Глава 8

Надрывный отчаянный крик Дженни был заглушен рукой Кристиана. Приложив пальцы к ее губам, он низко нагнулся над ней.

– Не разыгрывай негодование, Дженни, – мрачно прошептал он, – на этот раз ты зашла слишком далеко.

Он подождал, пока она проглотит все возмущенные слова, витавшие на краю ее сознания, затем медленно убрал пальцы с ее губ и обхватил снизу ладонью ее мягкий подбородок. Другая его рука скользнула вниз и начала стягивать с нее нижнее белье.

Дженни понимала, что с ней происходит, но сопротивление было выше ее сил. Везде, где бы ни трогал ее Кристиан, он находил отклик. То, что мыслями она была против, похоже, не имело никакого значения. Тело ее с чрезвычайной готовностью принимало интимные ласки Кристиана.

Когда Кристиан снял белье с ее разгоряченного тела, Дженни стало холодно. В зеркало она не смотрела. Та картина, которая стояла перед ее мысленным взором, была и без того достаточно унизительна. Ей хотелось поднять корсаж платья, чтобы прикрыть грудь, или одернуть юбку, чтобы спрятать обнаженные ноги, но руки ее все так же были зажаты по бокам, и у нее появилось такое ощущение, как будто она сама предлагает себя. Тут до нее дошло, что Кристиан тоже почувствовал жертвенность ее позы.

– О нет, – выдавил он, прижавшись губами к ее уху, – твое пассивное согласие меня не устраивает.

Он снял с Дженни платье и сорочку, высвободив ей руки. Эти руки тут же взлетели кверху и обняли его, подчиняясь собственному порыву. Кристиан медленно, торжествующе усмехнулся и поцеловал ее в закрытые веки.

– Я не хочу… – тихо проговорила Дженни. Почувствовал ли он соленые слезы, скопившиеся под ее ресницами? – Но мне надо… надо…

– Знаю, – сказал он уже нежнее.

Кристиан понимал смущение Дженни лучше ее самой. Хотя в голове ее уже стало проясняться, но тело еще находилось во власти порошка Амалии. Кристиану хотелось, чтобы и у него был такой же хороший предлог для владевшего им желания. Его единственным оправданием служило то, что прикасаться к Дженни Холланд уже само по себе было пагубной привычкой, от которой трудно избавиться.

– Разреши, я помогу тебе, Дженни. Я могу избавить тебя от этого жара.

Она не ослышалась? Он что, в самом деле просит у нее разрешения? Всего несколько мгновений назад он собирался ее изнасиловать, с гневом отвергая все ее возражения, а теперь, похоже, хочет ее согласия. Дженни знала свой ответ. Он все-таки выполнил обещание, которое дал ей неделю назад: заставил ее хотеть его.

Она обхватила его ладонями за шею, запустила пальцы в его волосы и, прижавшись крепче, прошептала лишь одно слово:

– Пожалуйста!

Губы Дженни были так чувствительны к его прикосновениям, что, когда язык Кристиана провел влажную линию по ее верхней губе, она чуть не взорвалась от сильного ощущения. Чем нежнее он был, тем хуже ей становилось. Тот жар, который он обещал снять, разгорался все больше. Только когда давление его губ и рук делалось сильнее, она еще могла терпеть его ласки.

С готовностью раскрыв губы навстречу его страстному до боли поцелую, она ответила на него с такой же жадностью. Губы Кристиана быстро двигались по ее лицу, она чувствовала его прикосновения на висках, глазах, переносице. Ее ресницы трепетали под его губами, а ногти оставляли маленькие полукруглые следы на его предплечьях. Он прижимался губами к ее щекам, подбородку, нежному чувствительному участку под ухом, а когда вернулся к губам, рот ее был открыт, а язык искал ответной ласки. Их поцелуй уже не был испытующим. Это был неистовый взрыв чувственности.

Но одних губ и языка было недостаточно, чтобы выразить их разгоравшееся желание. Кристиан ласкал Дженни всем телом и со всей страстью. Он гладил ее нежную кожу, лаская чувствительную внутреннюю сторону ее руки от локтя до плеча. Его ладони упивались пышными формами ее грудей, узкой изящной талией, ровной плоскостью ее живота. Его ноги изучали линии ее ног, а ступни терлись об ее икры.

Ладони Дженни летали по рукам Кристиана, трогали его бедра, его ягодицы. Ее колено оказалось смелее, оно втерлось у него меж ног, и теперь она могла прижаться к нему. У нее перехватило дыхание, когда он обхватил ее талию и положил ее руку туда, где сливались их бедра. Он попросил, чтобы она его потрогала. Она выполнила просьбу.

Твердый плоский живот Кристиана напрягся, когда пальцы Дженни принялись исследовать длину его возбуждения. Ее движения были неопытными, осторожными и все же бесконечно волнующими. В считанные секунды он понял, что если сейчас не остановит ее, то не сможет владеть собой. Он отвел руку Дженни, поднес ее запястье к своим губам и поцеловал в нежно пульсирующие голубые вены. Тихий хныкающий звук, исторгшийся из ее горла, воспламенил кровь Кристиана. Прохрипев ее имя, он впился в ее губы своими жадными губами и начал ласкать ее так же сокровенно, как только что ласкала его она. Его пальцы углублялись и поглаживали, подготавливая ее. Она была горячей, теперь стала влажной.

– Открой глаза, Дженни, – сказал он.

Дженни повиновалась. То самоотречение, которое было написано на лице Кристиана, было до странности красивым. От одного взгляда на него она стала еще чувствительней к его ласкам. Теперь дыхание ее было неровным. Она как будто втягивала воздух маленькими порциями с незнакомым свистящим звуком.

– Скажи мое имя, – сипло проговорил он, – я хочу услышать его от тебя.

– Кристиан.

– О Господи!

Он сел между раздвинутыми ногами Дженни и просунул руки ей под ягодицы. Она напряженно выгнула спину, пытаясь уйти от неизбежного, но он чувствовал отчаянное желание ее тела.

– Не смотри в зеркало! Смотри на меня! Оставайся со мной, Дженни.

С этими словами он направил себя в нее.

Это осторожное проникновение чуть не лишило Кристиана последнего самообладания. Она была так узка, так упруга! И еще там было препятствие. До этой минуты Кристиан еще мог отвергать мысль о том, что Дженни девственна. Теперь, столкнувшись с очевидным, он уже знал, что это так. Но вот она впустила его в себя, это уже стало не так. Он был ее, наполняя ее своей твердой, раздувшейся мужественностью. А она была его, принимая и охватывая его так удачно, как будто они были созданы друг для друга.

Дженни чувствовала, как растягивается ее тело, чтобы вместить в себя Кристиана. Сначала было больно, но боль прошла, а потом и забылась. Вернулось сильное желание, жажда чего-то выходящего за рамки ее жизненного опыта, но уже почти досягаемого.

Вцепившись в плечи Кристиана, Дженни закусила губу.

– Жар, – прошептала она, – я все еще…

– Знаю, – сказал он, проводя губами по ее губам, – подожди немного. Пока не двигайся.

Если не считать ритмичные сжатия, которые она не могла сдержать, Дженни застыла в неподвижности. Эту просьбу Кристиана было труднее всего исполнить. Горячие волны шквалом прокатывались по ее телу, и ей хотелось плыть по морю своих ощущений, двигаясь в ритме с волнами и с Кристианом. Да, он наполнил ее, но этого было мало. По мелким капелькам пота, проступившим на лбу Кристиана, по его плотно сжатым губам, по темным влажным зрачкам, которые обычно были такими непроницаемо-холодными, Дженни поняла, что ему тоже нелегко. Он, как и она, хотел чего-то большего, и скоро они получат желаемое.

– Дженни, – прохрипел он голосом человека, одержимого страшными силами, – я не могу сдерживаться… Я хотел, чтобы ты подготовилась… но больше не могу ждать.

Дженни тоже не могла больше ждать. Когда бедра Кристиана прижались к ее бедрам, она отдалась во власть того ритма, которому он учил ее тело. Она выгибалась, поднимаясь навстречу его толчкам и вместе с ним подаваясь назад. Их соитие было грубым, неистово-жадным. Она шарила пальцами по одеялам, ища, за что ухватиться, и в конце концов забросила руки за голову, вцепившись в медные перекладины кровати. Ее поза была так откровенна, так чувственно-беспомощна, что Кристиан был буквально сражен.

Дженни уже начинала думать, что Кристиан обманул ее. Он обещал избавить ее от жара, но пламя у нее внутри разгоралось все сильнее и сильнее. Там, где сливались их тела, жгло просто невыносимо. Но постепенно Дженни осознала перемены. Она почувствовала, как поднимается выше – туда, где хорошо и где гаснут все пожары. Кристиан уносил ее в этот головокружительный полет, и она послушно неслась за ним. Оказавшись наконец на самой вершине, Дженни не пожалела об этом путешествии.

Ноги Дженни сплелись с его ногами, мышцы напряглись. Она терлась о него своим телом, прерывисто дыша от возбуждения. Голова ее моталась из стороны в сторону, но не в отрицании происходящего – это движение подчинялось все более неистовому ритму их тел. Искры, бегавшие по ее коже, сыпались в разные стороны, как маленькие звездочки. Ее груди вздрагивали, когда Кристиан толкался в нее еще и еще. Он унес с собой жар ее тела, одарив ее яростным наслаждением. Его имя само слетело с ее губ гортанным криком, когда по телу пробежала дрожь сладостной агонии. Спустя мгновение он присоединился к ней, утолив собственный жар и излив свое семя глубоко в утробу Дженни.

Пальцы Дженни, до немоты сжимавшие медные перекладины кровати, разжались. Она медленно опустила руки, но не притронулась к Кристиану. Он лежал на ней, и она чувствовала, как бьется под ребрами его сердце. Его дыхание овевало теплом ее шею, и Дженни чувствовала на своих волосах его легкие нежные поцелуи.

Приподнявшись на локте, Кристиан вышел из Дженни.

– Все в порядке, – сказал он, потянувшись за скомканной простыней, – сейчас я накрою и тебя, и себя. Можешь открывать глаза.

Дженни подождала, пока простыня ляжет на ее груди, и лишь тогда последовала его совету. Кристиан улыбнулся:

– У тебя красивое тело, Дженни. Не надо его стыдиться.

Одна мысль о том, что он не может ее нарисовать, злила Кристиана.

– А я и не стыжусь, – тихо сказала Дженни, показывая на зеркало. – Но я не настолько глупа, чтобы любоваться своим отражением.

– Совсем недавно ты была вполне довольна собой, – заметил Кристиан, напомнив ей о том, как она вертелась перед зеркалом, осматривая свои ноги.

Дженни вспыхнула:

– Не знаю, что на меня нашло. Наверное, все дело в бренди. Я никогда раньше не пила его. Обычно я пью вино.

– Бренди намного крепче вина, но не в нем причина твоего состояния. Уверен, что Амалия опоила тебя.

Дженни попыталась сесть, но Кристиан удержал ее, положив руку ей на плечо, и нежно провел кончиками пальцев сбоку по шее.

– Ты такая красивая, Дженни! – ласково сказал он. – И наверное, твое обаяние отчасти объясняется твоей невинностью. А Амалия Чазэм коллекционирует красивые штучки. Кроме картин, изумрудов, изящных лакированных шкатулок и парижских туалетов, наша дорогая мисс Амалия знает толк в молоденьких женщинах. У нее есть… э, разведчики, которые рыщут по городу…

– Вы хотите сказать – сутенеры? – поправила Дженни.

– Да, я хотел сказать сутенеры, но не думал, что ты знаешь это слово. – Она только пожала плечами, и Кристиан понял, что объяснений не дождется. – Как бы то ни было, у Амалии работают мужчины, которые поставляют ей женщин. Не сомневаюсь, что большинство этих женщин приходит к ней добровольно, но я слышал, бывают и исключения. Представляю, как обрадовалась Амалия, увидев тебя на своем пороге! Я бы даже усомнился в ее рассудке, если бы она упустила такую добычу.

Во рту у Дженни пересохло, она с трудом сглотнула.

– Она хотела, чтобы я у нее работала? – недоверчиво спросила она. – В этом доме? Чтобы я… я… – Слова застряли у нее в горле. Тут она вспомнила, чем только что занималась с Кристианом Маршаллом, и ей захотелось провалиться сквозь землю. – Боже мой, – пробормотала она, – я ведь уже сделала это!

– Погоди, – сказал Кристиан нахмурившись, – это было… совсем не то. Черт возьми! То, что произошло между нами, не имеет никакого отношения ни к Амалии, ни к этому дому.

– Неужели? – с вызовом спросила она, удивившись собственной смелости. – Разве вы не сказали, что хотите проститутку?

Кристиан знал, что в конце концов пожалеет об этих словах, но не думал, что это случится так скоро.

– Не делай из меня злодея! Я тебя сюда не звал. Проклятье, да я вообще не знал, что ты здесь! Я был с Мэгги, и вдруг появилась ты.

– Вы знали, что меня опоили! – укорила она.

– Нет, сначала не знал. Я думал, ты пьяна. Ты вошла сюда на заплетающихся ногах, такая беспомощная и глупенькая как ребенок. Потребовалось совсем немного времени, чтобы ты стала доступной.

От возмущения у Дженни раздулись ноздри.

– Ложь!

– Нет, не обманывайся сама! Ты хотела меня.

– Это вы заставили меня! – бросила она в ответ.

– Ты чертовски права! Или ты предпочла бы страдать от последствий порошка Амалии?

– Лучше это, чем вы!

Он наклонился вперед, приблизив к ней лицо. Теперь от его взгляда веяло холодом.

– Это называют позывом, – вкрадчиво заговорил он, – я слышал, что от такого порошка горит все внутри. Женщина так воспламеняется, что просто сатанеет от желания отдаться мужчине. Любому мужчине, Дженни! Говорят, что позыв не проходит, если нет мужчины. Сегодня ночью я был нужен тебе. Не возьми я тебя, ты бы сейчас уже лезла на стенку, черт побери!

Дженни представляла себе те картины, которые рисовал ей Кристиан своим сиплым, безжалостным голосом, и по спине ее бегали горячие искры стыда.

– Я вам не верю, вы лжете! Не может такого быть!

Чуть откинувшись назад, Кристиан пожал плечами:

– Ну, мы все равно никогда этого не узнаем, верно? Или ты хочешь, чтобы я попросил у Амалии еще немного ее порошка? Есть желание проверить мои слова и свои ощущения? Думаю, еще разок я смогу удовлетворить тебя, а потом придется звать на помощь кого-нибудь другого.

Дженни закрыла уши.

– Хватит! Не надо больше об этом! Я не желаю слушать! – Кристиан отдернул ее руки, и она пнула его ногой. – Оставьте меня! Лучше бы я сюда и не приходила! Лучше бы миссис Брендивайн… – Дженни перестала вырываться. Тревога, вспыхнувшая в ее нежных глазах газели, охватила все ее существо. – Миссис Брендивайн! – прошептала она. – О Господи, как же я могла забыть? Я ведь ничего не сказала!

– Дженни? – Кристиан замер и посмотрел на нее в упор. – О чем ты говоришь? Что с миссис Брендивайн?

– Она посылала за вами.

– Это я уже понял, – сухо сказал он, недоумевая, с чего вдруг так всполошилась Дженни. – Ты сказала, что она послала тебя за мной.

– Да, но не сказала почему. – Дженни рванулась из рук Кристиана, и на этот раз он ее выпустил. Она тут же села, натянув на себя простыню. – Бедная женщина поскользнулась на льду и сломала ногу. Пока я сидела с ней, Мэри-Маргарет сходила за доктором Тернером. Когда миссис Брендивайн начала звать вас, мы, то есть прислуга, которая осталась в доме, решили, что надо поставить вас в известность о случившемся. Но получилось так, что послать было некого, кроме меня.

Пока Дженни говорила, Кристиан отбросил простыню и спрыгнул с кровати. Ничуть не смущаясь своей наготы, он начал собирать одежду, время от времени кидая в сторону Дженни ее вещи.

– Я должна была сразу сказать вам об этом. Я бы так и сделала, если бы Амалия меня не опоила. Я хотела написать вам записку, но она совсем сбила меня с толку.

Кристиан натянул белье и туго завязал шнурок на поясе.

– Ничего не понимаю! С какой стати ей было тебя поить, если она знала, что ты пришла с сообщением для меня? – спросил он задумчиво, обращаясь скорее к себе, чем к Дженни.

– Но у меня не было возможности сказать ей, кому предназначено мое сообщение. – Она наморщила лоб, пытаясь вспомнить, как было дело. – По крайней мере мне так кажется. Да, точно, я не говорила ей этого. Нас перебили, и она ушла, а потом ушла и я.

– Знаю, знаю, – сказал он насмешливо, – она тебе не понравилась. Ты мне это уже говорила.

Дженни села на колени, прижав к себе простыню. Она и не пыталась одеваться.

– Пожалуйста, поверьте мне, мистер Маршалл! Клянусь, я сказала бы вам про миссис Брендивайн, если бы у меня было все в порядке с головой!

– Верю, – грубо бросил он и указал на разбросанную возле кровати одежду, – одевайся!

Дженни едва слушала его. Она все еще пыталась собраться с мыслями и припомнить, что случилось после того, как она вышла из кабинета Амалии.

– Я ходила по ее комнатам в поисках другого выхода. Уже тогда у меня была тяжелая голова и подкашивались ноги. Я нашла черный ход и даже вышла за ограду, но тут вспомнила, что должна была повидаться с вами. А я-то уже и забыла, понимаете?

– Понимаю, – сказал Кристиан, изо всех сил стараясь сохранять терпение. – Ну, ты будешь одеваться или нет?

– Отвернитесь.

– Что?

– Отвернитесь, – повторила она.

– Ну, знаешь ли! Это все равно что закрывать двери конюшни, когда лошадь уже… – Он осекся, увидев, что она совершенно серьезна. – Ладно, пожалуйста.

Кристиан отвернулся и просунул ноги в свои черные выходные брюки.

Дженни сбросила простыню и натянула на голову сорочку. Увидев широкую полосу, оторванную от ворота, она вздохнула.

– Мои варежки и накидка в бельевом шкафу в коридоре, – сказала она, натягивая чулки, – я спрятала их за стопкой белья.

– Конечно, – Кристиан выставил руку, пытаясь удержать ее от объяснений, – нет, не говори ничего! Уверен, у тебя были на то свои причины.

– Да, были. Я не хотела, чтобы кто-то на этаже заподозрил, что я не отсюда. И это сработало, потому что, когда я встретила мисс Брайен, она приняла меня за горничную. – Помолчав, она многозначительно добавила:

– Не за проститутку!

– И все-таки послала тебя ко мне? – наконец-то до Кристиана дошло. Он вспомнил, как назвал Мэгги именем Дженни. Хорошо еще, что она не выцарапала ему глаза за такую оговорку! – Ладно, это не важно. – Он вздохнул, застегивая запонки на манжетах белоснежной рубашки. – Я знаю, почему она это сделала. Ну что, ты готова?

– Почти.

Она зашнуровала свои черные полусапожки и натянула платье. Не хватало нескольких пуговиц, а скромный треугольный вырез был разорван до самой груди. Дженни сползла с кровати, придерживая рукой лоскуты платья.

– Я оделась. Мы можем идти.

– Подожди здесь, я схожу за твоей накидкой.

– И варежками.

– И варежками, – повторил Кристиан, – заодно посмотрю, где Амалия. Думаю, будет не так просто вывести тебя отсюда, особенно если Амалия решила взять тебя в оборот и сделать одной из ее пташек.

– Но я не хочу! Вы ведь не позволите ей это сделать, правда?

Кристиан метнул в ее сторону взгляд, полный презрения.

– Кажется, я помог тебе выбраться из этой проклятой клиники Дженнингсов, верно? Быстро же ты все забыла! Неужели ты в самом деле думаешь, что я… – он замолчал, злясь на себя за то, что опустился до объяснений. – Ладно, забудь! Вернусь через пару минут.

Он надел свой черный смокинг, открыл дверь и шагнул в коридор, не удостоив Дженни взглядом.

Дора, провожавшая Стивена к парадной лестнице, услышала, как открылась и закрылась дверь в спальне Мэгги. Интересно, кто это вышел? Она молила Бога, чтобы это была горничная, а не Кристиан Маршалл. Что будет, если он встретится с Вильямом, – об этом не хотелось и думать.

Но думать и не пришлось. События начали разворачиваться сами собой, и она была не в силах их предотвратить.

Стивен схватил руку Доры чуть повыше локтя и сжал с такой силой, что она скривилась от боли.

– Так это Маршалл! – прошипел он, оборачиваясь через плечо и глядя в конец коридора. – Значит, он был с ней.

– О, ради Бога, ничего не говорите!

– Пойдем, – процедил он, – я хочу с ним поговорить.

Стивен отступил на шаг, чуть ли не силком таща за собой Дору, и они опять пошли по коридору в направлении ее спальни.

Кристиан замешкался у бельевого шкафа, увидев Стивена Беннингтона, который шагал к нему, с обычной для него манерой собственника ведя под ручку Дору. Знакомство Кристиана со Стивеном ограничивалось общим членством в яхт-клубе, посещением некоторых светских мероприятий и бегов в Гарлеме.

Вообще о Стивене Беннингтоне он знал только две вещи. Первое – этот человек одевался как павлин, и второе – во время войны Стивен откупился от призыва в армию. В отношении первого Кристиан склонен был проявить снисхождение. В конце концов, как одеваться – это личное дело каждого. Если Стивену Беннингтону нравится разгуливать в коротком клетчатом пиджаке, полосатых брюках и желтом жилете и выглядеть при этом не столько франтом, сколько ходячим плевком общественному вкусу, – ради Бога!

Но вот ко второму обстоятельству Кристиан не мог относиться столь благодушно. Да, конечно, были сотни, даже тысячи таких, кто воспользовался лазейкой в законе и заплатил другому, чтобы тот воевал вместо него, и все же Кристиан до сих пор испытывал ненависть к этим людям вообще и к Стивену Беннингтону в частности.

Небрежно сняв руку с дверцы бельевого шкафа, Кристиан отрывисто кивнул подошедшим Стивену и Доре.

– Беннингтон, мисс Дора. С Новым годом вас! – Он шагнул вперед, решив пойти на поиски Амалии, но Стивен встал у него на пути. – В чем дело? – спросил Кристиан, переводя взгляд со Стивена на Дору.

Кристиану не потребовалось слишком много наблюдательности, чтобы заметить – младший Беннингтон вдрызг пьян, а Дора сильно взволнована. Он не упустил из виду и намечающийся синяк у Доры на щеке, и легкую опухоль под ее глазом.

– Ни в чем, – сказал Стивен, ущипнув Дору за локоток с ямочкой, чтобы она молчала, – все в порядке.

– Тогда, может, дадите мне пройти?

Стивен слегка качнулся на ногах, и Дора его удержала.

– Минутку. Я хотел узнать насчет той куколки, что заходила в спальню Мэгги. Нечаянно я заметил, что вы только что вышли из той же спальни. Вот я и решил спросить – девочка сейчас свободна?

У Доры отлегло от сердца. Слава Богу, Стивену хватило ума не говорить, при каких обстоятельствах на самом деле он видел эту девочку!

– Возможно, – равнодушно ответил Кристиан, – но вам придется поискать ее. Она ушла из спальни раньше меня.

Стивен разочарованно скривил губы:

– Черт возьми! У нее такая аппетитная попка! Вы были с ней и Мэгги вместе?

Кристиан заметил, как побледнела Дора, напуганная хамством Стивена и его вопросом. Кристиана так и подмывало размазать физиономию Стивена по ковру, но удерживало присутствие женщины и нетрезвое состояние Беннингтона.

– Извините, мне надо идти, – сказал он, – я ищу Амалию.

Дора собрала все свое мужество и оттолкнула Стивена в сторону, давая Кристиану пройти.

– Амалии сейчас нет, – сказала она ему, – они с мистером Тоддом ушли по делам. Мэгги осталась за хозяйку.

Так вот почему Мэгги не вернулась к себе в спальню, подумал Кристиан, и вот почему Доре пришлось смириться с рукоприкладством Беннингтона. Тодд быстренько указал бы ему на дверь за то, что он избил «девочку» Амалии.

Стивен нагло хмыкнул.

– Ага, значит, вы спали не с двумя! – Он подмигнул Доре. – Все-таки я это выяснил!

Кристиан оставил без внимания намек Стивена на menage a trois.

– Дора, хочешь, я провожу младшего Беннингтона к выходу? – спросил он.

– Слушай-ка, Маршалл! – рявкнул Стивен, расправляя плечи и выпячивая грудь. – Что это ты себе позволяешь, а?

– Все в порядке, мистер Маршалл, – сказала Дора, пытаясь восстановить мир, – Стивен уже собирался уходить. Просто, увидев вас, он захотел узнать насчет девочки.

Она еще раз попробовала увести Стивена, но он грубо оттолкнул ее. Немедленно опустив руки по швам, Дора шагнула назад.

– Послушай, Беннингтон, – заявил Кристиан, – я уже сказал тебе, что, если ты интересуешься этой девочкой, тебе придется ее поискать. Я не знаю, где она. А теперь прошу меня простить. Если Амалии нет, я пойду за своим пальто. – Кристиан повернулся, но Стивен удержал его, положив руку ему на плечо. – Черт возьми, чего тебе еще надо, Беннингтон? – устало спросил он, оборачиваясь.

– Вот чего, подонок!

Он двинул Кристиана кулаком в челюсть, и тот отлетел к стене.

«Оказывается, я серьезно переоценил пьяное состояние Стивена, – подумал Кристиан, – и недооценил его глупость». Выпрямившись, он ухватился рукой за больную скулу.

– Прежде чем я усажу тебя на задницу, – процедил он сквозь зубы, – надеюсь, ты скажешь мне, с чего бы это. – Он убрал Дору с дороги, и они со Стивеном начали обходить друг друга по кругу. – Я не такой дурак, чтобы думать, будто это из-за барышни.

– Это не из-за барышни, – подтвердил Стивен, – во всяком случае, не из-за этой. – Он сделал выпад правой, Кристиан легко увернулся от удара. – Твое вмешательство стоило мне…

В этот момент с черной лестницы послышались голоса. Стивен узнал их все. Черт! Как не вовремя! Он только собрался хоть немного отомстить Кристиану Маршаллу! Этот человек разрушил его жизнь. Стивен еще раз замахнулся, но, получив удар в живот, скрючился и попятился к стене. Один газовый фонарь накренился, и свет на мгновение погас.

– Мне надо бы убить тебя за то, что ты сделал! – прохрипел Стивен, тяжело дыша. – Если бы не ты…

– Хватит, Стивен, – вмешался Вильям Беннингтон, заходя в коридор с черной лестницы, – ты и так сказал больше, чем следует. – Отец и сын обменялись одинаково жесткими, прищуренными взглядами, и Стивен отвел глаза. Сняв с головы шелковый цилиндр, Вильям сунул его под мышку и слегка поклонился Кристиану, приветствуя его. – Мой сын пришлет вам официальное извинение, когда протрезвеет.

– В этом нет необходимости, – бросил Кристиан.

Обращаясь к старшему Беннингтону, краем глаза он оглядывал его свиту. За спиной Вильяма маячил мистер Тодд, выглядывая из-за его правого плеча. Рядом с ним стояли Амалия и Мэгги. Все, кроме Мэгги, были одеты в плащи, шарфы и перчатки. По их припорошенным снегом плащам и шляпам Кристиан понял, что они только что с улицы. Плащ Амалии отсырел снизу. Как видно, она протащила его через приличный сугроб. Кристиан не представлял себе Амалию, пробирающуюся по снегу. Это никак не вязалось с той ролью, которую она себе выбрала.

Мэгги теребила пальцами свои локоны – признак того, что она чем-то встревожена. Амалия деланно улыбалась. Только один мистер Тодд выглядел вполне довольным собой. Кристиан нашел это сборище не столько опасным, сколько странным.

– Я не согласен, – сказал Вильям, распахивая пальто, – мой сын должен извиниться перед вами, и он это сделает. – Беннингтон-старший отдал Тодду шляпу и шарф:

– Возьмите это, пожалуйста, а потом проводите Стивена к моему экипажу. Отправьте его домой. А я возьму кеб.

Тодд взглянул на Амалию и, увидев, что она не возражает, кивнул.

– Да, сэр. – Он отделился от остальных. – Мистер Стивен, сюда, пожалуйста. Мисс Дора, вас ждут в красной гостиной.

Отделившись от стены, Стивен слегка качнулся на нетвердых ногах, но отпихнул предложенную руку Тодда и взял под локоть Дору.

Кристиан подождал, пока эта троица спустится по парадной лестнице, и только тогда сказал:

– Я уверен, что Стивен потом поблагодарит вас за своевременное вмешательство, чего нельзя сказать обо мне. – Он подвигал онемевшей нижней челюстью. – Если бы не вы, я расквасил бы его аристократический нос.

– Я видел, – хмуро сказал Вильям, – мой сын иногда бывает несдержанным, но такой прыти я от него не ожидал. Думаю, на него подействовала приподнятая атмосфера праздника. Прибавьте сюда неуемную энергию молодости и лишнюю выпитую рюмку.

– Согласен с вами, – сказал Кристиан.

Он сомневался, что враждебность Стивена объясняется только этими причинами. Молодой Беннингтон уже собирался выложить свои претензии, когда вмешался его отец. Кристиан жалел не столько об упущенном случае поколотить Стивена, сколько о том, что так и не узнал, в чем вообще дело.

– А теперь простите, мне надо идти. Я шел за пальто, когда Стивен меня остановил.

– Мэгги, – преувеличенно любезно сказала Амалия, обходя Вильяма, – принеси, пожалуйста, пальто мистеру Маршаллу.

«Что здесь происходит, черт возьми?» – удивился Кристиан. Он быстро окинул взглядом всех троих, пытаясь разгадать их намерения, и сказал:

– Не надо, Мэгги. Я сам за ним схожу.

– Иди, Мэгги, – настаивала Амалия. Кристиан испугался за Дженни и сочинил на ходу:

– Знаешь, Амалия, я не хочу, чтобы меня обчистили. Так что, если не возражаешь, я сам схожу за своим пальто.

Он попал в точку. Такое обвинение оскорбило Амалию. Щеки ее вспыхнули.

– Мои девочки не воруют!

– Неужели? – холодно спросил Кристиан, поднимая бровь. – Значит, та маленькая воровка, которую подослала мне Мэгги, об этом не знала. Думая, что я сплю, она шарила по моим карманам. Обнаружив, что я ее заметил, она убежала. Не такое обслуживание я рассчитывал получить в твоем доме, Амалия! Сначала я хотел догнать ее, но потом передумал. Разбирайся с ней сама. Боюсь, у меня не хватит выдержки. Я хотел тебя найти, но Стивен меня задержал. – Он направился к комнате Мэгги. – Мой сегодняшний опыт говорит сам за себя, – бросил напоследок он, – пойду заберу свои вещи.

– Воровка? – рявкнул Вильям на Амалию. – Ты же сказала, что это… – Он замолчал, увидев, что Кристиан ловит каждое его слово. – Мое почтение, мистер Маршалл, – резко бросил он, подхватив Амалию под локоть. – Амалия, в твой кабинет, быстро!

Амалия открыла было рот, но так ничего и не сказала. Между бровями у нее проступили морщины, от чего она сразу постарела и стала выглядеть на все свои пятьдесят. Метнув на Мэгги прищуренный взгляд своих темных блестящих глаз, она с удовольствием отметила, как та испуганно отпрянула. Амалии нужно было кого-то обвинить в неожиданном повороте событий, и Мэгги как нельзя лучше подходила на роль козла отпущения. Выдернув локоть из руки Вильяма, она резко развернулась, прошуршав атласными юбками, и, ни слова не говоря, зашагала к черной лестнице, воинственно вздернув подбородок. Вильям поспешил за ней. Его размашистый торопливый шаг лучше всяких слов говорил о его злости и нетерпении.

Оставшись в коридоре наедине с Мэгги, Кристиан стал допрашивать ее.

– Может, расскажешь мне, что здесь происходит? – громко прошептал он, ероша пальцами волосы. – Только не корми меня баснями насчет приподнятой атмосферы праздника!

В синих глазах Мэгги заблестели слезы.

– Думаешь, мне хоть что-нибудь сказали? – воскликнула она жалобно. – О Господи, Кристиан, мне кажется, я нарвалась на большие неприятности! Амалия была в ярости, когда вернулась и обнаружила, что я послала к тебе эту девчонку! Откуда мне знать, что она не горничная? Вид у нее был как у горничной. Я же не знала, что она воровка. – Совсем не изящно шмыгнув носом, она поискала носовой платок и, не найдя, выхватила платок Кристиана из его жилетного кармана. – Мне и в голову такое не приходило, пока ты не сказал. Я думала, девчонка пьяна, но она могла и притвориться. А я-то даже предупредила ее, чтобы она не попадалась Амалии на глаза! – Мэгги трубно высморкалась. – Как же я могла так глупо влипнуть? Теперь Амалия точно отправит меня на Кэнел-стрит, Кристиан!

– Я сильно в этом сомневаюсь.

Мэгги промокнула глаза сложенным носовым платочком.

– Ты не видел, какая злая была Амалия! Мистер Тодд с мистером Беннингтоном сидели у нее в кабинете и ждали, когда она придет. Через несколько минут после возвращения она вызвала меня и спросила, не видела ли я девчонку. Наверное, у нее уже были подозрения, что эта самая Дженни – воровка.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что это из-за нее Амалия уходила. Она ее искала. Без веских причин Амалия не бросила бы салон.

Кристиан тоже понимал это, но в отличие от Мэгги по-другому объяснял интерес Амалии к Дженни.

– А при чем здесь мистер Беннингтон?

– А я знаю? Может быть, эта маленькая ведьма и у него стянула деньги? Он ведь заходил к нам сегодня. А мистер Тодд, наверное, привел его, чтобы опознать эту стерву. – Она умоляюще подняла глаза:

– Что мне теперь делать, Кристиан? Вдруг Амалия меня выгонит?

– Не волнуйся, Мэгги, ты не пропадешь, – равнодушно отозвался Кристиан, – такие кошки, как ты, всегда падают на лапы.

Щеки Мэгги покрылись пятнами:

– Ну ты и подонок!

Кристиан небрежно пожал плечами:

– Какой есть.

Взбешенная его равнодушным отношением к ней, Мэгги заколотила кулаками по груди Кристиана.

– Черт возьми, ведь ты виноват в этом больше моего! Если бы сегодня ночью ты был настоящим мужчиной – с аппетитом настоящего мужчины, – мне не пришлось бы посылать к тебе эту сучку!

Поймав Мэгги за руки, Кристиан сильно сдавил ей запястья. Пальцы ее разжались, и носовой платок упал на пол. Он отпустил ее так же внезапно, как и схватил, и отошел, поправляя на себе жилет и смокинг.

– Сегодня меня до смерти утомили ваши нападки. И больше никогда не нацеливай на меня свои коготки, понятно? – На впалой щеке Кристиана задергался мускул. – А что касается аппетита настоящего мужчины, то, думаю, здесь все дело в предложенном меню.

Мэгги закусила свою полную нижнюю губку, глубоко уязвленная надменным тоном Кристиана. Она знала, что зашла слишком далеко, но извинение застряло у нее в горле. Мэгги, как говорится, закусила удила. Еще ни один мужчина не жаловался на ее способности, включая и самого Кристиана!

Не успел Кристиан сообразить, что она делает, как Мэгги прошмыгнула мимо него и рывком распахнула дверь в свою спальню. Он протянул руку, пытаясь остановить ее, но ухватился за воздух. Мэгги сердито подлетела к скомканной постели. Вот сейчас она увидит Дженни! Кристиан затаил дыхание, ожидая неминуемого взрыва.

– Забирай свое пальто и катись ко всем чертям! – рыкнула она, выдергивая из волос шпильки.

Бросив их на ночной столик, Мэгги села на кровать и тряхнула пышными светлыми волосами. Взгляд, который она метнула в зеркало над туалетным столиком, убедил ее в том, что она выглядит великолепно, пусть Кристиан этого и не признает. Ей очень хотелось взять назад свои слова насчет его аппетита. Кристиан Маршалл был одним из немногих мужчин, с которыми ей было по-настоящему хорошо в постели.

– Чего ты ждешь? – спросила она. – Заходи, а потом убирайся!

Медленно переведя дух, Кристиан прохромал в комнату, чтобы взять пальто. Где же Дженни, черт возьми? Под кроватью? В шкафу? Господи, только не это! Он хотел заглянуть за ширму для переодевания, но не знал, как это сделать незаметно. Только подойдя к вешалке для пальто и шляп, Кристиан понял, что Дженни уже нет в комнате. Он метнул быстрый взгляд на балконную дверь и увидел, что щеколда откинута. Дженни могла быть только на балконе у Мэгги. Хорошо, что она догадалась надеть его пальто!

– Ну и где оно? – спросила Мэгги, увидев, как Кристиан провел рукой по пустой вешалке. – Значит, ты его здесь не вешал.

– Клянусь, что вешал, – сказал он, разыгрывая недоумение, и оглядел комнату в поисках своего пальто. – Наверное, внизу оставил, – наконец сказал он. – До свидания, Мэгги. Не сказать, чтобы вечер был очень приятным.

– Скатертью дорожка! – Мэгги задела ногой поднос, который так и валялся на полу, и увидела, что ее богатый восточный ковер весь залит содержимым этого подноса. – Господи, Кристиан! Ты только посмотри, что здесь творится! – Кусок растаявшего шоколада прилип к носку ее туфли. Чтобы вытереть, она схватила за угол простыню, на которой сидела. – Клянусь, если я еще хоть раз ее увижу, то так ей наподдам, что она улетит прямо в салун Боуэри! Там ей самое место!

Рот Кристиана скривился. Его смешил бессильный гнев Мэгги.

– Как видно, горничная из нее такая же никудышная, как и вор-карманник.

Он пошел к выходу, но истошный крик Мэгги опять задержал его.

– О-о-о-о! – Она подняла кверху простыню и показала Кристиану. На белой ткани темнели пятна засохшей крови. – Так ты все-таки выяснил, на что она годится, да? И на моей постели! Ты забавлялся с этой шлюшкой на моей постели!

Мрачно поджав губы, Кристиан выдернул простыню из рук Мэгги, скомкал и швырнул в угол комнаты.

– Разве не этого ты хотела, посылая ее сюда? И потом, едва ли ее можно назвать шлюхой. Кровь говорит сама за себя.

Мэгги презрительно усмехнулась:

– Кровь легко подделать. Я частенько делала это для тех джентльменов, которые любят такого рода притворство. Вот уж не знала, что ты из их числа. Итак, Кристиан Маршалл предпочитает девственниц? – Она неестественно рассмеялась. – А я и не знала! Ты бы хоть сказал, так я бы уж для тебя расстаралась. – Кристиан повернулся, чтобы идти, но она поймала его за рукав смокинга:

– Минуточку. Ты еще не заплатил. Положи деньги на туалетный столик. Ты должен мне хотя бы за мое время.

Кристиан потянулся к бумажнику во внутренний карман смокинга. Отсчитав несколько купюр, он швырнул их на кровать.

– За твое и ее время, – сказал он, – ты привела ее сюда, Мэгги, и заслуживаешь вознаграждения.

– Негодяй! – крикнула она вдогонку Кристиану.

Мэгги сползла с кровати и встала на колени. Подняв с пола уцелевшее фарфоровое блюдце, она запустила им в голову Кристиану. Тот пригнулся, и блюдце разлетелось вдребезги, разбившись о деревянную дверь.

В коридоре Кристиан быстро отыскал накидку и варежки Дженни. Он сложил накидку и сунул ее под мышку – пусть думают, что это его пальто. Торопливо спустившись по парадной лестнице, он вышел на улицу. Холодный ветер тут же растрепал его волосы. Оставив наконец позади приторно-сладкие звуки арфы и жеманные голоса, Кристиан завернул за угол особняка Амалии, поднимая ногами снежную пыль. Он без труда нашел балкон Мэгги. Только на нем одном стояла продрогшая женщина, прислонившись к железным перилам.

Лужайку освещали окна дома. Кристиану пришлось встать очень близко к зданию, чтобы его случайно не заметили из окон гостиных.

– Ты можешь прыгнуть? – спросил он Дженни громким шепотом.

Дженни не решалась ответить, боясь, что Мэгги ее услышит. Шум в спальне не стихал с тех пор, как оттуда ушел Кристиан. Мэгги все еще ругалась и швыряла вещи. Последним брошенным предметом стало зеркало с туалетного столика.

– Не волнуйся, – сказал Кристиан, когда до него дошло, почему она не отвечает, – перелезай через перила и прыгай. Я подхвачу.

Безумец! Уж не думает ли он, что она паук-скалолаз?

– Дженни, прыгай! Ничего другого не остается!

Увы, он был прав. Если бы существовал другой выход, она бы уже давно им воспользовалась. Вцепившись в перила онемевшими от холода пальцами, Дженни осторожно перебросила сначала одну ногу, потом другую. Ее юбка зацепилась за чугунную завитушку, украшавшую ограду балкона. Она нетерпеливо дернула ткань. Юбка порвалась, и Дженни, освободившись, потеряла равновесие. Ноги ее заскользили по краю обледеневшего балкона, пальцы, державшие перила, разжались, и она полетела вниз, собрав все свое мужество и силу воли, чтобы не закричать.

Сначала Кристиан услышал, как Дженни отчаянно барахтается на балконе, пытаясь за что-нибудь ухватиться, и только потом увидел, что она вот-вот упадет. Он прыжком отскочил от стены и встал на ее пути. Столкнувшись, они оба покатились в снег. Кристиан постарался как можно быстрее оттащить Дженни в тень балкона.

– С тобой все в порядке? – спросил он, тяжело дыша.

Она кивнула, судорожно глотая воздух.

– Да… со мной все хорошо. Пожалуйста, мистер Маршалл, пойдемте домой.

Ее просьба прозвучала так по-детски трогательно, что Кристиан невольно почувствовал себя заботливым папашей.

– Да, да, сейчас идем, – успокоил он Дженни, – и чем скорее, тем лучше. Вот твои перчатки и плащ, а мне дай мое пальто. – Они обменялись одеждой, и Кристиан, взяв Дженни за руку, помог ей встать на ноги. – Под окнами пригнись, а от угла иди как можно быстрее. Я возьму кэб и через пару минут тебя захвачу.

– Но…

Кристиан вздохнул:

– Не спорь! Нельзя, чтобы нас видели. Если бы ты знала, сколько людей тебя ищут, ты бы не задавала мне лишних вопросов.

Дженни не знала, сколько людей ее ищут, зато отлично представляла, кто они такие. Она сделала в точности так, как просил Кристиан.

Вильям Беннингтон вальяжно откинулся в изумрудно-зеленом бархатном кресле напротив рабочего стола Амалии и поднес к губам бокал шампанского. Пузырьки игристого напитка щекотали ему усы. Хорошо! Ему как раз необходимо промочить пересохшее горло. Там, наверху, было несколько моментов, когда у него во рту напрочь пропадала слюна. Вперившись своими кобальтово-синими глазами в зеленые глаза Амалии, он дождался, пока она отведет взгляд.

– Тебе должно быть стыдно, – холодно сказал он, рассматривая на свет вино в бокале. – То, что ты пыталась сегодня устроить, это самый настоящий шантаж. Я сразу это понял и ни за что не вернулся бы сюда, если бы этот твой костолом-вышибала не был так настойчив.

– Не надо со мной разговаривать в таком тоне, Беннингтон! Я видела, как ты меня слушал, когда мы встретились в этом кабинете. Кажется, тогда ты не подвергал сомнению мои слова. А теперь она исчезла, и ты запел по-другому.

– Ты заварила всю эту кашу из-за какой-то жалкой воровки, которая просто очень похожа на…

– Не просто похожа, Вильям, – с чувством перебила Амалия, – а прямо один к одному. Конечно, я понимала, что могла ошибиться.

– И скоро же ты сообразила, что из этого можно выдоить денежки. Я совершенно не понимаю, как работают твои мозги, Амалия, но на этот раз ты перешла все границы. Эта девушка… как там, Мэгги сказала, ее зовут?

– Дженни.

– Так вот, эта самая Дженни – обыкновенная маленькая шлюшка. Надеюсь, теперь ты это понимаешь? И мне плевать, на кого она похожа! – Он залпом допил свое шампанское. – Но наглость ее достойна всяческого восхищения. Подумать только: подходит к твоей парадной двери, заявляет, что ей надо кому-то там что-то передать, попадает наверх, в спальни, и благополучно обчищает карманы твоих клиентов! Не удивлюсь, если после этого случая дела у тебя пошатнутся.

– По-моему, никого не обокрали, – огрызнулась Амалия, – Маршалл сказал, что застал ее на горяченьком, и она улизнула.

– Что ж, если так, считай, что тебе повезло.

– Ты хочешь рассказать об этом случае кому-то еще? – обеспокоенно спросила она.

– А почему бы нет? Ты же пыталась нагреть руки на моем горе.

– Горе? Ха-ха! – Амалия презрительно тряхнула головой. – И думаешь, я поверю, что ты по ней горевал? Или Стивен? Особенно Стивен. Он говорил не одной моей девочке, что она позор семьи. А в последнее время, судя по его словам, он и вовсе выбросил ее из головы.

Вильям всегда подозревал, что у его сына слишком длинный язык. Сегодня он уже имел случай в этом убедиться, застав его драку с Кристианом Маршаллом. Теперь Амалия еще раз подтвердила это.

– Думай что хочешь, Амалия. Не знаю, кого ты видела здесь сегодня, но уверяю тебя, это была не моя дочь!

Амалия расхохоталась:

– Ох, вот так сказанул!

– Не придирайся к словам. Ну не дочь – падчерица.

– Так радуйся, что не дочь! Если она действительно чокнутая, как говорил Стивен, тогда хоть тебе не надо волноваться, что та же печальная участь постигнет твоего… – Дверь слегка приоткрылась, и Амалия не договорила. – В чем дело, Тодд?

– Я только хотел узнать, не понадобится ли мистеру Беннингтону кеб.

Вильям поставил бокал на столик Амалии и поднялся с кресла.

– Не стоит беспокоиться, я сейчас ухожу. – Тодд исчез за дверью, а Вильям, упершись руками в стол, угрожающе навис над Амалией. – Запомни, Амалия: если я еще раз услышу о том, что ты пытаешься мутить воду, то твое заведение вылетит в трубу. Уж я об этом позабочусь. И не думай, что у тебя хватит сил со мной тягаться. Шантаж дурно пахнет и вряд ли придется по вкусу нужным тебе людям. Не суй свой нос в чужие дела, мисс Чазэм, и после праздников приходи в банк. Заберешь свой вклад.

– Как? – спросила она, не веря своим ушам. – Ты что, не хочешь держать мои деньги в своем банке? Я знаю, у тебя начались неприятности после того, как смерть Кэролайн Ван Дайк стала достоянием гласности. Поскольку свадьба не состоялась…

– Ты не дала мне договорить. Забери все, кроме ста тысяч долларов, – Амалия тихо ахнула, – в такую сумму тебе обошлись сегодняшние ошибочные предположения и неуемная алчность. Если кому-нибудь хоть пикнешь об этом, можешь вообще распроститься со своим делом. – Он выпрямился и внимательно оглядел Амалию, прочесывая пятерней свою бородку. – Не провожай меня, я сам найду выход, – он любезно улыбнулся. – С Новым годом тебя, Амалия, с новым счастьем!

Амалия сидела как деревянная. Когда Вильям ушел, она бессильно обмякла в кресле, совершенно измотанная этой долгой ночью. Господи, как же она могла так ошибиться? Вытянув из-под корсета порошок от головной боли, Амалия медленно надорвала пакетик.

В кабинет робко заглянул Тодд.

– Принеси-ка мне воды, Тодд.

Тодд сходил в личную кухню Амалии и протянул ей стакан.

– Ты неважно выглядишь. Хочешь, сделаю массаж?

Она кивнула:

– Только на шее и плечах.

Она высыпала порошок в воду, сморщилась и выпила залпом, затем, поставив стакан на стол, наклонилась вперед. Тодд встал сзади и начал ее массировать. Его прикосновения были невероятно нежны, хотя он мог запросто расплющить ей шею своими ручищами. Он нащупывал ее напряженные места и надавливал на них именно так, как ей было нужно.

– Вильям клянется, что эта девчонка не его падчерица, – сказала она наконец.

– И ты ему веришь?

У Амалии как будто груз с души свалился. Молодец Тодд! Только он один никогда не позволяет ей усомниться в себе.

– Знаешь, Тодд, – тихо сказала она, взгляд ее стал тверже, а в голове уже выстраивался новый план, – кажется, не верю.

Всю дорогу домой они ехали молча. Кристиан только велел ей поджать под себя ноги, чтобы опять не переохладить ступни, и больше они не обменялись ни словом. Затем он помог ей сойти с кеба, заплатил извозчику и быстро зашагал один по тротуару. Дженни поспешала следом.

Мэри-Маргарет открыла им парадную дверь и приняла у Кристиана пальто.

– У нее сейчас доктор Тернер, – сказала девушка. – Ему нужна помощь, чтобы загипсовать ногу, но она никого не подпускает. Ждет вас. Вам лучше подняться туда прямо сейчас.

Лицо Кристиана посерело, он резко повернулся и зашагал наверх, поднимаясь по лестнице через ступеньку. Мэри-Маргарет сокрушенно покачала головой, глядя ему вслед.

– Бедняга, – выдохнула она, – ну и ночка у него выдалась! Ведь он с миссис Брендивайн вот так. – Она показала Дженни два скрещенных пальца. – А что вы так долго? Мы так вас ждали, просто места себе не находили. Доктор Тернер уже собирался сам идти за вами к Амалии. Я хотела послать туда Лайама, но он сегодня вечером не на дежурстве.

«И слава Богу!» – подумала Дженни.

– Это долгая история, – устало сказала Дженни, не сводя глаз с верхнего лестничного пролета, где исчез Кристиан.

Отстегнув у горла пряжку плаща, она сбросила его с плеч. Только услышав тихий вскрик Мэри-Маргарет, она вспомнила про порванный ворот платья и разодранный подол.

– Пресвятые Иисус, Дева Мария и Иосиф! – испуганно запричитала служанка, выпучив глаза, и быстро перекрестилась. – Что с тобой стряслось?

– Ничего, – сказала Дженни, опять закутываясь в плащ.

– Ничего? Может быть, кто-то в салоне Амалии принял тебя за…

– Да, примерно так.

– О Боже!

– Если не возражаешь, я не буду об этом рассказывать. И вообще я хочу спать. Теперь, когда мистер Маршалл у миссис Брендивайн, я, наверное, могу пойти к себе, как ты думаешь?

Мэри-Маргарет кивнула и стала запирать входную дверь.

– Иди, Дженни. Я только загляну к доктору Тернеру и тоже пойду спать. Не знаю, надо ли стелить постель в спальне мистера Маршалла. Добавлять ли угля в огонь?

Она обернулась и увидела, что разговаривает с пустотой. Дженни уже поднималась по лестнице. Она шла медленно, почти болезненно. Ее рука не скользила по гладким перилам, а цеплялась за них, ища опору. Мэри-Маргарет погасила лампы в прихожей и тоже поднялась наверх, задумчиво сдвинув свои огненно-рыжие брови.