Часть третья
ИНДИАНКА

Миранде хотелось плакать, но она сдержалась. Первый раз в жизни она поняла, что слезы — это потворство своей слабости, хотя сестры в монастыре не раз говорили ей об этом. Теперь никто не спасет ее, только Господь.

— Что вы собираетесь со мной сделать? — воскликнула она в отчаянии.

Рука мексиканца легонько погладила ее живот, и это привело ее в еще больший ужас, потому что на ней ничего не было, кроме фланелевой ночной рубашки.

— Я уже говорил тебе, querida. — Голос был тихим, но пугающим. — Я сделаю тебя своей женщиной, своей женой.

— Они приедут за мной, — теряя надежду, сказала Миранда. — Наши ковбои…

— Нет, милая, боюсь, что нет. — Шавез говорил прямо ей в ухо. — Им придется или выбраться из дома, или сгореть заживо. Как только все трое выйдут из дома, люди, которых я там оставил, позаботятся о них.

— Брэг убьет вас!

Она почувствовала, как напряглось его тело.

— Если ему удастся меня найти, пусть попробует. Шавез говорил тихо, безжалостно, и она холодела от ужаса. В его голосе зазвучала шелковистая ласка.

— Но, cara, ты недооцениваешь меня. Неужели ты думаешь, что я приехал бы за тобой, если бы он был дома? Миранда на мгновение закрыла глаза.

— Вы знали, что рейнджеры уехали.

— Погнались за команчами — да, конечно, Я не такой уж дурак. — Он крепче сжал ее.

Миранда начала молиться. Это ее единственная надежда и утешение. Она не была вполне довольна собой, но и не считала свои грехи настолько большими, чтобы за них ее насиловали индейцы или продали в публичный дом. Она невольно подумала о том, как вела себя с Брэгом. Нет, нет, нет! Сейчас нельзя поддаваться отчаянию и чувству вины. Ей требовалась вера, вера и надежда.

Миранда считала, что вынести более длительную безостановочную скачку, чем тогда с Брэгом на последнем участке пути из Натчеза, — выше ее сил, но она ошибалась. Команчи, а их было две дюжины, мчались двое суток без перерыва, останавливаясь только для того, чтобы напоить лошадей. Они скакали ровной рысью вдоль речных долин. Миранда была еще новичком в этих краях и только через день поняла, что ее увозят на север. Она знала, что северный Техас — самая нецивилизованная и дикая часть территории.

На третью ночь они остановились и разбили лагерь. Когда Миранда спешилась, то упала бы, если бы ее не подхватил Шавез. Она не могла идти, все тело разламывалось от боли.

Ели вяленое мясо; костра не разводили. Миранда молилась о том, чтобы ей ничто не угрожало в эту ночь, чтобы Шавез чувствовал усталость и не тронул ее. Она молилась и за Бианку, которую в пути видела только мельком. Женщина держалась стойко, но Миранда знала, что она тоже охвачена ужасом, — это читалось по ее глазам.

Похоже, молитвы были услышаны. Воины были так измучены, что через несколько минут лагерь погрузился в глубокий сон, уснул и Шавез, лежавший на спине рядом с ней. У них была одна постель на двоих.

Миранда думала о побеге. Она знала, что погибнет, если попытается бежать. У нее не было ни пистолета, ни ножа. Да она и не умела стрелять, как не имела ни малейшего представления, куда идти. Но… возможно, этот притихший лагерь был Божьим даром, спасением. Может, Господь направит ее? Ей было страшно, но больше, чем смерть в дикой глуши, ее страшило то, что ждало ее с Шавезом.

Миранда осторожно перекатилась на бок, подальше от мексиканца, прислушиваясь к его глубокому, ровному дыханию. Почему он не связал ее, дурак? Или то, что она собиралась сделать, совершенно невообразимая глупость? Она подумала о Брэге и решила, что муж одобрил бы ее храбрость. Миранда медленно встала на колени, оглядываясь вокруг. Везде лежали спящие, слышалось тихое дыхание; кое-кто храпел. Она поднялась и на цыпочках, стараясь не издавать ни звука, осторожно двинулась к лесу.

Миранда шла в сторону от лагеря, спотыкаясь в темноте леса, начиная задумываться о змеях и ядовитых пауках и жалея, что у нее нет башмаков и ножа. Наткнулась на дерево, потом еще на одно. Ветки царапали ее руки и лицо. Она не придерживалась определенного направления, просто стремилась уйти подальше от Шавеза. Споткнувшись о корень, упала на четвереньки. Внезапно Миранда начала понимать все безрассудство своей затеи. Она шла вслепую, луны не было. Ей захотелось выругаться. Ушибла палец о камень и громко ойкнула. Вскрик зловеще-звонко раскатился по лесу.

Миранда замерла и стояла совсем тихо, вслушиваясь. Ничего не было слышно, кроме крика совы и шелеста листьев под легкими порывами ветра. Она сделала еще один шаг, слишком поздно поняв, что никакого ветра не было. Шавез схватил ее.

— Нет! — зарыдала она. — Нет! Отпустите меня! Отпустите! Будьте вы прокляты! Он встряхнул ее.

— Дурочка! Хочешь погибнуть? — Шавез притянул ее к себе. Его глаза светились в темноте. — Разве смерть от диких животных или голода ты предпочитаешь тому, чтобы стать моей женой? — Он снова сердито потряс ее. — Отвечай!

— Да! — выкрикнула Миранда. — Да, я предпочитаю смерть!

Он закатил ей пощечину.

Миранда была ошеломлена, удар откинул ее спиной на ствол дерева. Она тяжело дышала.

— Я не хочу обижать тебя. Мне надо было бы тебя побить. Ты теперь моя, Миранда, моя, пойми это. Смирись.

— Я замужем за Брэгом! — Голос дрожал, но Миранда приподняла подбородок, чтобы скрыть страх. Притворяться храброй оказалось очень трудно.

— Мне это безразлично. Многие команчи отбирают жен у других мужчин. Идем. Теперь я вынужден тебя связать, потому что мне необходимо поспать хотя бы сегодня ночью. — Шавез взял ее за руку. Она ожидала, что он будет груб, но его рука держала ее хотя и крепко, но нежно. — Не принуждай меня снова ударить тебя, qopuita, — пробормотал он, ведя ее через лес уверенно, словно при свете дня.

На следующий день скачка возобновилась и длилась еще тридцать часов без передышки. Команчи были неутомимые наездники. У Миранды все болело, она измучилась и уже теряла всякую надежду. Брэг сказал, что его не будет одну-две недели. Но даже если он вернется на «Джей Би» через неделю, то все равно на много дней отстанет от ее похитителей. Она опять обратилась к молитве. Это помогало сдерживать зарождавшийся в ней истерический ужас, который грозил удушить ее, грозил ей безумием.

К середине следующего дня отряд поднялся на гребень горы, и Шавез остановил своего черного жеребца. — Смотри, саrа.

Миранда готова была разрыдаться от отчаяния. Долина внизу была усеяна индейскими вигвамами. Их было не меньше ста, а то и двухсот. Так много! «Все кончено», — обреченно подумала Миранда. Рухнула надежда, за которую она цеплялась, — надежда, что Брэг придет за ней… Он, конечно же, придет, она уверена в этом. Но как же он сможет увезти ее отсюда?

Они понеслись вниз; воины, вернувшиеся домой, издавали боевой клич, другие воины, дети и жены бросились навстречу с приветствиями. Миранда запретила себе думать о том, что произойдет сегодня ночью. Наверняка Шавезу надо будет отоспаться. С той ночи, когда она имела глупость попытаться бежать, прошло больше полутора суток.

Высокая крупная индианка, широкоплечая и очень красивая, подбежала к Шавезу, восторженно восклицая что-то. Шавез прищелкнул языком и скользнул на землю вместе с Мирандой. Он заговорил с индианкой на языке команчей, явно довольный ее радостью. Не обращая внимания на Миранду, она обняла Шавеза. Мгновение он оставался в ее объятиях, потом оттолкнул прочь и быстро сказал что-то, указывая на Миранду, удивленно озиравшуюся вокруг.

На кострах готовилась еда, за которой присматривали индианки всех возрастов. Прибытие воинов на время отвлекло их от этого занятия. Другие сшивали шкуры, плели корзины, выделывали кожу. Лаяли собаки, по лагерю стремглав носились ребятишки. Отцы со смехом подхватывали малышей на руки. Слышался оживленный говор. Где же Бианка?

Взгляд Миранды упал на двух белых женщин, и она от жалости ахнула. Высохшие, с коротко стрижеными волосами, они были одеты в лохмотья. У одной был синяк под глазом. Они разжигали большой костер, но при этом не сводили с нее глаз. Их взгляды были одинаково отсутствующими, мертвыми. Миранде захотелось подойти к ним.

— Миранда, это моя жена, Колчикехата. Это значит Высокая Идущая Женщина.

Тут Миранда заметила, что и у нее, как у тех двух белых женщин, волосы коротко острижены. Словно читая ее мысли, Шавез засмеялся.

— Не беспокойся. Я велел ей не трогать твои волосы. Ты должна слушаться ее, Миранда. Она отведет тебя искупаться и даст чистую одежду. Потом займешься мной, — сказал он индианке по-английски.

Она кивнула, одарила его улыбкой и повернулась к Миранде:

— Идем, Ме-ран-да. Странное имя, а?

Миранда еще раз взглянула на белых женщин и последовала за Высокой Идущей Женщиной к ручью. Та даже дала ей кусок мыла и протянула руку за ночной рубашкой. Миранда заколебалась было, но вокруг не оказалось никого, кроме еще одной купающейся женщины.

— Не беспокойся. Здесь купаются только женщины. — Колчикехата улыбнулась.

Миранда сняла рубашку и зашла в ручей. Вода была ледяная, и она ойкнула, зубы сразу застучали. Индианка засмеялась.

Миранда мылась как могла быстро. К тому времени, как она выскочила из воды, кожа ее посинела от холода. Колчикехата поцокала языком и накинула на нее неожиданно чистое одеяло.

Хижина, к которой ее привели, оказалась очень большой, с дырой наверху для выхода дыма от костра. На земле были разостланы шкуры, на них вешались ружья, копья, луки и стрелы, седло, одеяла, посуда. Колчикехата протянула Миранде платье из оленьей кожи и мокасины, которые Миранда с благодарностью надела.

— Отдыхай, — сказала индианка. — Теперь к мужу пойду. — Она ушла.

Миранда откинулась на шкуры. К глазам подступили слезы. Она была обречена. Скоро придет Шавез, и этою нельзя избежать. Ничто не спасет ее.