Глава 24
Черная волна ужаса захлестнула Катриону. Красные мундиры снова пришли. Они нахлынули на ее землю, как в те давние времена, чтобы отнять все, что ей дорого. Какую-то долю секунды скованная страхом Катриона думала лишь об одном: куда спрятаться. Ей даже представилось, как она заползает в маленькую темную норку, зажмуривается и стискивает уши руками, чтобы не слышать предсмертные крики дорогих ей людей.
Но тут на плечи Катрионы легли руки Саймона, перенося ее мысли из прошлого в настоящее, заставляя поверить в будущее.
К тому времени, когда солдаты на лошадях поднялись на вершину холма и вступили в развалины двора замка, Катриона стояла в полный рост рядом с Уэскоттом и горделиво взирала на непрошеных гостей. Призраки детских ужасов больше не преследовали ее.
Не испугала ее и знакомая фигура в черном одеянии, которая появилась в окружении солдат.
— О, Эд, привет, — обратился Саймон к маркизу, когда тот спешился. Эддингем сразу направился к ним, позвякивая шпорами. — Мы уже слышали, что ты объявился в наших краях. Даже надеялись, что заедешь к нам на чашку чая.
Демонстративно игнорируя Уэскотта, Эддингем с насмешкой в голосе обратился к Катрионе:
— Должен признаться, удивлен, видеть вас здесь, мисс Кинкейд. Или вы переменили свое отношение и готовы принять мое великодушное предложение?
Саймон прищурился:
— Какое еще предложение? Катриона весело улыбнулась:
— О, маркиз был столь любезен, что предложил мне стать его любовницей. Но поскольку я порченый товар, то ему, разумеется, нельзя будет появляться со мной на людях. Однако он обещал появляться в моей постели здесь, в Северном нагорье, когда устанет от своих важных дел в Лондоне.
— Какая неслыханная щедрость, — спокойно заметил Саймон. Но Катриона впервые слышала, чтобы его голос таил в себе такую угрозу.
— Вы вторглись на чужую землю, и я требую, чтобы вы оба немедленно убирались отсюда.
Не успел еще Саймон как-то отреагировать на требование Эддингема, как Катриона выступила вперед и смело ткнула пальцем прямо в накрахмаленные кружева шейного платка маркиза.
— Это вы вторглись на чужую землю, сэр. Эти земли принадлежат роду Кинкейдов, и никакой жалкий клочок бумаги никогда не изменит данного факта. Клан Кинкейдов проливал кровь на этой земле целых четыре столетия, и я могу вам пообещать, что каждая капля этой крови будет взывать к мщению, стоит вам хотя бы сдвинуть с места один-единственный камень этого замка.
— Браво, — прошептал Саймон. — Замечательная речь.
Катриона удостоила его сердитым взглядом и вновь обратила свое внимание на Эддингема. Указывая на дорогу внизу, она продолжила:
— Да будет вам известно, что у подножия холма меня дожидается мой дядя. Если вы будете пытаться изгнать нас отсюда, он готов немедленно подать в суд, требуя, чтобы вы возместили ущерб за нарушение брачного контракта и за разбитое сердце моей кузины.
Эддингем поднял глаза к небу:
— Не смешите меня. Все в Лондоне знают, что у этой стервы нет никакого сердца.
— Дело может повернуться и так, что вас принудят к исполнению брачного соглашения и заставят жениться на Элис.
Саймон поежился:
— Вот это была бы судьба похуже долговой тюрьмы, можешь мне поверить. На твоем месте, Эдди, я предпочел бы уступить Катрионе и отдать ей то, что она хочет.
Эддингем едва сдержался от грязного ругательства.
— Будь я проклят, если стану и дальше выслушивать ваши смехотворные угрозы. Арестуйте их обоих! — приказал он солдатам. — А в случае сопротивления, — добавил маркиз, явно надеясь именно на такой поворот событий, — застрелите их!
С десяток солдат спешились. Невольно для себя Катриона отступила ближе к Саймону.
— На вашем месте я не спешил бы исполнять распоряжение маркиза.
Саймон вытащил из жилета какой-то документ и подал его офицеру.
Тот метнул в сторону Эддингема неуверенный взгляд, а затем осторожно сломал восковую печать. Через мгновение у него в руках был белый лист писчей бумаги. Шевеля губами, офицер прочитал содержимое документа. На его лице появилось удивленное выражение.
— Чего же ты ждешь, тупица? — рявкнул Эддингем. — Арестуй этого разбойника и его шлюху!
— Боюсь, это уже невозможно, — спокойно заявил Саймон. — Теперь господин офицер на нашей стороне.
Офицер с вздохом повернулся к маркизу:
— Извините, милорд, но у меня в руках конкретный приказ правительства арестовать вас за убийство мисс Элизабет Маркхэм. Здесь говорится, что королю представлены неоспоримые доказательства из очень надежного источника — от самого герцога Болингброка. Вас обвиняют в убийстве этой молодой леди.
После такого заявления шестеро солдат окружили маркиза. С лица Эддингема отхлынула кровь. Бледный как смерть, он застыл на месте. Затем, в сильнейшем потрясении, маркиз принялся что-то бормотать в свое оправдание.
Тем временем Катриона повернулась к Саймону:
— Герцог Болингброк твой отец? Ты был у отца? Ради меня?
— Почему бы и нет? Пора бы уже старому козлу сделать хоть что-то для своего младшего сына.
Саймон произнес эти слова, небрежно пожимая плечами, но Катриона хорошо знала, чего ему это стоило.
Один из солдат принес железные кандалы и намеревался надеть их на запястья Эддингема.
— Убери от меня свои грязные лапы, — рыкнул маркиз, стараясь вырваться из рук солдата. — Обойдусь без кандалов. В отличие от Уэскотта я настоящий джентльмен.
Солдат вопросительно посмотрел на своего офицера. Тот вздохнул и кивнул:
— Не надо кандалов. Но не спускай с него глаз.
Когда солдат убрал железные оковы и отошел от арестованного, Эддингем поправил жилет и презрительно посмотрел на Саймона:
— Как только я докажу свою невиновность, в кандалах окажешься ты. И ходить тебе в них до скончания твоей жалкой жизни.
Когда два других солдата повели арестованного к лошади, Эддингем не сопротивлялся. Молодой солдат убрал кандалы в свою седельную сумку.
В одно мгновение пистолет, висевший на поясе одного из солдат, вдруг оказался в руке Эддингема. Маркиз зловеще улыбнулся Саймону, однако зияющее дуло пистолета он направил прямо в сердце Катрионы.
— Нет! — крикнул Саймон, бросаясь на защиту любимой женщины.
Прогремел выстрел, и Катриона упала на землю, придавленная всей тяжестью тела Уэскотта.
Они лежали, не дыша и глядя, друг другу в глаза.
— Не беспокойся обо мне, — сказал, наконец, Саймон, одаривая ее своей неотразимой улыбкой. — Наверное, я просто споткнулся.
Не выдержав, Катриона безудержно разрыдалась.
— О Боже милостивый, ты не ранен?
Ее руки, словно неугомонные птенцы, перелетающие с места на место, стали быстро ощупывать тело Саймона. Но следов крови нигде не было.
— Все в порядке. — Уэскотт сел, приподнимая вместе с собой и Катриону. — В меня не попали.
— Зато попали в меня.
Услышав это заявление, произнесенное сухим тоном, Катриона и Саймон одновременно повернулись и увидели, как Эддингем, покачиваясь, тупо смотрит на стрелу, торчащую у него в плече. Пистолет выскользнул из его ослабевших пальцев и лежал теперь на земле, не представляя никакой опасности.
Колени Эддингема подогнулись, и солдатам пришлось поспешно подхватить его, не давая маркизу упасть на землю. Катриона перевела взгляд на крепостной вал башни. Там выстроились в ряд две дюжины шотландских воинов с луками и нацеленными стрелами. Судя по заплетенным в косички волосам и грязным полосам маскировки на лицах, горцы заранее приготовились к бою. Самый высокий из них важно кивнул Катрионе, и та догадалась, что именно меткая стрела Кирана помешала Эддингему точно выстрелить. Только поэтому они с Саймоном не были ранены.
Солдаты в красных мундирах также настороженно смотрели на крепостной вал.
Саймон поднялся на ноги и помог встать Катрионе.
— Мне кажется, господа, что наша встреча слишком затянулась. Предлагаю вам побыстрее забрать маркиза и покинуть нас, пока родственники этой леди не вздумали приветствовать вас по обычаям рода Кинкейдов.
Не говоря ни слова, солдаты взобрались на лошадей и уложили стонущего Эддингема в его пустое седло, словно мешок с провизией.
— Что будет с ним? — тихо промолвила Катриона, когда солдаты стали молча спускаться по горной тропе, явно в ином настроении, чем во время их прибытия в замок.
— Если он не умрет от этой стрелы, то, полагаю, проведет какое-то время в Ньюгейтской тюрьме. Но вряд ли его там ждут такие же шикарные условия, какие были у меня. И такие же очаровательные посетительницы.
Катриона покачала головой:
— Ах ты, коварный дьявол! Если бы ты воевал на стороне Шотландии в битве при Куллодене, то наследники Красавчика принца Чарли до сих пор восседали бы на троне.
— Неужели ты и впрямь думала, что я собирался встречать англичан пальбой из пистолетов? Чтобы нас всех тут поубивали? Ты же знаешь, когда мне нужно добиться своего, я не привык воевать по-честному.
— Вот это мне, как раз известно, слишком хорошо, — тихо заметила Катриона, выдерживая взгляд Уэскотта. — А что же теперь будет с нашим замком?
Саймон покачал головой, изображая наигранное сочувствие.
— Поскольку Эддингем попал под следствие по обвинению в убийстве, боюсь, что правительству не останется ничего иного, как конфисковать его земли. Кстати, я уже похлопотал о покупке вот этого участка. Надеюсь, он достанется мне за сущие гроши, особенно когда я всем расскажу, что в этих местах по-прежнему орудует банда ужасных преступников.
— Это он про нас! — выкрикнул с башни Киран, очевидно, слышавший весь разговор. Несколько стоявших с ним сородичей Катрионы уже опустили луки и приветливо махали ей руками.
— А из каких средств ты собираешься расплачиваться за землю? — поинтересовалась Катриона. — Мое приданое было не таким уж и большим.
— С тех пор как ты навестила меня в тюремной камере, со мной произошли любопытные перемены. Кажется, ко мне повернулась лицом удача в игре. Другими словами, я теперь вообще не проигрываю. И по этой причине собираюсь поучаствовать в новой для себя игре. В ней ставкой будет отара шевиотовых овец, которую Эддингем столь предусмотрительно заказал. В скором будущем овец доставят прямо сюда.
Катриона покачала головой, все еще под впечатлением недавней опасности потерять Саймона навсегда.
— Зачем ты выпрыгнул прямо навстречу выстрелу? Он же мог убить тебя.
Уэскотт насмешливо приподнял бровь:
— Разве не так должны поступать все герои? Она с нежностью заглянула ему в глаза:
— А ты не подумал, что мне не нужен герой? Что, если мне нужен просто муж?
Саймон не успел ничего ответить, так как посреди развалин замка появился дядя Росс. Каждый шаг давался ему с трудом, и старый граф дышал тяжело и болезненно. Заметив Саймона и Катриону, дядя Росс остановился и схватился за сердце.
— Когда я услышал выстрел, я испугался самого худшего. Что вы со мной делаете? Или хотите, чтобы старика хватил удар? Вы так нас напугали!
— Кого это нас? — переспросил Саймон, недоуменно глядя на Катриону. — Вряд ли вы взяли бедную тетушку Маргарет в такое тяжелое путешествие.
— Не совсем так, — ответила Катриона. Нервно прикусив нижнюю губу, она мягко тронула Саймона за руку и подвела к провалу окна на южной стороне развалин замка.
С этого удобного места хорошо просматривалась почтовая карета, которая поджидала у подножия холма. Возле кареты стояла какая-то женщина с уже заметной сединой среди когда-то золотистых волос, высокого роста, несмотря на возраст, стройная и грациозная.
Саймон мрачно и недоуменно смотрел на нее, и вдруг Катриона увидела слезы в его глазах.
— Катриона, — хриплым голосом произнес Уэскотт, — ты что наделала?
Катриона пожала плечами:
— Все равно почтовая карета должна была сделать остановку в Нортумберленде. Времени у меня было, конечно, мало. Но разве так трудно разыскать легендарную красавицу, которая в молодости выступала в театре «Друри-Лейн»? Когда я ей сообщила, что мы едем на встречу с тобой, она сама захотела присоединиться к нам. Я ее предупредила, что поездка опасная. Но она ответила, что не боится ничего, раз уж представилась возможность вновь увидеть своего сына.
Катриона выпустила руку Саймона, чтобы смахнуть слезу со своей щеки.
— Если ты не сможешь простить меня, я пойму. Но я подумала, что ты, возможно, попытаешься сам простить свою мать. Она оставила тебя, потому что верила, что так будет лучше. А я оставила тебя, потому что струсила, испугалась, что ты снова разобьешь мое сердце.
Когда Саймон повернулся и посмотрел на Катриону, она отступила на шаг, встревоженная его жестким взглядом. Но все страхи мгновенно рассеялись, когда Уэскотт заключил ее в свои объятия. Обрадованная Катриона обхватила его за шею обеими руками и прижалась к нему с такой силой, словно решила никогда больше не отпускать его.
— Спроси меня еще раз, — прошептала она Саймону на ухо. — Спроси, сколько я готова ждать своего возлюбленного.
— Сколько ты готова ждать своего возлюбленного? — Он отодвинулся немного, чтобы лучше рассмотреть Катриону, и принялся нежно гладить ее по волосам. — А сколько времени ты могла ждать меня?
Катриона подняла к нему глаза, полные слез, и улыбнулась:
— Целую вечность.
Уэскотт покачал головой:
— Теперь ждать меня тебе не придется совсем, потому что я никогда с тобой не расстанусь.
Ласково обняв ладонями, лицо Катрионы, он склонился к ее губам, и они скрепили свои клятвы поцелуем.
Ликующий возглас раздался с крепостного вала. Горцы приветствовали возвращение домой настоящего вождя клана Кинкейдов.
