Глава 6

— Черт возьми, вот и Дэл, — проворчал Мейсон, когда на следующее утро, выглянув в окно, увидел лорда Дэландера. Он гарцевал на одной из своих лучших лошадей и вел в поводу такую же чистокровную лошадь для Мейсона. В отличие от своей матери Дэл был добродушным молодым человеком и надежным другом, хотя, к сожалению, и не умел хранить секреты. Дэл любил поделиться хорошей историей.

— Белтон, часы заведены? — спросил Мейсон, проходя через холл. Эти часы, украшенные затейливым орнаментом, Каро нашла в Италии во время свадебного путешествия. Глядя в упор на золотые филигранные стрелки, он надеялся, что часы неверно показывают время. — Не может быть, что сейчас уже половина восьмого.

Белтон чуть заметно приподнял густые седые брови, намекая, что подобное заявление абсурдно.

— Ладно, полагаю, они идут точно, — поспешил поправиться Мейсон, не желая обижать дворецкого.

— Милорд, — сказал Белтон, — кажется, лорд Дэландер приехал раньше назначенного часа.

Мейсон покачал головой: возникло затруднение. Появление Дэла в столь ранний час означало, что этот повеса не ложился всю ночь и теперь ищет места, где бы поспать — где угодно, но только не в собственном доме. И сейчас он ожидает приглашения к завтраку.

— Я ясно объяснил ей, как важно соблюдать тайну, а теперь… — Мейсон умолк, поймав на себе неодобрительный взгляд Белтона, красноречиво говоривший, что дворецкий считал партнерские отношения Мейсона с дамой сомнительной репутации чистым безумием. Безграничное презрение Белтона к театру уступало лишь его яростной ненависти к женщинам определенного поведения.

Конечно, дворецкий никогда не сказал бы хозяину, что кто-то является неподходящим для него обществом, но обладал способностью не оставлять у других никаких сомнений в том, что думает этот бескомпромиссный человек.

— Она опаздывает, — повторил Мейсон.

— Она актриса, милорд. — Белтон покачал головой, словно эта короткая фраза все объясняла.

— Вот именно, — проворчал Мейсон. — Ненадежна и непостоянна. И таковы не только актрисы, Белтон, — все женщины И стоит ли удивляться, что я выбрал жизнь ученого? Как только я избавлюсь от моих племянниц, — сказал он, кивнув в сторону лестницы, откуда сверху доносились пронзительные, как у базарных торговок, голоса, спорившие из-за шляпки, — и расплачусь с долгами Фредди, я вернусь к моим книгам и занятиям, к спокойной жизни, которой я наслаждался в Оксфорде.

Он прошелся по холлу и остановился у окна, чтобы взглянуть на площадь. Хотя единственным новым лицом, появившимся там, была молоденькая служанка, ходившая куда-то по поручению хозяйки, это не успокоило его.

Дэл в это время слез с лошади и оглядывался в поисках слуги, чтобы отдать ему поводья.

В любой момент на площади могла появиться карета мадам Фонтейн, и тогда — благодаря Дэлу — рискованная затея с участием самой известной в Лондоне женщины станет достоянием широкой публики.

Еще вчера все казалось таким простым — он сказал ей, что будет искать невесту и женится по расчету. Вечером Мейсон выезжал с твердым намерением найти свою графиню. Он посетил один за другим несколько приемов, повидал нескольких наследниц и был представлен состоятельным вдовам, но общение со всеми этими слишком респектабельными светскими дамами заставило его. задуматься: а сможет ли он прожить всю жизнь, не испытывая той страсти, которую познал в объятиях мадам Фонтейн? Зачем только он поцеловал ее! Это спутало все его планы.

— Милорд, — сказал Белтон, — полагаю, вам бы лучше перехватить его, пока не поздно.

Мейсону ничего другого не оставалось, как выйти из дома и поскорее увести Дэла подальше. Подойдя к двери, он предупредил Белтона:

— Когда приедет мадам, проводи ее в зеленую гостиную и постарайся, чтобы девушки явились туда немедленно. И не пускай в дом никого, ни одной души, пока я не вернусь.

Взяв у дворецкого свою шляпу и захватив хлыст для верховой езды, Мейсон вышел и, спускаясь по ступеням, натолкнулся на служанку, которую заметил ранее на площади.

Он поддержал ее, не дав упасть, и извинился: «Простите, мисс». Нетрудно было понять, почему он не заметил ее: серая накидка служанки почти сливалась с цветом каменных стен и мостовой.

— Все в порядке, милорд, — тихо произнесла она, когда он было двинулся дальше, — полагаю, я заслужила, чтобы меня сбили с ног за то, что я так опоздала.

Мейсон пропустил ее ответ мимо ушей, поскольку он уже спустился со ступеней, и, только здороваясь с Дэлом, неожиданно понял значение ее слов и узнал этот нежный голос.

«Опоздала».

Сент-Клер резко обернулся и оказался лицом к лицу со служанкой, которая была совсем не такой бесцветной, какой показалась ему с первого взгляда. Оказалось, мадам Фонтейн подчинилась его приказу подстричь свои вызывающие перья. Теперь на ней была безобразная бесформенная накидка, в какую обычно кутаются служанки и компаньонки знатных дам. Зато на голове красовалась живописная шляпка. Хотя шляпка и не представляла того чудовища из лент и перьев, которое он привык видеть на ее голове, тем не менее эта кокетливая шляпка с опущенными полями, зеленым бантом и двумя перышками совсем не походила на скромный головной убор учительницы.

«Неужели эта женщина никогда не выходит из дома, не украсив себя перьями»? — подумал он, глядя на пару перышек, нахально раскачивающихся на ее макушке.

Эти проклятые перья просто издевались над ним. Мало того, мадам Фонтейн повернулась, и распахнувшаяся накидка открыла его взору элегантное бледно-зеленое платье с глубоким декольте, позволяющим любоваться прекрасными формами ее пышной груди, которые уже были ему хорошо знакомы.

Но что глубоко потрясло Мейсона, так это ее лицо. Без пудры и прочих ухищрений, оно сияло свежестью и чистотой молоденькой деревенской девушки. Чуть окрашенная легким розовым румянцем кожа, прежде скрытая слоем грима, казалось, светилась, отчего еще ярче горели ее нежные алые губы. К своему изумлению, Мейсон даже заметил на переносице намек на кокетливые веснушки — их можно было сравнить со слабым светом летних звезд, едва заметных в ранних сумерках. У мадам Фонтейн веснушки? Весь его мир перевернулся от прозаичности этого открытия.

Черт, этот нежный ангел не мог быть той неприятной женщиной, которая вчера ворвалась в его дом. Нет, эта девушка выглядела в точности как та неведомая английская мисс, на которой, как он сказал, он намерен жениться.

— Милорд, — прошептала она, — я сказала, что прошу прощения за свое опоздание. Что-то еще не так? Шляпка? Платье? — Как будто почувствовав его изумление, она смущенно прикрыла лицо рукой.

— Что или, вернее, кого ты прячешь от меня, Сент-Клер? — вмешался Дэл и попытался оттеснить Мейсона в сторону.

Мейсон твердо стоял на месте и не отступил. Пока он сердился на себя за то, что в нем снова вызывает поэтические чувства женщина, которая больше напоминает Елену, способную разрушить его Трою, чем Афродиту, вдохновляющую его на неожиданное сочинение любовных од, он совершенно забыл о стоявшем рядом Дэле.

— Вы должны извинить Сента, у него ужасные манеры, — сказал Дэл. — Не удивляюсь, что он просто прирос к месту. Такое очаровательное создание, как вы, заставит любого забыть о вежливости. — Он улыбнулся, сунул поводья в руки Мейсону и, ловко обойдя его, взял Райли за локоть.

— Алистер Балфур, виконт Дэландер к вашим услугам, моя дорогая. А вы?

— Я в восторге, — ответила она, убирая его руку со своего локтя.

— Как и я, — рассмеялся Дэл и повернулся к Мейсону: — Ты скрывал от меня, Сент, у тебя здесь настоящий ангел. Как я понимаю, ты женился?

Мейсон не видел ничего, кроме приближающейся катастрофы, иначе он бы не поспешил с ответом:

— Нет, леди не моя жена.

Не успев закончить фразу, он понял, что совершил ошибку, увидев, как загорелись глаза Дэла.

— Еще лучше, — ответил его друг. Дэл снова повернулся к Райли: — Значит, вы можете быть уверены, что я буду ухаживать за вами совершенно бессовестно, не опасаясь, что мой друг вызовет меня на дуэль. Он напрасно потратил время в этом своем Оксфорде. Просто бездарно. Лучший парень в городе. Помню, когда нас выпустили из Санборнского аббатства…

— Дэл, — перебил его Мейсон, — сейчас не время.

Дэл кивнул:

— Конечно. Зачем мне очаровывать леди твоими подвигами, когда я уверен, что ей хочется услышать о моих?

Он опять рассмеялся, и, к большому неудовольствию Мейсона, мадам Фонтейн присоединилась к Дэлу. Ее заразительное веселье действовало, как действует на язык пенящееся шампанское.

Она никогда так не улыбалась в его присутствии — правда, он не давал ей для этого повода, и все же она не должна была смотреть на Дэла так, как будто из его уст сыпались не слова, а золото. Более того, ее веселое настроение только подогревало интерес Дэла.

— Дайте-ка мне подумать, — начал он. — Я никогда не забываю хорошенького личика, а ваше не просто восхитительно, но еще и знакомо. Мы встречались?

Райли не успела ответить, как вмешался Мейсон:

— Сомневаюсь, Дэл. Леди недавно приехала из деревни.

Он должен был отдать должное Райли, которая, услышав эту ложь, лишь слегка повела бровью.

— Из деревни? Нет, не думаю, я видел вас где-то в другом месте. Здесь, в городе, и недавно, насколько я помню.

Дэл снова взял ее руку и на этот раз явно не собирался отпускать, не добившись ответа.

— Вы были на музыкальном вечере у леди Туайер на прошлой неделе?

Мейсон подыскивал подходящее объяснение, но тут из дверей выбежала кузина Фелисити, облако муслина и кружев развевалось на ней, как на пляшущем дервише.

У нее из головы, очевидно, не выходила страшная угроза Мейсона, что, если хотя бы намек на пребывание мадам Фонтейн в их доме сорвется с ее губ, ей больше не разрешат ездить в театр или оперу — два самых удобных места, где можно было узнать последние сплетни. Она буквально остолбенела, увидев лорда Дэландера, склонившегося над рукой мадам Фонтейн.

— А, вот и вы, — сказала кузина Фелисити — Я ужасно беспокоилась.

Она схватила мадам за руку и оттащила от Дэла, который проявлял к даме слишком уж пылкое внимание.

— Миледи, доброе вам утро, — сказал лорд Дэландер, кивая кузине Фелисити. — Может быть, вы мне скажете, кто эта ваша милая гостья?

— Она… она… — Кузина Фелисити перевела взгляд с лорда Дэландера на Мейсона и наконец на мадам Фонтейн, не переставая с бешеной скоростью моргать ресницами за толстыми стеклами очков.

Дэл, явно заподозривший, что дело нечисто, склонил голову набок.

— Ладно, вы двое знаете это очаровательное создание или нет?

— Конечно, мы знаем ее, милорд, — поспешно ответила кузина Фелисити и снова посмотрела на Мейсона.

Тот пришел ей на помощь:

— Я как раз объяснял лорду Дэландеру, что леди недавно приехала из деревни.

— Из деревни? — повторила кузина Фелисити. Лицо ее озарилось улыбкой. — О да, конечно, лорд Дэландер, она только что приехала из деревни.

— Я не верю ни одному из вас, клянусь, я уже встречал эту леди. — Виконт улыбнулся. — Теперь я вспомнил, где я видел вас, вы дразните меня своей таинственностью, но теперь вы не отопретесь, я разгадал вас. — Он с усмешкой посмотрел на раскрывшую рот кузину Фелисити и оцепеневшего Мейсона. — Я точно помню, где я вас видел. В театре! В этом маленьком восхитительном театре на Бридж-стрит.

Не обращая внимания на побагровевшее лицо Мейсона, Райли одарила виконта ослепительной улыбкой. После вчерашнего отвратительного поведения лорда Эшлина она покажет этому надутому буквоеду, как джентльмен должен обращаться с леди. Она даже не будет думать о его необъяснимом поцелуе, ибо и так почти всю ночь вспоминала каждую минуту, проведенную в чулане. Нет, у нее есть и другие причины сердиться на него.

Это он заманил ее и обманул самым бессовестным образом со своими ужасными племянницами. У него хватило наглости назвать их благовоспитанными. У диких барсуков манеры лучше, и они легче поддаются дрессировке!

И это он настаивал, чтобы она появлялась здесь в подобающем платье, что она и сделала, хотя немного опоздала и не выполнила все его требования. Но у нее на то были веские причины.

Для того чтобы выглядеть скромно, согласно приличиям, она потратила ночью несколько часов, превращая в накидку занавеску из одной не очень популярной пьесы. Другое дело платье, скрывавшееся под накидкой. Будь она проклята, если когда-нибудь еще он назовет ее довольно миловидной. И она явно зашла слишком далеко, явившись в самом модном весеннем платье, ибо, глядя на нее, он только нахмурился.

Это Мейсон настаивал, чтобы она сменила туалет, что и послужило причиной ее опоздания: ей с большим трудом, несмотря на помощь Хасима, удалось подозвать наемную карету. Когда она была в своем обычном платье, кучера выстраивались в очередь, чтобы отвезти ее, теперь же, когда она походила на старую деву-гувернантку, они проезжали мимо, даже не взглянув в ее сторону.

А сейчас он хочет, чтобы она вела себя как какая-то деревенская дура? Прекрасно! Она сыграет с ним невинную шутку, которую долго не сможет забыть его слишком любвеобильный друг.

— О, милорд, — с придыханием произнесла она сладким голосом, обращаясь к виконту, — не понимаю, как вы могли меня там видеть, если я никогда не была в театре.

Для большего впечатления Райли скромно потупилась. Взглянув из-под опущенных ресниц, она увидела, что ее представление имело у виконта успех. Очевидно, он не видел ее в роли целомудренной и честной молодой девушки в «Деве у дороги».

Лорд Дэландер затряс головой:

— Нет, вы, должно быть, шутите. Я знаю, что видел вас раньше, я таких вещей не забываю. Это было в театре, уверяю вас.

Райли вздохнула.

— Не понимаю, как такое могло произойти. Мой опекун всегда говорил мне, что театр полон самых мерзких развратников и это не место для невинной души. И из уважения к его бесценному мнению я взяла себе за правило следовать его мудрым советам.

На самом деле Агги обычно заканчивал свои рассуждения о лондонской публике глубоким вздохом удовлетворения и словами: «Господи, благослови каждого из них», но лорду Дэландеру было необязательно об этом знать.

— Да-да, — подхватила кузина Фелисити. — Как она могла оказаться в театре, если только что приехала? Вы ошибаетесь, лорд Дэландер. — Леди вздохнула, показывая, что теряет терпение и заканчивает этот разговор, и взяла Райли под руку. — Пойдемте, дорогая. Девочки так рады, что вы наконец вернулись с прогулки. — Она повернулась к лорду Дэландеру: — Вы когда-нибудь слышали такое: выйти подышать свежим воздухом, и не где-нибудь, а в Лондоне, да еще без сопровождения.

— Боже мой! Я плохо поступила? — ахнула Райли.

— Деревенские привычки, — заметила кузина Фелиси-ти, обращаясь к лорду Дэландеру, кивая головой с серьезным, но снисходительным видом.

— Не бойтесь, моя дражайшая леди, — выступил на ее защиту виконт. — Со мной ваша репутация в безопасности. И когда вы пожелаете выйти из дома, я сочту за честь лично сопровождать вас.

С сияющей улыбкой Райли ответила ему:

— Милорд, как вы добры, как благородны. Мой опекун предупреждал меня, что следует остерегаться лондонских мужчин: не успеешь и оглянуться, как они самым бессовестным образом могут воспользоваться невинностью леди. Она улыбнулась графу Эшлину, надеясь, что ее слова попали не в бровь, а в глаз. — Как приятно находиться в обществе мужчины, который искренне заботится о самом драгоценном для леди — ее репутации.

Конечно, она переигрывала, но ей очень нравилось наблюдать, как ее речь заставляет лорда Эшлина содрогаться, словно готовый к извержению вулкан.

После всего сказанного кузина Фелисити попыталась увести за собой Райли в глубину дома, но лорд Дэландер не собирался сдаваться. Кашлянув, он снова заговорил:

— Я никогда не ошибаюсь, когда дело касается хорошенького личика. А ваше, мисс… — Он остановился, глядя то на лорда Эшлина, то на кузину Фелисити, ожидая, что они назовут имя, но оба упорно молчали, поэтому он продолжил: — Да, ваше лицо мне удивительно знакомо.

Он пристально посмотрел на нее и довольно усмехнулся.

— Вот оно! Теперь я вспомнил. — Он взял ее за подбородок и слегка наклонился. — О да, теперь я вижу. Вы чрезвычайно похожи на актрису в том театре. — Он убрал руку и обратился к лорду Эшлину: — Как же, черт возьми, ее зовут? — Он несколько раз прищелкнул пальцами. — Зачем я тебя спрашиваю? Это все равно что спрашивать китайца, как пройти к Карлтон-Хаусу. Если бы ты не прятался в Оксфорде все эти годы, ты бы знал по-настоящему важные вещи. Так как же ее зовут?

— Мадам Фонтейн? — предположила кузина Фелисити, улыбнувшись лорду Эшлину и Райли, как будто только что спасла положение.

Лорд Дэландер хлопнул себя по колену, и улыбка расплылась по его красивому лицу.

— Правильно. Мадам Фонтейн! Ваша гостья точная копия этой актрисы.

Райли посмотрела на лорда Эшлина, лицо которого приобрело землистый оттенок. Ей захотелось выручить его, хотя в силу присущего ей озорства она получала удовольствие, наблюдая, как граф барахтается в яме, которую сам себе и вырыл.

— Актриса? Вы думаете, я похожа на актрису? — Она посмотрела на Дэла с нескрываемым ужасом. Затем, призвав на помощь то, что репортер «Наблюдателя» называл «точным и сильным выражением чувств», она выдавила слезинку, покатившуюся по щеке. Слезинка словно по заказу застыла на полпути. Обращаясь к Мейсону, Райли, обиженно пошмыгивая после каждого слова, сказала: — Я так унижена, что я… — Ее нижняя губа дрожала, как будто она боялась продолжать, чтобы не расплакаться. — Если вы выгоните меня, лорд Эшлин, я не обижусь. Я буду чувствовать себя навеки униженной, если и другие ваши друзья подумают обо мне то же самое. Вспомните о милых целомудренных девочках там, наверху, и о том, что будет с репутацией этих чистых, невинных созданий, если их имя, пусть и по ошибке, будет связано с актрисой.

Она оперлась на кузину Фелисити, чтобы не упасть, и протянула руку за носовым платком, который у этой дамы всегда был наготове. Несмотря на то что Райли понимала, что несколько сгустила краски и ее игра возмутила бы даже Агги, ей доставляло удовольствие видеть, как лорд Эшлин из последних сил борется с собой.

Так ему и надо! Поцеловал ее, а потом имел наглость отослать, словно этот поцелуй для него ничего не значил.

Приняв на себя роль защитницы чести своей деревенской родственницы, кузина Фелисити сурово смотрела на лорда Дэландера, гладя руку Райли с искренней озабоченностью доброй тетушки.

— Ничего, ничего, виконт совсем не хотел опорочить вашу репутацию. — Леди гордо подняла голову. — Безупречную репутацию, могла бы я добавить.

Райли посмотрела на леди и попыталась взглядом предостеречь ее. Разыгрывая эту сцену, они перестарались…

— Я не предполагал… я только хотел сказать… — заикаясь оправдывался лорд Дэландер. — О черт! Сходство не так уж велико. Так, немного, в общих чертах. И я считал это наилучшим комплиментом, честное слово. Пожалуйста, не надо больше плакать!

Губы Райли перестали дрожать, и она, осмелев, взглянула на него. Затем, вопросительно посмотрев на кузину Фелисити, она даже застенчиво улыбнулась ему.

— Так вы принимаете мои глубочайшие извинения, мисс?.. — спросил он, снова беря ее руку и поднося пальцы к своим губам.

— Да, конечно, милорд, — сдержанно ответила Райли, одновременно умелым рывком высвобождая свою руку.

Но с таким опытным повесой, как лорд Дэландер, это оказалось бесполезно. Он задержал ее затянутые в перчатку пальцы с упорством человека, сраженного роковой страстью.

— Теперь вы должны сказать мне свое имя и больше не обманывайте меня. И я хочу знать, где вы живете, чтобы я смог навестить вас и вашего опекуна, — настаивал он.

— Я… я… — Райли искала способ, как отвлечь виконта на что-нибудь другое, но тут вмешалась кузина Фелисити и чуть все не погубила.

— Так она же остановилась у нас, — заявила леди.

— У вас? — Лорд Дэландер бросил на лорда Эшлина вопросительный взгляд.

— Ну да, — затараторила кузина Фелисити. — Остановилась у нас, где же ей еще жить, как не со своей семьей?

— Семьей? — Тут лорд Дэландер улыбнулся. — Еще одна кузина, как я понимаю?

Райли посмотрела на графа: он был настолько потрясен всем происходящим, что, казалось, лишился дара речи. Почему он не сделает что-нибудь — хотя бы заставит замолчать свою бестолковую кузину, пока она окончательно все не испортила?

— Да-да, наша дорогая кузина… — промямлила Фелисити.

— Кузина? — переспросил лорд Дэландер.

— Райли, — подсказала мадам Фонтейн, не видя другого способа увести его в сторону от темы, в которую он вцепился.

— Райли? — переспросил теперь уже лорд Эшлин.

— Да, Райли. — Теперь она поняла, почему странствующие труппы всегда советуют избегать Оксфорда. У этих профессоров начисто отсутствует дар импровизации.

Ну, может быть, когда они целуются…

— Да, — сказал лорд Эшлин, представляя ее таким тоном, словно объявлял казнь через повешение. — Мисс Райли Сент-Клер.

Было заметно, что они не убедили лорда Дэландера, но, будучи настоящим джентльменом, он не стал спорить.

— Очень рад познакомиться с вами, кузина Райли, — насмешливо произнес он, наконец отпуская ее руку. — А ваш уважаемый опекун? Он тоже здесь живет?

— Все еще в деревне, — вмешалась кузина Фелисити. — И у нашей бедной кузины не осталось других родственников, кто мог бы позаботиться о ее интересах.

Ее интересах? Даже Райли при всей ее подготовке и нескольких годах практики в театре почувствовала, как у нее перехватило дыхание от такой неслыханной лжи.

У кузины Фелисити получилось так, что Райли чья-то наследница, — по крайней мере, к такому выводу пришел лорд Дэландер, если судить по тому понимающему взгляду, который он бросил на лорда Эшлина.

— Как похвально с твоей стороны, старина, — заметил лорд Дэландер, — взять в дом еще одну бедную родственницу. Ты просто святой.

Он улыбнулся Райли, как будто она стояла перед ним, держа в руках свое приданое, — по меньшей мере испанские сокровища, а лорд Эшлин поднял глаза к небу, вероятно, моля небеса поразить его громом.

Райли, которую кузина Фелисити увела наверх, была рада сбежать от графа и его приятеля, пока эта безмозглая дама не придумала семейную историю, соответствующую ее неожиданному богатству.

Если Мейсон еще надеялся, когда Дэл и мадам Фонтейн приехали одновременно, что катастрофы можно как-то избежать и этот бочонок с порохом не взорвется, то кузина Фелисити позаботилась не только о фитиле, но и о горящем факеле. Все его планы взлетят на воздух, если он не уведет своего друга-повесу подальше от новоявленной «кузины». Проклятие, неужели в его жизни возникают новые затруднения?

— Пойдем, Дэл, — сказал он. — Покатаемся.

— Ах да, наша прогулка, — ответил виконт, глядя на удаляющуюся Райли. Они сели на лошадей и отъехали от дома.

— Твоя кузина, говоришь?

— Да. — Мейсон обдумывал, нельзя ли законным путем запереть кузину Фелисити в сумасшедшем доме.

Дэл выпрямился в седле.

— Так ты собираешься поухаживать за ней?

— Поухаживать за кем?

— За своей кузиной Райли, конечно.

— Разумеется, нет! — ответил Мейсон. Черт, ему только не хватало слухов, что он собирается жениться на своей кузине. Особенно сейчас, когда ему надо найти настоящую невесту.

Дэл пожал плечами.

— Незачем выходить из себя. Я страшно беспокоился, когда пошли слухи, что ты весь в долгах, и вот я вижу, что ты приютил под своей крышей богатую наследницу. Тут не надо и Оксфорд заканчивать, чтобы знать, сколько будет дважды два.

— Умножать тут нечего. Моя кузина не богата и не ищет мужа, — сказал Мейсон.

Засмеявшись, Дэл повернул в сторону парка.

— Да в Лондоне не найдется ни одной женщины, которая не искала бы себе мужа.

— Уверяю тебя, моя кузина не ищет.

— Думаю, ты слишком рьяно все отрицаешь, — сказал Дэл, махнув рукой в знак того, что отказывается спорить. — Я ясно вижу, что ты хочешь избавиться от меня, но ничего не получится. Ты уже выпустил джинна из бутылки. И я сделаю все, чтобы узнать именно то, что я, по-твоему, о ней знать не должен.

Мейсон вздохнул.

— Дэл, ты совершаешь большую ошибку.

— Почему же? Фелисити прямо сказала, что у девушки в Лондоне свои интересы. Мы оба понимаем, что это означает.

— Кузина Фелисити? Ты рискуешь своим будущим, делая ставку на болтовню кузины Фелисити? За все эти годы, что ты знаешь ее, она хотя бы раз понимала, о чем говорит?

— Ну, не совсем, — согласился Дэл. — Но вспомни, ты говоришь сейчас с человеком, который знает тебя всю твою жизнь, о святой ты мой. И я предполагаю, что твоя кузина должна быть ужасающе богатой, если ты так ее оберегаешь.

— Дэл, Райли не богата, наоборот. Я предупреждаю тебя… — Мейсону следовало бы помнить, что так просто от Дэла не избавиться: его предостережение только подлило масла в огонь.

— Говори мне что хочешь, но я не собираюсь опозорить девушку или навлечь на нее беду. Можешь мне не верить, но, как только я увидел твою кузину, я почувствовал нечто необъяснимое.

— Как раз в это я верю, — проворчал Мейсон. Слишком много чувств вызывало в нем присутствие новоявленной кузины.

— Ее невинный вид, ее красота, богатство ее благородно воспитанной души — все это вдохновило меня.

— Вдохновило? — Мейсону это слово очень не понравилось. Он, черт побери, знал, на что вдохновляла его Райли.

— Да, — сказал Дэл, по мнению Мейсона, с излишним воодушевлением. — В первую же минуту, когда я увидел твою кузину, я понял, что пора устраивать мою детскую.

— Твою что-о-о?

— Мою детскую. Ты же слышал. Думаю, из этой твоей кузины получится первоклассная хозяйка для Дэландер-Холла. Именно такая респектабельная девица понравится моей матери и, если мои расчеты относительно ее кошелька оправдаются, наполнит мои карманы.

— Твоей матери? — Мейсон понял, что ему не следовало спрашивать небеса, будет ли еще хуже. — Ты, должно быть, шутишь. Сильно сомневаюсь, что твоя мать сочтет Райли подходящей партией.

— Моя мать будет считать твою кузину необыкновенной.

«В большей степени, чем ты полагаешь», — подумал Мейсон.

— Советую тебе получше подумать над своим выбором, прежде чем знакомить ее со своей матерью.

— Ты что, рехнулся? Райли — само совершенство. Странное имя, но, как розу ни назови… — Он откинулся в седле и закрыл глаза. — Она — как дуновение свежего ветерка. Где ты нашел ее?

— Не я ее, а она меня нашла, — честно признался Мейсон.

— Клянусь, вам, Эшлинам, чертовски везет, но не на этот раз. Я намереваюсь увести твою маленькую наследницу прямо у тебя из-под носа. — Дэл многозначительно шевельнул бровями и весело расхохотался от собственной шутки.

Мейсон тоже хохотнул, но совсем по другому поводу. Он прекрасно представлял себе, что предпримет леди Дэландер, если ее сын женится на актрисе. Когда они завернули за угол, у въезда в парк Мейсон заметил направлявшегося к ним Хасима.

Он предупреждал Райли, чтобы она не брала с собой своего странного слугу, и вот он здесь, разгуливает по Эшлин-сквер на виду у всех. Когда они проезжали мимо него, Хасим ничем не выдал, что знает Мейсона.

— Посмотри на это свирепое существо, Сент, — сказал Дэл, когда они отъехали на значительное расстояние. — Послушай, тебе надо бы сообщить о нем страже. Нельзя, чтобы тут бродили такие, как он, и пугали прохожих. Вероятно, это тот самый парень, который вчера вызвал возмущение моей матери. С тех пор как эта актриса приехала в Лондон со своим сарацином, все дамы желают иметь таких же. Какое-то нашествие! А если мать выглянет в окно и увидит, что один вот такой проходит мимо, она спрячется наверху и будет требовать, чтобы я сидел дома.

Он содрогнулся, словно такая участь была страшнее смерти.

Мейсон незаметно улыбнулся. Дэл охотно предпочтет смерть, если его мать узнает, что сын ухаживает за женщиной, которую мужское население Лондона называет Завистью Афродиты.