Глава 18

— Габби! — воскликнула леди Софи, герцогиня Гизл. — Вот не думала встретить здесь хоть одну родную душу! Что ты делаешь на Эбчерч-лейн?

— Хочу посетить одного аптекаря, Софи, — несколько неуверенно улыбнулась Габби. — А как ты здесь оказалась?

— От скуки, дорогая. — Герцогиня сунула руку Габби себе под локоть. — Просто погибаю от скуки. Ехала в книжный магазин в надежде найти норвежскую грамматику — так просто, из любопытства. А у мистера Спунера ее не оказалось. Но я должна перед тобой извиниться за свою ужасную оплошность. Я собиралась заехать еще на прошлой неделе, чтобы поздравить тебя с замужеством.

Габби хотела что-то сказать, но Софи не дала ей открыть рот, оставляя за собой чисто дамское право посплетничать.

— Ты сделала правильный выбор. Питер, конечно, очень милый, но его брат… Словом, если бы мы уже не встретились с Патриком к тому времени, когда Квил выбрался из своего лазарета, я бы, пожалуй, с тобой посостязалась — Софи улыбнулась и весело подмигнула ей.

— В таком случае мне следует радоваться, что мой муж пролежал в постели так долго, — засмеялась Габби. — Я бы не выдержала конкуренции.

— Ох уж! Патрик говорит, что у Квила сейчас такой вид, как будто его опоили.

— Что за глупости! — Габби сморщила носик, стараясь не показать своего восторга. — Откуда твой муж может это знать?

Софи деликатно, на французский манер, пожала плечами.

— О, у мужчин свой особый код. Никто не знает, как они понимают друг друга. Иногда я недоумеваю, каким образом Патрик все узнает о своем брате. Они так редко общаются, но Патрик всегда чувствует, если с Алексом что-то не так. Они близнецы, я тебе не говорила?

— Нет, не говорила, — удивленно посмотрела на нее Габби. — Они похожи?

— Все считают, что да. Но я никогда с этим не соглашусь. Я охотно бы тебя представила, но Алекс с женой всё еще в деревне. Дело в том, что Шарлотта ждет ребенка.

— Да, я понимаю, — с умным видом ответила Габби. Поскольку траур еще не кончился, они с Квилом воздерживались от публичных мероприятий, но женщин в положении она встречала повсюду.

— Шарлотта немного беспокоится, все-таки это первый ребенок, — объяснила Софи. — А ее муж просто с ума сходит от тревоги. Не позволяет моей несчастной подруге даже встать с дивана. Патрик жалуется, что из-за неврастенических приступов Алекс наживет себе язву желудка.

— Значит, он может на расстоянии чувствовать, что переживают другие?

— Да, я полагаю, это свойство близнецов. Вот это твоя аптека, Габби? Вид у нее неприглядный, должна тебе сказать.

Они остановились перед небольшим зданием с выступающими квадратными окнами. Мутные стекла в решетчатых рамах явно давно не мылись.

Габби вынула из ридикюля вырезку из «Таймс».

— Да, это здесь. Аптека мистера Мура.

— Сомнительное заведение, — пробурчала леди Софи. — Даже входить не хочется. Лучше бы послать служанок. Подними юбки! — крикнула она, когда Габби подошла к замызганной двери.

Помещение было уставлено странной формы флаконами — на каждом из них красовался ярлык с непонятными каракулями. За прилавком никого не было.

Софи наклонилась к одному пузырьку.

— Нет, ты только посмотри, Габби! Червячный порошок. Ты думаешь, он действительно приготовлен из червей?

— Вряд ли, — покачала головой Габби, сжимая в перчатке объявление. — Но где же хозяин?

— Нет, не похоже, чтобы это было сделано из червей, — продолжала леди Софи. — Я на них нагляделась, когда изгоняла глистов. Брр! Но зато теперь мой организм в отличном состоянии. Габби, пойдем отсюда. Нам нечего делать в подобном месте.

Не успела она договорить, как через занавешенную заднюю дверь к ним вышел пожилой человек. Глаза его были затянуты молочно-белой пленкой. Габби едва не отшатнулась. Мужчина на ощупь добрался до прилавка и встал к ним лицом.

— Здравствуйте, здравствуйте! — весело проговорил он. — Я — Джеймс Мур. Занимаюсь поставкой натуральных и действенных лекарств, годных для лиц любого возраста, как малых, так и старых. Чем могу быть полезен?

— Я прочитала заметку в газете, — начала Габби, думая про себя, что лучше бы она никогда не открывала «Таймс».

— А, миледи, у вас боли в животе? Отрыжка? Или, может быть, неполадки с… кишечником?

Софи взяла Габби за руку.

— Я думаю, мы не туда попали, — пробормотала она.

— Ах, здесь две очаровательные леди, — заключил мистер Мур. — Еще лучше! Я понимаю вашу тревогу. Это естественно при данных обстоятельствах. Но не лучше ли немного испуга здесь, чем истинный страх в людном месте, когда случится конфуз?

Габби пришла в замешательство. Она покраснела до корней волос.

— Я пришла к вам по другой причине. Ваши лекарства, кажется, помогли женщине, которая страдала жестокими головными болями.

— Совершенно верно! Совершенно верно! — радостно согласился мистер Мур, потирая очень грязными руками. — Это моя очаровательная племянница, мисс Рэчел Морбери. Она просила, чтобы я позволил ей поместить это объявление в газете. Даже не просила, а настаивала, моя дорогая мадам! Она мучилась два года и чуть было не потеряла место, а у нее хорошая работа. Моя племянница служит у миссис Хаффи на Черч-лейн. Мисс Рэчел согласилась принимать мое лекарство. И с тех пор забыла про головные боли! — победным тоном произнес он, уставив свои невидящие глаза на стену как раз над плечом Габби. — Не подумайте, что я пою себе гимны, леди! Мисс Рэчел поместила эту заметку по собственной воле, как она выразилась — для блага человечества. Она у меня добрая, моя племянница.

— Габби, — прошипела леди Софи, сжимавшая ей руку в продолжение всей речи мистера Мура, — я не уверена, что его лекарство безопасно.

Габби прочистила горло.

— Мистер Мур, а из чего приготовлено ваше лекарство?

— Я по голосу слышу, что вы благородные леди, — игриво ухмыльнулся он. — Поэтому я не стану называть вам ингредиенты. Я не хочу, чтобы милые дамы выворачивали наизнанку свои желудки. Это может остановить вас от приема моих натуральных и действенных лекарств.

Габби, не обращая внимания на Софи, упорно тянувшую ее к выходу, твердо заявила аптекарю:

— Я не куплю лекарство, если вы не скажете мне его состав.

— Это редко используемые ингредиенты. Очень редко. Поэтому лекарство стоит несколько дороже, чем многие другие, открою вам правду.

— И что же в него входит?

— Ну хорошо, мадам, — неохотно согласился мистер Мур. — Это ртутный порошок. Тот самый, что регулярно принимал небезызвестный Эмперик Чарлз Хью. Я имею в виду раствор солей ртути.

— Что еще?

— Винный камень, капля или две опия и…

— Среди того, что вы назвали, нет ничего необычного, — резко сказала Габби.

— Есть ингредиент, который творит чудо, но я не могу раскрывать свои тайны. — Мистер Мур напустил на себя царственный вид. — Я обязан хранить кое-что в секрете, мадам, иначе каждый шарлатан с улицы начнет торговать моим натуральным и действенным лекарством.

— В таком случае премного вам благодарна, что уделили нам внимание. Но мой муж не станет принимать неизвестные лекарства. Всего хорошего, мистер Мур.

Габби собралась уходить.

— Постойте!

— Да?

— Для блага человечества, — забормотал аптекарь, — и ради вашего мужа, мадам, я открою вам секрет. Но поклянитесь, что не скажете никому ни слова. Мой тайный ингредиент — настойка индийской конопли.

— Индийская конопля? Откуда она у вас, мистер Мур? — поразилась Габби.

— Купил у одного странствующего лекаря, — признался мистер Мур, поняв, что леди все равно не отстанет. — Во всяком случае, тот индус так себя назвал. Поверьте, это лекарство творит чудеса. Чудеса, мадам!

— Хорошо, — подумав, произнесла Габби после паузы. — Я возьму один флакон. Мистер Мур засиял.

— С вас пять соверенов, мадам.

— Уходим, Габби, — сердито прошипела леди Софи. — Ты не заплатишь этому шарлатану ни пенни!

— Я дам вам один соверен. — Габби положила деньги на грязный прилавок.

Мистер Мур схватил блестящую монету и на ее место выставил неприглядный пузырек из темного стекла.

— Вот, мадам. Лучшего лекарства от головной боли вы нигде не найдете. При сильных приступах принимать по столовой ложке через каждые два-три часа. И еще, мадам, — он поклонился, — не хотите ли воспользоваться моим натуральным и действенным средством против газов? Должен вам сказать, оно высоко ценится в стране.

— Нет, нет! До свидания, мистер Мур.

— Скажи спасибо, что я тебя знаю, — возмущенно заявила Софи, когда они покинули аптеку, — а то бы усомнилась в твоем рассудке. Ты просто выбросила соверен на ветер.

— Вполне возможно, — удрученно согласилась Габби, зная об отношении Квила к лекарствам.

— Я не удивлюсь, если Квил откажется принимать это зелье, — фыркнула Софи.

Габби не хотела признаваться, что у нее тоже нет такой уверенности. Это было бы слишком унизительно. И вообще все, чем она занималась, было унизительно.

Софи быстро взглянула на нее и, увидев слезы, взяла подругу под руку. Они пошли по аллее туда, где стояли их экипажи.

— Габби, мы должны поговорить, — заявила Софи. — Я так поняла, что Квила мучают сильные головные боли?

— Да, — неохотно подтвердила Габби.

— Но кто скажет, как подействует индийская конопля? И я плохо себе представляю, что Квил станет принимать лекарство, пусть даже «натуральное и действенное», — Софи скопировала пронзительный голос мистера Мура, — не зная, какие могут быть последствия. Что, если это только усугубит дело, Габби?

— Я все понимаю, — грустно вздохнула Габби; — Но когда я прочитала отзыв в газете… — У нее задрожал голос.

— Его племянницы? Ха! Он сам его поместил, старый шарлатан!

— Может, ты и права. — Габби не могла скрыть своего уныния.

— Мы должны попить чаю, — решила вдруг Софи. — Тут есть маленькое бистро для леди. Я скажу, чтобы твой экипаж следовал за нами.

Лакей проводил ее до экипажа Софи.

— Это мое самое любимое место в Лондоне, — улыбнулась Софи, когда они вошли в заведение мадам Клары. — Здесь мы можем спокойно побеседовать. Все делают вид, что им ни до чего нет дела, а в действительности только и следят друг за другом. Но столы стоят достаточно далеко друг от друга, так что сплетницы ничего не услышат и им придется лишь умирать от любопытства.

Услышав непочтительные замечания Софи в адрес посетительниц, Габби невольно улыбнулась. За горячим чаем ее настроение улучшилось. Убедившись, что их действительно невозможно подслушать, Габби поведала Софи свою историю.

— Только не говори Патрику, — добавила она, завершая рассказ. — Очень тебя прошу!

— Конечно, не скажу, — рассеянно ответила Софи, углубившись в собственные мысли. — Патрику незачем это слушать, а то у него тоже начнет болеть голова — из сострадания.

Габби хихикнула.

Софи продолжала размышлять вслух:

— Несомненно, мигрени провоцируются застарелой травмой головы.

— У Квила большой шрам вдоль бедра, — неуверенно проговорила Габби.

— Бедро здесь ни при чем, — возразила Софи. — Слишком далеко от головы.

— Ну и что? — Габби осенила неожиданная догадка. — Может, его мигрени как-то связаны с движениями?

— С движениями? О, я понимаю, что ты имеешь в виду! А во время ходьбы у него болит нога?

— Он никогда об этом не говорил, но иногда он прихрамывает. И хромота усиливается, когда он устает.

— Из этого можно заключить, что нога беспокоит его большую часть времени, — сделала вывод Софи. — Но мужчины — на редкость безмозглые существа. У них ничего не узнаешь. Они ни за что не признаются, если у них что-то болит!

— Ну а может, это из-за чрезмерного напряжения? В таком случае более вероятно, что все дело в верхней части бедра…

Габби почувствовала, что краснеет.

— И это может быть. Я имею в виду… — Софи смущенно замолчала, а затем выпалила в лоб: — Наверное, он делает упор на ногу, когда держит тело на весу? — В глазах у нее появился озорной блеск. — Сегодня ночью не позволяй ему переносить центр тяжести на ногу. И пусть не усердствует бедрами. От этого придется отказаться, Габби.

Душа Габби затрепетала в предвкушении, но через миг снова низверглась на землю.

— Ничего не выйдет, Софи. Я сказала ему, что мне не нравится это занятие… то есть не доставляет удовольствия, потому что я не хочу, чтобы на мне лежала вина за его мигрени. А теперь он даже не целует меня, когда желает спокойной ночи!

Габби почувствовала, к своему стыду, что глаза снова наполняются слезами.

— Не кисни, а пересмотри свое решение, — посоветовала ей Софи.

— Я не могу! А вдруг это не подействует?

— Подействует. И больше не покупай всякую гадость у аптекарей, а то в один прекрасный день уморишь его.

— Вообще-то я еще не давала ему ни одного лекарства, — задумчиво произнесла Габби, вспомнив о маленькой коллекции, которую она тайно хранила в своем секретере. — Я ждала, когда случится новый приступ.

— Этого никогда не случится, если ты не пустишь Квила к себе в постель.

— Он сказал, что найдет себе любовницу, — прошептала Габби. После этих слов одинокая слезинка покатилась у нее по щеке.

— Чушь! Я уверена, он ворочается всю ночь, думая, как взломать твою дверь. Когда на первом году брака мы с Патриком на время перестали спать вместе, он не ходил ни к каким любовницам. Только ярился, что я устроила ему такое испытание.

— И ты это делала? — восхитилась Габби.

— Ты удивишься, если я расскажу тебе, какие глупости мы совершали. Но я оставлю это до следующего чаепития. Я обещала сводить нашего юного гостя в амфитеатр Астли на дневной спектакль.

— Я не знаю, как тебя благодарить, Софи. Это…

— Вздор! — засмеялась Софи. — Ты прямо как моя мама. Ты еще не знакома с ней?

Габби отрицательно покачала головой.

— Считай, что тебе повезло. А теперь, — Софи с заговорщическим видом перегнулась через стол, — копи силы. Я буду думать о тебе сегодня вечером. И можно я приведу к вам моего юного друга завтра утром?

— Конечно, — улыбнулась Габби, стараясь отогнать мысль о вечернем мероприятии.

— Анри — французский граф, но сирота и вырос в семье рыбака. Патрику с трудом удалось убедить мальчика, что у него есть титул.

— Правильно. Но какое отношение… О! Ты ведь наполовину француженка, Софи?

— Мы встретились с Анри при сложных обстоятельствах. Это длинная история. Могу только сказать, что в свои двенадцать лет он вел себя очень мужественно. С тех пор как его семья погибла во время революции, он живет с нами, когда у него нет занятий в школе. Сейчас ему тринадцать, и он учится в Хэрроу.

— Я буду рада с ним познакомиться.

Вернувшись домой, Габби обнаружила на подносе два письма из Индии. Но среди них не было письма от Судхакара.

Первое она прочитала с большим интересом. Оказывается, ее план спасения Кази-Рао имеет неплохие шансы на успех. Она даже испытала некоторую гордость от того, что хоть одна из ее фантастических идей принесет ощутимую пользу.

Затем она неохотно взяла другой конверт, где адрес был написан почерком отца. Письмо это жгло ей пальцы. Ричард Дженингем писал, что никогда не сталкивался с более абсурдной просьбой. И выражал глубокое сомнение в том, что англичанин в здравом уме согласится добровольно принимать варево, приготовленное каким-то индийским знахарем. То, что вполне годится для индуса, гибельно для деликатной конституции англичанина. Или она хочет убить своего мужа? В таком случае пусть не рассчитывает на его помощь в претворении своих адских планов. К этому было добавлено предположение — по-видимому, позже, так как ее отец был крепок задним умом, — что она все же раскается в своем грехе и во всем признается мужу.

Габби не удивилась столь низкому мнению отца о ее уме, но ей никогда бы и в голову не пришло, что ее могут заподозрить в убийстве!

Резким движением она разорвала письмо в клочья. И в этот момент в спальню вошел Квил.

— Что это ты тут уничтожаешь? — подозрительно спросил он.

Габби покраснела и торопливо смахнула обрывки на пол.

— Да так, ерунда…

— Любовные записки? — прищурился Квил, воспользовавшись случаем подлизаться при помощи юмора.

— Нет! — качнула головой Габби. — О, Квил… — Она не успела продолжить, так как он повернулся и, к ее ужасу, увидел маленький коричневый пузырек, принесенный ею из аптеки. Габби забыла его спрятать. Лицо Квила посуровело.

— Где ты купила эту дрянь, Габби?

— На Эбчерч-лейн, — призналась она смущенно. — Я думала, может…

— А у меня сложилось впечатление, что ты решила больше не делить со мной ложе, — заявил Квил с убийственной вежливостью. — И когда же ты собиралась применить это… лекарство? — Он поднял руку с пузырьком.

— После того как ты… — начала Габби запинаясь. — Ты сказал, что пойдешь к любовнице…

— О, я понимаю. Ты ждала, что после этого у меня разыграется мигрень и можно будет заставить меня выпить эту дрянь?

Щеки Габби полыхали огнем. Она опустила голову, не смея взглянуть на мужа.

— Я увидела заметку в газете и подумала, вдруг это лекарство…

— И сколько же ты его закупила, Габби? — прервал ее Квил. Она растерянно заморгала.

— Видишь ли, — продолжал Квил, — у меня большой опыт. Моя мать покупала лекарства у таких же шарлатанов, которые помещали в газетах фальшивые отзывы. После того как она меня чуть не отправила на тот свет, я поклялся больше не принимать никаких лекарств. И я не нарушу своего слова, Габби.

— Он сказал, что это самое действенное…

— Ну а нам тем более нет нужды объяснять, — согласилась леди Кэклшем, прекрасно сознавая, почему сама она вышла замуж за человека, годящегося ей в отцы. — Мы можем, однако, задать себе вопрос: правда ли, что это бесстыдное предательство по времени совпало с кончиной старого виконта?

— Да, — поддержала подругу леди Престлфилд. — Остается только надеяться, что она не промахнулась — если верить слухам о последствиях травмы Эрскина Дьюленда.

Дамы сделали деликатную паузу.

— Возможно, нам следует нанести визит молодой виконтессе, — заметила леди Кэклшем. — Это, должно быть, самый интересный дом в Лондоне. И если она такая экспансивная, я бы даже выразилась резче — такая безудержная, как представляется, наш долг — заставить ее показать свое истинное лицо. Мы должны сделать это до начала сезона. — У леди Престлфилд не нашлось возражений против столь глубокомысленного и справедливого замечания.

Кодсуолл вовсе не возражал против наплыва целой толпы знати.

— Маркиза Бранденбург, ее светлость герцогиня Гизл, леди Престлфилд, леди Кэклшем и граф Савойи! — объявил он торжественно.

Габби сделала реверанс леди Престлфилд и леди Кэклшем,

— Рада вас видеть, — произнесла она с робкой улыбкой, памятуя уничтожающие замечания той и другой относительно ее упавшего лифа.

— Примите наши сердечные поздравления, — проворковала леди Кэклшем. — Мы просто не могли не прийти к вам в связи со столь знаменательным событием.

Габби поблагодарила обеих. К счастью, в эту минуту в гостиную вошла Софи. Она состроила чуть заметную гримасу за спиной у двух леди, направившихся к дивану. Габби подавила смешок.

— Ну, как сегодня твой муж? — спросила Софи с шаловливой улыбкой.

— Спасибо, вполне прилично, — ответила Габби, стараясь не покраснеть. Она знала, что подразумевает насмешливый взгляд Софи.

В дверях вновь появился Кодсуолл.

— Миссис Эмили Юинг и мисс Феба Торп.

Габби с сияющей улыбкой бросилась навстречу дорогим гостям.

— Феба, любимая моя! И миссис Юинг! Какое счастье видеть вас!

Вообще-то она была порядком удивлена. Со времени возвращения в Лондон она дважды навещала Фебу. А вот миссис Юинг сама никогда к ним не заезжала. Одета она была, конечно, исключительно элегантно. Но Габби она показалась похудевшей и осунувшейся. И еще ей показалось, что миссис Юинг побледнела, когда увидела в гостиной двух других леди.

— Мы не можем задерживаться, — смущенно сказала она. — Я пришла только потому, что Феба настаивала. Она беспокоится за… Кази-Рао. — Миссис Юинг понизила голос, прежде чем произнести это имя. — Вы в курсе, что происходит?

— К сожалению, нет, — покачала головой Габби, а затем успокаивающе улыбнулась Фебе. — Но я полагаюсь на миссис Мэлбрайт.

Феба потянула Габби за рукав.

— А вы уверены, что его не похитят, чтобы сделать принцем?

— Вполне уверена, дорогая. Но мы не должны говорить об этом…

— Конечно, — поспешила вмешаться миссис Юинг. — Я понимаю, что мы… — Она выглядела совершенно несчастной.

— Прошу вас, присоединяйтесь к моим гостям, миссис Юинг, — предложила Габби. — А ты, я думаю, — она взглянул на Фебу, — захочешь пообщаться с мистером Кодсуоллом, не так ли?

Девочка улыбнулась, и Габби, вверив ее дворецкому, повела миссис Юинг в гостиную. Женщина с явной неохотой одеревенелой походкой последовала за ней.

Леди Кэклшем вперила в гостью алчный взгляд.

— Простите, я не расслышала… кто вы?

— Меня зовут миссис Юинг, — процедила та, не разжимая губ.

— Ваш муж, должно быть, один из… херфордширских Юингов?

— Нет, у него не было семьи.

— Истинная правда.

— Но вы — Эмили Торп, — ткнула в нее пальцем леди Престлфилд. — По крайней мере были ею. Как поживает ваш дорогой отец? Я слышала, что он болел. Но вы, несомненно, знаете это лучше всех.

— Боюсь, что нет.

— Миссис Юинг, та очаровательная маленькая девочка — ваша дочка? — вмешалась в разговор Софи. Она повернулась к леди Престлфилд. — Когда мы познакомились с леди Юинг на балу леди Фестер, я добрую часть вечера вздыхала по поводу ее платья. Тогда я еще и не подозревала, что она ко всему прочему мама такого необыкновенного ребенка! Теперь я завидую вам вдвойне, миссис Юинг.

Леди Престлфилд улыбнулась улыбкой ядовитой змеи.

— Так у вас есть ребенок, миссис Юинг? Довольно странно. Было много разговоров о вашей красоте, но я не слышала, чтобы у вас с мужем был ребенок.

Лицо миссис Юинг сделалось белым как полотно, но, она стойко выдержала взгляд леди Престлфилд.

— Феба — дочь моей сестры, леди Престлфилд. Я уверена, вы помните Каролину Торп. Ваш дебют состоялся в том же сезоне.

Софи, прикрывшись веером, давилась от смеха. Если ей не изменяла память, Каролина Торп была такой же красавицей, как и ее сестра, и, несомненно, затмила леди Престлфилд.

Сейчас леди Престлфилд была похожа на кобру, раскручивающую свои витки, чтобы пронзить врага ядовитыми зубами.

Габби ринулась в бой.

— Ваши слова, леди Престлфилд, напомнили мне одну байку, которую я слышала на прошлой неделе. Разумеется, это враки. Я абсолютно уверена, что тот мистер Престлфилд не имеет к вам никакого отношения.

Софи улыбнулась:

— Конечно, мы уверены, что милейшая миссис Престлфилд не может быть причастна к какому-либо скандалу. Однако было бы забавно послушать подробности.

— О, я не могу, — протянула Габби. — Это ужасная история. Вы наверняка все ее слышали, дорогие леди.

Губы миссис Престлфилд вытянулись в тонкую линию и побелели. У нее сразу испортилось настроение.

— Мне это мало интересно.

— Ну, конечно, — согласилась с ней Габби, — эта банальная история никоим образом не затрагивает ваших близких. Однажды собрались вместе прирученный козел… — Миссис Престлфилд поднялась со своего места.

— Боюсь, что мне пора уходить.

— …священник и судья, — продолжала Габби, тоже поднимаясь и с веселой улыбкой оглядывая остальных гостей. — И мне кажется, что все они, в том числе и арбитр, видимо, были изрядно пьяны.

— Лично я не знаю никаких козлов, — холодно проговорила миссис Престлфилд. — И стараюсь не касаться таких неэстетичных вопросов. У нас в семье никогда не было пьяниц.

— Мистер Люсьен Бош, — объявил Кодсуолл. Люсьен с улыбкой на губах вошел в гостиную. Он ждал целую неделю. Завтра утром, во вторник, он собирался просить Эмили стать его женой. Когда он увидел, с каким напряженным выражением она смотрит на леди Престлфилд, в нем мгновенно проснулся инстинкт собственника. Люсьен был готов в любое мгновение ринуться на защиту своей возлюбленной. Он поклонился хозяйке, затем обратился к остальным:

— Дорогие леди… простите, не знаю вашего имени… — он посмотрел на леди Кэклшем, — и вы, леди Престлфилд, какая приятная неожиданность встретить вас здесь! — В его поклоне все изобличало глубокое уважение и удовольствие от встречи. — Рад приветствовать вас, миссис Юинг. — Люсьен поцеловал руку Эмили, не скрывая своих чувств.

Леди Престлфилд хищно прищурилась. Она скорее съела бы свою шляпку, чем поверила, что у Эмили Торп когда-то был муж. Но теперь статус так называемой миссис Юинг действительно мог радикально измениться, ибо намерения очень богатого француза не оставляли сомнений.

В глазах Софи блеснули слезы. Габби обняла ее за плечи.

— Я вижу, что Анри много для тебя значит, дорогая.

— Да, — призналась Софи, нетерпеливо смахивая слезу. — Я прошлым летом потеряла ребенка, и Анри был для меня… словом, мы с Патриком хотели его усыновить. — У нее задрожал голос.

— Чепуха! — сердито вмешалась ее мать. — Тебе нет нужды усыновлять мальчика. У тебя еще будет куча собственных детей.

Габби сжала руку подруги.

— Это, должно быть, ужасно — потерять ребенка.

— Первого — особенно, — поддакнула маркиза.

— Надеюсь, на этот раз мне повезет больше. — Софи улыбнулась сквозь слезы.

— О, Софи, как замечательно, что у тебя будет ребенок! — обрадовалась Габби. — И когда?

— Видимо, в сентябре. Я вполне уверена, но доктор склонен думать, что я несколько тороплю события. Уже внешне заметно, а у меня только второй раз нет месячных.

Маркиза встала.

— Мне нужно сделать несколько визитов — хотя бы для того, чтобы удостовериться, что эта глупая гусыня Сара Кэшем не потеряла голову.

Как только дверь за ней закрылась, Софи повернулась к Габби.

— Ну как?

Габби отрицательно покачала головой:

— Никак. Я не могла это сделать! Просто не получилось.

— Почему?

— После ужина Квил пошел к себе в кабинет. Я не посмела отрывать его от дел без причины. И мы… мы опять спали порознь.

— Ты должна была настоять на своем, — решительно заявила Софи.

— Нет, у Квила важная работа. Даже слуги не решаются входить к нему в кабинет.

— Когда я отрываю от работы Патрика, он это только приветствует. И с Квилом будет так же. — Габби почувствовала, что краснеет.

— О, Софи, как ты не понимаешь! Для тебя все это легко. Ты так прекрасна и мудра, а я… мы только один раз попробовали.

— О чем ты говоришь, Габби?! — удивилась Софи. — Ты одна из самых соблазнительных леди в Лондоне! Половина джентльменов млеют при виде тебя, ты сама это знаешь. Особенно после вечера у леди Фестер, когда ты показала гостям свою грудь, — с озорным смешком прибавила она. И вдруг ее осенило: — Кстати, почему бы тебе не повторить?

— Повторить?

— Ну да, урони снова свой лиф! У тебя сохранилось то уникальное платье?

— Думаю, да. Ты хочешь сказать, что я должна…

— Совершенно верно. Наденешь его и, когда Квил удалится в кабинет, войдешь следом. Встанешь перед ним и так небрежно поведешь плечами. — Софи захихикала. — Я готова поспорить, он не устоит. Или он не тот человек, за кого я его принимаю.

Габби покачала головой и грустно улыбнулась:

— Ты не знаешь Квила. Он ничего не делает, прежде чем основательно не обдумает.

— Ха! Он мужчина! Мужчины считают себя очень умными, но всем известно: когда у них работает нижняя часть тела, верхняя тут же перестает функционировать.

— И потом мне нельзя, я в трауре, — слабо отбивалась Габби.

— Никто ведь не знает, какую одежду ты носишь в собственной спальне. Скажи Квилу, что ты устала от черного. — Софи встала и тряхнула широкими юбками.

— О, теперь и я вижу небольшую округлость! — воскликнула Габби.

На этот раз покраснела Софи.

— Я надеюсь, в одно прекрасное утро ты сообщишь мне такую же волнующую новость, — хмыкнула она, направляясь к двери.

Габби нервно хихикнула и последовала за подругой. — Ты славная, Софи, — произнесла она в порыве чувств.

— Вздор! Я становлюсь точной копией моей матери.