Рейвен не была готова к зрелищу, которое предстало перед ее изумленным взором через четверть часа, когда она вышла на крыльцо пансиона мамаши Райт.

Двое мужчин и одна женщина, которым, вероятно, было по двадцать с небольшим лет и которые принадлежали, по всей видимости, к племени кайова, терпеливо ждали Рейвен, сидя верхом на лошадях. Один из индейцев держал под уздцы четвертую лошадь, которая была без седока. Когда Рейвен в сопровождении Слейта вышла из дома, выражение лиц гостей ничуть не изменилось.

На Рейвен смотрели три пары внимательных, пытливых глаз, близко расположенных к переносице. На бронзовых лицах выделялись высокие скулы, длинные узкие носы, крепкие подбородки и сомкнутые губы. В густые длинные черные волосы всех троих, разделенные на прямой пробор, были вплетены полоски ткани и меха.

Мужчины были в рубашках из оленьей кожи с длинными рукавами, украшенных человеческими волосами, торчавшими из боковых швов, а также в гамашах, штанах и мокасинах, расшитых бисером и металлическими бляшками. Кулоны на кожаном ремешке и серьги дополняли наряд. На их лицах не было заметно признаков волосяного покрова, даже брови у них не росли. Молодая женщина была в похожей на пончо замшевой рубашке, широкой юбке и высоких сапогах, доходивших до колен. Вся ее одежда была вышита бисером и украшена чем-то, напоминавшим зубы и иглы животных.

Кайова показались Рейвен очень красивыми, и она прониклась к ним симпатией. Теперь она знала точно, откуда у нее такие темные глаза и смуглый цвет кожи, и могла представить себе, как выглядела ее мать. Неудивительно, что отец Рейвен влюбился в девушку из племени кайова и до конца своей жизни оплакивал ее безвременную кончину. Рейвен была рада, что все же приехала сюда. Ей необходимо было увидеть свой народ, чтобы проверить то впечатление, которое он произведет на нее.

Но не одежда поразила Рейвен. То, что произвело на нее наиболее сильное впечатление, было неуловимым, неосязаемым. Все трое хранили молчание, как будто находились в полной гармонии и согласии с окружающим миром. Странно, но Рейвен показалось, что они были наделены большой силой. Причем эта сила имела совсем иную природу, нежели та, которой обладал, например, Джереми Луис Сентано, занимавший высокий пост и сосредоточивший в своих руках огромные богатства, или индеец из племени команчи Джек, применявший ее против других людей.

Легкая дрожь пробежала по телу Рейвен. Слейт говорил, что индейцам известно все, что творится в их краях, и Рейвен, после того как эти трое нежданно-негаданно явились сюда, теперь почти уверилась в правоте его слов. Неужели действительно связь индейцев с их землей, ее растительным и животным миром была столь неразрывна, что они могли предсказать все будущие события? Может быть, именно эти знания, которыми сама Рейвен не владела, придавали им такой таинственный вид?

Прекрасные, сильные, сдержанные... Зачем им понадобилась Рейвен? Она чувствовала себя в их присутствии как школьница перед строгими учителями. Белые изменили мир краснокожих. Вместо того чтобы вести привычную для них кочевую жизнь, индейцы вынуждены были поселиться в резервациях, на замкнутой территории. Возможно, ее народу действительно была нужна именно она – женщина, в жилах который текла кровь кайова и которая вместе с тем представляла мир белых.

Но тут Рейвен напомнила себе, что приехала вовсе не за тем, чтобы попытаться изменить ход истории или восславить «благородного дикаря». Она явилась на эту землю, чтобы помочь кайова справиться с возникшей у них проблемой, а также встретиться со своим родственником, единственным, который еще оставался в живых.

– Рейвен Каннингем? – спросил один из индейцев.

– Да. А вы из племени кайова, которое просило меня приехать сюда?

– Да, мы – кайова, – отвечал тот, кто первым заговорил с ней. – Я – Быстрый Орел. А это – Перышко и Коготь Бобра.

– Рада познакомиться с вами, – произнесла Рейвен обычную формулу вежливости. – Это – мой друг и деловой партнер Слейт Слейтон.

Кайова некоторое время молча смотрели на Слейта, а затем вновь заговорил Быстрый Орел:

– Мы ожидали, что ты приедешь одна.

– Слейт – мой напарник. Мы работаем вместе, – объяснила Рейвен.

– Он должен пойти с нами? – спросил Быстрый Орел.

– Да. Мне понадобится его помощь.

Быстрый Орел переглянулся со своими спутниками, а затем снова обернулся к Рейвен.

– Мы не готовы принять этого бледнолицего.

– Мне жаль, если его присутствие причиняет вам неудобства, – сказала Рейвен. – Мы можем остаться здесь, в Медисин-Лодже.

– Мы привели с собой только одну запасную лошадь, – снова заговорил Быстрый Орел.

– А разве на нее нельзя сесть вдвоем? – спросила Рейвен.

– Нет, это оскорбит прекрасного боевого коня.

– Понимаю, – промолвила Рейвен. – В таком случае мы со Слейтом могли бы нанять здесь еще одну верховую лошадь или, как я уже предлагала, остаться в городе.

– Мы хотели бы, чтобы ты жила вместе с нами по обычаям кайова. И коль скоро тебе действительно необходим этот человек, мы возьмем его с собой. Если сама Рейвен Каннингем сядет на этого боевого скакуна, тем самым будут заглажены все оскорбления, – заявил Быстрый Орел.

– Прекрасно, – сказала Рейвен. – Мне бы очень хотелось пожить в племени кайова и как можно скорее увидеться с моим дядюшкой. Мы путешествуем налегке, и весь наш багаж состоит из двух саквояжей.

– Если вы принесете их сейчас и мы немедля отправимся в путь, то еще до наступления сумерек ты увидишь своего дядю, – сказал Быстрый Орел.

– В таком случае мы готовы к отъезду. И Рейвен повернулась к Слейту.

– Я схожу за вещами, – сказал он, не сводя глаз с Быстрого Орла. – Но хочу предупредить, что мы с Рейвен путешествуем вместе. Ничто не может разлучить нас.

Бросив пристальный взгляд на кайова, он повернулся и скрылся в здании пансиона. Рейвен молча ждала его возвращения, обдумывая предстоящую поездку. Она была довольна, что надела широкую темно-зеленую юбку с разрезом, которую ее заставила взять с собой Маргарита. Она хорошо сочеталась с блузкой в зеленую клетку, которая сейчас была на Рейвен. Маргарита настояла также на том, чтобы Рейвен взяла с собой в дорогу широкополую шляпу, и теперь Рейвен была благодарна подруге за заботливость. Им предстоял долгий путь верхом, во время которого Рейвен очень пригодятся эти вещи.

Она взглянула на индейцев. Те молча наблюдали за ней. Интересно, неужели они и в своем кругу так же немногословны, как и с чужаками?

– Я надела юбку с разрезом, поэтому мне будет удобно скакать верхом, – промолвила Рейвен, чтобы нарушить затянувшееся молчание.

Быстрый Орел кивнул, но ничего не сказал. Очевидно, индейцы не были расположены к разговору. И чтобы скоротать время, Рейвен стала разглядывать предназначавшуюся ей гнедую лошадь с черными ушами. Рейвен надеялась, что животное не оправдает своего звания боевого скакуна, поскольку сама она отнюдь не была опытной наездницей и опасалась, что ей не хватит мастерства, чтобы справиться с резвой верховой лошадью. Уздечка представляла собой один-единственный кожаный ремешок, крепившийся к нижней челюсти лошади. Судя по всему, седло было сделано из дерева и обтянуто кожей. Попона тоже была кожаной. Рейвен решила, что ей нелегко придется в пути. Ее страшило длительное путешествие верхом.

– Ты хорошо ездишь верхом? – спросила Перышко, нарушая молчание.

– Нет, у меня мало практики, но я знаю, как это делается, – ответила Рейвен.

– Мне очень жаль слышать это, – сказала Перышко. – Для нас лошади – это вся наша жизнь. Пока не исчезли буйволы, наши кони позволяли нам легко преследовать стада и добывать себе пищу. Ведь мы не едим ничего, кроме мяса, – ни рыбу, ни дичь.

– Правда? – с удивлением спросила Рейвен. – Они кажутся вам невкусными?

Перышко улыбнулась.

– Это табу, религиозный запрет. Мы не должны употреблять их в пищу. Даже если будем умирать с голоду, мы не станем охотиться на птиц или ловить рыбу.

Рейвен вспомнила деликатесы, приготовленные из птицы и рыбы, которые она пробовала в поезде «Монтесума». Может быть, теперь, когда Рейвен узнала, что они являются табу для ее народа, она тоже перестанет их есть?

Тут на крыльце появился Слейт, и разговор прекратился. Короткая беседа с Перышком доставила Рейвен удовольствие, но ей было непросто разговаривать с индейцами. Возможно, это потому, что английский не был для них родным языком.

– Мы повезем ваши саквояжи, – сказал Быстрый Орел, – чтобы не перегружать вашу лошадь.

– Один из них могу взять я, – предложила Перышко.

Слейт передал ей один саквояж, а другой взял Коготь Бобра. Рейвен поняла, что пришло время садиться в седло, но стремян не было. Она посмотрела на Слейта, прося его взглядом помочь ей, и он кивнул. Быстро подхватив Рейвен на руки, он посадил ее в седло, а затем сел позади своей возлюбленной.

– Мы готовы, – с улыбкой сказала Рейвен, беря в руки поводья и обращаясь к Быстрому Орлу.

Индеец кивнул.

– Мы постараемся ехать помедленнее, чтобы не утомлять тебя и твою лошадь.

Вскоре Рейвен поняла, что даже горячая ванна не помогла ей оправиться от трудного путешествия в дилижансе и у нее ныло все тело. Единственное, что облегчало ее страдания, были крепкие руки Слейта, обнимавшие ее за талию. К счастью, Рейвен не пришлось управлять лошадью – та сама следовала за своими собратьями.

Маленький отряд двигался медленно и в полном молчании, и Рейвен стала прислушиваться к звукам природы. Она с удивлением заметила, что птицы поют здесь совсем по-иному, чем в той местности, где она жила. До ее слуха доносились шорох трав и шелест листвы на ветру. Они ехали вдоль ручья, и Рейвен слушала его журчание. Один раз вдалеке раздался вой койота.

Возможно, молчаливость кайова коренилась в особенностях их образа жизни. Индейцам надо было вести себя очень тихо, чтобы услышать все звуки природы, распознать ароматы дикорастущих цветов или острый запах горящей травы. Им надо было уметь хорошо видеть то, что происходит на значительном расстоянии от них, чтобы вовремя заметить подкрадывающегося врага или зверя, на которого они охотились. Разговоры, смех, шум могли бы обнаружить их местоположение, сделав легкой добычей.

Образ жизни кайова сильно отличался от привычного ей. Ее мать и отец были очень несхожи. Возможно, именно поэтому она сама всегда отличалась от окружающих, ведь в ней уживались два разных, враждующих, мира. Рейвен никогда не вписывалась в жизнь Чикаго, потому что никогда не была настоящей леди. Ей нравилось работать в детективном агентстве отца, но она была слишком откровенна. Сможет ли она когда-нибудь свыкнуться с жизнью кайова? Неужели она обречена всегда находиться между двумя мирами, оставаясь, по существу, чужой для каждого из них?

Она тряхнула головой, прогоняя невеселые мысли. Вокруг было тихо и пустынно. Хотя Рейвен была сейчас не одна – рядом находились Слейт и индейцы, – она ощутила вдруг, что мир как будто ополчился против нее и бросает ей вызов. И Рейвен решила принять его. Да, она поможет кайова и тем самым найдет свое место среди народа, к которому принадлежала ее мать!

Внезапно она поняла, что Слейт стал для нее не таким близким, как раньше, несмотря на то, что он сейчас крепко обнимал ее за талию. Рейвен ощущала свою неразрывную связь с этой землей, с народом кайова. И это чувство с каждой минутой становилось сильнее и отдаляло ее от Слейта. Она взглянула на своих спутников и заметила, что Быстрый Орел наблюдает за ней. Ее сердце учащенно забилось. У Рейвен было такое ощущение, как будто индеец дотрагивается до нее своим взглядом, изучает ее, стараясь все о ней узнать, а его темные глаза проникают ей в самую душу.

Быстрый Орел медленно кивнул, и на его лице отразилась решимость. Рейвен поняла, что он хочет ее, хочет так, как мужчина может хотеть женщину. Она уже знала, что такое страсть, ее сердце принадлежало Слейту. Но чувства индейца сильно отличались от тех, которые питал к ней ее возлюбленный. Быстрый Орел хотел, чтобы она утратила все связи с цивилизованным миром, хотел превратить ее в настоящую кайова, сделать ее своей женщиной. Рейвен охватила дрожь, и она отвела глаза. Как все это было глупо! Как могла она такое подумать о человеке, с которым только что познакомилась, и который не дал ей никакого повода для подобных мыслей, если не считать, конечно, долгого пристального взгляда? И все же она знала, что он любит ее, и в ее душе зажегся ответный огонь. Это было совсем другое чувство, нежели то, которое она испытывала к своему жениху, или то, которое существовало между ней и Слейтом. Рейвен не назвала бы его страстью. Оно скорее походило на желание... Но желание чего? Соединения с семьей? С племенем кайова? Желание стать частью этого народа? Она не находила ответа на эти вопросы.

Проснувшееся в ее груди чувство пугало Рейвен больше, чем какая-либо другая опасность, с которой она могла столкнуться на Индейской территории. Она дотронулась до теплой руки Слейта и прижала ее к своему животу. Рейвен страстно любила Слейта, он был ей нужен, и поэтому неотступные мысли об индейце смущали ее. Быстрый Орел притягивал ее взгляд, его темные глаза пронзали ее. Рейвен не понимала, что с ней происходит. Она старалась не забывать, что явилась сюда не затем, чтобы найти себе здесь мужа, а для того, чтобы помочь кайова справиться с возникшей у них проблемой и повидаться с дядей. У нее уже был возлюбленный – Слейт Слейтон, и Рейвен не хотела, чтобы в ее жизни появился другой мужчина.

Маленький отряд двигался в северо-западном направлении. Вокруг расстилались широкие просторы, и у путников был хороший обзор. Они ехали по равнине, покрытой красной землей, поросшей высокой травой и изрезанной кое-где оврагами, по дну которых пролегали русла ручьев. Рейвен никогда прежде не видела краснозема. Ветер поднимал красноватую пыль, которая оседала на влажных лицах путников, и создавалось впечатление, как будто на них надеты маски из тонкой ткани. Рейвен восхищала суровая красота пейзажа, величие природы, которая подавляла своим беспредельным пространством, сулившим неограниченную свободу. Здесь можно было скакать долгие-долгие дни в полном одиночестве.

Когда начали сгущаться сумерки, окрашивая небо в темно-красные тона, путники достигли гор Уичито и свернули на извилистую тропу, петлявшую в зарослях кустарника и среди сосен. Влажный воздух был напоен ароматами хвои. Всадники пересекли несколько оврагов и ручьев, углубляясь в горы.

Рейвен тревожно оглянулась назад. Разве она сможет найти обратную дорогу, если вдруг вздумает уехать в город? Слейт, который, казалось, угадал ее мысли, сжал ей руку, стараясь успокоить.

– Дорогу в Медисин-Лодж можно найти по солнцу, Рейвен, – тихо сказал он. – Мы двигались в северо-западном направлении. Запоминай все особенности ландшафта, как ты запоминаешь улицы и здания в городе.

– Но различия ландшафта здесь почти неуловимы.

– Для опытного глаза отыскать дорогу в горах так же просто, как для тебя – найти нужную улицу в городе.

– Мне надо было более внимательно следить за особенностями тех мест, по которым мы проезжали, но я и не предполагала, что нам предстоит столь долгий путь.

– Не такой уж он и долгий. Ведь мы едем очень медленно. Кроме того, вероятно, мы движемся не прямо к цели нашего путешествия.

– Мы отвезем тебя назад в Медисин-Лодж по первой же твоей просьбе, Рейвен Каннингем, – неожиданно сказал Быстрый Орел. – Не думай, что кайова будут удерживать тебя против воли. Ты наш почетный долгожданный гость.

– Спасибо. У меня и в мыслях не было, что я не свободна. Мне просто стало интересно, как вы находите путь в бездорожье.

– По-моему, твой друг все правильно тебе объяснил, – заметил Быстрый Орел.

И Рейвен поняла, что кайова обладали превосходным слухом. Индеец услышал то, что было сказано очень тихо. Конечно, от того, насколько развиты зрение и слух, подчас зависела сама жизнь краснокожих. Рейвен отметила про себя эту особенность. Если ей впредь понадобится что-нибудь обсудить с глазу на глаз со Слейтом, им необходимо будет удалиться от индейцев на порядочное расстояние.

Лес начал редеть.

– Мы скоро приедем, Рейвен, и ты сможешь отдохнуть, – сказала Перышко.

– Спасибо, – промолвила Рейвен. – Мне очень хочется поскорее добраться до места.

Интересно, каким образом Перышко догадалась, что Рейвен так плохо себя чувствует?

– Твой дядя с нетерпением ждет тебя, – продолжала индианка.

– Я тоже мечтаю поскорее встретиться с ним, – сказала Рейвен.

Вновь воцарилось молчание. Рейвен изо всех сил держалась в седле. Ехать оставалось недолго, и она должна была еще немного потерпеть. Но встретившийся вскоре на их пути холм почти доконал ее. Особенно труден был спуск, когда лошадь понеслась галопом.

Несколько минут назад ничто не предвещало, что здесь рядом находится человеческое жилье, а теперь перед глазами Рейвен появилось большое индейское поселение. Оно было прекрасно, как сами кайова, и располагалось среди живописного леса и пышной зелени трав. Над крытыми буйволовыми шкурами вигвамами, между которых играли дети, струился дым. За женщинами, носившими воду из речки, с лаем бежали собаки. Приближалось время ужина, и Рейвен внезапно почувствовала, что страшно проголодалась. Но что приготовили индейцы на ужин? Может быть, ей и Слейту следовало захватить с собой продукты? Но это, несомненно, оскорбило бы кайова.

Рейвен отдавала себе отчет в том, что реальность, с которой она столкнулась, превзошла все ее самые смелые ожидания. Она и не предполагала, что их образ жизни так сильно отличается от того, к которому она привыкла. Возможно, отец был прав, решив воспитывать ее в Чикаго.

Перышко, улыбаясь, направила свою лошадь к Рейвен.

– Тебя ждут. Сердца кайова радуются, что ты приехала. Мы не причиним тебе никакого вреда.

– Я знаю, – быстро сказала Рейвен. Неужели все ее чувства написаны на лице? – Я очень рада, что приехала сюда. Просто мне немного не по себе: здесь все так непривычно.

– Мы поможем тебе освоиться. Ступай, сестра, влейся в ряды кайова.

Перышко мягко дотронулась до руки Рейвен, а затем быстро поскакала в сторону деревни. Сопровождавшие ее индейцы пустили лошадей галопом и на полном скаку въехали в лагерь, возвещая победным кличем, что привезли с собой Рейвен Каннингем. Кайова, выбежавшие из вигвамов вместе с детьми, присоединились к скандированию, которому вторило лесное эхо.

Остановив лошадь, Быстрый Орел соскочил на землю и, подхватив Рейвен, помог ей спешиться. Лишь одно мгновение она находилась в его объятиях, но этого хватило, чтобы их глаза встретились и Рейвен явственно увидела, что индеец хочет ее. Хочет, чтобы она стала частью племени. Быстрый Орел, истинный воин, готов был устранить любое препятствие со своего пути, чтобы добиться вожделенной цели.

Кайова окружили Рейвен со всех сторон, а затем подвели гостей к вигваму, стоявшему в центре деревни. Индейцы продолжали распевать ритуальные гимны, подталкивая гостью вперед. Рейвен почувствовала, как холодок побежал у нее по спине, и она внезапно воспрянула духом. Ну, вот она и дома!

Процессия остановилась у входа в вигвам, полог откинулся, и навстречу Рейвен, сильно хромая, вышел дряхлый, изможденный человек с поблекшей кожей, но все еще иссиня-черными волосами. Его взгляд был затуманен, тем не менее, старик смотрел прямо на Рейвен.

– Добро пожаловать домой, Рейвен, – сказал он по-английски.

Слезы выступили у него на глазах, когда он протянул руки, чтобы обнять племянницу.

– Дядя, – прошептала Рейвен и нежно обняла старика. До этого мгновения она в душе все еще сомневалась, что ее дядя действительно существует, что он жив.

– Ты так похожа... на мою сестру в юности, – запинаясь, промолвил старик, с трудом подбирая английские слова. – Но цвет твоих волос изменила... Луна. Мы будем... называть тебя Рейвен Лунное Дитя.

– Это хорошо, Бегущий Медведь, – сказал Быстрый Орел, стоявший рядом с Рейвен. – Рейвен Лунное Дитя прибыла сюда, чтобы обеспечить нам покровительство луны во время праздника Пляски солнца.

Он повторил свои слова на языке кайова, чтобы соплеменники могли понять их. Бегущий Медведь кивнул, соглашаясь с Быстрым Орлом.

– Дочь возвращается с триумфом... точно так же как и ее... мать.

Смущенная восторженным приемом, который ей оказали, Рейвен поняла, что не имеет права подвести кайова.

Взглянув на Слейта, Рейвен заметила, что он стоит в стороне, не принимая участия во всеобщем ликовании. Она почувствовала себя виноватой перед ним. Рейвен втянула Слейта в события, которые никак не затрагивали его лично. Взяв его за руку, она подвела своего друга к Бегущему Медведю.

– Это – Слейт Слейтон, дядя, мой друг и деловой партнер. Он приехал, чтобы помочь кайова.

– Это замечательно, – ответил Бегущий Медведь. – Хорошо, когда у человека есть друзья, которые всегда готовы помочь. Нам надо о многом побеседовать, дочь моей сестры. Но для этого у нас еще будет время. А сейчас пора поговорить о празднике Пляски солнца.