Глава 8

Спустя час Джеффри появился в дверях кухни Джульетты – запыленный и растрепанный. От его одежды распространялся едкий запах мази для лошадей.

– Я должен привести себя в пристойный вид. – Он гневно нахмурился. – А потом я должен позвать мисс Алму Харкинс от Уилкоксов, чтобы мы могли есть кроликов и осматривать здешнюю местность.

– Ах да, ваш пикник! – Джульетта поздравила себя с тем, что в ее небрежном тоне звучало полное отсутствие интереса к их планам и не чувствовалось того жгучего возмущения, которое снедало ее весь прошлый час. Но не смогла не испортить впечатления, пробормотав фразу, которая все это время не давала ей покоя: – Ваша экспедиция к горам!

Джеффри заметно повеселел, и его нескрываемая радость пробудила в ней какую-то безымянную боль. – Надеюсь, это несравненные горы.

– Готова поручиться, что подобных мало. Джеффри уперся рукой в дверь, отчего слишком тесная рубаха вся натянулась и взбугрилась мышцами. От этого движения с грубой ткани слетело облачко пыли. Джульетта невольно подумала о том, сколько пыли он собрал, ухаживая за повредившей ногу лошадью, а сколько – упав на землю, чтобы защитить даму при звуке выстрела «кольта». Глядя на его мощную фигуру, представлялось невероятным, что он мог вдавить ее в землю, не сплющив при этом в лепешку. А еще невозможным казалось, чтобы ее тело так хорошо запомнило ощущение его веса, так что одной только мысли об этом было достаточно, чтобы пробудить в ней самые неподобающие ощущения – острое волнение и жар.

Свободной рукой Джеффри провел по волосам, подняв новое облачко из пылинок и кусочков высохшей травы. Он выполнял эти пустяковые движения, не сводя взгляда с Джульетты, словно привык заниматься своим туалетом на глазах у женщины.

– А вы не согласитесь пойти с нами, Джульетта?

В его лице не было и намека на плотское желание. Джульетта разумом понимала, что это должно было бы ее успокоить. Несколько секунд смущение не давало ей ничего ему ответить: было неловко от сознания того, что в то время как она приписывала его невинным словам всевозможный тайный смысл, Джеффри искренне хотел только отыскать цепь высоких гор, на которые можно было бы подняться. Как и любой мужчина, раз решив что-то сделать – в данном случае забраться на гору, – он был занят одной этой мыслью, забыв обо всем остальном.

Потом смущение исчезло, сменившись ликованием, а оно в свою очередь мгновенно уступило место тому же гнетущему чувству, которое не покидало Джульетту с той минуты, когда она ушла, оставив Алму с Джеффри в прерии. Господи, да что это с ней? После стольких лет успешного контроля над своими чувствами они вдруг взяли над ней власть и не дают ей покоя всякий раз, когда рядом оказывается Джеффри д'Арбанвиль.

– Я не могу с вами идти, Джеффри. Мне надо заниматься делами. Сейчас их у меня особенно много из-за того, что армия вновь открывает Форт-Скотт. Брод Уолберна идеально подходит для ночевки военных, и они всегда привозят припасы и почту из Штатов. Завтра должен приехать очередной отряд. – Джульетта постаралась игнорировать протест, который взыграл в ее душе от этих слов. – Вы с Алмой отправляйтесь вдвоем. Желаю вам приятно провести время.

Джеффри смотрел на нее из-под полуопущенных век, и ничто в нем не говорило, разочарован ли он ее отказом или рад ему. А возможно, она в данном случае отказалась от предложения, сделанного исключительно из вежливости.

– Хорошо, – сказал он наконец, когда собственное молчание уже начало ее тяготить. – Мне все равно надо привести себя в пристойный вид.

И все ее инстинкты опять молчаливо возрадовались тому, что она не может помочь ему нарядно одеться для Алмы.

– У капитана Чейни больше не найдется для вас лишней одежды. А как насчет ваших собственных вещей?

– Да, моя кольчуга требует внимания, иначе она окончательно заржавеет и потеряет гибкость. Но сколько я ни искал, в вашей конюшне не нашлось средства для полировки доспехов.

– Проклятие, опять состав для полировки брони кончился!

Джульетта прищелкнула языком, выражая не совсем ложное сочувствие, и покачала головой. Джеффри по-прежнему говорил так, словно у него не было никакого имущества, кроме кольчуги. Джульетта гадала, сколько ей придется притворяться, будто она понимает странные выходки Джеффри.

– Не волнуйтесь, Джульетта. Еще не все потеряно. У вас не найдется достаточного количества мелкого песка и уксуса? И большого мешка? Могу вас уверить, что я еще не забыл все, чему научился, пока был оруженосцем.

Большое количество уксуса? В это время года?

– Боюсь, что уксуса почти не будет, пока не созреют яблоки. А песок есть у реки.

– Одним песком мне никак не обойтись.

Его возмущенный тон говорил о том, что даже только что вышедший из пеленок младенец не стал бы предлагать такую бессмыслицу.

– Тогда, боюсь, вам придется обойтись тем, что на вас надето, – сказала она. – Отойдите от дома и вычешите сено из волос. И почистите одежду щеткой.

– И если я проделываю действия, приличествующие слугам, то смогу обрести пристойный вид?

Джеффри бросил на нее недоверчивый взгляд.

По правде говоря, Джульетта не думала, что Алме так уж важно, чтобы Джеффри привел себя в пристойный вид. Сама Джульетта не могла представить себе более привлекательного мужчину, чем Джеффри, несмотря на всю пыль и грязь. Она вообразила, как Алма лихорадочно жарит кролика, считая минуты, оставшиеся до прихода Джеффри. Джульетта вдруг пожалела, что у нее нет огромного мешка, уксуса и мелкого песка и что она не может весь остаток дня учиться у Джеффри обязанностям оруженосца. Интересно, может ли потерявший память актер использовать такие обычные материалы, чтобы отполировать свой кольчужный костюм?

– Да, вполне сносный.

Почему-то у нее пересохло во рту и голос стал хрипловатым.

– Я не смогу обойтись без вашей помощи, Джульетта. – Он смущенно пожал плечами. – У меня нет щеток для волос и для одежды.

Джульетта принесла свои, сознавая, что у нее нет оснований отказать в его просьбе. Однако она не намерена была ухаживать за ним, а просто вручила ему щетки и стала смотреть, как он приводит себя в порядок, отойдя по ветру подальше от дома. У него получалось неплохо – от одежды поднимались тучи пыли, волосы были приглажены энергичными взмахами щеток.

– У вас нет шнурка? – спросил Джеффри, когда поднятая им пыльная буря улеглась. – Есть смысл завязать волосы, – объяснил он, бросая на нее многозначительный взгляд, – на тот случай, если от меня потребуются немалые физические усилия.

А она-то решила, что в его планы входит всего лишь невинная прогулка! Джульетта молча порылась в ящике, который предназначался для хранения всякой всячины, и нашла там мягкий кожаный ремешок, который и вручила Джеффри. Он собрал волосы в свободную косу, отчего четкие линии его лица стали еще виднее. Глаза его казались более глубоко посаженными, чем раньше, и в них горело предвкушение того, что его ожидало.

– Я готов, – объявил он, удовлетворенно вздохнув. Да, он был готов.

– Теперь мне можно позвать Алму?

Когда Джульетта неохотно кивнула, он наклонил голову в ее сторону, а потом с необычайной легкостью повернулся. Запрокинув голову к небу, он еще раз покосился на Джульетту:

– Я привел себя в пристойный вид и теперь могу позвать?

Джульетта понимала, что его озабоченность собственным внешним видом должна была бы ее позабавить. Видимо, актеры всегда беспокоятся о том, чтобы выглядеть как можно лучше. Возможно, этот интерес возвещает близкое возвращение его памяти, а не свидетельствует о тщеславии.

Казалось, Джеффри не сомневался в том, что она скажет ему правду, так что ей следовало уделать над собой усилие. Она знаком велела ему повернуться, и он послушно сделал полный оборот, позволяя ей рассмотреть туго обтянувшую его мощные плечи домотканую холстину рубашки. На его широкой спине обнаружилось пятно.

– Вы пропустили одно место между плечами. Пробормотав слова благодарности, он попробовал посмотреть на участок, явно недоступный зрению.

– Я вам помогу.

Джульетта взяла у него одежную щетку. Сомкнувшиеся на ручке пальцы ощутили тепло, оставшееся от его руки. Она осторожно провела щетиной по пятну, но оно упорно не желало исчезать. Ей не обойтись без энергичной чистки. Стараясь больше не думать о том, как на нее подействует прикосновение к Джеффри, она положила ладонь на его плечо и наклонилась ближе. Сильные мышцы напряглись под ее пальцами, и она поспешно занялась пятном, изумляясь тому, как может течь кровь и как сокращаются мышцы в теле, которое на ощупь кажется нагретой солнцем скалой.

– Я пришел в пристойный вид? – осведомился он, как только Джульетта перестала его чистить.

– Да, Джеффри.

Вздохнув, она отступила подальше: ей хотелось, чтобы он поскорее ушел, и в то же время она не в силах была подавить слабую надежду на то, что он останется. Как только Джеффри уйдет с ее постоялого двора, ей надо будет устроить себе хорошую выволочку. Вдове Уолберн не должно быть никакого дела до того, что один из ее постояльцев хорошенько почистился щеткой, которую она ему дала, и отправляется с другой женщиной на пикник, главное блюдо для которого было добыто трудами Джульетты. Может, отчасти проблема заключается в том, что она разрешила Джеффри называть ее Джульеттой, а не мисс Джей? Когда он вернется со своего глупого пикника, ей надо будет настоять на том, чтобы Джеффри обращался к ней так же уважительно, как остальные жители Брода Уолберн.

– Ааллллммммммммааааааааа!

У Джульетты все еще звенело в ушах от неожиданного громкого вопля Джеффри, а тот втянул воздух в легкие и закричал снова, еще громче:

– Аалллмммммммаааааааааа!

Он стоял, широко расставив ноги и уперев руки в бока, и дышал совершенно ровно, несмотря на свой оглушительный крик. Вид у него был такой, словно он готов хоть целый день стоять на месте и орать имя Алмы. Джульетта стремительно бросилась к нему и довольно бесцеремонно зажала ему рот рукой, едва успев оборвать очередной крик.

Его глаза удивленно раскрылись. А потом его губы запечатлели поцелуй на ее открытой ладони.

От конюшни донесся приглушенный детский смех. Робби! Мысль о том, что за ними наблюдает ребенок, освободила Джульетту от необъяснимого паралича, во время которого ей казалось, что она держится на ногах только благодаря теплому, пульсирующему жизнью прикосновению губ Джеффри к ее коже. Она отдернула руку и быстро оглянулась на конюшню, а потом так же стремительно повернулась обратно к Джеффри, пытаясь понять, который из представителей мужского рода, позволивших себе чересчур много, больше заслуживает выговора.

В глазах Джеффри горело веселое озорство, а губы, которые только что обжигали ей ладонь, изогнулись в довольной улыбке. В эту секунду Джульетта не нашла в себе сил его отругать, хоть он и заслуживал всяческих порицаний. Она повернулась к тому мужчине, с которым легче было справиться.

– Робби Уилкокс, вылезай-ка из-за поленницы! Джульетта разгладила юбку на бедрах, чтобы скрыть дрожь в той руке, на которой только что был запечатлен горячий поцелуй. Но этим она лишь ухудшила дело: ей показалось, что она почувствовала, как след от поцелуя Джеффри прошел сквозь складки хлопчатой ткани и обжег ей ногу.

Робби неохотно вылез, так низко повесив голову, что почти уперся подбородком в грудь. Глубоко зарываясь в траву пыльными носами ботинок, он медленно пошел к ним.

– Вы помешали мне звать Алму.

Глубокие тона голоса Джеффри пробудили в ней трепет, который не удалось скрыть напускным интересом к приближавшемуся к ним мальчугану. Джульетта повернулась к своему странному постояльцу и наткнулась на такое самодовольство, написанное на его привлекательном лице, что ее трепет моментально уступил место твердой решимости.

Ох уж эти мужчины! Она и раньше видела такое выражение на их лицах, когда они ощущали близость победы над женщиной. Видимо, Джеффри истолковал ее жест как попытку помешать ему встретиться с Алмой из ревности. Ну что ж, она сейчас рассеет его заблуждения!

– Нельзя стоять и выкрикивать имя женщины, словно зовете свиней к корыту. О чем вы только думали?

Смущение заставило Джеффри выше поднять голову. Его явный промах и мысль о том, как Алма подхватит подол и бросится бежать по улице, похрюкивая, словно свинка, немало повеселили Джульетту.

– Я пытался только выполнить указания, которые дала мне Алма, хоть это и показалось мне глупым и невежливым обычаем, – пробормотал Джеффри, мрачно нахмурясь. – Надо было кому-нибудь объяснить мне, в чем дело: ведь ни один рыцарь не стал бы пытаться так призывать к себе даму, если бы не считал, что соблюдает местные, пусть и варварские, традиции.

– Ну, я сомневаюсь, чтобы в Броде Уолберна кто-нибудь знал, как ведут себя настоящие рыцари, – огрызнулась Джульетта. Его новое упоминание о рыцарстве разбило ее робкую надежду на то, что к нему начала возвращаться память. Тем легче ей будет не обращать внимания на то, как воздействует на ее чувства этот мужчина! Она перевела взгляд на Робби, который наконец доплелся до того места, где они стояли. – А ты, молодой человек, прекрасно знаешь, что тебе не следует столько времени работать в моем хозяйстве.

Джульетта чувствовала себя обязанной пожурить юнца, хоть сердце у нее и ныло при мысли о том, что ждет его у себя дома. Весь город втихую судачил о том, как жестко и нетерпимо обращается со своими близкими Джозайя Уилкокс. Непонятно было, почему отчим так настроен против Робби: он не пропускал ни одного повода, чтобы указать мальчику на его реальные и вымышленные недостатки, причем настолько резкими словами, что от них и взрослому человеку стало бы не по себе. Ни одна душа не пожалела бы, если бы Джозайя Уилкокс попал под стрелу индейцев или пулю приграничных разбойников. Если какой-нибудь трагический случай не положит конец его тирании, то ни запуганной жене Джозайи, ни его пасынку с вечно печальными глазами не вырваться из этого круга страданий.

– Я присматривал за конем Джеффри, – объяснил Робби. – Арион ужасно славный, хоть и жеребец.

Джеффри заметно раздулся от гордости.

– Он лучший боевой скакун во всем крещеном мире. Можно дойти хоть до края Земли – и не найти коня, который сравнялся бы с Арионом!

Джульетта ласково потрепала Робби по спутанным волосам и покачала головой. Джеффри так хорошо подходил под ее мысленное представление о том, каким должен быть рыцарь из сказок! Благодаря его полной убежденности в собственных заблуждениях невозможное начинало казаться возможным. Ей был вполне понятен интерес Робби ко всему, что связано с незнакомцем: ее собственное сердце требовало верить всему, что бы ни говорил Джеффри. Хотя Джульетта решительно отгоняла такую мысль, сердце ее согревалось тайной надеждой на что-то хорошее – такое, о чем сейчас нельзя было даже думать.

– Смотрите, чтобы Алма не услышала, как вы пытаетесь испортить плоды ее трудов, набивая голову мальчика всякой чепухой. У Земли нет края. Ты ведь знаешь, что Земля круглая, правда, Робби?

Робби кивнул.

Джеффри возмущенно фыркнул:

– Вы говорите еретические вещи и в то же время обвиняете меня в том, что я говорю чепуху! Всем известно, что Земля плоская, а у ее краев стоят на страже морские демоны, чтобы не пустить неосторожных моряков на верную смерть.

При мысли о встрече с морскими демонами Робби сначала оживился, но почти сразу же неохотно отказался от такой надежды.

– Не-а. Мисс Харкинс тоже говорит, что Земля круглая. Видно, никаких морских чудовищ на самом деле нет, а, мисс Джей?

То, что мальчик признал истину, навело Джульетту на мысль о том, что можно попробовать вернуть Джеффри память, задав несколько уместных вопросов. Если она поможет ему вспомнить пару-тройку простых вещей, то все остальное вернется на свои места.

– Давай-ка спросим Джеффри, сколько морских демонов он встретил на пути в Америку?

– На пути куда?

Загорелое лицо Джеффри болезненно побледнело и стало почти серым.

– Сюда. В Америку. В Канзас. – Джульетта обвела рукой все вокруг. – Чтобы попасть сюда, вам надо было пересечь Атлантический океан. Сколько морских демонов вам встретилось?

– Это не Китай, но это и не Англия? – Если бы Джульетта не смотрела прямо на Джеффри, она нисколько не усомнилась бы в том, что кто-то стиснул ему горло – настолько странно звучал его голос. – А имя страны за столько лет не могло измениться? Англия считалась лакомым кусочком, и кто-то из завоевателей мог присвоить ей новое имя.

Похоже, вопросы заставили Джеффри только глубже погрузиться в заблуждения. Неожиданно Джульетта почувствовала самый настоящий страх. Если она станет действовать слишком настойчиво, он может не выдержать. Сейчас будет лучше поступать так, как в самом начале: сообщать ему отрывочные сведения, которые помогли бы ему постепенно вернуться к реальности.

И кроме того, какая-то частичка ее души будет скорбеть об исчезновении рыцаря Джеффри д'Арбанвиля. Но в этом было трудно себе признаться.

– Если вас интересует история, попросите, чтобы Алма на прогулке рассказала вам о нашей революции. – Джульетте настолько приятна была мысль о том, что Джеффри во время пикника начнет разговоры об истории, что она прибавила то немногое, что знала об открытии их страны: – Я помню только, что эту страну открыл человек по имени Колумб, итальянец, а назвали ее в честь другого итальянца.

– Итальянца!

У Джеффри покраснели щеки. Джульетта гадала, что его так взволновало: новое напоминание о том, что Земля круглая, внезапное осознание того, что он находится не в Англии, или, может, он просто питает глубокую неприязнь к итальянцам?

Оказалось, что его интересовало совсем другое.

– Коль скоро этот мягкоречивый народ интересовали бы завоевания, они должны были во множестве присоединиться к нам, когда Эдуард искал их помощи во время крестового похода. А ведь к нам примкнуло очень мало итальянских воинов! Скажите мне, Джульетта, христианам удалось отвоевать Святую Землю у безбожных сарацинов?

– Да откуда же мне знать такие вещи?

– От монгольского воина. – Он выжидающе смотрел на Джульетту, словно ей все должно было стать понятным. Когда ее затянувшееся молчание ясно показало, что она не поняла вопроса, Джеффри вздохнул. – Всем известно, что монголы и сарацины союзники. Я могу только молить Бога, чтобы присутствие монгольского воина не было дурным знаком: мне не хотелось бы видеть, как эти места будут изнемогать под игом сарацинов.

– У нас есть демократы, республиканцы, тори и виги. А сарацинов нет. О Святой Земле вам надо будет расспросить Алму. А теперь ступайте, не то опоздаете на ваш пикник. – Она мягко подтолкнула Робби к Джеффри, который стоял так неподвижно и напряженно, что походил на удивительно умело сделанное пугало. – Робби, почему бы тебе не проводить Джеффри до вашего дома, чтобы он смог зайти за мисс Харкинс?

– Мне кажется, вам не следует отпускать его одного с мисс Харкинс.

Робби с сомнением переводил взгляд с Джеффри на Джульетту.

– Знаю. Он немного сбит с толку.

Джульетте больно было отворачиваться от Джеффри в тот момент, когда ему явно необходима… но что ему необходимо? Она не знает, чем ему можно помочь, и кроме того, ей не следует поощрять те чувства, которые Джеффри в ней будит. Если она пойдет ему навстречу, откроется ему, погрузится в мечты и фантазии – дело кончится только новыми страданиями.

– Я не смогла бы пойти на их пикник, даже если бы захотела, – добавила она. – Завтра должен прибыть передовой отряд Форт-Скотта, и я должна все приготовить к их приезду.

Мальчик бросил на нее укоризненный взгляд, но послушно взял Джеффри за руку и потянул его за собой. Джульетта отвернулась, чтобы больше их не видеть, хотя мысленная картина осталась с нею. И еще она не смогла прогнать мрачную уверенность в том, что каким-то образом подвела их обоих.

Послушно плетясь следом за Робби, Джеффри ощущал груз всех своих шестисот с лишним лет. Он чувствовал себя согбенным стариком-деревенщиной, которого волокут для ежедневного посещения отхожей ямы.

Кровь Господня, но до чего же неприятно обстоят дела! Хотя ему хочется только оставаться незамеченным, найти дорогу обратно в свое время, этот век, похоже, намерен постоянно дразнить его, забрасывая самыми ошеломляющими открытиями. «Револьверы». Круглая Земля. Канзас. Америка. Итальянские путешественники… Ха!

– Она кидает свои знания мне в лицо так, что их нельзя отвергнуть, – пробормотал он.

– У, мисс Джей тут всеми командует, но она не хочет ничего дурного. Мисс Харкинс говорит, что мисс Джей просто прикидывается такой независимой, а умный мужик должен был бы поскорее за нее хвататься, пока она не слишком привыкла быть вдовой. – Юное лицо Робби покраснело. – Мне кажется, я ей нравлюсь. Как только вырасту, сам предложу ей… – как это?.. – руку и сердце – вот!

Джеффри вопросительно посмотрел на своего десятилетнего проводника, который разговаривал с такой уверенностью, которую приобретают далеко не все оруженосцы, даже когда они воспитываются добрыми женщинами. Его мнение о парнишке явно улучшилось.

– Мисс Джей – мой лучший друг теперь, после того как па взял да и убил мою собаку Бастера.

– Не хуже собаки, а? – изумился Джеффри, прекрасно понимая, что хотел сказать мальчик. Он и сам очень любил псов.

– Может, даже лучше.

Они дружелюбно зашагали рядом по пыльной тропинке. Джеффри размышлял по поводу только что услышанного. Несомненно, Робби неправильно истолковал женское тепло Джульетты, и тем не менее его зарождающееся чувство собственного достоинства породило в Джеффри острое ощущение открытия. Ему не хотелось подавлять первую попытку Робби добиться внимания женщины, но в то же время Джеффри довольно сильно понравилась мысль о том, чтобы первым проникнуть за стены, которыми окружила себя Джульетта.

Мысль, которую он поспешно отбросил.

К сожалению, только его ноги повиновались приказу остановить неподобающие реакции, вспыхнувшие в нем при одной лишь мысли о том, чтобы завоевать Джульетту, спасти ее от мрачной вдовьей доли. Он почти с самого начала вынужден был бороться с сильным влечением к этой женщине. Глупо было даже мыслями на этом задерживаться. Однако остановившись тут, завязнув в пыли и смятении, рыцарь почувствовал, как сердце его колотится в ребра с настойчивостью хозяина постоялого двора, стучащегося в дверь к давно задолжавшему жильцу. Кровь неслась у него по жилам, как поднявшиеся воды Темзы, вызывая соответствующую реакцию в нижней части его туловища. О Господи, достаточно только позволить себе роскошь подумать о том, чтобы сделать эту женщину своей, как тело тут же решает, что это должно произойти в самые ближайшие минуты. И напрасно. Совершенно напрасно.

Джеффри давным-давно свыкся с тем, что останется холостяком, и даже радовался тому, что может наслаждаться любовью многих женщин, но не связывать свою судьбу ни с одной из них. Он был осужден оставаться безземельным из-за того, что родился четвертым сыном в семье человека, которому едва хватило средств на то, чтобы устроить жизнь одного сына. Джеффри стал рыцарем в трудные времена, когда такие сильные руки, как у него, нанимались за жалкие гроши. Он участвовал в турнирах, завоевывая серебряные кубки и миленькие подарки, с завистью слушая рассказы рыцарей-ветеранов о громадных наделах и состояниях, которые раздавали короли, превосходившие его собственного монарха богатством и щедростью.

Он всегда был уверен в том, что со временем его мечты о земле и семье станут не такими всепоглощающими. Со временем подвиги Джеффри будут воспеты, кошелек потяжелеет, а старость он встретит в довольстве и достатке.

Но теперь ему стало казаться, что с самого начала время работало против него.

Очень неприятно думать, что пролетел сквозь время только для того, чтобы оказаться в еще более тяжелом положении, чем раньше. Арион охромел, кольчуга его ржавела без полировки, квест был не закончен, так что у него не было ни времени, ни энергии искать возможности заработать денег. Лучше ему прислушаться к своему чувству стратегии, которое и сейчас подсказывало, что попытка добиваться любви приведет только к катастрофе и еще более тяжким страданиям. Лучше ему уступить Джульетту своему юному сопернику, которого, похоже, нисколько не тревожит перспектива кормить жену и детей.

Возможно, в этом странном мире, где трубки на костяных ручках изрыгают пламя и смерть, у мужчины совсем другой выбор? Рыцарю следовало бы выяснить секреты, которые скрывает ум десятилетнего ребенка.

– Предположим, ты предложишь Джульетте выйти за тебя замуж. Как ты стал бы ее обеспечивать?

Джеффри мысленно похвалил себя за то, что смог произнести эти слова с напускным безразличием.

Робби мрачно нахмурился, что явно свидетельствовало о сосредоточенном размышлении.

– Возьму землю на освоение – конечно, если к тому времени, когда мне можно будет брать ее в собственность, еще останутся свободные участки.

– А! – посочувствовал ему Джеффри и кивнул, чтобы не выдать собственного невежества. – И через сколько же лет это произойдет?

Продолжая хмуриться, Робби ответил:

– Для этого человеку должен исполниться двадцать один год, а мне сейчас только десять. Если, конечно, я не женюсь раньше – тогда я могу взять участок как глава семьи. Сколько вам лет, Джеффри?

– Почти тридцать. Двадцать девять. Надо полагать, этого достаточно, чтобы тоже получить землю для освоения?

– Еще бы! Если вам уже так много лет, то вы могли бы завтра же получить ваши сто шестьдесят акров. – У мальчика был страшно разочарованный вид, словно он надеялся найти товарища для игр, возраст которого был бы близок к его собственному. – А почему это вы до сих пор не взяли участок?

Можно подумать, у него нашлись бы деньги для того, чтобы купить даже такой маленький участок! Джеффри пожал плечами.

– Пустой кошелек.

– Земля для освоения ничего не стоит. По крайней мере поначалу. Мой па всегда говорит, что хоть Вегетарианское общество по освоению новых земель и украло все его сбережения, он все равно получил один из лучших участков земли по эту сторону Миссисипи.

Джеффри даже не стал пытаться приглушить недоверчивое хмыканье.

– И что за щедрый благотворитель раздает участки земли мужчинам, вступающим в возраст расцвета сил? Только король может иметь такое богатство, а я что-то не встречал столь щедрых монархов.

– По-моему, у нас короля нет. Мисс Харкинс все время говорит о президентах и всем таком прочем. Кажется, участки нарезает правительство. Помню, па говорил что-то про земельную контору и про агента. – Теперь уже Робби пожал своими худенькими плечами, как бы извиняясь. – Я мало что про это знаю.

– А кто может про это знать?

Джеффри едва узнал собственный голос, таким он стал хриплым и отчаянным. Сто шестьдесят акров, к которым он только что отнесся с таким презрением, вдруг показались ему больше целого герцогства.

– Да все вокруг знают. Все жители Брода Уолберн взяли участки. – Робби хитровато улыбнулся Джеффри. – Мисс Джей наверняка знает об этом все. Ее муж тут первым обосновался. Жаль, что вы пообещали пойти на пикник с мисс Харкинс: надо было сначала порасспросить мисс Джей о том, как брать участки.

– А как бы еще я мог узнать нужные мне сведения о подходящих горных хребтах? Джульетта отказалась мне о них рассказывать. – Джеффри хмуро посмотрел на Робби: ему в голову внезапно пришла новая мысль. – Может, Алма рассказывала тебе, где можно найти высокие горы, а ты забыл свой урок, а?

Мальчик почему-то так сильно испугался, что даже побледнел.

– Н-нет! Даю вам слово, мы в школе про горы ничего не учили! Я бы не забыл. Честно-честно, я всегда внимательно слушаю и не забываю уроков. Даю слово.

Парнишка казался таким перепуганным, что Джеффри забеспокоился. Поза Робби напомнила ему забитого щенка, который ежится при звуке голоса жестокого хозяина, даже ничего не натворив: настолько он уверен, что виноват в каком-нибудь пустяке. Собаки, с которыми обращаются хорошо, никогда так не жмутся – это бывает только с теми, которых постоянно и сильно обижают. Джеффри вдруг стало очень грустно, и в нем поднялось желание защитить бедного мальчугана. Он заставил себя говорить мягко.

– Теперь ты понимаешь, почему мне надо пойти на пикник с Алмой?

Однако этот довод, произнесенный вслух, показался ему самому ужасно расчетливым: такое поведение совершенно не годилось в качестве примера для мальчика в возрасте Робби, особенно такого робкого.

– Настоящий рыцарь никогда не отвечает отказом на приглашение дамы. Особенно когда у него хромает лошадь и время занять больше нечем, – добавил он, и Робби нерешительно кивнул в ответ.

Они пошли дальше. Мысли Джеффри были в полном смятении. Большая часть того, что ему сообщил Робби, оставалась совершенно непонятной, но Джульетта сможет все ему объяснить. Сто шестьдесят акров! Больше чем достаточно для того, чтобы пасти Ариона и целый табун породистых кобыл. Кровь Господня, да он рад был бы отказаться от статуса рыцаря и ковыряться в грязи, зарабатывая себе на жизнь крестьянским трудом, – лишь бы знать, что обрабатываемая им земля принадлежит ему самому. Урожаем со ста шестидесяти акров можно прокормить семью, особенно если это сто шестьдесят акров девственной земли, такой как эта: плодородной, плоской, открытой солнцу.

У него дрожали ноги от желания немедленно броситься в эту земельную контору, о которой сказал ему Робби, и получить участок. Конечно, возраст дает ему на это право, хотя объявлять свою настоящую дату рождения вряд ли разумно.

И тут вдруг Джеффри осенило: эта история про освоение земель похожа на дьявольские козни – хотя, искоса взглянув на Робби, он не заметил ни рогов, ни хвоста, ни копыт. Как иначе мальчик смог бы так ясно угадать неутоленное желание Джеффри и показать ему способ его осуществления – ценой его рыцарской чести? Ведь в этом времени Джеффри не может взять себе землю, спасти Джульетту от печальной судьбы вдовы и начать растить семью – для этого пришлось бы отказаться от всего того, что он не закончил в том далеком времени, откуда явился.

Его безрадостные мысли прервала Алма. Видимо, решив не дожидаться, пока они с Робби дойдут до ее дома, она мелкими шажками семенила им навстречу, наряженная в совершенно не идущее к ее лицу платье бледно-розового цвета. На руке у нее висела корзинка, и она громко окликала Джеффри.

– Надеюсь, вы хорошо проведете время, Джеффри.

Робби бросил на него неуверенный взгляд и бегом пустился в ту сторону, откуда они пришли – к дому Джульетты. Джеффри страшно хотелось побежать следом за ним, но вместо этого он растянул губы в любезной улыбке и устремил взгляд на приближающуюся Алму.

Алма покажет ему горы – возможно, даже отведет его ко дну Первозданной Пропасти.

Может, даже к лучшему, что его проводником станет не Джульетта, а Алма. Потребовалось бы неимоверное усилие воли, чтобы начать подъем, которого требует от него честь, если бы внизу, провожая его взглядом, стояла Джульетта. Джеффри был не уверен, что смог бы начать подъем, зная, что, расставаясь с ней, он обрекает ее на одиночество, которое она, похоже, избрала своей целью. Нет, конечно, смог бы! Десятки… Нет, сотни… Ну если честно, то почти десять женщин плакали, махая ему вслед, а он уезжал, зная, что ему суждена одинокая и безземельная жизнь.

Казалось, мысль об этом с течением времени должна была бы стать менее угнетающей.

Его фальшивая улыбка сделалась еще шире, и Джеффри прогнал все мысли о Джульетте.