Глава 17

Как только Куини вошла в гостиную наверху, подруга начала жаловаться:

— Я не знала, что ты собиралась говорить, и побоялась отвечать на его вопросы. Вдруг мама вернется и расскажет совершенно другое? К тому же ты знаешь, я все равно не запомню даже половины того, что надо сказать. Прости за испорченное платье, но ничего другого я не смогла придумать.

— Не расстраивайся, — ответила Куини, снимая шляпу и перчатки.

— Но Джон Джордж возненавидит меня, когда поймет, что мы его обманывали.

— Глупости, он тебя любит. И полюбит еще больше, оставаясь твоим верным другом. К тому же это мои дела. А твоя мама вернется не скоро, потому что далеко и потому что ей потребуется не один день для того, чтобы убедить отца выделить тебе приданое. Он это сделает, я знаю. Хотя бы ради того, чтобы избавиться от твоей матери раньше, чем его жена узнает о ее существовании.

— Мама сказала то же самое.

Чем позже миссис Петтигру вернется, тем лучше, подумала Куини. Ибо трудно поверить, что Валерия способна вечно хранить молчание о своей подруге Молли.

— Когда она вернется, твой Джон Джордж с радостью узнает, что ты уже не бедная продавщица. Ты и оглянуться не успеешь, как он поведет тебя к алтарю. Потом вы будете жить счастливо, у вас будет трое детей, и все в очках. Девочку можешь назвать в мою честь.

— Куини? — ужаснулась Хеллен. У нее будут Мэри, Джейн и Джон. Или Джордж.

— Ты права. Вместо этого можешь просто вспоминать обо мне.

— Но где ты будешь? В тюрьме?

— Надеюсь, что нет. У меня готова история, которая, надеюсь, удовлетворит Рорка. Ему потребуется время, чтобы отделить правду от лжи, а пока он будет этим заниматься, я решу, что мне делать. Возможно, продам магазин и на вырученные деньги смогу жить где-нибудь еще. — Под новым именем, с новым успехом, но без Гарри.

— Но мне нравится магазин! У тебя столько клиентов!

Куини брызнула себе водой в лицо, надеясь смыть и слезы.

— Мне тоже нравится.

Пока она подкрашивала ресницы и брови, Хеллен принесла ей чистый носовой платок.

— Гарри поможет?

— Да, он так сказал. Хотя я понимаю, что лорд Хэркинг не всесилен. Вспомни, как хорошо он держал от всех в тайне отвратительное поведение своего зятя.

— Пока не стал кричать о нем в оперном театре. — Обе улыбнулись, потом Хеллен спросила: — Ведь я не должна идти вниз, правда?

— Нет. Я скажу, что ты приняла каплю лауданума, чтобы успокоиться. — Куини с вожделением посмотрела на пузырек. — Ложись в постель на случай проверки. Если Рорк такой усердный, каким выглядит, он вполне может настоять на ней.

Хеллен уже была в халате, а испорченное платье мокло в тазу с водой.

— Но я не засну, пока ты не вернешься. И скажи мне, какую историю ты приготовила, чтобы я знала, что ему говорить завтра, если он снова придет. Он спрашивал, давно ли мы знаем друг друга, когда и где познакомились.

— Ты могла ответить, что не слышала о мадам Дениз Лекарт, пока я в прошлом месяце не вернулась из Франции.

— Это правда!

— А встретились мы в парке, когда я собиралась открывать свой магазин. Тебе понравилась моя собака, мы разговорились. Ты шла… э… к торговцу канцелярскими принадлежностями на углу и любезно помогла мне составить визитную карточку. Продавец видел нас вместе. Помнишь, как он уронил поднос с гусиными перьями, когда мы вошли?

— А его жена дала ему пощечину!

— Да. Во время беседы мы выяснили, что обе хотим зайти в «Красное и черное». Мистер Браун подтвердит, что ты решила устроиться туда на работу. Но вместо этого тебя наняла я, когда поняла, что могу позволить себе помощницу.

Хеллен захлопала в ладоши.

— Это чистая правда! Мы в самом деле встретились в парке, когда ты вернулась из Франции. Какая ты умница, а я бы наплела всякую чушь, в которую никто бы не поверил.

Куини провела рукой по волосам. Можно обойтись без шляпы и перчаток. В конце концов, она в собственном доме, а потом — она просто деловая женщина, а не леди.

— Думаю, сойдет и так.

— Ты всегда красива. Может, если бы ты пофлиртовала с мистером Рорком, он бы забыл про свои вопросы?

— Хеллен! Я не сирена, чтобы лишить мужчину разума. И полагаю, чтобы отвлечь мистера Рорка от выполнения долга, одной красоты и порхания ресниц будет недостаточно.

Глаза Хеллен наполнились слезами.

— А вдруг он тебе не поверит? Вдруг задаст вопросы, на которые ты не сможешь ответить? Хитрость с пролитым чаем я уже использовала. Слезы тоже. Конечно, ты и сама знаешь, как действуют на мужчин женские слезы, но я сомневаюсь, что Рорка можно провести таким образом дважды за один вечер.

— Ты права. Если что, я упаду в обморок. Или попытаюсь добиться того, чего всегда хотела, — поговорить с леди Шарлоттой. Если Рорк не проглотит мою историю, я откажусь от разговора с ним и с его сыщиками, пока не увижу графа или его брата. Рорк не рискнет посадить меня в тюрьму, где я могу заболеть, а ведь у меня, возможно, есть необходимая ему информация. Так что в любом случае я встречусь с Эндикоттами. И отдам себя на милость лорда Карда.

— А как же Гарри?

— Я сомневаюсь, что открытый и честный джентльмен вроде лорда Хэркинга помилует меня, узнав, насколько я лжива.

— Он тебя любит! Клянусь.

— Может быть. Ну и что? Лорды не женятся на владелицах магазинов. Как не женятся и на сиротах, не знающих своего происхождения, приемная семья которых замешана в ужасных преступлениях.

— Но Джон Джордж хочет на мне жениться. Он сказал об этом до того, как узнал о приданом. Ему известно, кто моя мать и что мой отец ей не муж. Если человек тебя любит…

— Да, мистер Браун добрый и умный джентльмен, его не пугает мнение света. Но твой Джон Джордж не виконт.

И с этой печальной истиной Куини спустилась в демонстрационный зал.

Мужчины уже покончили с чаем, равно как и с содержимым фляжки. Гарри надеялся, что Рорк немного расслабится, тот надеялся, что спиртное развяжет язык Хзркингу и Брауну.

— Она даже красивее, чем я ожидал, — произнес сыщик, наблюдая за реакцией двух джентльменов.

Браун улыбнулся:

— Да, она самая красивая девушка в Англии. И, можете себе представить, согласна выйти за обыкновенного парня вроде меня!

— Я имел в виду мадам Лекарт, хотя мисс Петтигру тоже красивая молодая женщина, а вы, судя по всему, счастливый мужчина.

— О, мадам сногсшибательна! Я чуть не забыл собственное имя, когда она вошла в школу.

Рорк оглядел магазин.

— Трудно поверить, что женщина может быть одновременно и столь красивой, и столь талантливой. Да еще и честолюбивой. Женщина должна обладать немалой долей честолюбия, чтобы начать подобное дело, не так ли, милорд?

Гарри перестал улыбаться.

— Не вижу в честолюбии ничего плохого.

— Да, пока оно не выходит за определенные рамки. Но если женщина стремится заполучить лорда, кто знает, на что она еще способна и что пытается скрыть.

— Мадам Лекарт к этому не стремится. Вы сами увидите.

А если нет, он его заставит это сделать. Сейчас Рорк не в своей конторе, а здесь Гарри не позволит ему оскорблять cherie, запугивать или связывать с преступлением многолетней давности. Этому не бывать, пока он в Лондоне.

Гарри решил остаться в городе, когда Рорк начал проявлять интерес к Дениз. Таким образом, говорил он себе, он сможет сразу забрать бриллианты, если их найдут, и дать показания против своего зятя, если, не дай Бог, этого урода отправят под суд. А еще он сможет защитить свою подругу.

Подругу? Ха! Для него оставить мадам Лекарт было равнозначно тому, чтобы перестать дышать, а это совсем не дружеские чувства. Он представил Дениз в ее уютной гостиной наверху, как она переодевается, расчесывает блестящие волосы, готовясь ко сну. Черт, ему безумно хотелось оказаться с ней в се постели. Или его постели. Любой. Даже в кресле.

Желание тлело в нем с тех пор, как он встретил ее. Но кроме того, Гарри страстно хотел защитить ее, уберечь от тревог, заставить смеяться, прогнать тени, омрачающие эти голубые-преголубые глаза. Эта подруга — такая же часть его, как пальцы — часть руки, которые не могут существовать отдельно от нее.

Проклятие, и что он собирается с этим делать?

Для начала придвинет к себе единственное пустое кресло. Потом будет слушать.

Куини заняла свободное кресло, слава Богу, рядом с Гарри, и сложила руки на коленях. Воплощение беззаботности. Гарри одобрительно кивнул.

— Не желает ли кто-нибудь еще чаю? Нет? Тогда, мистер Рорк, что вы хотели узнать?

— Может, нам лучше поговорить наедине?

— Я бы пригласила вас в гостиную, но мисс Петтигру уже легла. Или вы предпочитаете место у раскроечного стола? — Он бы предпочел гильотину, подумала она.

Сыщик хмуро посмотрел на мужчин, явно не собиравшихся уходить.

— Я имел в виду без джентльменов.

— Почему? — Куини подняла одновременно подборок и бровь, как делала леди Дженнифер. — Мне абсолютно нечего скрывать. Тем более такого, что не могли бы услышать мои друзья. — Она деликатно прикрыла рукой зевок. — Не могли бы вы начать свои вопросы? Я очень устала.

— Пардон, мэм.

Куини решила, что извинение несколько саркастично, однако приняла его, по-королевски склонив голову. Гарри подавил улыбку. Она великолепна, ему незачем беспокоиться, его cherie возьмет любое препятствие и уклонится от прямого ответа.

— Давно ли вы знакомы с мисс Петтигру?

— Достаточно, чтобы понять, что она добрая, правдивая, с мягким характером и станет мужчине, мистеру Брауну, отличной женой.

Браун снова улыбнулся.

— И прежде чем вы зададите следующий вопрос, я скажу, что познакомилась с ней в парке, когда вернулась из Парижа. — Она погладила Парфе, который сидел рядом на страже. — Вы знаете, собака — превосходная тема, чтобы начать разговор с незнакомым человеком. А мы с Хеллен были не в той ситуации, когда требуется представление. За разговором мы выяснили, что у нас есть общие интересы, мы собирались зайти в одно и то же место. Кроме того, с ее знанием Лондона, которого не было у меня, Хеллен показалась мне неоценимой помощницей, ведь я только открывала свой магазин.

— Что вы знаете про Эзру?

— Розу? Конечно, Хеллен хорошо разбирается в цветах, но я предпочитаю сама решать…

— Эзра Исколл, скупщик краденого. Вы его знаете?

— Я избегаю знакомств с подобными людьми. Кажется, мать Хеллен пользовалась его услугами, но я скорее предпочла бы иметь дело с самим дьяволом. — Куини улыбнулась, коснувшись обнаженной шеи. — У меня, как видите, нет драгоценностей на продажу. Я все продала еще во Франции, чтобы оплатить занятия у месье Готема и возвращение домой. Я даже продала свое обручальное кольцо.

— Полагаю, месье Лекарт умер?

Куини посмотрела на сыщика с таким выражением, словно удивилась, как такой глупец мог добиться своей должности.

— В ином случае разве бы я приехала одна в Лондон, чтобы начать собственное дело? Стала бы носить траур? Ходить в оперу с лордом Хэркингом? Нет, нет и нет.

Гарри не понравилось последнее «нет», а сыщику не понравилось выглядеть глупцом.

— Нет, конечно. Мои извинения. Это ваша недавняя потеря?

Куини знала, что сыщик лишь пытается вытянуть из нее какие-то факты. Прежде чем он успеет спросить о местах и датах, которые легко проверить, она повесит ему на уши много лапши.

— Иногда мне кажется, это было вчера. — Она промокнула глаза носовым платком. — Бедный Лекарт умер слишком рано, даже не успел заявить права собственности на семейные виноградники.

— А как насчет вашей семьи?

— Моя девичья фамилия Леблан. — Весьма распространенная во Франции, так что Рорку потребуются годы, чтобы отыскать ее следы, если это ему вообще удастся. — Моя семья жила в Париже, но когда отца призвали на военную службу, мать бежала в Англию, как и многие другие. Мы переезжали с места на место, пока она искала работу швеи.

— Но потом вы вернулись? Чтобы найти отца, потребовать обратно его имущество…

— Отца убили в первом же бою. Ни богатства, ни владений у него не было. Да они бы все равно не перешли матери, поскольку она не состояла с ним в браке.

Вот почему она держала свои карты так близко к великолепной груди, подумал Гарри. Она незаконнорожденная. Ни одна женщина не признается в этом, если хочет выйти замуж или добиться успеха. Неудивительно, что она подружилась с Хеллен Петтигру, у них много общего. Гарри заметил, что сыщик пришел к тому же выводу.

Но уточнить детали Рорк не успел.

— После войны мы вернулись во Францию, мама скучала по родине. Она страдала неизлечимой болезнью и хотела умереть во Франции. Я похоронила ее там. — Куини прослезилась, вспомнив о последних днях Молли. — Во Франции у меня было очень мало знакомых, потому что я слишком долго жила за границей. В Англии — тоже. Почти все деньги ушли на счета доктору, а на жалованье швеи прожить невозможно. Потом в ответ на свои молитвы я встретила месье Лекарта.

— Который жил…

— Слишком недолго, хотя он и не был молодым человеком. О, вы имеете в виду — где? Его виноградник был на юге Франции, но жил он в Париже, стараясь раздобыть средства на восстановление строений и обработку полей. Он был умным человеком, многому научил меня в сфере финансов и вложения денег. Ему не суждено было ни увидеть плоды своих усилий, ни попробовать вина, сделанные из его винограда. Сказали, это апоплексический удар. Деньги, конечно, остались его семье. У него было два взрослых сына от первого брака, поэтому он мог взять незаконнорожденную жену без приданого.

Гарри почувствовал себя намного лучше, узнав, что Лекарт был пожилым человеком, когда женился на молодой красавице. Могла ли Дениз любить человека, годившегося ей в отцы? Черт, не умер же он от сердечного приступа, занимаясь с ней любовью? Гарри чуть не пропустил дальнейшее.

— Некоторое время я жила у его женатых сыновей, по мне там не было места. И не было смысла чего-то ждать, следовало задуматься о будущем, ведь я увидела, как скоротечна жизнь. Я решила вернуться в Англию, где очень высоко ценили французскую моду. — Куини успокоилась, ибо теперь могла говорить правду. — Но сначала я отправилась в Париж, чтобы поработать у настоящего кутюрье и получить рекомендации. Женщине очень трудно подняться выше швеи или портнихи как в Лондоне, так и во Франции. А я хотела не просто шить или иметь собственный магазин, но и создавать фасоны модной одежды. Я добилась места у месье Готема.

И где же было это место, размышлял Гарри, уже перестав ревновать к месье Лекарту. Даже он, английский виконт, безвылазно живущий в своем поместье, слышал о неуемном сексуальном аппетите кутюрье, а молодая вдова, притом красавица, вполне могла бы стать лакомым блюдом на тарелке француза.

— Когда я почувствовала, что научилась всему, чему могла, я поехала в Лондон. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на сомнения.

Рорк, быстро делавший записи в своем блокноте, поднял голову.

— Не стану утомлять вас, спрашивая, знаете ли вы леди Шарлотту Эндикотт. Но как насчет Куини Деннис?

— О ней я и хотела поговорить с капитаном Джеком Эндикоттом, ведь именно этим вызван ваш визит, не так ли?

Рорк кивнул:

— Тут слишком много совпадений.

— Я знаю, сейчас вы тоже поймете. Видите ли, после того, как я покинула семью мужа, в Париже много говорили о красивой светловолосой англичанке, портнихе. Однажды, когда я обратилась в поисках работы к одному из модельеров, меня спросили, не знаю ли я некую Куини Деннис, которая раньше жила в Англии. Она тоже искала работу, но никаких рекомендаций представить не могла, хотя замечательно шила и довольно хорошо говорила по-французски. Молчаливая, замкнутая девушка, похоже, у нее вообще не было друзей. Не знаю, взяли ее на работу или нет. Я хотела разыскать ее, когда устроилась к месье Готему, потому что я говорила по-английски и могла ей чем-то помочь. Но потом я услышала, что она заболела чахоткой и несколько месяцев спустя вроде бы умерла.

Рорк шумно вздохнул.

Браун застонал:

— Капитан Эндикотт очень расстроится.

— А я уже расстроен, — произнес сыщик, — что вы не пришли ко мне с этими сведениями раньше, мэм. Я давно бы мог послать кого-нибудь во Францию.

— Но это были только слухи. Я думала, что сама расскажу все братьям, если та Куини Деннис окажется леди Шарлоттой. Я решила, они смогут подождать месяц-другой, раз ждали столько лет. — Куини обвела рукой магазин и джентльмена, сидевшего рядом. — А у меня пропал резон идти к вам.

— Резон?

— За вознаграждением. Я нуждалась в деньгах, когда впервые увидела ваши объявления. Но теперь у меня есть магазин.

И лорд Хэркинг, с горечью подумал сыщик, закрывая блокнот, который станет защищать свою cherie от более пристрастных допросов на Боу-стрит, черт бы его побрал.