Для тайной встречи он выбрал самый скандальный притон в Тотхилл-Филдс. Пивная, где собиралось местное преступное сообщество, была переполнена. В это время года темнело поздно, и те, кто обделывал свои делишки в темноте, собрались здесь, чтобы подождать захода солнца.

Уэбб знал здесь каждого воришку, грабителя, фальшивомонетчика, каждую неряшливо одетую проститутку. Его заинтересовал высокий разбойник в маске и накидке, который сидел в темном углу. Его спутник, констебль, возможно, получал плату за молчание от владельца таверны – между некоторыми беспринципными служителями закона и всяким отребьем существовал тайный уговор.

В «Ребре Адама» посетителям подавали дешевый ром, джин и бренди. Тоннель вел в игорный зал. По всему дому были устроены тайники, в которых прятали награбленное добро. Тот, кому нужно было срочно улизнуть, мог воспользоваться окном на верхнем этаже, которое вело на крышу. Ограбления случались здесь регулярно, и не одно убийство составило дурную репутацию «Ребра Адама». Притон функционировал и как публичный дом – постель можно было снять на несколько часов или на ночь.

Грубая, сильно нарумяненная женщина вытирала стойку бара не слишком чистой тряпкой.

– Че ты пьешь сегодня? – спросила она.

– Ничего, – буркнул Уэбб. – Я жду леди.

– Ну-ну, – проворчала она в ответ. – Как обычно, поведешь ее в комнату, чтобы поразвлечься?

– Что я собираюсь с ней делать, тебя не касается.

Женщина изумленно открыла рот и выпучила красные глаза.

– Боже ж мой! Точно, леди – слишком красивая для такого, как ты.

Он обернулся. Хотя красота ее была скрыта под длинной вуалью, леди Лавиния, сразу было видно, была созданием из совсем другого мира, которое случайно забрело в этот вертеп. Каждый вор и каждая девка вычислили стоимость ее муслинового платья, лайковых перчаток и серебряных пряжек на туфлях с точностью до полупенса.

Хозяин борделя и проститутка уже отпускали на ее счет непристойности, а констебль и разбойник таращились на нее во все глаза.

Уэбб повел ее к лестнице.

– Я снял комнату, где мы сможем поговорить, не боясь, что нас услышат.

Они пошли в номер, который он знал так же хорошо, как и комнаты в своем доме. Он провел здесь бесчисленные часы, сидя в кресле и совещаясь с преступниками. Он знал каждый комок в матрасе, и знал, как он ерзает под тяжестью двух тел.

Его гостья подняла вуаль.

– Я не могла улизнуть из дома, пока миссис Рэдсток не уехала в Оперу, – пояснила она. – Уверена, что вы недоумеваете, почему я потребовала этой встречи.

Она нравилась ему именно тогда, когда нервничала. Это было доказательством его власти над ней.

– Не волнуйтесь. Если возникнет проблема, мы с ней справимся.

– Я передумала выходить замуж за маркиза Ньюболда. Я не могу сделать это, – заявила она.

– Вы выйдете за него замуж, – непреклонно ответил он. – Мне жаль, если вам неприятно становиться леди Ньюболд. Пусть вас утешат семь сотен фунтов в год на карманные расходы, мебель, драгоценности, дома, кареты и лошади, которые вы получите.

Она опустила голову.

– Вы все еще страдаете по тому игроку? – насмешливо спросил он. – Он бросил вас, как только узнал, что ваш отец – тюремная пташка. Очевидно, ваш талант к кувырканию в постели не смог заинтересовать его надолго. Возможно, я должен сообщить ему, что вы переспали с половиной мужчин в тюрьме – от мистера Боуза до тюремного надзирателя.

– Гаррик вам не поверит!

– Глупая девчонка! – разъярился он. – Я не позволю тебе испортить мне жизнь, слышишь?

– Наверное, это слышала вся таверна, – пожала она плечами. Ее спокойствие сводило его с ума. – Мистер Уэбб, вы недалеко продвинетесь в политике, если не будете контролировать свой тон и свои эмоции. Кричать – нехорошо, особенно если это леди.

Она издевается над ним, сука!

– Презирай меня сколько хочешь. Я все равно уничтожу тебя.

– Когда я расторгну помолвку, как вы сможете мне повредить? Я потеряю расположение лорда Ньюболда и дружбу миссис Рэдсток. Они и о вас будут невысокого мнения, после того как я объясню им, что вы повинны в аресте отца и наняли разбойников, чтобы нас ограбить.

– А как насчет вашей связи с лордом Гарриком? Вы, конечно, не хотите, чтобы о вашем распутстве узнал весь свет?

– Осторожней с угрозами, мистер Уэбб. Вы шантажируете меня, и я могу доказать это.

На ее невозмутимую улыбку смотреть было невыносимо. Он подошел к ней, топая по половицам.

– Какие у тебя доказательства?

– Ваши письма.

– Ты сохранила их? – потрясенно спросил он.

– Ну, признаюсь, что я сожгла первое, зато сохранила остальные. Надеюсь, вы не будете от меня требовать их вернуть, потому что я уже отдала их мистеру Шоу. Адвокату.

Ее торжествующее выражение лица не изменилось, пока он не поднял руку. Когда он ударил ее по щеке, она громко вскрикнула и закрыла лицо руками. Голова ее ударилась о стену.

Неожиданно открылась дверь высокого буфета. Оттуда вышел высокий разбойник в маске.

– Какого черта тебе здесь нужно?

– Справедливости. И пусть твоя черная душа гниет в аду!

Уэбб испуганно уставился на пистолет. Раздалась короткая вспышка, оглушительный звук выстрела, и пуля ударила в его правую руку. Он закричал от боли и грохнулся на пол.

– Ну, милорд, – огорченно произнес кто-то. – Насчет стрельбы мы не договаривались. – Из буфета вылез констебль.

– В твоем журнале происшествий тебе придется записать это как несчастный случай. – Сорвав маску, лорд Гаррик Армитидж бросился к леди Лавинии. Он отвел ее руки от лица. – Дай я посмотрю, – мягко попросил он.

Из руки Уэбба текла кровь.

– Убийство! – застонал он. – Он пытался меня убить.

– А я видел совсем другое, – не растерялся полицейский. – Он не целился тебе в грудь или в голову, так? Он целился в твою руку, которая ударила леди. То есть я хочу сказать, пистолет был направлен в ту сторону, когда он вдруг случайно разрядился. Дэниел Уэбб, я должен сообщить вам, что вы арестованы по обвинению в шантаже.

– И нападении, – добавил лорд Гаррик. – Так будет вернее.

– Если эта женщина утверждает, что я ее шантажировал, – произнес Уэбб, поморщившись, когда констебль приложил носовой платок к его ране, – то я выдвигаю контробвинение в клевете.

– Это уже не клевета, когда есть доказательства. Посмотрим, что скажет мировой судья. Вставайте, мистер Уэбб, я поведу вас в полицейский участок.

Такого просто не могло происходить с ним. В него стреляли, он ранен, арестован – что может быть хуже? Испепеляя взглядом леди Лавинию, которую теперь поддерживал ее любовник, он понял, что попал в ловушку. Она потребовала встречи и привела своих сообщников. Очень умно – но игра-то еще не закончена! Он знает закон, и много лет его практиковал и, конечно, нарушал его, когда это было ему выгодно. Но пока Уэббу удавалось ускользать от возмездия.

– Подведите подсудимого, – приказал судья.

Констебль подтолкнул к судье Дэниела Уэбба. Хирург смазал и перевязал его рану, и боль от всех этих процедур отражалась на его бледном, застывшем лице. Если бы он был другим человеком, Лавиния могла бы его пожалеть.

Зал суда был переполнен и плохо проветривался. Жара в зале стояла удушающая. После того как констебль представил краткий отчет о событиях в «Ребре Адама», Лавиния тоже дала показания. Она рассказала свою историю – и судья в своем кресле, и зрители на скамьях внимательно ее слушали.

Теперь она сидела вместе с Гарриком и мистером Шоу, с нетерпением ожидая допроса Уэбба.

– Сэр, вы слышали обвинения этих свидетелей, – заговорил мировой судья. – Как адвокат, вы знаете, что подсудимый, обвиненный в уголовном преступлении, не может отказаться давать показания. Дальнейшее расследование ваших отношений с известными разбойниками и ворами, описанных в документах, предоставленных мне мистером Шоу, я передам в Королевский суд.

Уэбб повернул голову и оглядел зал суда. Адвокат злобно на него покосился.

– По нашим законам, посылать письма с угрозами – уже преступление, – продолжал мировой судья. – Я записал показания леди Лавинии Кэшин и изучил вещественные доказательства, которые она представила. Вот письмо, которое она получила на Рождество, – на нем есть дата, но нет подписи. «Дорогая леди, вы думаете, что я забыл о вас, когда вы покинули город? Если вы не принесете ваши рубины в условленное место и время, то я заявлю во всеуслышание об аресте вашего отца и его заключении в долговую тюрьму». Эти слова написали вы?

– Я не видел их, поэтому не могу сказать.

Мировой судья передал письмо клерку, который показал его Уэббу.

– Почерк совпадает с образцом вашего почерка, предоставленного мистером Шоу. Следующий текст наверняка был продиктован вами клерку, но под ним стоит ваша подпись. – Судья провел пальцем по бумаге: – «Мне нужны деньги и работа, и если вы не предоставите их мне, все ваши секреты будут раскрыты. Ваша репутация добродетельной женщины – хотя и ложная – будет покрыта пороком. Не забывайте о том, что я был в гостинице, куда вы явились с вашим любовником, и видел, как вы вошли в его спальню. Вы заплатите за мое молчание – или пострадаете. Дэниел Уэбб, эсквайр». – Он бросил бумагу помощнику.

Во время чтения этих бесчестящих ее слов Лавиния не поднимала головы.

Все, что она старалась скрыть, теперь стало известно всем: ее отца посадили в тюрьму за долги, она рассчитывала на молчание Уэбба, а он ее шантажировал.

– Это ваша подпись, верно?

– Внешний вид может обмануть. Возможно, она была подделана.

– Раз уж мы заговорили об обмане, мне хотелось бы узнать о ваших наблюдениях в гостинице. Вы можете с уверенностью сказать, что комната, в которую вошли леди и тот джентльмен, на самом деле была спальней?

– Я полагал, что так.

– И вы угрожали леди, основываясь лишь на предположении? Что это была за комната, и что происходило или не происходило в ней, не относится к настоящему расследованию. Из показаний леди я заключаю, что вы дважды сознательно ее шантажировали. В первом случае вы нарушили закон Уолтема Блэка, по которому любой мирянин или духовное лицо, посылающие письмо без подписи с требованием денег или других ценностей, виновны в уголовном преступлении. Кроме того, вы анонимно угрожали обвинить других лиц в преступлениях – в долгах, распутстве, – чтобы вымогать у них деньги. Только за это полагается семь лет ссылки.

Дэниел Уэбб заговорил:

– Выносить приговор и назначать наказание не входит в компетенцию этого суда.

– Вы можете говорить, сэр, только когда я задаю вам вопрос, – возразил судья. – В вашем последнем письме вы предлагаете хранить секреты леди в обмен на место в доме некоего дворянина и определенное вознаграждение. Я считаю достойным порицания тот факт, что поверенный предал доверие своего клиента, как это сделали вы. Более того, констебль и лорд Гаррик Армитидж заявляют, что вы ударили эту леди. Что вы скажете в ответ на обвинение в оскорблении действием?

Уэбб поднял голову.

– Я не собирался... это не было умышленным деянием.

– Не вполне отрицание, – пробурчал мировой судья, записывая его ответ. – Дэниел Уэбб, ваше дело передается в уголовный суд. Вас поместят в тюрьму в Тотхилл-Филдс до тех пор, пока вас не переведут в суд Олд-Бейли для рассмотрения вашего дела. – Посмотрев на большие часы на стене, судья с облегчением вздохнул: – Почти восемь часов. Уже нет времени рассматривать еще одно дело. Суд объявляет перерыв до десяти часов утра.

Лавиния поднялась со стула. В тот момент, как она выйдет из этого душного, набитого людьми зала, ее жизнь круто изменится. Хотя она не знала, что ждет ее за этими дверями, она была рада тому, что вся ее ложь осталась позади.

Скоро она и Гаррик станут равными – нищие изгои, авантюристка и бродяга. Общее бесчестье укрепит их связь – или ее разрушит?