Глава 15

Притаившись в кустах, он дождался, когда карета Чадуика выедет из ворот. Так-так… Хибберта он с собой не взял. Ничего удивительного. Оставил верного слугу охранять леди Бреанну. Как это благородно! Ярость, с которой он, казалось, справился, вспыхнула с новой силой, еще более мощная и беспощадная, чем та, что снедала душу до убийства Харта. И вызвал ее к жизни не кто иной, как Ройс Чадуик. Этот человек создает ему лишние трудности. Вряд ли он представляет угрозу, однако не стоит от него и отмахиваться. Он пытается противостоять неизбежному: спасти леди Бреанну. Он лезет в драку, которую ему никогда не выиграть. Несомненно, он считает себя очень умным. Не отменил отъезда из Медфорда, отправился в Беркшир на поиски дочери Райдера. По его мнению, это должно убедить противника, что он не имеет никакого отношения к леди Бреанне. Но то, что он не взял с собой Хибберта, говорит об обратном. Значит, этот недоумок решил помериться с ним силами. Ну-ну… Только ничего у него не выйдет. Он обречен на поражение. И пришла пора это доказать. Не прерывая размышлений, он принялся массировать ноющую руку: все-таки провести несколько часов на холоде — не шутка. Боль усилилась. Ему необходимо тепло. Приложить горячий компресс — и все пройдет. Но сначала нужно придумать, как победить Чадуика. И внезапно он нашел решение задачи. И не какое-то там банальное, а блестящее, достойное настоящего гения. Если ему удастся претворить свою идею в жизнь, результат оправдает все сложности. Какой великолепный способ одновременно поставить Чадуика на место и продвинуться по пути к достижению цели! Это заставит лорда Ройса призадуматься, стоит ли ему связываться с таким сильным противником, и направит его энергию в какое-нибудь другое русло — скорее всего прямиком на Боу-стрит. Конечно, риск велик. С другой стороны, чем он больше, тем острее радость победы. Не стоит вести сражение с противником, который намного слабее тебя. И еще это позволит ускорить отправку товара. Почему бы на сей раз самому этим не заняться? И внезапно ярость сменилась предвкушением, жажда мщения — трепетным ожиданием чего-то иного. Морель… Только она способна обуздать сидящих внутри его демонов, заставить забыть о постоянной мучительной боли в руке. А он может доставить ей наслаждение, до которого она так охоча, удовлетворить ее так, как не удавалось еще ни одному мужчине. И почему эта мысль только сейчас пришла ему в голову? Ведь это как раз то, что они оба хотят получить: и выгодный груз, и друг друга. Не теряя ни минуты, он прыгнул в экипаж, стегнул лошадей и поехал следом за Чадуиком. Не стоит приближаться на расстояние менее мили. Впрочем, зачем? И так известно, куда тот направляется — в Аскот, где, если память ему не изменяет, расположен Пирсон-Мэнор. Он, правда, не помнит точного местонахождения — ему доводилось там бывать лишь пару раз, когда муж ныне вдовствующей герцогини был еще жив. Но если потребуется, можно зайти в местный кабачок, где подают дешевый эль и посетители достаточно бедны и жадны, чтобы продать ему — естественно, за приличное вознаграждение — невинную информацию, после чего забыть и о его визите, и о нем самом. Так что дом вдовствующей герцогини он отыщет без проблем. Легче было бы, конечно, не выпускать Чадуика из виду. Он привел бы его прямо на место. Но уж слишком у него острое чутье. Губы наемного убийцы тронула усмешка. Интересно. Преследуемый преследователь. Даже более чем интересно: смешно. Вдовствующая герцогиня Пирсон, пожилая седовласая дама, приняла Ройса в библиотеке. Она сидела, сложив на коленях худые руки и выпрямившись так, что спина ее не касалась спинки стула, и внимательно слушала его рассказ. Взгляд ее светло-голубых глаз казался непроницаемым.

Наконец Ройс закончил. Герцогиня вздохнула, и на ее испещренном морщинами лице отразилось сомнение.

— Я уже восемнадцать лет живу с Глиннис под одной крышей, — устало проговорила она. — Сейчас во мне борются противоречивые чувства. С одной стороны, мне хотелось, чтобы так и продолжалось. Тогда следует отправить вас восвояси и попросить передать лорду Райдеру, что он утратил право разговаривать с матерью своей дочери, а тем более с ней самой. С другой стороны, Глиннис взрослая женщина и вправе решать сама. Кроме того, в последние месяцы мои обстоятельства несколько изменились и я просто обязана предоставить ей право выбора. Будучи человеком тактичным, Рейс не стал интересоваться, о каких обстоятельствах упоминала вдовствующая герцогиня, хотя его так и подмывало спросить ее об этом.

— Вы разрешите мне с ней поговорить?

— Да. — Пожилая дама выпрямилась еще больше и, при щурившись, взглянула Ройсу в глаза. — Но позвольте предупредить вас, лорд Чадуик. Чувства Глиннис к вашему клиенту давным-давно претерпели изменения, превратившись из любви в презрение, а возможно, даже ненависть. Я бы на вашем месте не ожидала теплого приема.

Ройс был восхищен трезвостью взглядов вдовствующей герцогини. Кроме того, он был полностью согласен с ее оценкой лорда Райдера. Он и сам считал его эгоистичным, самодовольным идиотом. Но похоже, сейчас и сам Райдер это понял. С годами он стал мудрее и открыл для себя многие истины, которые в молодости были недоступны его пониманию и о которых он даже не задумывался. И самое главное — он понял, какое огромное значение имеют кровные узы. Короче говоря, лорд Райдер раскаялся. Глубоко раскаялся. Понимая, что слишком поздно налаживать отношения с Глиннис, он мечтал хотя бы о том, чтобы познакомиться и, если удастся, подружиться со своей дочерью.

— Благодарю за откровенность, ваша светлость, — почтительно проговорил Ройс. — Я не питаю ни иллюзий, ни чрезмерных надежд. Я только прошу разрешения поговорить с мисс Мартин и все ей объяснить.

— Да будет так. — С этими словами герцогиня вызвала дворецкого.

— Слушаю, мадам, — произнес тот, появляясь на пороге.

— Попросите Глиннис зайти в библиотеку.

— Да, мадам.

Дворецкий удалился. Видно было, что он ничуть не удивился просьбе своей хозяйки.

— Глиннис стала моей компаньонкой, как только поселилась здесь, — пояснила леди Пирсон. — Она мне читает, гуляет со мной по саду и составляет мне компанию, когда я сижу дома, что в последнее время случается все чаще и чаще. В общем, мы постоянно вместе. Подавшись вперед, Ройс внимательно взглянул на пожилую женщину. Она явно волновалась.

— Насколько я могу судить, вы питаете к мисс Мартин искренние чувства.

— Она мне как дочь, — призналась леди Пирсон дрогнувшим голосом. — Если бы вы приехали год назад, я бы не позволила вам с ней встретиться, но сейчас… Видите ли, лорд Ройс, я тяжело больна. Как сказал мой врач, мне недолго осталось жить. И мне почти нечего оставить Глиннис. Мой бедный муж перед смертью вложил почти все свои средства в лопнувшее затем предприятие, а то немногое, что уцелело, ушло на ведение хозяйства. Так что если для Глиннис где-то уготовано лучшее будущее, чем я могу ей предложить, я не стану стоять у нее на пути. Если таково будет ее желание.

Раздался стук в дверь.

— Войдите.

— Вы за мной посылали, ваша светлость? — Заметив Ройса, Глиннис остановилась и смущенно взглянула на госпожу. — Простите, я не знала, что у вас гость.

— Входи, Глиннис, — поманила ее герцогиня. — Я хочу познакомить тебя с лордом Ройсом Чадуиком. Дело, которое привело его в Пирсон, касается тебя. Глиннис Мартин изумленно моргнула. Она вошла в библиотеку, приблизилась к кушетке, на которой сидел Ройс, и смущенно присела в реверансе. Видно было, что ей не терпится узнать, какое дело привело сюда такого важного господина.

— Добрый день, милорд.

Ройс встал и учтиво поклонился.

— Рад с вами познакомиться, мисс Мартин. — Он выпрямился и внимательно взглянул на стоявшую перед ним женщину. Вне всякого сомнения, когда-то она была весьма недурна собой: густые светлые волосы, огромные серые глаза. Но время сделало свое черное дело, превратив Глиннис в усталую бесцветную особу, на которую вряд ли обратишь внимание.

— Чем могу служить, сэр? — вежливо осведомилась она. Секунду Ройс колебался, не попросить ли леди Пирсон разрешить ему побеседовать с Глиннис наедине, но отказался от этой идеи.

— Прошу вас, садитесь, — начал он, указав на стоявший рядом стул, — Дело в том, что я разыскиваю вас уже в течение нескольких недель. А вернее, вас и вашу дочь.

Глиннис, которая как раз усаживалась, резко выпрямилась.

— Эмму? Но зачем?

— Я искал ее по просьбе своего клиента, — тихо проговорил Ройс. — Отца Эммы.

Взгляд Глиннис стал непроницаемым.

— А что вы знаете о нем?

Ройс снова опустился на кушетку, решив говорить начистоту.

— Я знаю, что это виконт Райдер. В то время, когда была зачата Эмма, вы служили в его доме. Когда вы сообщили ему, что ждете ребенка, он повел себя отвратительно. Он дал вам расчет, а когда вы написали ему о рождении дочери, даже не ответил. — Многозначительная пауза. — Теперь, будучи уже в преклонном возрасте, он глубоко раскаивается в своем поступке. Он понимает, что никогда не сможет искупить свою вину перед вами, но хочет познакомиться с Эммой и попытаться восстановить с ней хоть какие-то отношения.

— Ах вот как! — воскликнула Глиннис Мартин, недоверчиво качая головой, — Он меня соблазнил, вышвырнул из дома, узнав о том, что у меня будет ребенок, целых восемнадцать лет этим ребенком не интересовался, а теперь, видите ли, раскаивается! И как, скажите, я должна на это реагировать? Проявить сочувствие?

— Не стану кривить душой, — заявил Ройс. — Будь я на вашем месте, я бы, наверное, возненавидел этого человека. Но сейчас речь идет не о вас.

Глиннис в замешательстве взглянула на него. По-видимому, она не ожидала, что Ройс встанет на ее сторону и будет настолько откровенен. Она откашлялась. Похоже, ее решимость несколько поколебалась. — Если не обо мне, то о ком же?

— Об Эмме. — Ройс продолжал придерживаться все той же линии поведения. — Послушайте, мисс Мартин. Несмотря на ваше отношение к лорду Райдеру, он тем не менее отец Эммы. Не знаю, имеет ли это для вас какое-то значение, но я должен сказать: он раскаивается в том, что бросил вас и ее, и раскаяние это искреннее. Он понимает, что поступил как последний эгоист. Знает также, что изменить сделанного уже не в силах. Но он стар, одинок и прекрасно осознает, что жизнь его приближается к концу. И ему очень хотелось бы познакомиться со своей дочерью и попытаться завязать хоть какие-то отношения. А также оставить ей свой титул, поместье и состояние — смею вас заверить, довольно значительное.

Глиннис тихонько ахнула.

— Я… я просто потрясена. Я понятия не имела… — Оправившись от изумления, она резко бросила: — Но Эмма не продается, милорд.

— А я это и не имел в виду, — заметил Ройс, которого ничуть не удивила такая реакция. Перед ним сидела женщина гордая и любящая, преданная мать, И эти ее качества, которыми он восхищался, он решил использовать во благо своему клиенту, а также дочери. — Уверяю вас, — продолжал Ройс, — что у лорда Райдера нет намерения купить себе дочь, Нет у него также желания соблазнить ее деньгами. Он просто предлагает ей все, что имеет. — Он выдержал многозначительную паузу. — Я хорошо разбираюсь в людях, мисс Мартин, особенно в своих клиентах. У виконта нет никаких тайных мотивов, и он не настолько глуп, чтобы надеяться купить преданность Эммы. Он просто хочет дать ей то, что она должна была получить при рождении, а сам — обрести покой и уверенность, что род после его смерти будет продолжаться. Вы это понимаете?

Глиннис отвела взгляд. На лице ее появилась нерешительность.

— Полагаю, если вы немного поразмыслите… — настаивал Ройс.

— Вряд ли мне этого захочется, — перебила она.

— Но почему? — тихо спросил Чадуик. — Потому что опасаетесь, что вашей решимости поубавится?

— Глиннис, — прервала его вдовствующая герцогиня, беря компаньонку за руку, — послушай меня. В тебе сейчас говорит обида. И это вполне естественно. Я разделяю твои обиду и боль, как разделяла всегда, с того самого дня, как ты мне все рассказала. Но я намного старше тебя, а потому, возможно, мудрее. Ты со временем тоже такой станешь. Поверь мне, время меняет людей. С годами они начинают отчетливо видеть то, чего в молодости не замечали. Думаю, с виконтом происходит то же самое.

— Вы предлагаете мне его простить? — Глиннис изумленно воззрилась на свою хозяйку.

— Вовсе нет. Я предлагаю тебе подумать об Эмме. Не стоит из-за своей обиды, пусть даже и вполне оправданной, лишать ее того, что принадлежит ей по праву, Ты об этом пожалеешь.

— Что принадлежит ей по праву… — печально повторила Глиннис. — То есть деньги виконта.

— Не только деньги, — вмешался Ройс.

— Что же еще? Титул? Положение?

— Что ж, попробую объяснить. Вы женщина нежадная, и я поступил бы крайне неумно, если бы попытался сыграть на этом чувстве, пытаясь уговорить вас. Я не стану этого делать. Я советую вам принять его предложение по целому ряду причин, не имеющих отношения к деньгам. Во-первых, чтобы закрепить за Эммой право наследства. Во-вторых, чтобы добиться для нее официального признания в качестве дочери лорда Райдера, которого она была лишена все эти годы. В-третьих, обеспечить ее будущее, чтобы она никогда ни в чем не нуждалась и не оказалась в таком положении, как вы. — Ройс помолчал, потом поднял глаза и встретился взглядом с Глиннис. — И наконец, в-четвертых. Несмотря на то что мы с вами сознаем все отрицательные качества лорда Райдера, сейчас он одинокий старый человек и нуждается в сострадании. Давайте, мисс Мартин, отбросив обиды в сторону, признаем, что Эмма вправе сама решить, достоин ли он этого. Ведь она его дочь.

Выражение лица Глиннис смягчилось: природная порядочность взяла верх. — Да, милорд. Она его дочь.

— Обсудите это с Эммой, — предложил Ройс. — Хоть она еще молода, однако далеко не ребенок. Думаю, она должна узнать, что ее отец хочет с ней увидеться. Как вы считаете?

Мисс Мартин устало кивнула:

— Да. Она без конца меня о нем расспрашивала.

Удовлетворенный результатом, Ройс поднялся.

— В таком случае я пойду. Переговорите с ней. Я остановился на постоялом дворе. Если понадоблюсь — сообщите.

— Подождите. — Глиннис мигом вскочила. — Спасибо за тактичность, но я знаю свою дочь. Стоит мне рассказать ей обо всем, как она тотчас же захочет с вами увидеться. Так что если вас не затруднит подождать, я сейчас схожу за Эммой. Нам потребуется лишь несколько минут побыть наедине, а потом я ее приведу. Я была бы вам чрезвычайно признательна, если бы вы объяснили ей положение вещей точно так же, как мне. Это не доставит вам труда, милорд?

— Ну что вы, никакого.

По правде говоря, Ройс был чрезвычайно рад. Если ему удастся закончить здесь дела сегодня, он сможет сократить свою поездку на один день.

А это означает, что он вернется в Медфорд завтра вечером.

— Благодарю вас, — промолвила Глиннис. — Я схожу за Эммой. — Она повернулась к герцогине и, заметив, что руки хозяйки дрожат, нахмурилась. — Может быть, вам лучше лечь, ваша светлость? Вы выглядите усталой.

Пожилая дама кивнула:

— Если лорд Ройс согласится подождать в одиночестве, я, пожалуй, последую твоему совету.

— Не беспокойтесь. — Ройс подошел к леди Пирсон и поцеловал ее тонкую руку. — Прошу меня простить за то, что утомил вас.

— Не извиняйтесь, — проговорила леди Пирсон, на секунду накрыв руку Ройса ладонью. Она взглянула на него, и Ройс заметил в ее глазах слезы. — Вы принесли то, в чем я нуждалась. Теперь я могу спокойно покинуть этот мир. Благодарю вас, сэр. — Опершись на руку Глиннис, она медленно поднялась и, постояв несколько секунд, указала на буфет. — Налейте себе бренди. Это поможет вам согреться.

— Непременно. Благодарю вас.

Глядя, как Глиннис поддерживает хрупкую леди Пирсон за талию, Ройс вдруг почувствовал, что на глаза у него тоже наворачиваются слезы. С каких это пор он стал таким сентиментальным? Ему не долго пришлось искать ответ на этот вопрос. С тех пор, как он познакомился с Бреанной. Да, хорошо бы ему вернуться в Медфорд к завтрашнему вечеру! И Ройс стал поспешно обдумывать завтрашний день. Сейчас ему предстоит разговор с Эммой. Остается лишь уповать на то, что Эмма и в самом деле полна любопытства. Тогда она не откажется поехать в Суссекс, чтобы познакомиться со своим отцом. Это даст ему возможность с утра поездить по магазинам Беркшира, а после встречи Райдера с дочерью обследовать магазины Суссекса. Оттуда он поедет в Суррей и поболтает с тамошними торговцами, а поздним вечером отправится в Кент. В Кент, к Бреанне. Да, ему еще предстоит о многом поразмыслить относительно Бреанны Колби. И сегодня вечером, когда он запрется в своей комнате на постоялом дворе, он непременно это сделает. Сегодня он серьезно подумает о том, что, черт побери, между ними происходит и куда это может завести. И наконец, что за чувства он к ней испытывает. Было уже половина одиннадцатого вечера, когда Стаси, влетев в новые апартаменты Бреанны, облокотилась о дверь, словно для того, чтобы не позволить кузине выйти, и заявила:

— Ну хватит. Больше я не намерена ждать ни секунды. Мы навели уют в твоей комнате. Перенесли твои рисунки, принадлежности для рукоделия и любимые фарфоровые статуэтки. Сейчас здесь так же хорошо, как и в твоей прежней. Теперь ты должна со мной поговорить.

Поставив последнюю статуэтку на каминную полку — ею оказалась хранимая с детства лошадка, — Бреанна повернулась и вопросительно подняла брови.

— Ты знаешь ровно столько, сколько я. Сейчас Деймен зажжет в моей спальне лампу и придет сюда за тобой. Тебе пора спать. Хибберт собирается сидеть у этой двери всю ночь. Уэллс стоит на своем посту, словно упрямый часовой, не позволяющий никому себя сменить…

— Я вовсе не о них собираюсь с тобой говорить, и тебе это прекрасно известно. — Скрестив руки на груди, Стаси многозначительно взглянула на кузину. — Я ждала слишком долго. И теперь от тебя не отстану, пока ты не расскажешь, что происходит между тобой и Ройсом Чадуиком.

Бреанна вспыхнула.

— Ах, это…

— Да. — Стаси склонила голову набок. — Однако это серьезнее, чем я думала. Достаточно лишь взглянуть на тебя.

Вздохнув, Бреанна опустилась на краешек кровати.

— Я и сама не знаю, насколько это серьезно. Ощущение такое, будто меня подхватил ураган и я не могу ни вырваться, ни вздохнуть. Более того, я не уверена, что мне это нравится.

— Это подозрительно напоминает любовь.

Подойдя к кровати, Стаси села рядом с сестрой и взяла ее за руку.

— Ты любишь Ройса?

Бреанна беспомощно пожала плечами:

— Мы знакомы меньше двух недель.

— Это не ответ.

— Знаю. — Бреанна уставилась на свои переплетенные пальцы. — Я постоянно о нем думаю. Когда он находится со мной в одной комнате, я не могу отвести от него глаз. Когда мы разговариваем, мы понимаем друг друга с полуслова, хотя во многом несхожи. А когда он прикасается ко мне… — Она замолчала. Трудно говорить о таких интимных вещах. — Когда он прикасается ко мне, у меня голова идет кругом. Я вся горю, пылаю. У меня возникают такие желания, о которых я раньше и помыслить не смела. Нет, даже не желания, а потребность. Такое впечатление, что внутри меня сидит человек, которого я абсолютно не знаю, но который отлично знаком с Ройсом. Я ясно выражаюсь?

— О да. — Стаси прерывисто вздохнула. — Еще как ясно. — Она смахнула со лба упавшую прядь. — Ты влюбилась, Бреанна. Встает вопрос, что ты собираешься с этим делать.

Бреанна призадумалась.

— Не знаю. Я даже не уверена, что Ройс питает ко мне какие-то чувства.

— Так узнай, — посоветовала Анастасия. — А еще лучше — помоги ему это понять. Думаю, вы оба останетесь довольны результатом.

— Но у нас сейчас и так дел по горло. Наверное, нужно подождать?

— Нет. — Кузина решительно покачала головой. — Любовь не должна ждать. Не ты ли совсем недавно сама учила меня этому?

Глаза Бреанны насмешливо блеснули.

— Похоже, я стала заложницей собственного совета. Сестра в ответ ухмыльнулась:

— Пожалуй, да.

А в это самое время Ройс стоял в холле Пирсон-Мэнора и терпеливо отвечал на последние из того великого множества вопросов, которыми Эмма засыпала его. Ройсу она очень понравилась. Восхитительная молодая девушка. Наверное, ее мать в юности была такой же. Очаровательная, любознательная, естественная — ни капли жеманства, — с пышной копной золотистых волос и умными серыми глазами. Она прожила без отца всю жизнь. Наконец-то ей выпала возможность познакомиться с ним. И она с радостью, хотя и с понятной настороженностью, за нее ухватилась.

— Он хочет, чтобы я тотчас же к нему переехала? — обеспокоенно поинтересовалась она. — Я не смогу. Все будет зависеть от мамы, здоровья герцогини и, по правде говоря, еще от того, насколько мы поладим с виконтом… с отцом, — поправилась она.

— Лорд Райдер вовсе не настаивает на немедленном переезде, — успокоил девушку Ройс. — Он будет в восторге уже от того, что я вас нашел и что вы согласились с ним встретиться. Он, несомненно, питает в отношении вас определенные надежды, но ему бы и в голову не пришло чего-то требовать.

— У него на это нет никаких прав, — спокойно заметила Глиннис.

— Вот именно. — Ройс встретился с ее печальным взглядом. Ничего удивительного: юность этой женщины ушла, а вместе с ней и все надежды и мечты, которыми она когда-то была полна. Теперь она думала лишь о дочери. Вопреки мнению леди Пирсон, считавшей, что у Глиннис может быть общее будущее с лордом Райдером, сама она заботилась только о будущем Эммы.

Ей же оставалось лишь настоящее, в котором основное место занимала болезнь вдовствующей герцогини.

— Мама, а ты поедешь в Суссекс вместе со мной и лордом Ройсом? — взволнованно спросила Эмма.

Ройс уже знал, какой услышит ответ.

— Нет, Эмма, не поеду. Я нужна ее светлости. Девушка пристально взглянула на мать:

— Ведь это не единственная причина, правда? Глиннис тяжело вздохнула:

— Это очень важная причина, но не единственная. Я не могу составить тебе компанию. Ты должна ехать одна и самостоятельно позаботиться о себе. А для меня поездка с тобой равносильна возвращению в прошлое, которое мне наконец-то удалось оставить позади. Так что поезжай одна. Живое лицо Эммы выразило все ее чувства. Она разрывалась между любовью к матери и желанием окунуться в сказочную неизвестность.

— Не смей передумывать, — приказала Глиннис, заметив ее состояние. Подойдя к Эмме, она обняла ее. — Ты должна встретиться с виконтом и составить о нем собственное мнение. Он твой отец. Он повсюду тебя искал. И ты никогда себе не простишь, если с ним не встретишься. — Она помолчала, тщательно обдумывая слова. — Я всегда останусь с тобой, Эмма, несмотря ни на что. Но я уже сделала выбор. Пришла пора и тебе сделать свой. Ты меня понимаешь?

Эмма серьезно кивнула.

— Хорошо. Тогда иди собирать вещи. Не успеешь оглянуться, как наступит завтра.

Девушка стиснула материнскую руку.

— Спасибо. — Она повернулась к Ройсу. — И вам спасибо, милорд.

— Не за что, Эмма. — Ройс подошел к входной двери. — Увидимся завтра в десять. Спокойной ночи, мисс Мартин.

Та выдавила улыбку:

— Спокойной ночи, милорд. Спасибо вам за ваши хлопоты.

Ройс должен был бы чувствовать удовлетворение, но почему-то не чувствовал. Наоборот, ему было как-то не по себе. Остановившись у начала подъездной аллеи, он оглянулся. Огни в доме гасли один за другим: его обитатели готовились идти на покой. Эмма, конечно, вряд ли заснет, переполненная впечатлениями и предвкушением предстоящей поездки. Глиннис смирилась с неожиданным поворотом судьбы своей единственной дочери и, возможно, даже довольна им. В общем, для Райдера, который восемнадцать лет назад поступил столь жестоко и бесчеловечно, ситуация складывалась удивительно благоприятно. А его, Ройса, задание близится к успешному завершению. Чего он, собственно, и желал. Так что же, черт подери, его беспокоит? Дивясь на самого себя, Ройс направился к экипажу. Отчего же так неспокойно на душе? Прежде чем забраться на козлы, он еще раз посмотрел на особняк, преисполненный решимости докопаться до причины своего беспокойства. Все окна в доме уже были темны. Хозяева и слуги улеглись спать. Медленно повернувшись, Ройс обвел внимательным взглядом подернутые пеленой тумана деревья и кустарники. Стояла полная тишина. А может быть, дело Райдера здесь вовсе ни при чем? Может, его гнетет беспокойство за Бреанну? Допустив такую возможность, Ройс стегнул лошадей и выехал за ворота, на дорогу. Бреанне грозит страшная опасность, и пока он не вернется в Медфорд и собственными глазами не убедится, что с ней все в порядке, он не успокоится. И пока не поймает того подонка, который охотится за ней, мысленно дополнил он. Сегодня он вряд ли заснет. И он повернул экипаж к постоялому двору. Стихло эхо лошадиных копыт, и воцарилась тишина. Чадуик уехал. Вот идиот! Нужно было прислушаться к своей интуиции, проверить, не скрывается ли кто во мраке ночи. А впрочем, лорду Ройсу это ничего бы не дало. Он бы его не обнаружил. Ну да ладно, хватит думать о Чадуике. Уехал и уехал. Судя по обрывкам подслушанного разговора, завтра утром он вернется, чтобы отвезти девчонку к отцу. Во всяком случае, он на это рассчитывает. Сунув руку в карман, наемный убийца сжал пистолет четырьмя здоровыми пальцами. В другой руке он держал попону, которой сегодня вечером предстояло ему послужить. Он должен нанести удар молниеносно, ведь в его распоряжении всего несколько минут. После того как он, осуществив задуманное, выйдет отсюда, ему предстоит отправиться в Лондон, отдать последние распоряжения команде корабля, а потом мчаться за оставшейся частью груза. А еще надо отправить в Медфорд посылочку, чтобы леди Бреанна пребывала в ужасе в течение всего его двухдневного отсутствия. И все это надо успеть сделать до начала следующего дня, до того как его корабль возьмет курс на Кале. В общем, дел по горло. Вряд ли кто другой переделал бы их за такое короткое время. А вот он с радостью возьмется и переделает. И он бесшумно направился к особняку. Глиннис Мартин стояла у окна, прислушиваясь к звукам за спиной: дочь собирала вещи, готовясь в завтрашней поездке. Вот она сложила все намеченное и закрыла саквояж. Завтра Эмма поедет к своему отцу… Мысль эта показалась Глиннис какой-то абсурдной, но ничуть ее не расстроила. Может быть, долгие восемнадцать лет унесли с собой всю обиду и боль? Или любовь, которую она когда-то питала к виконту, за эти годы испарилась, и теперь все ее чувства устремлены к дочери и вдовствующей герцогине? Да, прошло восемнадцать лет. Эмма стала красивой и умной молодой женщиной, а вдовствующая герцогиня — любимой и почитаемой наставницей и добрым другом. И вот теперь жизнь ее светлости подходит к концу. Жизнь Эммы только начинается. А она сама? Большую часть времени единственным владевшим ею чувством было чувство усталости. Столько лет прошло, унеся с собой ее силы и уверенность, оставив лишь пассивное ожидание и надежду на то, что жизнь Эммы сложится лучше, чем ее. Может быть, Господь внял ее мольбам? Эмма молода. Она сможет в отличие от нее, Глиннис, простить. Виконт, конечно, будет очарован своей дочерью. Теперь, когда он сделал столь важный шаг, она была в этом уверена. Он ведь не злой человек — просто слабый. А когда он увидит Эмму, красивую, умную, очаровательную, он не сможет не полюбить ее. И предложит ей то, что она, мать, предложить не в состоянии. И что это она так расчувствовалась? Наверное, просто устала бороться с пустотой.

— Мама? — вывел ее из задумчивости голос дочери. — Ты уверена, что не расстроишься, если я поеду?

— Нет, дочка, не расстроюсь. Я даже буду этому рада. По многим причинам. — Она вздохнула, не зная, как объяснить Эмме, что у нее ни средств, ни даже сил нет, чтобы ввести ее во взрослую жизнь. — Я устала, Эмма, — начала она, поворачиваясь. — Иногда мне так хочется просто закрыть глаза и… — Она осеклась, с ужасом глядя в сторону двери.

— И что? Заснуть? — спросил человек в черном. Он выхватил пистолет и, прижав к дулу попону, продолжил: — Я счастлив удовлетворить ваше желание.

Выстрел прозвучал глухо. Но результат от этого оказался не менее впечатляющим. Глиннис Мартин рухнула на пол. Эмма даже вскрикнуть не успела: убийца одним прыжком подскочил к ней. Бросив попону, он стволом пистолета нанес девушке сокрушительный удар по голове и равнодушно наблюдал, как полные ужаса глаза затуманились. Потеряв сознание, Эмма мешком свалилась на пол. Взглянув на нее, он нахмурился: сбоку, на виске, уже начала набухать шишка. Вот черт! Испортил товар. Впрочем, молодость — потрясающая штука. К тому времени, когда эта девица приступит к делу, все заживет. Наклонившись, он накинул на Эмму попону и плотно завернул в нее девушку. Потом, когда они отъедут подальше, он ее свяжет, пока она не очнулась. Переступив через тело Глиннис, он перебросил Эмму через плечо, вышел из комнаты и отправился тем же путем, каким попал сюда: по коридору, ведущему в помещение для прислуги и к черному ходу особняка. Ройс Чадуик будет сильно разочарован, подумал он десять минут спустя, затолкав безжизненное тело Эммы в карету и забравшись на козлы. Что касается виконта Райдера, то бедняге не позавидуешь. К сожалению, никто теперь не унаследует его имя и титул. Так они и умрут вместе с ним.