на ее дебют в высшем свете Лондона.

— Где же вы остановитесь? — не унималась глупенькая Шарлотта. — Мы тоже сможем приехать на сезон.

— Я, как известно, вывожу в свет свою племянницу, Аллегру Морган. Лорд Морган предложил нам пожить в его особняке на Беркли-сквер, — промурлыкала леди Эббот. — Все уже устроено, и первого марта мы едем в Лондон.

— Вы вполне можете остановиться в Эббот-Хаусе; мама, — великодушно предложил сын назло жене.

— Господи, Гасси, ни за что! — отмахнулась леди Эббот. — Он слишком мал и, боюсь, расположен не в самом престижном квартале. Сирена просто обязана произвести хорошее впечатление в свете! Кроме того, ваши друзья заполонят весь дом, а подобное место вряд ли подходит для молодой девушки.

— Дом, который мой отец подарил нам на свадьбу, находится в прекрасном квартале! — взорвалась уязвленная Шарлотта.

— Возможно, дорогая, — великодушно согласилась свекровь, — но все же это не Беркли-сквер, не так ли? — Она широко улыбнулась, довольная, что поставила на место нахальную девчонку. — Уверена, что Септимиус пригласит вас на все балы, которые даст в честь Аллегры. В конце концов, она кузина Гасси!

— Мне всегда нравилась Аллегра. Миленькая, но уж очень своевольная кошечка, — заметил маркиз Роули с довольным смешком. — Но когда они с Сиреной встречаются, сам дьявол не мог бы наделать большей суматохи! Вдвоем они способны на любую проделку. Тебе нелегко придется, мама.

— Поэтому я заранее предвкушаю последующее спокойное лето в деревне, — с улыбкой заметила мать.

— Если девушки сумеют подцепить мужей, мама, не будет тебе никакого покоя все лето. Придется готовиться к свадьбам. Дядя Септимиус сможет положиться в этом деле только на тебя. Представляю, с какой помпой он станет выдавать дочь замуж.

— У мисс Морган почти никакой надежды сделать достойную партию, — вмешалась Шарлотта. — Пусть она богата, но не слишком знатна, а позорная выходка ее маменьки вряд ли свидетельствует в ее пользу. Не зря говорят, что яблоко от яблони недалеко падает.

— Мать Аллегры, если помните, Шарлотта, приходится мне младшей сестрой, — отрезала леди Эббот. — Ее неразумный поступок отражается на моей племяннице в той же степени, что и на мне или на тех детях, которых вы так и не успели родить. Что за бред вы несете, дорогая!

— Ты слышала что-нибудь о тете Пандоре со времени ее побега? — полюбопытствовал Огастес.

— Раз уж мы заговорили об этом, я скажу, но только ни слова Аллегре или кому-то из посторонних. Да, я знаю, где моя сестра. Она вышла замуж за своего графа и живет неподалеку от Рима. Насколько мне известно, вся округа их любит и уважает.

— Но как может разведенная женщина снова выйти замуж? — ахнула Шарлотта.

— Первый брак Пандоры не был заключен по католическому обряду и, следовательно, не признается римской церковью. Моя сестра сначала перешла в католичество, а потом вышла замуж. Септимиусу все об этом известно, но Аллегре ничего не сказали.

— Она почти не помнит мать, — кивнул Огастес. — Ей было всего два года, когда тетя Пандора сбежала.

— Племянница совсем ее не помнит, разве что видела портрет, висящий в Морган-Корте. Септимиус так и не снял его, потому что до сих пор любит Пандору. Моя сестра не стоит такого хорошего человека.

— Мадам, — глупо хмыкнула Шарлотта, — вы так жалеете лорда Моргана, что всякий может вообразить, будто вы к нему неравнодушны.

Она хитро подмигнула свекрови, продолжая при этом хихикать самым раздражающим образом.

Просто удивительно, и что нашел Огастес в этой нелепой особе?!

Леди Эббот поморщилась. Всего год прошел с кончины ее любимого мужа, и Октавия только что сняла траур, когда ее сын встретил Шарлотту, дочь небогатого графа. Ее родители пришли в восторг от столь удачного знакомства своей дочери.

Еще бы! Они и сделали все, чтобы свадьба состоялась незамедлительно после первой встречи молодых людей. У Октавии не было времени открыть сыну глаза на легкомыслие девушки, которая к тому же оказалась злой эгоисткой. Но Огастес, похоже, был счастлив с женой, хотя она так и не удосужилась родить ему ребенка. Сын утверждал, что Шарлотта боится родов, поскольку наслушалась душераздирающих историй от своей маменьки, безмозглого создания, которое, однако, несмотря на все мнимые страхи, ухитрилось произвести на свет троих отпрысков.

— Тебе понадобится карета, чтобы добраться до Лондона? — спросил мать маркиз, игнорируя, как и надеялась Октавия, идиотский выпад своей жены. При всей любви к Шарлотте порой даже его смущала ее бестактность.

Леди Эббот чуть улыбнулась и ободряюще похлопала сына по руке.

— Нет, дорогой, мы поедем в дорожном экипаже Септимиуса. Он гораздо удобнее.

— Я слышала, что все накладки на его дверцах из чистого серебра, — снова вмешалась Шарлотта.

— Кажется, так и есть, — кивнула леди Эббот. — Через несколько дней мы с Сиреной уезжаем в Морган-Корт, а уж оттуда — в Лондон. Буду очень благодарна, если ты одолжишь нам свою карету, чтобы добраться до Морган-Корта.

— Разумеется, мама.

— Но что, если мне вздумается как раз в это время навестить сестру? — заныла Шарлотта.

— В таком случае я сам отвезу тебя к Лавинии в фаэтоне, моя бесценная.

— О, — просияла Шарлотта, — какая чудесная мысль!

В этот момент двери гостиной распахнулись, и на пороге появилась Сирена Эббот с пакетом в руках, Леди Эббот улыбнулась хорошенькой девушке с золотистыми волосами и серо-голубыми глазами. Ее розовато-белая кожа напоминала цветом нежный персик со сливками.

— Мама, это только что прислали от дяди Септимиуса, — выдохнула девушка. — Должно быть, он взял на себя труд расписать все наше путешествие едва ли не по часам!

Она хотела добавить еще что-то, но, вовремя вспомнив о хороших манерах, присела перед невесткой, подбежала к брату и горячо его обняла.

— Ох, Гасси, я так волнуюсь! Представляешь, мы с Аллегрой едем в Лондон! И думаем, что там нам не будет равных!

Все джентльмены будут у наших ног. Нашими мужьями достойны стать только те, кто готов драться за нас на дуэли!

Огастес от души расхохотался и прижал к себе сестру.

— Надеюсь, это окажется таким волнующим, как ты и предвкушаешь, сестричка. И ты найдешь прекрасного мужа из достойной семьи и с солидными средствами, который о тебе позаботится.

— А он будет меня любить, Гасси? — встревожилась Сирена, — Как можно тебя не любить? Ты прелестна, добра, хорошо воспитана и к тому же добродетельна. Ни один мужчина не может требовать от жены большего, дорогая.

— Но помни, не стоит доверять своим лондонским приятельницам, — вставила Шарлотта. — Ты не дома. Все они охотятся за мужьями и не упустят случая унизить соперницу или ей напакостить, если будущая добыча особенно соблазнительна.

— Прекрасный совет, — кивнула леди Эббот, удивленная столь неожиданным великодушием невестки. Правда, не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы сообразить: Шарлотта счастлива поскорее сбыть золовку с рук.

— Можно подумать, что это какая-то война, — заметила простодушная Сирена.

— Так оно и есть, — усмехнулась Шарлотта. — Твой святой долг — держаться начеку и неусыпно следить за соперницами, пока жених не наденет тебе на палец обручальное кольцо перед алтарем. В свой первый сезон я встретила девушку, помолвленную с молодым человеком, предметом зависти всех ее подруг. Дело уже шло к свадьбе, когда жених вдруг передумал и сбежал с другой! Несчастная, разумеется, лишилась всего разом: будущего, репутации, надежд на достойный брак — и с тех пор не осмеливалась показаться в Лондоне! Вряд ли теперь кто-то на нее польстится, пусть даже в провинции.

— Бедняжка! — сочувственно пробормотала Сирена.

— Не будь рядом с тобой мисс Морган, я и в самом деле встревожилась бы за тебя. Сирена, — нетерпеливо бросила Шарлотта. — У твоей кузины по крайней мере хватает здравого смысла.

Леди Эббот снова удивленно подняла брови.

— Мне казалось, что вы недолюбливаете Аллегру Морган, — заметила она невестке.

— Ошибаетесь, она мне совершенно безразлична, — заверила та.

Вопреки надеждам Сирены в конверте оказалась всего лишь короткая записка. Лорд Морган просил родственниц приехать через неделю. Оказалось, что экипаж Роули не понадобится: лорд Морган решил прислать за дамами свою карету. Они немного погостят в Морган-Корте, а потом отправятся в столицу. Сам хозяин намеревался выехать вперед, чтобы ожидать их в Лондоне. Он уже договорился с мадам Поль, самой известной модисткой в городе, эмигранткой, бежавшей от ужасов французского Террора. Она пообещала сшить девушкам полный гардероб, включая и придворные наряды, в которых они будут представлены королю.

Сирена была вне себя от волнения.

— Представь только, Шарлотта! Дядя пишет, что ничего для нас не пожалеет и мы наденем драгоценности из фамильного сейфа! Сама мадам Поль нами займется! Нас даже представят его величеству и королеве!

— Как всех молодых дам благородного происхождения, — кисло буркнула Шарлотта. — Я в свое время тоже представлялась ко двору, но вот почему эта честь будет оказана мисс Морган? Уж ее кровь вряд ли можно назвать голубой, разве что самого-самого светлого оттенка…

— Такого же, как и у вас, — резко отпарировала леди Эббот. — Не забывайте, ее мать — дочь герцога, а дед с таким титулом ничуть не ниже вашего отца-графа, а может быть, и выше! — Она величаво поднялась и, прежде чем побагровевшая невестка успела раскрыть рот, скомандовала:

— Сирена, дорогая, нам пора! Нужно собрать вещи, хотя тебе вряд ли что-то понадобится. Так, самую малость, чтобы протянуть, пока мадам Поль не пришлет твои новые туалеты.

С этим она выплыла из комнаты, сопровождаемая дочерью.

— Ну почему твоя мать так меня ненавидит? — разрыдалась Шарлотта, как только за свекровью закрылась дверь.

Огастес поспешил обнять жену.

— Возможно, дорогая, было бы куда лучше, не старайся ты выказать свое превосходство. Мама старше, мудрее, и к тому же она дочь герцога. Не забывай, она очень привязана к лорду Моргану и Аллегре. Всякий раз, когда ты их чернишь, она считает себя обязанной встать на защиту своих родных.

Надеюсь, что в будущем ты станешь держать свое мнение при себе, ибо, видишь ли, я тоже люблю дядю и кузину. Мне в наследство досталось не так уж много денег, но я догадался доверить их дяде Септимиусу, и за три года он сумел их утроить благодаря разумным вложениям. Все те безделушки, украшения и туалеты, которыми ты так восхищаешься, я смог купить только благодаря финансовому гению дядюшки. У нас нет долгов, и когда-нибудь мы сумеем оплатить образование сыновей, которые у нас появятся.

Он нежно поцеловал жену в щеку.

— Ненавижу, когда ты упрекаешь меня, Гасси, — надулась Шарлотта.

— В таком случае постарайся изменить свое поведение, дорогая, и в этом не будет нужды, — ответил мудрый супруг, подкрепляя свои слова еще одним поцелуем.

— Я буду несказанно рада, когда мы наконец останемся одни, — вздохнула Шарлотта. — Поистине огромное счастье — провести эти несколько недель перед поездкой в город с тобой, Гасси. Если очень повезет, твоя сестра найдет достойного мужа и больше не вернется в Роули-Холл! Разумеется, твоя мама будет по-прежнему жить в своем доме!

Маркиз рассмеялся. Не находи он пикировки между женой и матерью довольно забавными, то наверняка счел бы нужным положить этому конец. Но это так смешно: его мать, которая так и не свыклась со своим вдовьим положением, и его жена, стремящаяся поскорее выказать себя хозяйкой. Жаль, что Шарлотта упорно не беременеет. Только появление сына и дочери у дочек местных арендаторов убедило маркиза в том, что лично он способен стать отцом. Когда состояние духа его жены станет умиротвореннее, она, несомненно, подарит ему детей.

Экипаж лорда Моргана появился у крыльца Роули-Холла ровно через неделю, с первыми лучами солнца. Лакеи маркиза, разинув рты, глазели на сверкающую черную карету с серебряными накладками и ручками и гербом лорда Моргана на дверце: золотой корабль под всеми парусами и серебряным полумесяцем над ним. Сиденья были обиты рыжевато-песочного цвета кожей и бледно-голубым бархатом. По обе стороны от них были укреплены позолоченные керосиновые лампы и серебряные цветочные вазочки, в которых стояли нарциссы, терновник и белый вереск. Кучер и два грума были одеты в элегантные черные с серебром ливреи. Даже Шарлотта примолкла, с завистью взирая на такую роскошь.

Грумы проворно погрузили багаж. Кучер так и не слез с козел, с трудом сдерживая четверку серых в яблоках, которые приплясывали и фыркали, торопясь поскорее двинуться в обратный путь. Из дома вышли леди Эббот и Сирена в сопровождении горничных. Обе накинули поверх платьев тонкие шерстяные ротонды с меховой отделкой.

— До свидания, дорогой, — попрощалась леди Эббот, целуя сына.

— До встречи в Лондоне, матушка, — ответил молодой маркиз, весело блеснув глазами.

— Постарайся навещать Шарлотту в спальне каждый вечер и трудись на совесть, — тихо посоветовала мать. — Девчонке давно пора выполнить свой долг перед Роули.

Она снова поцеловала сына и позволила одному из грумов подсадить ее в экипаж.

Маркиз, смущенно вспыхнув, повернулся к сестре, изо всех сил старавшейся не хихикнуть.

— Прощай, малышка. Удачной охоты! — пожелал он.

— О, Гасси… в твоих устах это кажется таким… таким вульгарным! — пожаловалась она.

— Обещаю тебе, будет весело, но послушайся совета Шарлотты и не доверяй ни одной девушке, кроме Аллегры. Охота за мужем — занятие не для слабодушных, сестричка.

Он расцеловал ее в обе щеки и помог сесть в экипаж, где уже устроились мать и горничные.

— До свидания! До свидания! — кричал маркиз Роули, пока конские копыта не застучали по подъездной аллее.

— До свидания! — откликнулась Сирена, высунувшись из окна экипажа так далеко, что возмущенной матери пришлось оттащить ее назад.

— Веди себя прилично! — попеняла она дочери. — Пора оставить детские выходки и стать наконец взрослой!

— Да, мама, — без особого раскаяния кивнула Сирена.

Они без приключений одолели двадцать миль, отделявших Роули-Холл от Морган-Корта, и к полудню были на месте. Едва лошади остановились, как грумы, спрыгнув с запяток, поспешили опустить подножки и помочь пассажиркам спуститься. Чарлз Трент, управляющий лорда Моргана, представительный джентльмен неопределенного возраста, с седеющими каштановыми волосами и серьезным лицом, поспешил приветствовать гостей: поцеловал руку леди Эббот и поклонился Сирене.

— Добро пожаловать в Морган-Корт. Его милость уже вернулся в Лондон, но велел мне о вас позаботиться. Прошу в дом. Я знаю, что мисс Аллегра с нетерпением вас ждет.

Едва они переступили порог, как в вестибюле появилась Аллегра Морган и с восторженным визгом бросилась на шею кузины.

— Представляешь, — задыхаясь, затараторила она, — мадам Поль прислала свою главную мастерицу мадемуазели Франсин снять с нас мерки и показать образцы тканей, и…

Она виновато прикусила губу, вспомнив о хороших манерах, высвободилась из объятий Сирены и присела перед леди Эббот.

— Добрый день, тетя. Я так рада вас видеть! Папа просил передать вам самый горячий привет. Он с нетерпением ждет встречи с вами в Лондоне.

Аллегра расцеловала тетку в обе щеки.

— Спасибо, дорогая, — пробормотала Октавия, чувствуя, как в лицо ей бросилась кровь. Хоть бы только девочки ничего не заметили!

— Кушать подано, миледи, — объявил дворецкий Пирсон, едва горничная приняла у путешественниц ротонды.

— Вы отобедаете с нами, мистер Трент? — осведомилась леди Эббот, зная, что положение управляющего в этом доме так высоко, что он часто ел за одним столом с хозяевами, когда те жили в деревне.

— Благодарствую, мадам, у меня срочное дело. Однако я постараюсь освободиться к ужину. Прошу молодых дам после обеда подняться наверх в комнату Примулы, где их уже дожидается мадемуазель Франсин, — напомнил он и с учтивым поклоном направился к двери.

— Какой прекрасный человек! — воскликнула вдовствующая маркиза. — Жаль, что он всего лишь четвертый сын в семье! Его родители — граф и графиня Чемберлен, и все достанется их старшему сыну Френсису.

Она позволила Пирсону усадить ее за стол и, понизив голос, добавила:

— Обидно, что Френсис недостоин титула! Он заядлый игрок, и отцу все время приходится платить его долги. Второй сын служит в Индии и, насколько я помню, уже полковник.

Третий стал священником и получил превосходный приход в Ноттингеме. Оба женились на богатых наследницах, как и подобает послушным сыновьям, и не причиняют родителям ни малейшего беспокойства. Представьте, у старшего сына настолько сомнительная репутация, что граф никак не может найти ему жену. А вот Чарлз — другое дело! Прекрасное образование, полученное в Хэрроу и Кембридже, безупречные манеры и способность инстинктивно нащупать верный путь.

Двенадцать лет назад твоему отцу повезло найти его и назначить управляющим. Эта должность — занятие вполне достойное для такого воспитанного человека, как Чарлз Трент. Он присматривает за этим имением и за городским домом. Не знаю, что бы делал без него Септимиус! Мистер Трент ведет расчетные книги, нанимает новых слуг, выплачивает жалованье и отвечает за все хозяйство. Кроме того, он еще и личный секретарь твоего отца. Понятия не имею, как это ему удается!

Превосходный человек, ничего не скажешь.

Маркиза опустила ложку в черепаховый суп, который лакей только что налил ей в тарелку, и принялась за еду.

Аллегра лукаво подмигнула кузине, и Сирена поспешно поджала губы, чтобы не рассмеяться. Девушки ели быстро, почти не притрагиваясь к блюдам, чтобы поскорее покончить с нудным обедом и бежать к мадемуазель Франсин. Но леди Эббот, прекрасно видя, как они возбуждены, разрешила им уйти до того, как подадут десерт и сыры. Обе медленно поднялись, стараясь не выглядеть чересчур взволнованными, сделали реверанс и чинно зашагали к двери, которую поспешно придержал ливрейный лакей. Оказавшись на свободе, девушки переглянулись и ринулись наверх. Чарлз Трент, выйдя из своего кабинета, поднял к небу глаза и улыбнулся.

Кузины шумно ворвались в комнату, где за столом сидела мадемуазель Франсин. Француженка неодобрительно уставилась на них, грозя пальцем.

— Мадемуазель! Вы же не лошади! К чему такой топот?!

— Простите нас, мадемуазель, — покаянно прошептала Сирена. — Просто очень хочется, чтобы с нас поскорее сняли мерки и сшили платья.

— Вот как? — едва заметно усмехнулась модистка. — Что ж, в таком случае, дамы, вам придется снять свои туалеты, чтобы я смогла начать работу. Вы такие разные! Приходитесь друг другу родственницами?

— Мы двоюродные сестры, — пояснила Аллегра. — Я — Аллегра Морган, а это — Сирена Эббот.

— Спасибо, мадемуазель, — кивнула француженка.

Аллегра подошла к сонетке и несколько раз дернула за ленту. На пороге мгновенно возник лакей.

— Немедленно приведите Онор и горничную леди Сирены, Дамарис, — велела девушка.

— Да, мисс Аллегра, — пробормотал лакей и поспешно ретировался.

— У вас, разумеется, есть с собой образцы тканей, мадемуазель Франсин, которые вы хотели бы нам показать? Мы могли бы их посмотреть, пока не пришли наши горничные.

«Что ж, — подумала мадемуазель Франсин, взяв коробку с образцами, — у этой девушки манеры герцогини, хотя она всего лишь мисс Морган».

— Мы только что получили из Франции партию великолепных шелков и атласа. Как вы понимаете, мисс Морган, на них будет большой спрос.

— Мы решили покупать ткани целыми рулонами — разумеется, те, что выберем, — деловито объявила Аллегра. — Мне и моей кузине совершенно не улыбается видеть такую же ткань на ком-то другом. Ax! — Она подняла лоскуток розового шелка в полоску. — Идеально! Как раз для тебя, Сирена! Прекрасно подчеркнет цвет лица!

— Вы заказываете ткань рулонами?! — потрясение охнула француженка. Она прекрасно знала, как недешево обходятся материи, привезенные контрабандой из Франции.

— Да, — кивнула Аллегра. — В этом есть что-то необычное?

— Я должна спросить мадам Поль. Никогда ни о чем подобном не слышала!

— Ни на что иное я не соглашусь, — стояла" на своем Аллегра. — Уверена, что папа по достоинству оценит согласие мадам Поль, но если окажется, что она не сумеет нам посодействовать, я всегда могу купить ткани у более сговорчивого продавца. Разумеется, мадам Поль по-прежнему будет шить нам туалеты. Я немедленно пошлю письмо в Лондон, в котором все объясню вашей хозяйке. Вас удовлетворит такое положение вещей, мадемуазель Франсин?

Модистка растерянно кивнула:

— Конечно, мадемуазель Морган.

Да, когда-нибудь эта милая девушка станет силой, с которой придется считаться!

Она молча сидела, глядя на кузин, перебиравших лоскутки, и даже не смела ничего предложить. Очевидно, мисс Морган знает, чего хочет, и без колебаний советует своей хорошенькой сестре, что выбрать. Как ни странно, у этой провинциалочки превосходный вкус!

В дверь постучали, и в комнату вошли две молодые горничные.

— А вот Онор и Дамарис, — улыбнулась Аллегра. — Помогите нам раздеться, чтобы мадемуазель Франсин смогла снять мерки.

Служанки торопливо выполнили приказ. Вскоре Аллегра и Сирена остались в одних батистовых сорочках. Француженка работала быстро, подозревая, что Аллегра не способна устоять на одном месте больше пяти минут. Записав цифры на чистом листке бумаги, она объявила, что корсеты девушкам ни к чему.

— Я бы не стала носить корсет, даже если бы мне приказали! — провозгласила Аллегра.

— Когда-нибудь вы можете и передумать, мадемуазель Морган, — усмехнулась модистка. — Voila!.

— Вы возвращаетесь в Лондон завтра? — спросила Аллегра.

— Да, мадемуазель, — вежливо кивнула модистка.

— В таком случае отвезите мое письмо своей хозяйке и передайте ей на словах мои пожелания относительно тканей.

Если она не согласится, мне придется просить об этом импортеров, торгующих с папиной компанией. Но не хотелось бы терять тот чудесный зеленый шелк. Из него выйдет прекрасная амазонка, не находите? Так и вижу себя в жакете с золотыми застежками!

— Ничего не скажешь, мадемуазель, у вас не только изумительное чувство цвета, но и безупречный вкус, — похвалила модистка Аллегру.

— Спасибо, — тихо ответила та.

Когда мадемуазель Франсин по приезде в Лондон рассказала мадам Поль о разговоре с Аллегрой, та, к удивлению подруги, рассмеялась.

— А что сказал месье Трент? — спросила она.

— О, Мари, он заявил, что мадемуазель должна иметь все, что пожелает. Неужели лорд Морган настолько богат, что может позволить себе выбросить оставшуюся ткань только ради того, чтобы другая девушка не посмела носить такое же платье! О Мари! И без того так трудно получать товары из Франции, да еще не иметь возможности показать их нашим лучшим покупателям… — едва не плакала Франсин.

— Не ной! — резко оборвала мадам Поль. — Из каждого рулона можно сшить два или три платья, но мы сделаем только одно, а заплатят за три плюс стоимость материи! Таковы условия мистера Трента. Значит, для других заказчиков у нас останется больше времени, а кроме того, не забудь о кругленькой сумме, которую мы положим в банк! А теперь скажи: что, эти девушки хороши собой? Или дурнушки?

— Мисс Морган необычайно красива. Кожа белоснежная, как лепестки гардении, без единого пятнышка, а волосы цвета красного дерева, из которого ты в прошлом году заказала стол у мистера Чиппендейла. Темные, но не каштановые и не черные, с едва заметным красноватым отливом. А глаза! Таких я еще не видела! Темно-лиловые, как фиалки!

— Как фиалки? — недоверчиво повторила мадам.

— Именно. Густые темные брови и ресницы. Она, правда, немного выше ростом, чем сейчас модно, но это ее не портит.

Стройная, с невероятно тонкой талией. Грудь не слишком полная, но приятно-округлая. И плечи достаточно изящные.

Драгоценности будут прекрасно на ней смотреться. Руки и ноги маленькие, точеные.

Что же до леди Сирены, она миниатюрна, как фарфоровая статуэтка. Волосы — чистое золото, ни единой темной прядки. Глаза — серо-голубые, с поразительно длинными рыжеватыми ресницами. Она настолько изысканна, что джентльмены будут ее обожать. Мисс Морган всячески ее оберегает, поскольку леди Сирена естественна и мила, как весенний цветок. Совершенно очаровательна и любит свою кузину так же сильно, как та — ее. Крайне необычная пара.

— Но мисс Морган вовсе не так уж беспомощна, — заметила мадам.

— Уж это точно! — согласилась мадемуазель Франсин. — Мила и образованна — возможно, даже чересчур для молодой дамы из хорошей семьи. Не терпит глупцов и напрямую высказывает свое мнение. Вполне сознает свое могущество, силу отцовского богатства и то, что она наследница своего отца.

Если она что-то пожелает, то непременно добьется своего. Не знаю, сумеет ли она понравиться мужчине, несмотря на свою ослепительную красоту и богатство.

— Она подцепит титулованного мужа еще до конца сезона, — цинично предсказала мадам. — Ее семья постарается найти ей самого знатного жениха, какого только возможно получить за деньги, и мисс Морган выйдет за него, помяни мое слово! Не удовольствуется простым баронетом или мелким дворянчиком, нет, это будет отпрыск древнего рода, и богатство ее отца поможет ей его заарканить.

— Ну а любовь? — жалобно вздохнула Франсин.

Мадам рассмеялась.

— Эти англичане заключают браки, словно торговцы свои сделки! Боюсь, чувства тут не играют роли. Лишь положение и состояние принимаются ими в расчет.

— Pauvres petites! — пожалела мадемуазель.

— Не стоит их жалеть. Они получат именно то, что заслужили. И как ни странно, многие будут очень счастливы. Непонятные люди эти англичане. Для них самое главное — дом и семейный очаг. Никакой тяги к приключениям.

— А как же любовь? — настаивала мадемуазель.

Мадам снова рассмеялась.

— Ты так романтична, Франсин, — заметила она. — А теперь неси листки с мерками и начнем делать выкройки.