Глава 15

Когда они вошли через парадную дверь, с лестницы вниз сбежала Мелли. Она была в панике.

– Он убивает папу! Он опять пустил ему кровь, и папа лежит там без сознания! Помогите мне! Пожалуйста, помогите мне! – Она повернулась и побежала обратно наверх.

Грейс с Домиником следовали за ней.

В комнате сэра Джона они увидела доктора, отгоняющего Мелли, у которой началась истерика. Рядом с ним стоял тазик, наполовину наполненный свежей яркой кровью.

Сэр Джон лежал на спине без движения, его кожа была почти такой же бледной, как подушка под головой. Грейс увидела, что его грудь слегка поднимается и опадает.

– Он жив! – воскликнула она. – Мелли, успокойся! Он жив, и мы не дадим ему умереть.

Мелли расплакалась.

Доминик, убедившись в том, что сэр Джон и вправду все еще дышит, повернулся к доктору. Доктор, поймав его взгляд, невольно попятился.

– Я же приказал вам больше этого не делать! – сказал Доминик тихим пугающим голосом.

– Я… я… это было необходимо, – начал оправдываться доктор. – У него воспаление, видите? – Он откинул одеяло и показал большую красную опухоль на правой стороне живота.

– Но он и так потерял много крови! И он не ел несколько дней! – страстно перебила его Мелли. – Он слишком слаб, чтобы перенести кровопускание. Мне кажется, вам просто нравится пускать ему кровь. Вы самый настоящий мясник!

Грейс попыталась как-то разрядить обстановку:

– Разве нет никакого другого способа излечить это? Она жестом показала на опухоль. – Я хочу сказать, без кровопусканий.

Но доктор был слишком возмущен обвинениями Мелли. Не глядя ни на кого, он побросал свои вещи в саквояж.

– Я ухожу! Я не останусь здесь ни на секунду. Не желаю, чтобы меня оскорбляли!

Мелли была шокирована.

– А как же папа? Не можете вы его бросить просто так! Доктор фыркнул:

– Я больше ничего не могу для него сделать. Он умирает. Наступила напряженная тишина.

– Умирает? – всхлипнула Мелли. Грейс обняла подругу.

Доктор кивнул на опухоль сэра Джона.

– Его печень сильно вздулась. Я думаю, это рак печени. Или отравление. Если он начнет кашлять кровью, вы поймете, что это. В любом случае ничем помочь уже невозможно.

– Но мы же не можем просто стоять и смотреть, – сказала Грейс.

Доктор пожал плечами:

– Давайте ему опий от болей. Если боль станет сильнее, увеличивайте дозу.

– Если в этом случае невозможно совершенно ничего сделать, тогда зачем вы пускали ему кровь? – хмуро поинтересовался Доминик.

Доктор неуютно поежился.

– Вам и вправду это нравится, – обвинила его Грейс.

– Я ухожу, – заявил он.

– Вот именно, – подтвердил Доминик. – Вы уезжаете из Вульфстона.

Доктор неуверенно посмотрел на него.

– Вы покидаете поместье, – пояснил Доминик. – Я не считаю, что вы вообще доктор. И я не желаю, чтобы человек, который наслаждается видом чужих мучений, лечил моих людей.

Грейс заметила эти слова, даже если больше этого никто и не заметил. «Моих людей».

Глаза доктора округлились от шока.

– Вы не можете этого сделать!

Доминик пригвоздил его к месту взглядом своих янтарных глаз.

– Я лорд д'Акр, и я не желаю, чтобы на моей земле жила кровожадная пиявка и паразитировала на моих людях. У вас две недели на сборы.

– Да как вы смеете…

– Тогда одна неделя. А если после этого вы все еще будете здесь, я пошлю своих людей, чтобы выдворить отсюда вас и вашу любезную супругу. – Он сделал паузу. Мужчина изумленно таращился на него. Доминик добавил: – А если вы не уберетесь отсюда, когда я досчитаю до трех, я сброшу вас с лестницы. Один, два…

За дверью показался Абдул и попросил зловещим голосом:

– Отдайте кровопийцу мне, прошу вас, сэр. У нас на родине знают, как поступать с подобными ему. – Он улыбнулся доктору жутковатой улыбкой. – Я с удовольствием…

Доктор вскрикнул от ужаса и опрометью бросился прочь из комнаты.

Абдул подмигнул Грейс.

– Теперь мы от него избавились. – Он повернулся к Мелли и спросил у нее заботливым голосом: – Скажите, кого нам пригласить для заботы о вашем отце, мисс Петтифер? У вас есть кто-нибудь на примете? Пустой взгляд Мелли давал понять, что она об этом не умывалась.

Одна из сестер Тикел подала голос от двери:

– Бабушка Уигмор – лучшая целительница в этих метах.

Абдул кивнул, не поворачивая головы.

– Спасибо, Тэнси. Что выдумаете, мисс Петтифер? Следует ли мне послать за этой бабушкой Уигмор?

Мелли обернулась к Грейс за помощью.

– Она не может быть хуже этого доктора, – сказала рейс. – К тому же она опрятная и знает о травах больше, ем кто-либо еще. И она мне нравится, Мелли. Нам будет наамного спокойнее, если она будет поблизости.

Абдул поклонился:

– Тогда Тэнси сейчас побежит быстрее ветра и приведет эту травяную бабушку для вас, ситт.

Что Тэнси и сделала.

Бабушка Уигмор кинула на сэра Джона один взгляд и пробормотала:

– Отравление, сказал он? Или рак? Ну может быть. А может быть, и нет.

Она приподняла веко сэра Джона и заглянула в его глаз.

– Да, с печенью у него что-то неладно. – Она взглянула на воспаление у него на животе и наморщила нос. – Я думаю, это и есть источник всех проблем. Это может быть фурункул, а может быть и кое-что похуже. Подождем. Я поставлю припарку, и посмотрим, что оттуда выйдет.

– А что может выйти? – испуганно спросила Мелли. Старушка сморщила лицо.

– То, что причиняет страдания вашему отцу, молодая мисс. То, что доставляет ему страдания.

Сэр Джон открыл глаза и сказал усталым голосом:

– Тогда приступай поскорее.

Все присутствующие издали громкий вздох облегчения. Сэр Джон вновь был в мире живых, по крайней мере в настоящее время.

Под зорким взглядом Абдула миссис Стоукс подала ужин, который превзошел тот, что был подан накануне, но Мелли опять едва притронулась к своей порции. Грейс озабоченно наблюдала за ней. Это не было похоже на Мелли. Ее отцу не стало хуже под надзором бабушки Уигмор, и по крайней мере он начал пить.

К концу ужина племянница миссис Стоукс, Инид, постучала в дверь столовой и вошла. Вид у нее был взволнованный.

– Простите, пожалуйста, милорд, преподобный отец, леди, но я только что ходила в комнату сэра Джона, чтобы забрать поднос с ужином…

Мелли вскочила со стула.

– Что-нибудь случилось?

– Нет, мисс. Он… он выглядит все так же. Ничего не ел, но бабушка поит его целый день травяным чаем, и он его пьет, а это уже перемена к лучшему. За исключением этого он такой же, как и утром. Только…

Ее пальцы нервно выкрутили угол фартука.

– Только я немного поговорила с ним… Я не хотела причинить вреда… с ним приятно поболтать, но… – Она посмотрела на Абдула, а потом на Фрея. – Я рассказала про мистера Абдула, а затем я проговорилась, что в доме, кроме язычника, есть еще и священник. И теперь он хочет повидаться с ним. Наедине и как можно скорее.

Мелли ахнула, а Грейс и Доминик переглянулись.

Инид добавила:

– Мне очень жаль, мисс. Я знаю, что не должна была говорить об этом. – Абдул велел ей замолчать.

Грейс села рядом с Мелли и взяла ее за руку.

– Мелли, нет никакого повода думать о худшем… Мелли начала всхлипывать.

Фрей отложил салфетку и поднялся от стола со словами:

– Ну, мисс Петтифер, не стоит беспокоиться, когда вы не знаете, чего именно он хочет. Я пойду и побеседую с ним, я должен был с самого начала именно так и поступить. Просто посидите здесь и выпейте чашечку чая. Я поговорю с вами после того, как повидаю вашего отца.

К удивлению Грейс, Мелли подавила рыдания и кивнула.

– Чай – это неплохо, – пробормотала она, и Грейс сделала Инид знак, чтобы та немедленно принесла чайник.

Фрей поднялся наверх и представился сэру Джону. Он никогда прежде не встречался с ним, но, хотя его и потряс бледный и измученный вид пожилого джентльмена, его также воодушевил живой взгляд его мудрых глаз.

– Могу ли я вам чем-нибудь помочь, сэр? – спросил он. Сэр Джон с гримасой боли на лице отмахнулся от предложения.

– Поставь себе стул, мальчик. Я потом выпью эту отраву. – Он указал жестом на бутылочку с опиумом, стоящую на прикроватном столике. – Она затуманивает разум, так что я подожду, пока не скажу то, что должен сказать.

Фрей сел, сложил руки и стал ждать. Сэр Джон внимательно осмотрел его.

– Неттертон? Я знавал Хэмфри Неттертона в юности, ваш отец?

Фрей кивнул:

– Да, сэр. Меня назвали в его честь.

– Хороший малый был твой отец. Я расстроился, когда узнал о его смерти. – Сэр Джон шмыгнул носом. – Я, правда, лучше был знаком с твоим дядей Седриком. – Он покачал головой. – Я не верил, когда мне сказали, что он стал пастором. Нет, только не Седди Неттертон.

– Он сейчас епископ, сэр.

– Боже правый! И куда только катится этот мир? – Он улыбнулся Фрею. – Он, наверное, ужасно напыщенный.

– Ужасно. – Фрей улыбнулся в ответ.

– По-прежнему считает каждое пенни?

– Да, сэр.

Старик начинал нравиться Фрею все больше и больше.

– Значит, не так уж он и переменился. Я тоже, к сожалению. Я не могу удержать деньги, он не может их потратить. Итак, насчет этого дела с моей дочерью.

– Сэр?

– Я хочу, чтобы вы огласили имена в это воскресенье. Ее и д'Акра. Все уже устроено.

Фрей нахмурился. Он колебался, но так и не отважился возразить.

– Сэр, прошу прощения, если это прозвучит дерзко, но… Сэр Джон взмахнул ослабевшей рукой.

– Вы хотите сказать, что Мелли не любит д'Акра, а он не любит ее, так? Я все это знаю.

Фрей открыл рот, чтобы возразить, но сэр Джон перебил его:

– Вы хотите сказать, что несправедливо было организовывать брак моей дочери, когда она была еще ребенком, с человеком, которого она не знает, и что ей должна быть предоставлена возможность самой выбрать себе друга?

– Ну… да, сэр.

– Так не говорите этого. Я все это знаю, но у меня есть свои причины. – Он открыто посмотрел на Фрея. – Я загнан в угол, малыш. У меня не осталось ни шиллинга, и я по уши в долгах. Если мне и суждено спасти Мелли от последствий моего неразумного поведения, то сделать это можно только через брак. Я бы предпочел не делать этого насильно, но в сложившейся ситуации…

– Понимаю. – Фрей и вправду очень хорошо понимал старика. Бедность – это ловушка, и не ему винить сэра Джона за то, что тот хотел спасти Мелли от нее.

Но Фрей чувствовал, что должен настаивать, должен попробовать разрешить эту ситуацию. Это была… это была его обязанность как священника.

– Но вы ведь понимаете, что лорд д'Акр не намеревается делать это нормальным браком? Для него это всего-навсего белый брак, брак по расчету.

Старик пожал плечами:

– Он мне сказал то же самое. Он смирится с этим. А если нет… – Он помолчал. – Вы можете себе представить Мелли пытающейся заработать себе на жизнь, служа гувернанткой? Обороняя свою честь от всевозможных нахалов?

Эта картина привела Фрея в ужас.

– Нет, сэр.

– Так что даже если это и будет брак по расчету, то могло бы быть и хуже. Д'Акр молод, красив, и у него доброе сердце. Даже если он не полюбит ее, он никогда не обидит мою девочку.

Фрей сказал с усилием:

– Да, я знаю.

Сэр Джон пристально посмотрел на него:

– Откуда?

– Я учился с ним в школе. Мы друзья.

– А, значит, вы думаете, она будет с ним в безопасности?

– Да, – неохотно признал Фрей. – В безопасности, но несчастлива.

Сэр Джон отмахнулся от него нетерпеливым взмахом руки:

– В моем положении счастье – это роскошь.

– Да, сэр, – горько согласился Фрей. В его положении все выглядело точно так же.

Сэр Джон пронзил его взглядом, словно пытаясь что-то выведать, но сказал только:

– Итак, в воскресенье вы огласите имена.

– Если лорд д'Акр согласится.

– Он согласится. Просто огласите имена.

– Да, сэр Джон.

Фрей вернулся в столовую. Он взглянул на Доминика, затем на Мелли и провел пальцем между шеей и воротником, словно он был слишком тугим.

– Он хочет, чтобы я обвенчал мисс Петтифер с лордом д'Акром как можно скорее.

– Что? – воскликнули одновременно трое сидящих за столом.

Фрей продолжал:

– Он написал вашему священнику, мисс Петтифер, чтобы тот огласил имена в вашем приходе. Документы у меня здесь, я уже подписал их как свидетель и отправлю их как можно скорее.

Мелли расплакалась и выбежала из комнаты. Грейс последовала за ней. Доминик выругался и отошел к окну. Он постоял там, глядя в ночную темноту, и выругался еще раз.

– Он выглядит ужасно, Доминик, – сказал Фрей. – Я думаю, он умирает и знает об этом. Он сделает все, чтобы обеспечить будущее своего ребенка. Его нельзя винить за это. Ее обстоятельства таковы…

Доминик бросил на него непроницаемый взгляд:

– Мне известны ее обстоятельства, черт возьми! Двое мужчин стояли бок о бок, глядя в темноту за окном.

– Он хочет, чтобы я огласил имена в воскресенье. Доминик вновь выругался:

– Черт, я готов предоставить ей дом и постоянный источник дохода, но старый дурак и слушать не желает, а она не хочет помочь мне его уговорить. Он считает, что она не может сама о себе позаботиться.

– Что ж, она и вправду очень молода и немного избалована…

– Не надо об этом. Моя мама тоже была молода и избалована, и ей приходилось заботиться о себе и маленьком ребенке в другой стране.

– И посмотри, чем все закончилось. Она тоже знает, что он умирает, Доминик. Это видно по ее глазам. Она согласилась на это, чтобы он мог обрести покой.

Доминик сердито покосился на друга и начал мерить комнату шагами.

– Черт возьми, не может же она и вправду пожертвовать собой и своим будущим счастьем… и мной!.. И все ради спокойствия ее отца.

– Она благородное создание. Доминик фыркнул.

– Так что же нам делать? – спросил Фрей. Доминик все ходил по комнате с угрюмым выражением на лице.

– Бога ради, я сказал ему, что о девушке позаботятся, та что же тут жаловаться?

– Это очень заботливо с твоей стороны, Доминик, но ведь девушка все равно станет жертвой сплетников и неприятных пересудов.

– Что? – Доминик нахмурился.

– Все скоро узнают, что ты лишь взглянул на девушку и заплатил кучу денег, чтобы не жениться на ней.

– Какая глупость! Девушка, конечно, не красавица, но уродиной ее не назовешь.

– Не красавица! Ты что, слепой? Как ты можешь называть девушку с такой нежной кремовой кожей и волшебными черными глазами не красавицей?!

Доминик удивленно посмотрел на него.

– Понятно, – сказал он медленно. – Ты прав, так ее назвать нельзя.

– Вот именно, – пробормотал Фрей. – Нельзя.

– И я всего-навсего пытаюсь обеспечить ее будущее.

– Обрекая ее на брак без любви и детей?

Фрей сжал кулаки и уставился на темноту за окном. Некоторые проблемы невозможно решить. Или, скорее, единственным решением являются деньги.

Наступила долгая пауза. Через некоторое время Фрей сказал:

– Я понимаю, что тебе этот брак не нравится, но что же нам делать? Ее отец не отступится. Он велел мне огласить имена, в воскресенье.

– Значит, у меня есть время до воскресенья, – сказал Доминик. – Если же мне это не удастся, оглашай имена… и к черту нас всех!

И они осушили бокалы, словно скрепляя смертельную клятву.

– Я думала, ты собираешься поговорить с отцом, – сказала Грейс в темноту.

– Я поговорила, – ответила через какое-то время Мелли. – Я попыталась, Грейс, я действительно попыталась. – Грейс услышала ее вздох с другого конца комнаты. – Я с ним разговаривала только что, но он и слушать не хочет. – Она добавила со всхлипом: – Прости, Грейс, прости. – Темнота заполнилась сдавленными рыданиями.

Грейс прижала к себе подушку и прикусила губу.

Имена объявят в воскресенье. Намерение Мелли Петтифер и Доминика Вульфа пожениться будет объявлено миру в воскресенье.

И только Мелли могла заставить отца передумать. А она была настолько парализована страхом, что даже и пытаться не хотела.

Мелли боялась, что, если попробует ослушаться его, ее отец умрет. Она также боялась, что он умрет и она останется совсем одна. Мелли не могла сейчас думать ни о чем, кроме своих страхов.

Грейс могла, но легче ей от этого не становилось.

Она лежала на кровати, а мысли как заведенные крутились в ее голове.

Ее преследовал разъяренный шепот ее деда: «Не ты, Грейс. Только не ты. Ты умрешь в одиночестве и без любви…»

Она натянула подушку на голову и заткнула уши. Это не важно. Ее любили, пусть даже так недолго. Он не сказал ни слова, ни слова о своей любви, но в его объятиях она ощутила страсть и блаженство.

Большинство людей за всю свою жизнь не испытывали ничего подобного.

А она испытала! Ну и что, что это блаженство отнимают у нее? Она еще увидит восход луны над пирамидами.

Но луна такая далекая и холодная, не жаркая, настойчивая и золотая, как его глаза. А пирамиды из камня, не из сильной теплой плоти.

Доминик же еще не сказал, что любит ее.

Слезы наполнили ее глаза, и подушка намокла. Грейс стерла слезы со щек и придала подушке другую форму. Она не будет плакать. Не будет!

Она будет планировать и думать, и пытаться, if В комнате на другой стороне коридора слабый старый мужчина ворочался и поворачивался, мучаясь от боли и страха перед сном, поскольку он мог умереть прежде, чем будущее его дочери будет обеспечено.