Глава 15

– Не волнуйся, Мышонок. – Большой Джим обнял ее так крепко, что Келли едва устояла на ногах. – Никакого шума сегодня ночью не будет. Если кто-нибудь захочет побеспокоить мою малышку, мы с Хэпуортом им покажем. – Он поцеловал дочь и подмигнул Джейсу. – Похоже, мне сегодня удастся поспать побольше, чем кое-кому здесь.

Хорошо, что во дворе было темно. Келли почувствовала, как лицо ее вспыхнуло жарким румянцем.

– Прошу тебя, папа…

Джейс обнял ее за плечи с видом собственника.

– Я, может, завтра немного опоздаю на работу, Большой Джим.

Это последняя капля! Он уже ведет себя так, будто завладел ею с помощью сладких слов и открытых объятий. Келли стиснула зубы.

Большой Джим и Хэпуорт повернули лошадей и направились в город. Если бы она могла еще немного задержать отца, еще немного отодвинуть неотвратимо приближающийся момент!

Джейс указал на самодельные деревянные столы, расставленные перед домом.

– Мы с Уидди уберем их завтра утром.

Келли смотрела на скатерти, покрытые пятнами.

– Нам с миссис Экленд придется всю неделю заниматься стиркой.

– Но зато вечер удался на славу. Большой Джим умеет принимать гостей.

За всю свою жизнь она не видела у себя в доме людей с такими грубыми манерами, и плясали они так шумно и самозабвенно.

– А я тебе повторяю, Кэл: здесь есть немало приличных людей, если только ты раскроешь глаза и захочешь их найти.

– С какой стати?

Джейс грубо схватил ее за плечи.

– Сколько в тебе снобизма!

– Ничего подобного! Просто я привыкла к другому обществу.

– А может быть, ты держишься подальше от людей из страха?

Она стряхнула с себя, его руки.

– Вздор! Ты что, их не видел. Думаешь, в Бостоне танцуют так… как слоны?

– А я думаю, танцы злят тебя только потому, что ты завидуешь.

Келли поморщилась.

– Не понимаю, о чем ты.

Он засмеялся и фамильярно похлопал ее пониже поясницы.

– Не имеет значения, радость моя. Я уже добился того, что ты сегодня прошлась без палки. Настанет день, когда ты у меня затанцуешь.

– Ни за что на свете! Я…

– Миссис Перкинс… – В дверях показалась экономка со спящей Сисси на руках. Бет рядом с ней едва держалась на ногах. Глаза ее закрывались.

«Миссис Перкинс»… Это имя резало ей слух.

– Вы уходите? Миссис Экленд кивнула.

– Еду я убрала в кладовку. Оставшейся посудой займусь утром. Вашу кружевную фату я завернула и положила в ящик с чистым бельем.

– Спасибо. Дети вам не помешают? Вы уверены?

– Да какой может быть разговор! Здесь им оставаться, сегодня не пристало. А мой муж сейчас на разработках, так что в доме никого нет. Мы прекрасно устроимся.

Джейс наклонился к Бет.

– До завтрашнего утра, Принцесса. – Он поцеловал ее в лоб и поднялся. – Миссис Экленд, Уидди запряг вам лошадь в повозку, прежде чем уехать в город?

– Ну конечно. Ох уж этот Уидди и его бездельники приятели! Жаль, что вас сегодня не будет в городе. Вы единственный, кто может его удержать. Без вас он там такое устроит.

Джейс засмеялся:

– А я очень рад, что сегодня не с ними.

– Мистер Перкинс, вы сущий дьявол. Я это сразу поняла, как только увидела вас в первый раз.

– Не знаю, дьявол я или нет, но кормите вы меня отлично. А теперь в путь, иначе Бет заснет стоя.

Джейс смотрел им вслед, пока повозка не скрылась в темноте. Потом обернулся к Келли:

– Ну, дорогая, наконец-то мы одни.

Келли не могла заставить себя встретиться с ним взглядом. Нервно вертела на пальце сверкающее обручальное кольцо.

– Я… я не знаю, что надо делать дальше… Он коротко усмехнулся.

– А я хорошо себе это представляю. – И взял ее на руки. Келли вся сжалась от сознания того, что они совсем одни, от ощущения его бьющей через край мужской чувственности.

– М-может быть, сначала погасим фонари?

– Сами догорят. Ты не хочешь обнять меня за шею? Мне бы это очень помогло.

Келли послушалась. Джейс начал подниматься по лестнице.

– Это не вредно для твоих ребер? Такая тяжесть…

– На мне все быстро заживает. Я уже давно без повязки.

Он вошел в ее спальню и поставил Келли на ноги. Миссис Экленд оставила гореть только одну керосиновую лампу на столике у кровати и даже откинула уголок шелкового одеяла.

– Завтра мы перенесем сюда твои вещи, – быстро произнесла Келли, пытаясь скрыть охватившее ее смятение. – Мне придется освободить место в шкафу, но я уверена, что…

Джейс, не сводя глаз с ее губ, положил руку Келли на плечо. Она вздрогнула от этого чувственного прикосновения, от тепла его пальцев на своей коже и пробормотала:

– Можем, конечно, поставить сюда еще один шкаф, если этот…

– Я не сомневаюсь, ты знаешь, что надо делать. Он поцеловал ее в шею, его горячие губы скользнули вниз, к ямочке на шее.

Вся, дрожа, она покачнулась и крепче ухватилась за палку.

– У папы есть очень хороший комод…

На этот раз Джейс нашел ее губы. О Боже! Келли почувствовала, что тонет в его поцелуе. Губы, такие настойчивые и в то же время нежные, скользили по ее губам, стараясь вызвать ответную реакцию. Она задохнулась и попыталась отстраниться. Что-то непонятное происходило с ее телом. Неведомое прежде напряжение…

Джейс понимающе улыбнулся. Тусклый свет лампы смягчил резкость его черт, выхватив соблазнительную ямочку на щеке. Глаза горели ярким голубым огнем.

– Не бойся, дорогая. Моя хорошенькая малышка Келли.

Он снова поцеловал ее. С глубоким вздохом Келли растворилась в нем, обвила рукой его шею, стремясь прильнуть к его жаркому телу. Келли таяла в его страстных поцелуях, в его обволакивающем, сладком объятии. И вдруг почувствовала, как он пытается расстегнуть крючки на ее платье.

– Нет! Я сама! Я хочу сама!

Джейс усмехнулся и изумленно покачал головой.

– Ах ты, хитрый Мышонок! Кто бы мог подумать, что под этими чопорными кружевами скрывается сирена! – Он отступил назад, сложив руки на груди. – Ну-ка, покажи мне, что я получил в жены.

Кровь отхлынула от ее лица.

– Ты же не думаешь… – Она почувствовала, что не может говорить. – Ты ведь не ждешь, что я стану раздеваться у тебя на глазах?

Джейс удивленно смотрел на нее.

– Я думал, ты именно это имеешь в виду.

Келли задохнулась от возмущения. Неужели есть женщины, которые проделывают такие бесстыдные вещи!

– Я бы никогда на такое не решилась, – прошептала она. – Не мог бы ты на время оставить меня одну?

Джейс пристально смотрел на нее, потом тяжело вздохнул.

– Ты хочешь, чтобы я тоже разделся в своей комнате?

– Да, пожалуйста.

Обычно Келли переодевалась очень долго, опираясь на кровать или на кресло, чтобы сохранить равновесие. На этот раз страх подгонял ее. Не дай Бог, Джейс войдет и увидит ее совсем обнаженной. Она даже не стала складывать одежду, оставив ее беспорядочным ворохом на кушетке. Келли надела целомудренную ночную рубашку, застегнула пуговицы до самого верха, легла и натянула одеяло до подбородка.

Он долго не возвращался. Келли лежала, вжавшись в перину, мечтая о том, чтобы провалиться, скрыться куда-нибудь. А вдруг ей не понравится то, что он собирается делать? Мама откровенно говорила с ней о потребностях мужчины. В ее устах это не выглядело тягостной повинностью. Однако приятельницы Келли шепотом пересказывали истории о женщинах, нехотя уступавших своим мужьям лишь из чувства долга.

А что, если ей это понравится? Его мужское естество проникнет внутрь – об этом-то она по крайней мере знала. Но при одной мысли об этом содрогнулась. Правда, не могла понять, что вызвало эту дрожь – страх или предвкушение. У Келли закружилась голова от одних его поцелуев. Если сейчас окажется, что близость доставляет ей удовольствие, она всю жизнь будет покорно ходить за мужем, как собачонка, и без звука пожертвует своей независимостью.

– Шампанское отменное. Я решил, что мы можем выпить еще немного.

Джейс стоял в дверях с двумя полными бокалами. Короткая ночная рубашка открывала сильные крепкие ноги, покрытые черными волосами, такими же, как и на груди, в вырезе рубашки, столь тонкой, что Келли хорошо видела очертания его сильного тела. И выпуклость внизу живота. Она знала, что там, и в ужасе крепко закрыла глаза.

– Я не хочу. У меня от шампанского голова кружится. И погаси, пожалуйста, лампу.

Звякнуло стекло – он поставил бокалы на столик. Затем нетерпеливый выдох – он задул лампу.

Келли открыла глаза. Серп луны освещал комнату слабым серебристым светом. Джейс снял рубашку через голову. Келли еще раз порадовалась тому, что в спальне темно. Сейчас его тело казалось большим темным пятном с еще более темными пятнами на груди и внизу.

Он лег рядом и слегка дернул одеяло, которое девушка крепко сжимала.

– Кэл, радость моя, не надо бояться. Джейс поцеловал ее. Губы его ласкали ее губы до тех пор, пока она против воли не раскрыла их. Но поцелуй не доставил никакого удовольствия. Интенсивные движения языком живо напомнили ей о том, что должно последовать дальше. Келли оттолкнула его.

– Не надо целовать меня. У меня дыхание перехватывает.

Он засмеялся:

– Так и должно быть.

– Нет… я хочу сказать… мне это совсем не нравится. Не могли бы мы… перейти к…

Чем скорее все это окажется позади, тем лучше.

– Черт!

Джейс потянулся к пуговицам на ее ночной рубашке и начал нетерпеливо расстегивать. Келли прижала рубашку к груди.

– Прошу тебя. Не надо… если ты не возражаешь.

– Возражаю. – Он тяжело вздохнул. – Не могу сказать, что с тобой легко, Кэл. – Голос его немного потеплел. – Но девственница – это, наверное, совсем особое существо. Я постараюсь быть нежным и осторожным, как только смогу.

Джейс поднял ее рубашку до талии. Келли стиснула зубы. Как это все неловко, неприятно! Потом раздвинул ей ноги и встал на колени между ее бедрами. Она затаила дыхание и поморщилась от ощущения у своего лона чего-то влажного, жаркого, настойчивого.

– Господи, как долго я тебя хотел!

Неожиданно Джейс сделал мощный толчок и резким движением погрузился в нее. От изумления у Келли дыхание перехватило. Она невольно выгнула спину. Никакой такой резкой боли, о которой предупреждала мама, она не почувствовала, но мужское естество, заполнившее, как ей показалось, все внутри, ощущалось чем – то чуждым и нежеланным. Интересно, как другие женщины это терпят? Потом он начал двигаться так, что все ее тело тряслось и подпрыгивало на кровати. Келли чуть не попросила Джейса прекратить это.

Дыхание его стало частым и тяжелым, толчки все ускорялись, учащались, усиливались. Наконец он приглушенно вскрикнул и издал стон, в котором ей послышалось разочарование.

– Черт!

Он сел на постели и обхватил голову руками. Некоторое время Келли лежала неподвижно, чувствуя, как постепенно спадает напряжение. Слава Богу, все закончилось!

– Я хочу помыться. Пойду в комнату Бет.

Она потянулась за тростью, прислоненной к ночному столику. От холодной воды ее передернуло, но по крайней мере теперь она снова почувствовала себя чистой.

Келли взглянула на свое отражение в зеркале. Однако, к великому своему удивлению, обнаружила, что выглядела она точно так же, как и раньше. Тем не менее, Келли пришла к выводу: все это не настолько ужасно, чтобы она не могла такую близость перетерпеть, когда Джейсу снова это понадобится. Что ж, наверное, так лучше. Келли будет называть его мужем, но по крайней мере не пожертвует своей независимостью ради несуществующих сексуальных радостей.

Что еще нужно этой женщине? Он старался быть нежным и внимательным, пытался успокоить ее, ухаживал за ней, льстил, давал понять, что она привлекательна и желанна, пустил в ход все свое обаяние, уловки и хитрости, которые знал.

Джейс взял бокал с шампанским и опустошил его одним глотком. Черт возьми, даже попытался заставить ее расслабиться с помощью вина, надеялся сломать хрупкий заслон ее сдержанности, как в ту ночь, за магазином. И что же получил в награду за все свои старания?

Ледяное равнодушие и грызущее чувство неудовлетворенности.

Да какого дьявола, в конце концов! Ведь не обращался же он с ней как со шлюхой в борделе. А Келли изображала мученицу на кресте, стойко переносящую его близость.

Джейс негромко выругался и выпил второй бокал шампанского. Он поторопился, это точно. Но уж слишком изголодался по этой гордячке. Неделями мучился желанием так, что внутри все огнем полыхало. У него уже сколько месяцев не было женщины, если не считать той шлюхи на Четвертое июля. Грубая девка, ничего больше.

Джейс снова вспомнил, как Келли лежала молча и неподвижно, и его охватил гнев. Черт бы ее побрал! Весь день он прекрасно себя чувствовал. Его переполняли радость и оптимизм. Как она шла навстречу ему в церкви, без трости! Как сиял одобрительной улыбкой Большой Джим! Сколько смеха и веселья! Джейс все это хотел разделить с ней. Свою гордость, свое тепло и все радости их брака. Но в спальню вошла мисс Нельзя. Не смей целовать ее со страстью, не смей прикасаться к ее телу, не смей взглянуть на нее при свете. Удивительно еще, как он вообще что-то смог после всех этих запретов.

Джейс обошел весь Чикаго – рискуя быть узнанным – только для того, чтобы найти подходящий подарок для нее, а Келли даже не заметила, что он подобрал платье под цвет ее волос. В награду обошлась с ним, как с последним развратником, который явился, чтобы посягнуть на драгоценную девственность. А не разложить ли ее сейчас и не отлупить ли как следует, чтобы она поняла, кто здесь хозяин?

Он покачал головой. Никогда в жизни не чувствовал Джейс себя таким беспомощным с женщиной.

Где же она так долго, черт возьми? Может, плачет у Бет в комнате? Или пишет очередное письмо в Бостон одной из своих дур-приятельниц, жалуется, что муж взял ее силой?

Он поднялся с кровати и направился в комнату Бет. К его удивлению, кровать оказалась пуста.

Он всерьез забеспокоился. Пошел в ее спальню, чтобы взять лампу и отправиться на поиски, но тут заметил внизу слабый отсвет.

В гостиной горел камин. Келли лежала на большом диване, свернувшись калачиком, и крепко спала, подтянув колени к самой груди и обхватив их. Распущенные, спутавшиеся волосы водопадом золотистых кудрей спускались на ночную рубашку. Келли была неотразима.

Гнев его улетучился бесследно. Он почувствовал такой же острый приступ желания, как и в тот момент, когда Перкинс показал ему фотографию семьи Саутгейт.

Джейс осторожно присел на край дивана и погладил ее по щеке.

– Кэл, радость моя!

Она пошевелилась. Открыла глаза.

– О, Джейс… Значит, я все-таки заснула. Я хотела посидеть здесь немного, смотрела на огонь и, в конце концов, заснула.

– У тебя сегодня был трудный день. Она вздрогнула. Обхватила себя за плечи.

– Холодно… Надо было накрыться чем-нибудь. Джейс обнял ее, притянул к себе.

– Давай я тебя согрею вместо одеяла. Она вздохнула и прижалась к нему.

– Хорошо. Тепло. Говорят, зимы здесь очень холодные.

Он смотрел на Келли сверху вниз: она как котенок, сладкий котенок. Но тут он заметил выражение ее лица и нахмурился. Нет, она как потерянный котенок. Вдали от надежного уютного дома и друзей. Бедный одинокий Мышонок. Джейс почувствовал острое желание ее защитить.

– У тебя теперь есть муж, радость моя. – Он сам удивился тому, что голос его от волнения охрип. – Я позабочусь о том, чтобы тебе всегда было тепло.

Келли посмотрела на него и отвела взгляд.

– Я… я тебя не очень разочаровала сегодня?

Джейс почувствовал острый приступ раскаяния. Пока он сидел там, обвиняя во всем ее, бедняжка тоже винила себя. Может быть, ему следовало вести себя с ней более осторожно и внимательно.

– Иногда нужно время, чтобы к этому привыкнуть. Я не сделал тебе больно?

– Нет. Я ждала, что будет больно, но этого не произошло. – Келли смущенно улыбнулась. – Спасибо тебе.

Господи! Он был на таком взводе, что даже не подумал о жене. А теперь она смотрит доверчиво и… благодарит его! Черт побери!

– Ты самая нежная и удивительная женщина, которую я когда-либо встречал. Я горжусь тем, что стал твоим мужем.

Она закусила губу.

– Не надо. А то я покраснею.

Джейс, не отрываясь, смотрел на ее рот. Белые ровные зубы чуть прикусили пухлую нижнюю губу. Сердце его забилось чаще. Как он ее хотел! Но он уже поспешил однажды, вероятно потребовав слишком многого сразу.

И теперь боялся даже поцеловать Келли. Не мог решиться, словно он такой же простодушный и беспомощный, как Хорэс Перкинс.

Хорэс… А почему бы нет? Джейс Грир застенчиво улыбнулся, захлопал ресницами, поднял голос до фальцета:

– Мисс Келли, как вы считаете, могу я позволить себе поцелуй?

Она захихикала, как школьница, и расслабилась в его руках.

– Миссис Экленд права. Ты сущий дьявол.

– Я хотел угодить тебе. Думал, тебе это понравится. Понимаешь, я хотел тебе понравиться.

Он сгорал от желания. Кровь билась с такой силой, что, казалось, он сейчас взорвется. Джейс попытался говорить спокойно:

– Вы позволите вас поцеловать?

– Я… да, наверное. – Она сдвинула брови в восхитительной гримаске. Нет, это звучит слишком холодно. – Да, конечно, можно.

Он посадил ее к себе на колени и поцеловал так нежно, как только позволял его неистовый голод. Сначала губы, затем нежный атлас щек, трепещущие ресницы закрытых глаз, нащупал губами мочку уха и стал ласкать кончиком языка.

От удовольствия она глубоко вздохнула, провела по его руке и сжала плечо. Потом он почувствовал ее прохладные пальцы на своей шее. От этих робких ласк мороз пробежал у него по коже. Джейс почувствовал головокружительную уверенность в себе. На секунду глаза ее в тревоге раскрылись, однако Келли не оттолкнула его руку. Уже хорошо.

Он снова поцеловал ее, на этот раз более страстно. Легонько толкнулся языком в сжатые губы, и они раскрылись. Черт побери, Келли уже готова, созрела, только бери! Поколебавшись несколько секунд, он провел рукой от груди до бедер и погладил пушистый островок внизу живота.

Она вся сжалась, сняла его руку и высвободилась из объятий.

– Боже правый! Опять?!

Недовольство, прозвучавшее в ее голосе, вывело Джейса из себя. Эта капризница не имеет ничего против того, чтобы получить свои маленькие удовольствия. Но как только дело доходит до его потребностей, тут же отступает!

– Да, опять!

В конце концов, мужчина имеет право на брачную ночь!

Он встал, снял ночную рубашку. Возможно, вид его напрягшейся плоти возбудит ее. Он не раз слышал комплименты от шлюх, с которыми случалось переспать.

Келли задохнулась и отвела взгляд.

– А ч-что, если я не хочу?

Ах, черт! Придется попробовать другую тактику. Джейс опустился на колени перед диваном, положил руки ей на бедра.

– Кэл, радость моя, я умираю от желания… тебя. Моя очаровательная женушка.

– Но дважды за одну ночь!

Он улыбнулся ей самой обаятельной своей улыбкой.

– Ты сама в этом виновата, радость моя. Ты просто мечта мужчины.

Она вскинула подбородок.

– Прекрасно сказано. Но все равно не понимаю, почему я должна уступать.

Нет, он, кажется, действительно ее отшлепает… Джейс сделал еще одну попытку.

– Это мое право как твоего мужа. – С огромным усилием ему удалось выжать из себя улыбку. – Это ведь часть твоего брачного обета. Помнишь? «Почитать и повиноваться».

Искра протеста в ее глазах погасла, и Келли произнесла с отсутствующим видом:

– Хорошо.

Потом вытянулась на диване, устроилась поудобнее и подняла рубашку до талии, с видом ягненка, идущего на заклание.

Черт ее побери! Если бы у него так не болело все, он бы сейчас пошел к себе наверх и просто-напросто лег спать. Ладно, если не удастся доставить ей удовольствие, – по крайней мере удовлетворит свою плоть. То, что произошло в спальне, вряд ли можно назвать удовольствием. А может быть… может быть, удастся возбудить Келли, несмотря на ее упорное сопротивление.

Она закрыла лицо руками, и этот последний жест протеста окончательно сломил его волю. Больше Джейс не мог терпеть. Он вонзился в ее лоно со всей силой своей отчаянной страсти.

Однако Джейс не рассчитал свои возможности. Он недавно уже исторг семя за эту ночь. Во второй раз это оказалось намного труднее. Пот катил с него градом, лицо исказила гримаса боли и отчаяния. «Ну же, – подгонял Джейс себя, – ты сможешь, обязательно сможешь».

В тот момент, когда он уже готов был сдаться, произошло извержение – избавление, которое ощущалось скорее как поражение, чем наслаждение. За все время Келли не издала ни звука, ни разу не пошевелилась. Джейс долго не решался заговорить с ней.

– Тебе не понравилось?

Глаза в отсвете пламени камина были темными, непроницаемыми.

– А что, это может нравиться?

Ах, сукин сын! Он даже не понял, сарказм это или наивность.

– Некоторым женщинам нравится.

– Долго это длилось, – проговорила она нерешительно. – Дольше, чем в первый раз. И у меня теперь все болит. – Она потянулась за тростью и с трудом встала. – Теперь мне долго будет больно вставать.

Джейс почувствовал себя самым гнусным животным. Похотливым мерзавцем, использовавшим несчастную для удовлетворения своих потребностей. Келли не хотела, пыталась протестовать, но он не посчитался с ее желаниями.

Уже в дверях Келли обернулась к нему с улыбкой.

– Ну что ж, если мы сегодня сделали ребенка, папа будет счастлив.

Сжав кулаки от отчаяния, он отвернулся. Ничего унизительнее Келли и придумать не могла.