Глава 14

Когда они наконец добрались до Шотландии, Кэтрин устала гадать, что может ждать ее там. И уж никак не рассчитывала на старинный замок, построенный над огромным озером. Каменные стены окружали крепость. Подъемный мост через канал вел к узкой полоске земли, которая в сущности была островом.

Дорога кружила между гор, отсюда открывался вид на долину, где жили люди Макбрадена. Старые, обветшалые дома и голые поля составляли пейзаж, а в отдалении, на фоне синего пространства воды, возвышался замок. Проторенная дорога вела к подъемному мосту.

К тому времени как группа выехала на дорогу, жители, выйдя из своих домов, запрудили улицу. Они радовались и приветствовали кортеж, когда он проезжал мимо; некоторые бежали рядом с путешественниками.

Чувствуя себя в безопасности рядом с Гейбриелом, Кэтрин не могла не заметить чудовищную бедность. Старая, поношенная, не один раз перекроенная одежда. Люди изможденные, обессиленные. Дети прятались за юбками матерей, их глаза казались чересчур большими на бледных личиках, а молчание неестественным.

Каждый раз, когда проезжали мимо домика с коровой или овцой во дворе, сердце Кэтрин сжималось. В ярком свете дня даже животные выглядели истощенными, страшно худыми и притихшими.

Долина была похожа на дар небес – с голубым небом, красивым огромным озером и волшебными горами, окружавшими ее. Люди, которые жили здесь, должны были соответствовать красоте природы, но этого не было.

Гейбриел предупредил Кэтрин, что его люди голодают, но она не могла представить то, что сейчас открылось ее глазам.

Они въехали на мост. Деревянные доски заскрипели, и она беспокойно взглянула на воду внизу, размышляя, умеют ли лошади плавать? Когда Кэтрин снова подняла глаза, они уже были на другой стороне моста и въезжали в ворота замка Макбрадена.

Толпа людей встретила их во дворе, приветствуя и радуясь. Всадники остановили лошадей и спешились.

– Броуди!

Кэтрин услышала этот крик, увидела беременную женщину, которая бросилась на грудь Броуди.

Маленькая брюнетка тут же залилась слезами, а лицо Броуди преисполнилось нежности, он шептал что-то на ухо жене, обнимая за талию одной рукой и вытирая слезы другой.

– Это Мейра, жена Броуди и моя сестра, – пояснил Гейбриел.

– Гейбриел!

Гейбриел повернулся и раскрыл объятия, когда к нему бросилась пожилая женщина.

– Мама, – воскликнул он, обнял мать, затем повернулся к Кэтрин: – Кэтрин, это моя мать Фенелла.

Фенелла улыбнулась. Ее глаза были такие же поразительно синие, как глаза сына, и она, улыбаясь, взяла руку Кэтрин в свои теплые ладони.

– О Господи, ты так похожа на свою мать! Я рада видеть тебя, Кэтрин, и счастлива, что ты наконец приехала.

– Спасибо. – Кэтрин огляделась вокруг, чувствуя неловкость из-за той надежды, которая светилась в глазах Фенеллы. – Замок великолепный.

Фенелла рассмеялась:

– Сейчас весна. А вот в зимнюю стужу здесь не очень приятно. Пойдем. – Она взяла Кэтрин за руку и повела туда, где большой бородач обнимал Патрика. – Позволь представить тебя моему мужу. Лохлан!

Бородач повернулся к ним. Его зеленые глаза блестели от радости, а длинные волосы составляли комбинацию серебристых и золотых прядей, лицо обрамляла густая борода. Он был высокого роста и широк в плечах, но возраст прибавил излишек жира к его животу.

– Итак, это невеста Гейбриела. Добро пожаловать, моя дорогая.

– Спасибо, – сказала Кэтрин. Затем Лохлан привлек ее к себе и крепко обнял. Она могла бы поклясться, что в какое-то мгновение почувствовала его руку пониже спины, но он тут же с веселым смехом отпустил ее.

– Ты такая красивая, а эти рыжие волосы, конечно от Фарланов, или мое имя не Лохлан Драммонд.

– Ее мать была дочерью Дональда, – пояснила Фенелла. В ее улыбке появилось напряжение, но затем она посмотрела на Патрика, и на ее лицо вернулась радость. – Патрик, слава Богу, ты не пострадал.

Патрик рассмеялся и обнял мать, а она разразилась совсем несвойственным матроне смехом.

– Это была Англия, мамаша, не война.

– Одно и то же, – хмыкнул Лохлан.

– Кэтрин. – Броуди подошел, держа за руку свою жену Мейру. – Позволь мне представить тебе мою жену Мейру.

– Я так рада познакомиться с тобой, – сказала Мейра. Она была такая тоненькая, что ее округлый живот торчал и, казалось, перевешивал. Темные волосы были забраны в узел на шее, а ореховые глаза сверкали юмором. Когда она улыбнулась, Кэтрин заметила сходство с матерью Гейбриела.

– Твой муж так торопился домой, – сказала Кэтрин. – Поздравляю с первенцем.

– Спасибо. – Мейра положила руки на живот: – Но еще рано, он должен родиться через месяц.

К ним подошел Гейбриел.

– Что случилось с моей сестрой? – пошутил он. – Клянусь, ты стала в два раза больше.

Кэтрин опешила от неделикатности его шутки, но Мейра просто рассмеялась и погладила Гейбриела по руке:

– Ты ужасный человек, Гейбриел Макбраден. Смеешься над женщиной в таком положении. – Она повернулась к Кэтрин. – Мужчины такие капризные, они выросли, но остались маленькими мальчиками.

– Я… я, право, не знаю, что сказать.

– Моя нареченная очень утонченная натура. – Гейбриел обнял Кэтрин за плечи и быстро сжал их.

Кэтрин вздрогнула: как он мог назвать ее своей нареченной в присутствии всех этих людей, когда между ними еще ничего не решено? Кэтрин хотела поправить его, но Гейбриел казался таким счастливым, что она решила не портить ему этот день. Все во дворе говорили и общались очень шумно. Смеялись и шутили. Такое открытое излияние чувств было непривычно. Они так свободны и веселы, хотя по всему видно, что их существование находится на грани катастрофы?

– Нужно устроить праздник, – предложил Броуди. – Это предложение твоей матушки. Отпраздновать возвращение нашего вождя домой.

– Праздник? – переспросил Гейбриел. – А где нам раздобыть телячью ногу?

– Странно, – посерьезнела Мейра. – Только вчера Дутал-младший подстрелил великолепного оленя и принес его в замок, чтобы поделиться с остальными.

– Какая удача! – воскликнул Гейбриел. – Это просто благословение небес.

– Возможно, твое мнение изменится, – сказала Мейра, с улыбкой глядя на Кэтрин. – Мег, жена Уилла-булочника – не другая Мег, – сказала, что её корова этим утром дала молоко, и это в первый раз за несколько недель.

Гейбриел открыл от изумления рот и затем резко закрыл его.

– Даже не знаю, что сказать.

– Я думаю, проклятие смилостивилось над тобой, брат. – Мейра улыбнулась и сжала его руку. – Когда свадьба?

Гейбриел коротко взглянул на Кэтрин, но она не могла ответить, совершенно сбитая с толку. Кэтрин не хотела разочаровывать семью Гейбриела, но она еще не решила, подходят ли они друг другу, а стоило ли говорить это женщине, которая ждет ребенка?

Дональд подошел к ним и включился в разговор:

– Я оставлю тебя ненадолго, внучка, мне надо самому подготовиться к празднику. Ты здесь в безопасности.

– А разве ты живешь не здесь? – спросила она.

Дональд улыбнулся:

– Вождь Фарланов живет в замке Макбрадена?! Мои предки не простили бы мне этого.

– У нас есть свободное место дворецкого, – пошутил Гейбриел, невозмутимо улыбаясь.

– И не вздумай рассчитывать на меня, – отрезал Дональд. – Ты слишком неряшливый, чтобы я взялся ухаживать за тобой.

Шотландцы покатились со смеху.

– Дедушка! – Не привыкшая к подобному юмору, Кэтрин схватила его за руку. – Ты скоро вернешься?

Он нежно улыбнулся ей:

– До захода солнца, милая. Я должен заехать домой и подготовить твоих родных к встрече.

Ее пальцы обхватили его руку, но затем Кэтрин отпустила его. Она волновалась перед предстоящей встречей с родными, но еще больше боялась остаться один на один с Макбраденами. Они смотрели на нее так, словно она была ответом на их мольбы. Она не хотела разочаровывать этих симпатичных людей, но нужно быть честной перед самой собой, чего бы ни ждали от нее.

И возможно, это не приведет ее с Гейбриелом к алтарю.

Дональд поцеловал ее в щеку и попрощался со всеми, затем оседлал свою лошадь и уехал. Ангус и Эндрю поехали с ним.

– Ангус и Эндрю тоже Фарланы? – спросила она. Гейбриел покачал головой:

– Нет, они поехали в качестве защиты. Несмотря на его желание, надо помнить, что Дональд в годах.

– Ты, должно быть, устала, – сказала Мейра, беря Кэтрин под руку. – Я покажу тебе твою комнату, и ты сможешь отдохнуть до праздника.

– О, это было бы чудесно. – Кэтрин оглянулась на Гейбриела. Он помахал ей и скрылся в толпе родных.

Мейра вела Кэтрин через холодный каменный замок, и голоса во дворе постепенно стихли, превратившись в далекое эхо. Затем Мейра повела Кэтрин наверх, по винтовой лестнице. Жена Броуди с трудом преодолевала подъем, придерживая рукой большой живот, а другой – держась за перила. На полпути она остановилась.

– Как ты? – спросила Кэтрин, когда Мейра прислонилась к стене, чтобы отдышаться. – Может, мне позвать кого-нибудь?

– Нет. – Мейра покачала головой, и Кэтрин заметила, как порозовело от усилий ее лицо, а на лбу выступили капельки пота. – Просто мне уже скоро рожать. И ребенок отнимает у меня силы.

– Позволь мне помочь тебе. – Взяв Мейру за руку, Кэтрин помогла ей подняться по лестнице.

На вершине лестницы Мейра на несколько минут снова остановилась, затем повела Кэтрин дальше по коридору, к башне, расположенной в его конце.

– Это лучшая комната в замке после комнаты Гейбриела, – сказала Мейра. Дверь громко скрипнула. – Отсюда открывается прекрасный вид на озеро.

Кэтрин вошла в комнату. Башня была скорее квадратная, чем круглая, мебель – добротная, но простая. С трех сторон комнаты были окна, солнечные лучи проникали через потертые шторы, освещая просторное помещение. Большая кровать выглядела довольно старой и была покрыта одеялом ручной работы в синюю и черную клетку.

– Мы надеемся, что тебе будет удобно здесь, – сказала Мейра.

– Комната прелестная. – Кэтрин погладила одеяло.

– Это работа моей матери. – Мейра вдруг поморщилась от боли и положила руку на поясницу. – О Господи!

– Присядь. – Кэтрин поспешила усадить Мейру на стул около камина. – Позвать кого-нибудь?

– Скоро придут Рейчел и Флора, они принесут воду для ванны, – пояснила Мейра. – Нам приходится экономить воду, поэтому ванна только для тебя.

– Я очень благодарна.

Мейра слабо улыбнулась.

– Они могут прийти в любой момент, поэтому я подожду их здесь.

Мейра выглядела очень бледной, слишком бледной.

– Я не очень… сведуща в таких делах… мне никогда не приходилось иметь дело с беременными женщинами. И должна признаться, я не знаю, что делать, – сказала Кэтрин.

– Может, я поволновалась из-за вашего приезда. – Мейра улыбнулась, и Кэтрин снова озадачила надежда, промелькнувшая в ее глазах. – Когда ты выйдешь за моего брата, у нас снова все будет хорошо.

Не желая расстраивать ее, Кэтрин постаралась сменить тему:

– Может, мне следует позвать твою матушку? Или отца?

– Отца? – Мейра снова поморщилась от боли: – Мой отец умер почти двадцать лет назад.

– Тогда кому же твоя матушка представила меня?

– О, Лохлан. Да, он действительно ее муж. Но не мой отец.

Кэтрин присела на край кровати.

– Ваша родословная ужасно запутанная.

Мейра рассмеялась, и напряжение покинуло ее лицо.

– Слава Богу, боль утихла.

Кэтрин вздохнула с облегчением:

– Слава Богу.

– Должна заметить, твой приезд очень своевременный, – сказала Мейра. – Я так боюсь за ребенка. Ведь это мой первенец.

– У женщин в твоей семье были тяжелые роды?

– Нет, – Мейра погладила живот. – Это все проклятие. Все ужасное случается как бы вовсе без причины.

Кэтрин не знала, что сказать. Как реагировать на такое утверждение? «Я не верю ни в какое проклятие?» Но почему-то чем больше времени она проводила среди этих людей, тем более реальным становилось проклятие.

Что, если правда существует сила, способная прекратить страдания этих людей? И эта сила в ее руках? Что, если для того, чтобы спасти этих людей от голода и себя от безумия, она должна выйти замуж за Гейбриела?

Недовольная подобным ходом мыслей, но желая знать больше, Кэтрин приступила к расспросам:

– Ты сказала, что жизнь была лучше во времена твоей бабушки?

– Да. Земля была плодородной и приносила большой урожай, коровы и овцы плодились. Пруды и озера были полны свежей, вкусной воды. И мужчины возвращались с большим уловом, когда ходили на озеро рыбачить. – Мейра задумчиво улыбалась. – Я едва помню это. Я была девочкой, когда все разом изменилось.

– Из того, что мне рассказывали, – сказала Кэтрин, наблюдая за Мейрой, – перемена наступила, когда моя мать сбежала, чтобы выйти за моего отца?

– Да. Это правда. – Мейра кивнула, и ее лицо стало бесконечно печальным. – До этого невесты выходили за предназначенных им мужчин, и проклятие никак не проявляло себя. Глинис Фарлан была первая, кто отказался от своего предназначения.

Пренебрегла своим предназначением. Проклятие или нет, ее мать сбежала от мужчины, с которым была помолвлена. Она не исполнила свой долг. И если Кэтрин верит в проклятие, то должна сделать то, что ей предназначено. То есть стать женой Гейбриела.

– Проклятие лишает землю плодородия, – продолжала Мейра, не обращая внимания на молчание Кэтрин. – Хлеб не родится, озера высыхают. Коровы перестают давать молоко. Овцы рождаются с двумя головами. – Мейра проглотила комок, вставший в горле, и погладила свой живот. – Прошло двадцать лет с тех пор, как проклятие обрушилось на наши земли. Двадцать лет люди ждали, когда Гейбриел подрастет и станет вождем клана, надеясь, что он сможет все исправить.

– У старого вождя не было сыновей?

– Да. Это тоже часть проклятия. «И только лишь дева со знаком кинжала Макбрадену в дар принесет сыновей… посмей она нарушить сей завет, ответом будет ей безумье, муки, гибель…»

Мейра закончила читать эти строки, и волосы зашевелились на голове Кэтрин. Господи, она так часто слышала их в своих снах! Она облизнула внезапно пересохшие губы.

– Значит, вождь мог иметь сыновей только в том случае, если его брак был «правильным» с точки зрения проклятия?

– Да.

– А дядя Гейбриела – твой дядя – не женился на своей невесте. Поэтому не имел сыновей?

– Он вообще не имел детей.

– А твои родители были уже женаты.

– Да. И Гейбриел был еще слишком мал, когда дядя Ангус был ранен на поле брани и умер.

Кэтрин задрожала, упоминание о смерти старого вождя напомнило ей о смерти матери.

В коридоре раздался звук шагов, заставив обеих повернуться к двери.

– Это, должно быть, твоя вода. – Мейра попыталась встать.

Но Кэтрин опередила ее и поднялась, жестом показывая Мейре, чтобы она не вставала.

– Оставайся здесь, Мейра. – Услышав стук в дверь, Кэтрин сказала: – Входите!

И в комнату вошли две девушки. Одна, рыженькая с веснушками на бледном личике, тащила большой кувшин с водой. Другая, черноволосая и черноглазая, радостно улыбаясь, держала стопку чистой одежды.

– Кэтрин, это Рейчел. – Черненькая присела в реверансе. – А это Флора. – Рыженькая сделала то же самое. – Они служат в доме.

Служанки хихикнули, и Флора осторожно поставила свою тяжелую ношу рядом с простой эмалированной ванной.

Кэтрин подошла и взяла из рук Флоры чистую одежду.

– Помогите вашей госпоже, Рейчел. Она не очень хорошо себя чувствует.

Служанки переглянулись.

– Она не моя госпожа, миледи. Вы моя госпожа.

Кэтрин стояла с открытым ртом. Рейчел вертелась, помогая сестре. Мейра рассмеялась:

– Ты ведь выходишь замуж за моего брата, Кэтрин, поэтому будешь хозяйкой в этом доме.

– Но…

– Все уже считают тебя своей госпожой, – продолжала Мейра. – И ждут не дождутся, когда ты выйдешь за моего брата и освободишь нас от проклятия.

Флора подошла с пустым ведром.

– Если позовете меня до начала праздника, миледи, я уложу ваши волосы.

– Да! Она прекрасно делает прически, – подтвердила Мейра, прикасаясь к собственным волосам.

– Спасибо, – сказала Кэтрин, с трудом произнося слова. – Это было бы чудесно, Флора.

– Гейбриел сам поведет тебя на праздник, – пояснила Мейра, направляясь к двери. – Жди его здесь. Ты наверняка устала после долгой дороги.

– Да. Немножко. И тебе тоже нужно отдохнуть.

– Не беспокойся. – Мейра вышла из комнаты.

– Позвоните, если вам что-нибудь понадобится, миледи, – сказала Флора. Еще раз присев в реверансе, она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

Кэтрин опустилась на край постели, положив рядом стопку одежды. Эти люди такие милые. И ни малейшего притворства. И так слепо верят, что их судьба в руках проклятия. Кэтрин так не хотела разрушать их надежды, поэтому не стала говорить им, что все еще не решила, выйдет ли она за Гейбриела.

Ведь замужество – это навсегда, и прежде всего она сама должна быть уверена, что поступает правильно, даже если этот союз для всех дело решенное.

Разве это эгоистично, что она хочет подумать? Что здесь плохого, если ей необходимо время, чтобы принять самое важное решение в жизни? Другая, более импульсивная, чем она, могла бы выйти замуж без подобных раздумий. Тем более что Гейбриел дьявольски красив, титулован, и что ни говори, а между ними действительно существует влечение и Кэтрин дрожит от одного его прикосновения.

Но достаточно ли этого для брака? Что будет, когда они станут старше и пламя страсти угаснет? Будут ли они и тогда уважительно относиться друг к другу? Правда, у них будут дети. И она сможет найти утешение в этом.

А что, если она выйдет за него и ничего не изменится? Она сожжет все мосты, связывающие ее с Англией. Но с другой стороны, и сейчас ничто не привязывает ее к этой стране, кроме отца. А отец? Простит ли он ей то, что она сделала?

Эти люди хотят, чтобы она стала их госпожой. Они смотрят на нее глазами, полными надежды, и Кэтрин чувствовала, что тоже хочет помочь им. Даже если бы не было этого проклятия, она смогла бы убедить отца выплатить Гейбриелу ее приданое. Но одних денег мало, чтобы помочь клану. И если ей суждено сойти с ума, то так ли уж плохо это место? Может, лучше, чем Лондон, где каждый порок раздувался до невероятных размеров, вызывая слухи и домыслы? Она, быть может, будет счастлива здесь, в окружении добрых людей по крайней мере, пока сможет помогать им.

А когда безумие окончательно заберет ее в свои сети, может быть, люди будут помнить то, что она сделала для них, и не предадут ее? Может, они будут заботиться о ней, когда разум оставит ее?

Над этим стоило поразмышлять.

Гейбриел сидел за столом рядом с Броуди, каждый с деревянной кружкой эля в руках.

– Это последняя бочка эля, – заметил Гейбриел. – У нас не будет зерна, пока не соберем новый урожай. Или пока не найдем деньги, чтобы купить его.

– У нас есть деньги, – с усмешкой отвечал Броуди, – если не считать тех, что ты потратил на ванну с водой.

Гейбриел поднял брови и сделал очередной глоток.

– А чья это была идея?

– Я сказал, что надо проявить сочувствие к Кэтрин. Сочувствие ничего не стоит, как ты знаешь.

– Что ж, она, кажется, оценила это.

– Оценила то, что ее нужды встретили понимание? Но достаточно ли она благодарна, чтобы выйти за тебя до того, как здесь появится ее отец?

Гейбриел вздохнул.

– Пока еще нет. Упрямая.

– Тогда зачем ты позволяешь клану думать, что дело идет к свадьбе?

– Я не могу разочаровывать их. И может быть, то, что все относятся к ней как к невесте, поможет ей принять решение.

– Твоя мать просила поскорее назвать день свадьбы. Люди слишком долго страдали под гнетом проклятия.

– Я знаю. Время работает против меня.

– Ага, ты понимаешь, что рано или поздно, но Депфорд выследит тебя, – заметил Броуди и посерьезнел. – Если бы мы не гнали лошадей, он бы уже догнал нас.

– Но какой отец не пустился бы в погоню за своей дочерью, которую похитили? – спросил Гейбриел. – Уверен, он скоро появится.

– Тогда не теряй времени и добивайся ее, – посоветовал Броуди. – Она капризничает, но видно, что между вами есть огонь. Может, стоит принести ей цветы или спеть любовную балладу?

– Господи, разве у меня было время на что-то подобное? – возразил Гейбриел. – Сначала она избегала меня. А потом мы неслись как сумасшедшие, чтобы поскорее добраться до дома.

– Ты снова в безумной скачке, но сейчас против времени. Я видел выражение ее лица, когда мы добрались до замка. Кажется, она начала понимать, какие страдания испытывают наши люди.

– Я тоже заметил это. – Гейбриел провел большим пальцем по кружке, стараясь не смотреть на кольцо на своей руке – память о том, чего он когда-то хотел и с чем вынужден был проститься. – Возможно, сострадание заставит ее принять мое предложение?

– Ты храбрый парень, Гейбриел Макбраден, – усмехнулся Броуди. – Видимо, Кэтрин это оценила.

Гейбриел приподнял бровь.

– Очевидно. Но не настолько, насколько бы тебе хотелось.

Броуди рассмеялся и потянулся за своим элем.

Мягкие шаги заставили друзей повернуться к двери. Мейра подошла к ним, держа руку на животе. Она посмотрела на Гейбриела и улыбнулась, затем повернулась к Броуди. Ее лицо просияло.

– Ну вот, ты здесь. Мой любимый муж вернулся из путешествия и уже тянет эль.

– Это твой брат тянет, – поднялся Броуди. – Он простудился.

– Ясно. – Мейра подставила Броуди щеку для поцелуя и с благодарностью взглянула на него, когда он обнял ее. – Твоя невеста в той комнате, что в восточной башне, брат.

– Спасибо, сестричка, что проводила ее.

– Она все еще растеряна, но думаю, несколько часов сна исправят ее настроение. Я бы и сама не прочь прилечь… – Она с чувственной улыбкой посмотрела на мужа, Броуди прикоснулся к ее щеке и нежно поцеловал в губы. Казалось, в этот момент для них никого вокруг не существовало.

Гейбриел чувствовал себя лишним. Все трое росли вместе, и все всегда знали, что Броуди женится на Мейре. Почему тогда он, наблюдая за ними после пяти лет совместной жизни, чувствует, что подглядывает за влюбленной парочкой?

У него с Кэтрин никогда не будет такого. То, что у них было, – это всего лишь искры пламени, обжигающей страсти. Именно страсти. Но понимание? Нет. Нежность? Нет. Любовь? Конечно, нет. Они должны пожениться, чтобы спасти клан и найти удовлетворение в теле друг друга. У них будут дети, и жизнь будет протекать без всяких сердечных осложнений.

Броуди что-то шепнул на ухо Мейре, и Гейбриел отвернулся. Его взгляд упал на кольцо на его руке, и он сжал кулак, пряча его. Если бы он мог жениться на Джин, было бы у них то, что есть у сестры и Броуди?

– Кажется, мы смущаем твоего брата, – пошутил Броуди, прижимаясь к голове Мейры. – Вы покраснели, милорд.

– Это эль, – отшутился Гейбриел, Мейра хихикнула:

– Ты выпил так много эля, что не сможешь ублажить свою невесту.

– За это не беспокойся. – Гейбриел одним глотком допил то, что было в кружке.

– Пойдем, жена. Оставим нашего предводителя одного обдумывать стратегию ухаживания. – Броуди взял руку Мейры и поцеловал. – Ты выглядишь усталой. Я уложу тебя в постель.

– Какой джентльмен!

– Едва ли, – хитро улыбнулся он, тихонько шлепнув ее по заду.

– А ну вас обоих! – Гейбриел потянулся к бутылке эля.

– Увидимся на празднике, – сказала Мейра, целуя его в щеку.

– Ага. – Сердце смягчилось, как всегда рядом с Мейрой, и Гейбриел сжал ее руку, которую она положила ему на плечо. – Тебе нужно отдохнуть, дорогая.

Мейра похлопала его по плечу, выпрямилась и, опираясь на руку Броуди, вышла из комнаты. Гейбриел чертыхнулся про себя. Это все его долг, который никогда не позволит ему распоряжаться собой, он навсегда лишен подобных отношений.

Затем Гейбриел наполнил свою кружку и выпил за проклятие, лишившее его выбора и свободы и заставлявшее жениться на рыжей строптивой девушке, способной дать покой телу, но никак не облегчающей душу.