Книга: Свадебные колокола
Назад: Глава 21
Дальше: Глава 23

Глава 22

Джастин не был самоубийцей, но он был офицером, а Бернард — человеком, который отдавал ему приказания. В самое последнее мгновение он сдержал удар. Удар, который мог бы свалить с ног человека гораздо более мощной комплекции, чем Бернард, прошел мимо его лица, лишь слегка задев щеку.
И все же Джастин не мог отрицать, что почувствовал удовлетворение, когда Бернард на долю секунды опоздал увернуться от удара. На лбу Бернарда выступил пот, а рука, когда он вынул из кармана пиджака носовой платок, чтобы утереть лицо, дрожала.
— Ты, никак, спятил? — хрипло прошептал Бернард. — Что ты себе позволяешь?
— Я не спятил, но начинаю думать, что работаю на сумасшедшего, — выговорил Джастин, еле сдерживая ярость. — Я всего лишь предпринял демонстрацию силы, Бернард.
— Ты мне угрожаешь? — спросил удивленный Бернард.
— Да, — ответил Джастин. — Да, вы правильно поняли.
— Я не желаю стоять здесь и выслушивать твой бред. Я твой…
— В данный момент вы для меня никто, Бернард. Вы всего лишь источник информации.
Ледяной взгляд Джастина заставил Бернарда вздрогнуть. До сих пор ему никогда не приходило в голову, какой опасный человек на него работает. Вернее, работал. Потому что он, естественно, разжалует Джастина за его приступ ярости, как только разрешится нынешняя ситуация.
Однако пока Джастин нужен Бернарду, а Бернард был прагматиком, даже еще в большей степени, чем Джастин. Правда, Джастин теперь стал не столь прагматичным, как предполагал Бернард, а поэтому напрашивался вопрос: что его изменило?
— Предполагаю, что ты уже обнаружил пустой ящик.
— Да.
— Подобного я и опасался, — покачал головой Бернард, доставая из кармана серебряный портсигар. Он выбрал американскую сигарету и постучал ею по крышке, лихорадочно обдумывая возможные варианты дальнейших действий. Он подойдет настолько близко к правде, насколько осмелится, и посмотрит, далеко ли зашел его некогда лучший ученик в своих предположениях.
На секунду его лицо отразило сожаление. Он не мог не признать, что зарывать в землю таланты Джастина, в сущности, преступно.
— Мы использовали тебя, чтобы найти агента. Но не простого агента, а чрезвычайно опасного. — Он внимательно вглядывался в лицо Джастина. — Но вижу, что ты уже все понял. Он работал в течение многих лет, всегда оставаясь в тени и всегда на шаг опережая нас. Мы практически ничего не знаем о нем, кроме того, что он всегда оказывается в центре международной интриги, выдавая жизненно важную информацию тому, кто больше заплатит.
— Включая нас?
Бернарду следовало бы предвидеть, что такой вопрос будет задан.
— Иногда, — признался он.
— И поэтому вы стремитесь найти его, — задумчиво произнес Джастин. — Вы не хотите его арестовать. Вы хотите узнать, кто он такой. Потому что тогда вы смогли бы снабжать его любой информацией, какой пожелаете.
— Браво. Ты всегда отличался сообразительностью. — Бернард зажег сигарету и затянулся.
Джастина его похвала не интересовала. Его мысли текли в другом направлении.
— И для этого нужно столько подставов и дублеров? Вы заставили меня охранять пустой ящик, потому что были уверены, что я скорее умру, чем позволю ему попасть в руки шпиона. Потому что как только ваш шпион поймет, что его обманывают, он растворится в воздухе. Вы хотели, чтобы я находился между ним и ящиком, с тем чтобы он не терял надежды добраться до него, а у вас было бы больше возможностей установить его личность. Вероятно, я должен бы быть польщен вашей верой в меня.
Бернард благоразумно воздержался от комментариев.
— Вы хоть понимаете, что он думает, будто Эвелина — это я? Он обнаружил ящик в ее комнате и забрался туда. К сожалению, я его спугнул.
Бернард на долю секунды затаил дыхание. Но Джастин все заметил.
— Зачем вы ее подставили? Не возражайте, я знаю, что вы ее подставили. Я знаю, что вы посылали ей письма из каждой страны, вовлеченной в политическую интригу. Такие почтовые марки привлекут внимание любого, кто наблюдает за поступающей корреспонденцией, не так ли? Мое, например, внимание они привлекли. Но как вам удалось… — Он не договорил и насмешливо фыркнул. — Зачем спрашивать? Вы просто перехватывали письма ее тетушки, не так ли? Наверное, для вас это привычное дело. Но почему, Бернард? Почему она? Зачем подставлять ее?
Бернард аккуратно стряхнул с сигареты пепел и облизнул губы.
— В сущности, все объясняется очень просто. Человек, за которым мы охотимся, близок к разоблачению одного из самых важных агентов из всех, которые у нас когда-либо были. Возможно, он ни о чем даже не знает. Мы занялись им по той лишь причине, что информация, которую он нам передает, и та, которую мы перехватили, почти идентична информации, которую присылает нам наш агент.
— Какое отношение имеет все, о чем вы говорите, к леди Эвелине?
— Она подходит по всем критериям. Она вращается в тех же кругах, имеет доступ туда же, куда вхож наш агент.
— Конечно, если присматриваться пристально, сразу станет ясно, что она не тот человек, но для того чтобы временно отвлечь внимание, она подходит как нельзя лучше. К тому же каждая лишняя наживка увеличивает шансы обнаружить шпиона.
Бернард заметил в Джастине какую-то настороженность, которая ему не понравилась.
— Знаешь, ты подал мне одну мысль.
— Вот как? — безразличным тоном откликнулся Джастин.
— Да. Когда мы встретились на берегу Темзы, ты рассказал мне, что ее тетушка уехала в свадебное путешествие. Я знал, что ее семья имеет связи в дипломатических кругах, и сразу же подумал, что было бы неплохо, если бы кое-кто узнал, что мисс Каммингс-Уайт действительно получает корреспонденцию из международных источников.
— И «кое-кто» оказался вашим шпионом, — продолжал Джастин. — Вы могли бы сказать ей, что делаете, и объяснить ситуацию, в которую ее ставите.
— Это невозможно. Она могла бы отказаться, а я не хотел рисковать. Конечно, в дальнейшем, если бы она стала работать на нас, я бы полностью ввел ее в курс дела.
— Никакой дальнейшей работы не будет! — воскликнул Джастин и, не дав Бернарду отреагировать на его слова, выбросил вперед руку, едва не коснувшись его лица.
Вздрогнув, Джастин засунул руку в карман. Он прикладывал большие усилия, чтобы сдерживаться, однако, судя по выражению его физиономии, его напряжение достигло наивысшего накала.
— Неужели вы всерьез хотите впутать ничего не подозревающую молодую женщину в свои махинации, Бернард? — возмутился он.
— Почему бы нет? Она представляет большую ценность как распространитель дезинформации, — ответил Бернард. — Она, кажется, девушка азартная. Возможно, некоторый риск в патриотических целях ей даже придется по душе. — Он помолчал, потом взглянул на Джастина. — Тебе же это нравилось.
— Черт бы вас побрал! Я не позволю играть таким образом на ее чувствах!
Бернард, кажется, обиделся.
— Она всегда может отказаться. Но зачем? Только подумай, как безупречно она вписывается в схему. Она имеет доступ ко всем нужным людям. Она не только внучка герцога Лалли, она также вхожа в дома самых важных членов правительства, особенно в те дома, где имеется дочь на выданье.
— Она не может заниматься опасными делами, — проговорил Джастин.
— Ничуть не опасными. Фактически ей не придется ничего делать. Так, появляться то здесь, то там, поддерживать у людей интерес к своей деятельности, чтобы отвлечь их внимание от другого. Иногда получить письмишко. Вот, пожалуй, и все.
— Пока она находится в Англии. А если она решит поехать за границу? Что, если кому-нибудь придет в голову, что она представляет ценность как заложница?
Бернард глубоко затянулся сигаретой и выпустил тонкую струйку дыма.
— Ты драматизируешь события. Каковы шансы того, что такое может случиться? Часто ли тебя, например, брали в заложники?
— Никогда. Но задерживали несколько раз. Однако дело не во мне.
— Вот как? А в чем же? — раздраженно спросил Бернард. Ему не нравилось, что разговор принимает такой оборот.
— Дело в том, Бернард, — заключил Джастин и, осторожно взяв из его руки наполовину выкуренную сигарету, бросил ее на каменный пол, — что вы не воспользуетесь этим шансом.
Он тщательно загасил сигарету каблуком ботинка.
Бернард чувствовал, что от Джастина веет враждебностью, как холодом от ледника. Он невольно отшатнулся, но быстро взял себя в руки. Нельзя давать подчиненному повод думать, что он одержал верх. Нет ничего опаснее, чем вышедший из подчинения шпион. Джастин знал, что с вышедшими из подчинения шпионами расправляются так же, как расправляются с вышедшими из подчинения животными. Их уничтожают.
«Должно быть, ему очень дорога леди Эвелина, если он рискует угрожать», — подумал Бернард.
— Осторожнее, Джастин, — предупредил он.
— Я посоветовал бы вам то же самое, — ответил Джастин, глядя в глаза Бернарду.
Они долго молча смотрели друг на друга, потом Бернард печально вздохнул, словно пожилой учитель, разочарованный в своем лучшем ученике.
— Мы сделаем то, что сочтем необходимым, Джастин.
— Кто это «мы»? — переспросил Джастин.
— Я, кажется, присвоил себе королевскую прерогативу. Я имел в виду себя. — Он достал портсигар, но передумал закуривать.
— Значит, ты приехал сюда, чтобы обнаружить агента, не так ли?
Бернард развел руками и скромно опустил глаза.
— Кто сделает подобное лучше меня? Я был бы здесь, когда негодяй проник в комнату леди Эвелины, но из-за того, что поезд сошел с рельсов, чертов ящик прибыл сюда раньше меня.
— Как вам удалось заполучить приглашение? Бернард чувствовал, что его допрашивают, и ему такое положение не нравилось. Но он все еще испытывал привязанность к Джастину. И ему все еще хотелось спасти ему жизнь.
— Банни Катберт и я вместе участвуем в работе нескольких комитетов. Получить от него приглашение не составило большого труда. Знаешь, ведь у бедняги нет семьи, только одна глупая собака. Было трогательно видеть, как обрадовался, что может добавить какое-то имя к списку гостей.
— Понятно.
Бернард снова тяжело вздохнул.
— Знаешь, Джастин, доведи свою игру до конца, а потом мы посмотрим, что к чему. Испортить такое важное дело лишь потому, что ты проникся нежным чувством к «аленькой упрямице леди Эвелине. Джастин не ответил.
— Я тебе предлагаю лучший вариант, Джастин.
— В таком случае мне, наверное, лучше принять ваше предложение, — заметил он и, помедлив, горько усмехнулся. — А «дьявольской машины», наверное, вообще не было?
— О чем ты? О двигателе внутреннего сгорания? — Бернард невесело хохотнул. — Не смеши меня.
Эвелина улыбнулась матери, стоявшей у двери ее спальни, и поцеловала ее в щеку. За ее спиной Мэри суетливо двигалась по комнате, бормоча себе под нос французские ругательства и упорно избегая встречаться взглядом с леди Бротон.
— С тобой действительно все в порядке? — спросила Эвелину мать.
— Все в порядке. Я просто немного устала. Надо еще так много всего сделать, а у нас остается только один день. Но уж после я смогу отсыпаться целый месяц.
— Должно быть, ты и впрямь сильно устала, если заснула в присутствии мистера Пауэлла.
Эвелина молила Бога, чтобы все еще неяркий свет раннего утра скрыл предательскую краску, вспыхнувшую на ее щеках.
— Да.
Франческа взглянула на Мэри.
— Мэри, дорогая, не зайдешь ли потом ко мне в комнату? Мне кажется, что платье, которое я купила для свадьбы, не совсем хорошо сидит.
— Как только появится свободная минутка, — кивнула Мэри. — Сами видите, сколько тут дел. — Она широким жестом обвела комнату, в которой царил беспорядок.
В дверях появилась горничная со стопкой свежего белья в руках:
— Мне зайти позднее, мэм?
— Нет, нет, — остановила ее Эвелина, обрадовавшись предлогу выпроводить мать. Служанка сделала книксен и направилась к кровати.
Все попытки Франчески поговорить либо с дочерью, либо с женщиной, которую она отправила сюда в качестве «компаньонки» дочери, были безрезультатны. Наконец она сдалась и, поцеловав Эвелину в лоб, удалилась, пробормотав: «Увидимся позднее, дорогая».
Как только она ушла, Эвелина закрыла глаза и прижала к вискам пальцы. Ее буквально раздирали противоречивые чувства, в голове кружились какие-то обрывки мыслей.
За последние двенадцать часов у нее появился любовник, который успел предать ее. Она узнала, что оказалась в центре международной интриги и что попала она туда по вине мужчины, которого считала бабником, но который, как выяснилось, отнюдь таковым не являлся. Она чувствовала, что ее соблазнили, использовали и в то же время нежно любили и стремились доставить ей удовольствие.
Она его презирала. Она любила его. Она ему не доверяла. И в то же время безоговорочно верила. Как разобраться в таком многообразии? И тут в голове промелькнула спасительная мысль: «У меня нет времени ни о чем думать».
Она обязалась организовать для миссис Вандервурт великолепный свадебный прием. От нее зависела репутация Фирмы, которая обеспечивает ее тетушке средства к существованию. От нее зависит миссис Вандервурт. И ей больше чем когда-либо надо показать, на что она способна. Восстановить свое доброе имя.
Пусть Джастин разбирается со шпионами. Пусть делает свою работу. А она будет делать свою.
— Ладно, Мэри, — расправила она плечи. — Начнем с самого главного. Скатерть для центрального стола готова?
— Да, — ответила Мэри.
— Платье миссис Вандервурт?
— Разумеется. Уже давно.
— Шелковые цветы для украшения столов?
— Закончила работу прошлой ночью.
— Хорошо. Как только позавтракаю, узнаю, все ли успели сделать рабочие. Потом мы застелем стол скатертью. Кондитер обещал, что после полудня закончит украшение свадебного торта. — Она напряженно задумалась, боясь пропустить какую-нибудь из бесконечного списка мелочей, отложенных на последнюю минуту. — Официанты знают свои обязанности?
— Конечно. Все уже на месте и все как один настоящие мастера своего дела.
— Хорошо. — Эвелина с облегчением вздохнула, но тут же у нее на лице появилось озабоченное выражение.
— На последних двух свадьбах ей тоже до последнего момента казалось, что все идет как нельзя лучше. — А слуги все здоровы? Надеюсь, никто не заболел свинкой или какой-нибудь другой болезнью? — недоверчиво, словно ожидая подвоха, спросила она.
Мэри рассмеялась:
— Нет, нет, Эвелина. Один только мистер Куэйл болен. Его все еще мучает малярия.
— Бедный мистер Куэйл, — вздохнула Эвелина. — Как жаль, что он не сможет присутствовать на свадьбе своей хозяйки.
Служанка, застилавшая постель свежей простыней, весьма непочтительно фыркнула. Мэри сердито взглянула на нее.
— Ты хочешь что-то сказать? — строго спросила Мэри, явно желая приструнить девчонку.
Но служанка, взращенная на принципах эгалитаризма, принятых в сельской общине, и бровью не повела. Неужели она позволит какой-то французской белошвейке одержать над собой верх? Да ни за что!
— Я хочу лишь сказать, что мистер Куэйл не так уж болен, — спокойно заявила девушка, заправляя под матрац концы простыни.
— Вот как? — насмешливо произнесла Мэри. — Откуда тебе знать? Если, конечно, ты не врач, притворяющийся скромной маленькой служанкой.
Служанка игнорировала ее слова и обратилась прямо к Эвелине:
— Не надо быть врачом, чтобы понять, что мужчина, который приводит в свою комнату дам, не так уж сильно болен. Он обманщик, если хотите знать. И обманывал всех с самого начала.
— Откуда ты знаешь? — вмешалась в разговор Мэри. — Ты сама видела приходивших дам?
Служанка приосанилась, довольная тем, что оказалась в центре внимания.
— Мне их и видеть не надо. Я меняю белье на его постели, и его наволочки всякий раз бывают испачканы пудрой. Не требуется быть семи пядей во лбу, чтобы сложить два и два, не так ли, мисс?
— Ты права, не требуется, — подтвердила Эвелина, ШИРОКО раскрыв глаза от удивления.
Джастин, запустив руки в шевелюру, мерил шагами комнату. Надо что-то делать. Надо позаботиться о безопасности Эвелины — и не только сейчас, но и в будущем. Надо вызволить ее из трясины, в которую сам же ее затянул.
В дверь осторожно постучали. Наверное, снова Беверли? Но возможно, на сей раз у него есть какая-нибудь информация? Джастин распахнул дверь.
В коридоре стояла Эвелина. Ее глаза казались огромными на маленьком треугольном личике.
— Что случилось? — встревоженно спросил он.
— Я знаю, кто шпион.
Назад: Глава 21
Дальше: Глава 23