Глава 9
Выйдя из ресторана, Клэр включила свой телефон и обнаружила, что ее ждет голосовое сообщение от Джейка. Сообщение было кратким и емким.
«Это Джейк. Когда будешь готова забрать свою машину, дай знать. Я заеду и отвезу тебя в Стоун-Каньон».
Клэр нажала кнопку и стерла сообщение.
— К нашему разговору о тех, кто любит поруководить, — сказала она. — Думаю, этому искусству можно поучиться у Джейка Солтера.
Элизабет достала из сумочки солнцезащитные очки.
— Это ты о чем?
— Он прислал сообщение, в котором извещает меня — заметь, не спрашивает, — о том, что приедет и отвезет меня в Стоун-Каньон.
— Уверена, он просто хочет быть полезен.
— О да!
— Я чувствую скрытые мотивы, — сказала Элизабет.
— Я тоже, — согласилась Клэр и также надела солнцезащитные очки. — Только вот провалиться мне на месте, если я понимаю, что происходит.
Они ждали, когда парковщик подгонит «мерседес» Элизабет. Машину подали, и Элизабет села за руль. Клэр устроилась рядом.
— Кстати, — сказала Элизабет, выезжая с огороженной территории курорта на Кэмлблек-роуд, — думаю, ты зря дергаешься из-за Джейка Солтера. Папа доверяет ему, а это о многом говорит.
— Не спорю, — сказала Клэр. — Ты действительно не нарушила свои планы, согласившись отвезти меня к родителям?
— Абсолютно. У меня нет никаких встреч на вторую половину дня. Ты точно решила завтра лететь в Сан-Франциско?
— Таков мой план.
— Ну, если передумаешь и решишь остаться надень или два, имей в виду: завтра я свободна. Мы могли бы сходить в оздоровительный центр.
— Спасибо, Лиз, но я не шутила, когда говорила, что сейчас у меня очень скромный бюджет.
— Я угощаю.
— Мне бы не…
— О Боже! Это же я, твоя сестра! Забыла? Я не папа. Позволь мне угостить тебя несколькими часами в оздоровительном центре.
— Посмотрим, — сказала Клэр.
Машина Клэр стояла там, где ее оставил Джейк: на опустевшей площадке перед домом Глейзбруков. Разбитое лобовое стекло сверкало на жарком солнце.
Клэр вылезла из «мерседеса», перекинула через плечо ремешок сумки и, наклонившись, посмотрела на Элизабет.
— Спасибо, — поблагодарила она.
— Позвони, когда выяснишь, остаешься ты тут на пару дней или нет.
— Хорошо.
Клэр закрыла дверцу. Элизабет поехала к воротам. Парадная дверь большого особняка открылась. На террасу вышел Арчер.
— Я думал, тебя сюда привезет Джейк, — не здороваясь, сказал он.
— Мы с Элизабет вместе завтракали. Она предложила подвезти меня. Так было проще. По дороге сюда я позвонила в бюро проката. Они подгонят мне машину на замену, а эту вывезут на эвакуаторе. Они сказали, что новая машина будет здесь через час.
— Хорошо. У бассейна сидеть слишком жарко. Пошли в дом.
— А я думала, что ты должен быть на работе.
— Я ждал тебя.
Сейчас выяснится, ради чего все это, подумала Клэр, крепче сжала ремешок сумки и пошла к террасе.
— Извини за вчерашнюю выходку Валери, — угрюмо произнес Арчер. — В последнее время у нее большие проблемы с алкоголем.
— Я заметила.
Клэр прошла вслед за ним в дом.
— А где Мира? — спросила она.
— У нее на сегодняшнее утро назначено заседание совета директоров Академии искусств. Она президент.
— Ясно.
Они сели друг напротив друга в кожаные кресла у окна, выходившего на бассейн и на горы. Экономка принесла чай со льдом.
— Перейду сразу к делу, — сказал Арчер. — Я знаю, что ты никак не можешь найти работу.
— Рано или поздно что-нибудь подвернется, — сказала Клэр, помешивая чай коктейльной палочкой.
— Например?
— Ну, я слышала, что можно хорошо заработать, продавая тайм-шеры в Лас-Вегасе.
— Черт, я задал тебе серьезный вопрос.
Клэр колебалась, мысленно пожимая плечами.
— Я подумываю о том, чтобы начать свое дело.
Арчер нахмурился:
— А что, черт побери, ты знаешь о ведении бизнеса?
— Очень мало, — спокойно ответила Клэр. — Но эта идея выглядит заманчиво, и я подумала, а почему бы не попробовать.
Арчер прищурился:
— Ты всегда язвишь?
— Нет, только когда чувствую, что на меня давят.
Арчер развалился в кресле.
— Послушай, я знаю, что ты потеряла работу и рассталась со своим женихом из-за слухов, распространившихся после убийства Брэда.
— М-да, они подпортили мне жизнь, это точно.
— Сказать честно, я думал, что пересуды быстро утихнут.
— Я тоже, — призналась Клэр. — Но получилось по-другому.
— Вот поэтому я и хочу предложить тебе работу, — сказал Арчер.
Клэр поперхнулась чаем. Ей потребовалась минута, чтобы откашляться и восстановить дыхание.
— Нет, спасибо, — машинально проговорила она.
— Черт, я знал, что ты так отреагируешь. Проклятое упрямство.
Она поставила полупустой стакан с чаем на журнальный столик.
— Ну что, мне можно идти?
— Выслушай меня сначала. Это меньшее, что ты можешь сделать.
Клэр слабо улыбнулась:
— Меньшее?
— Ты моя дочь, черт побери. Не моя вина, что я не знал о твоем существовании. Твоя мать не имела права скрывать это от меня.
— Она думала, что так будет лучше для всех.
— Она ошибалась.
Клэр тяжело вздохнула:
— Я приехала сюда не для того, чтобы спорить из-за решения, которое было принято три десятилетия назад и на которое я не могла повлиять.
На лице Арчера промелькнули гнев и раздражение.
— Тогда зачем ты приехала?
— Мама настояла.
Арчер скривился:
— И как я сразу не догадался?!
— Предлагаю сменить тему.
— Согласен, — буркнул Арчер. — Дело в следующем. Я собираюсь основать благотворительный фонд и хочу, чтобы ты взяла на себя руководство.
Клэр была так ошеломлена, что не смогла ответить. Она сидела и изумленно таращилась на Арчера.
— Ну? — хмурясь, спросил тот. — Что ты скажешь на мое предложение?
— Думаю, — произнесла Клэр, тщательно разделяя каждое слово, — что благотворительный фонд — это потрясающая идея. У тебя больше денег, чем нужно человеку. С такими деньгами можно сделать много добра.
Арчер, казалось, было удовлетворен.
— Верно.
— Я уверена, что ты понимаешь, что фонд потребует больших вложений.
— Клэр, я не идиот.
— Очень, очень больших вложений, — повторила она. — Таких, что они серьезно повлияют на то, что останется наследникам.
Впервые за весь разговор Арчер был искренне удивлен.
— Уже беспокоишься о своем наследстве? Насколько я помню, ты мне говорила, что деньги тебя не интересуют.
— Кто из нас язвит?
Было очевидно, что Арчер с трудом сохраняет терпение.
— Да, Клэр, я понимаю, что фонд урежет то наследство, которое я планирую оставить наследникам. Не беспокойся об этом. Моим наследникам и их детям останется немало. Мэтт в будущем получит компанию и заработает еще больше денег для нескольких последующих поколений. Поверь, мне по средствам основать фонд.
— Ты обсуждал это с Мирой?
— Нет. Только с Оуэном, и я попросил его помалкивать на этот счет, пока не выясню этот вопрос с тобой.
— А зачем такая секретность? — спросила Клэр, открывая свое паранормальное любопытство.
— Затем, что сначала я хотел привлечь в команду тебя. В этих словах совершенно отчетливо пульсировала правда.
— Надеюсь, ты планируешь основать этот фонд не для того, чтобы дать мне работу? — спросила Клэр.
— Какое-то время назад я подумывал об этом.
Не явная ложь, решила Клэр. Но и всю правду он не говорит.
— Когда именно?
Его губы слегка дрогнули.
— Сколько же в тебе скепсиса!
— У меня проблемы с доверием.
— Идея пришла ко мне несколько месяцев назад.
— Сразу после того, как ты обнаружил, что меня уволили из «Дрейпер траст», и стало ясно, что мне трудно найти новое место?
Арчер небрежно взмахнул рукой:
— Я не утверждаю, что тут нет взаимосвязи. Я говорю, что все это собралось воедино у меня в голове несколько месяцев назад.
— Я далека от того, чтобы отговаривать тебя от траты части твоих же денег, но я искренне считаю идею поставить меня во главе нового фонда неправильной.
— Почему, черт побери?
— Ну во-первых, ты захочешь принимать все решения, — ответила Клэр. — А моя главная цель всегда состояла в том, чтобы быть самой себе начальником.
— Я бы предоставил все руководство тебе. У тебя достаточно опыта в этой области. Ты бы понимала, что делаешь.
— Арчер, давай не будем морочить друг другу голову. Мы оба знаем, что ты посвятил жизнь строительству своей империи. И тебе наверняка захочется иметь главенствующий голос при решении, кто получит твои деньги и на что они будут потрачены.
Он хмыкнул:
— Ну, фонд-то мой, в конце концов. Ведь у меня тоже может быть свое мнение.
Клэр взяла стакан с чаем.
— Согласна.
— Но это не значит, что ты не будешь принимать решение.
— Нет, — покачала головой Клэр. — Это значит именно это.
На загорелом лице Арчера отразилось раздражение.
— Что-то не вижу, чтобы у тебя впереди маячило предложение получше.
— Только не говори, что это ты звонил всем потенциальным работодателям, к которым я обращалась за последние полгода, и предупреждал их, что меня не стоит брать.
— Черт, нет. — Арчер хлопнул ладонью по столу. — Неужели ты думаешь, что я способен на такую подлость ради того, чтобы было по-моему?
— Если вопрос представляет для тебя особую важность, то да.
Несколько мгновений Клэр казалось, что Арчер сейчас взорвется. Однако он лишь тяжело вздохнул.
— Твоя мать хоть что-то рассказывала тебе обо мне? — спросил он.
— Она говорила, что ты можешь быть безжалостным. Во всяком случае, ты был таким в те времена.
— Невозможно построить такую компанию, какую создали мы с Оуэном, если ты не готов к жесткой игре.
— Ни минуты в этом не сомневаюсь.
— Я делал то, что был вынужден делать, — сказал Арчер. — Но у меня были свои правила, и я их придерживался. Господь свидетель, я никогда не обманывал тех, кто был слабее меня, или тех, кто не знал правил игры.
Он говорит правду, решила Клэр.
— Все это справедливо, — тихо проговорила она. — Но ты должен признать, что эти правила оставляют пространство для маневра.
— Спорить не буду. Но я не использовал это пространство, чтобы звонить определенным людям в Сан-Франциско и говорить им, чтобы они не брали тебя.
— Ладно, я тебе верю.
Арчер внимательно посмотрел на нее:
— Будь благоразумна, Клэр. Непохоже, что где-то еще тебе сделают более выгодное предложение.
— Знаю. Вот поэтому я и подумываю о том, чтобы открыть свое дело.
— А почему ты стала работать в области благотворительности?
— Я не выбирала, так получилось, но должна признать, что альтернатива оказалась вполне приемлемой. — Она помолчала. — Во всяком случае, так было до определенного момента.
— А что бы ты выбрала?
Клэр поколебалась, а потом решила сказать правду — вреда от этого не будет.
— Последние несколько лет я мечтала работать на «Джонс энд Джонс».
Арчер был ошарашен.
— Твоя цель была стать следователем-экстрасенсом у «Джи энд Джи»?
— Я думала, что это будет увлекательный и идеальный способ применения моего дара. За последние несколько лет я каждые полгода отсылала заявление в подразделение на западном побережье.
— И неудачно, как я понимаю.
— Тупица, который возглавляет региональное подразделение — Фэллон Джонс, — каждый раз отклонял мое заявление.
Арчер удивленно заморгал:
— Тупица?
— Думаю, для него это самое точное определение, потому что у него явно не хватает мозгов понять, как много я могу дать «Джи энд Джи».
— Ясно.
— Каждый раз, когда я подавала заявление, я получала письмо, информирующее меня о том, что нет соответствующих вакансий. Не надо быть живым детектором лжи, чтобы понять, что это полнейшая чушь. Фэллон Джонс решил, что моя чувствительная натура слишком деликатна для такой работы.
— А как ты используешь свои способности в филантропической деятельности?
— Толпы мошенников и аферистов готовы идти на любую крайность, чтобы засунуть лапы в деньги фонда. Так уж получилось, что у меня есть уникальный дар выявлять этих мошенников и аферистов. Именно этим я и занималась для своих работодателей, пока меня не уволили полгода назад.
Арчер задумался.
— Наверное, тебе трудно жилось с таким даром?
— Мама и тетя Мей позаботились о том, чтобы мне помог действительно знающий парапсихолог. Доктор Окслейд научил меня контролировать свою восприимчивость.
— А этот твой жених — он был членом Общества? Экстрасенсом?
— Нет.
— Он понял, что ты слегка отличаешься от других людей?
— Вряд ли, — ответила Клэр. — Во всяком случае, не в том плане, что ты думаешь.
— Тогда хорошо, что вы расстались. Такому сильному экстрасенсу, как ты, трудно обрести счастье с неэкстрасенсом.
Клэр никак не прокомментировала его слова. Сказать было нечего, если учесть, что вероятность встретить экстрасенса, который рискнет жениться на ней, чрезвычайно мала.
— Что вселяет в тебя такую уверенность в том, что мы не сможем вместе работать в моем фонде? — после короткой паузы спросил Арчер.
— Интуиция. — Клэр помолчала. — Арчер, если ты делаешь это предложение из чувства вины за прошлое, тогда забудь о нем. Ты не виноват в том, что не знал о моем существовании.
— Нет, — возразил он, — виноват.
Клэр изумленно посмотрела на него:
— Почему ты так говоришь? Мама рассказывала, что в течение двух суток после той вашей ночи она уволилась с работы и уехала из Аризоны.
— Я должен был увидеться с ней, — ответил Арчер. — Убедиться, что с ней все в порядке. Но признаться честно, ее поспешное бегство чертовски упростило мне жизнь. В то время у меня была куча проблем. И я с головой ушел в их решение.
— Какого рода проблем?
— Компания попала в полосу невезения. У нас с Мирой были нелады. К тому моменту, когда я смог снова выплыть на поверхность, прошел целый год.
— И тогда ты сосредоточился на будущем, а не на прошлом.
— Я нечасто оглядывался назад, — сказал Арчер. — Нет у меня такой привычки. Я сказал себе, что маловероятно, чтобы твоя мать смогла с одного раза забеременеть, а если она и забеременела, то я наверняка об этом услышу. Большинство женщин в ее ситуации пришли бы и стали требовать долю наследства для своего ребенка. И ведь она имела бы полное право на это.
— Мама — гордая и независимая женщина.
— Я помню. — Арчер грустно улыбнулся. — Наверное, это и привлекло меня. Это, а еще то, что она была потрясающим бухгалтером. В общем, после своего увольнения она ни разу не дала о себе знать, и я решил, что все закончилось.
— Что сделано, то сделано. Я понимаю, что ты чувствуешь ответственность за меня и хочешь оказать мне материальную поддержку. Я уважаю твое желание. И благодарна за него. Но в этом нет необходимости. Я могу сама позаботиться о себе.
— Я никогда не говорил, что не можешь. Но что, черт побери, мешает тебе получить у меня работу?
Клэр услышала шум машины на подъездной аллее.
— Наверное, приехали из прокатной компании.
— Ты не ответила на мой вопрос.
Она взяла сумку и встала:
— Из этого ничего не выйдет.
Арчер тоже встал.
— Пока ты не убежала, дай мне слово, что хотя бы обдумаешь мое предложения.
— Это не очень хорошая идея. Поверь мне.
— Я же только что изложил его тебе. У тебя даже не было времени серьезно все проанализировать.
— Сомневаюсь…
— Двое суток, — резко перебил ее Арчер. — И поживи в Финиксе, пока будешь думать. Неужели я так о многом прошу?
— Почему я должна жить здесь, пока буду обдумывать твое предложение?
— Потому что, если ты вернешься в Сан-Франциско, тебе будет проще ответить «нет», — сказал он. — Кроме того, нравится тебе это или нет, я твой отец. Это твой дочерний долг — немного подумать.
Клэр против воли улыбнулась:
— Никогда не допускай, чтобы клиент ушел, ответив «нет», так? Мои поздравления. Ставлю «пять» за выпускной экзамен по психологии бизнеса.
Впервые в глазах Арчера появился веселый блеск. Он усмехнулся:
— Детка, я заключал сделки, когда тебя еще на свете не было.
Клэр поняла, что сейчас ей удалось одним глазком взглянуть на того Арчера Глейзбрука, каким его знала ее мать. Три десятилетия назад мало кто из молодых женщин мог устоять перед ним.
Клэр колебалась. Это ошибка.
— Двое суток, — тихо повторил Арчер. — Это все, о чем я прошу. Раз уж ты приехала сюда, тебе наверняка захочется пообщаться с Элизабет. Дай мне два дня, чтобы я мог показать тебе свои идеи насчет фонда.
— Ты серьезно решил основать его, не так ли?
— Да.
— Ладно, — сказала Клэр. — Я останусь на пару дней. Покажешь мне свои планы. Но я ничего не обещаю. Это понятно?
— Понятно.
— До свидания, Арчер.
Несколько минут спустя она уже сидела за рулем небольшого автомобиля, предоставленного ей в качестве замены. По дороге к воротам в зеркало заднего вида она еще раз внимательно оглядела дом, в котором выросли ее сестра и брат.
Арчер смотрел, как Клэр отъезжает от дома. Всю жизнь он точно знал, куда идет, его цели были ясны: деньги, успех, власть, любимые женщины и наследники, которым он мог бы оставить то, что построил. Он получил все, к чему стремился, и на этом пути ни разу не усомнился в принятом решении.
Да, в прошлом он совершал поступки, которыми не мог гордиться, но что из того? Он же не святой. Святые не строят финансовые империи. Обычно святые плохо заканчивают.
Арчер вернулся в дом и остановился у окна, глядя на бассейн. Как он сказал Клэр, у него не было привычки анализировать прошлое. Он шел по жизни, сосредоточив свое внимание на будущем. Однако сейчас больше не мог делать вид, будто того, что он называл «потерянным годом», не было.
Он был женат на Мире уже два года, когда компания, которую они с Оуэном с таким трудом поднимали на ноги, вдруг начала разваливаться. Экономика переместилась на юг. Бизнес почти прекратил свое существование. На горизонте замаячило банкротство. Отец Миры, сенатор, который с самого начала был против их брака, принялся капать дочери на мозги, подталкивая ее к разводу.
Ухудшило ситуацию еще и то, что Мира очень расстроилась, когда он сказал, что хочет подождать с детьми до тех пор, пока компания не встанет на ноги. Она обиделась и ушла спать в другую комнату. Он не сомневался, что за сочувствием и пониманием она обратилась к Оуэну.
Мира встречалась с Оуэном до того, как влюбилась в Арчера. Когда дела в бизнесе пошли плохо, он не раз спрашивал себя, а не пожалела ли она о своем решении.
Именно в тот период, когда он предпринимал отчаянные попытки противостоять надвигающейся катастрофе, он оказался в командировке. Его сопровождала молодая привлекательная бухгалтерша Гвен Ланкастер. Гвен была сильным экстрасенсом и обладала даром находить в финансовых данных схемы, которые ускользали от внимания большинства людей. Это из-за нее он поехал в командировку. Гвен обнаружила возможность заключения контракта и сказала, что если они поторопятся и Арчер сможет убедить клиента сотрудничать с корпорацией «Глейзбрук», им скорее всего удастся избежать финансового краха.
Арчер заключил сделку, ослепив упрямого клиента перспективой строительства высокотехнологичного торгового центра.
В тот вечер, сидя за столиком в ресторане дешевой гостиницы, они с Гвен пили за будущее корпорации «Глейзбрук». Один тост следовал за другим, и Арчер вдруг обнаружил, что с жаром убеждает Гвен в том, что его семейная жизнь трещит по швам. Гвен сочувствовала ему. Потом они оказались в одной постели.
Утром Гвен первой поняла, какую ужасную ошибку они совершили.
«Ты звал ее, — с тоскливой улыбкой сказала она, глядя на него в треснутое зеркало над туалетным столиком и вставляю в ухо серьгу. — Ты любишь ее. Ты всегда будешь ее любить. Возвращайся к ней».
«А как же ты?» — спросил он, чувствуя свою беспомощность.
«Я увольняюсь, с сегодняшнего дня. — Она надела другую сережку. — Я не могу оставаться в «Глейзбрук». Мы оба это знаем».
Она взяла напрокат машину и уехала в Финикс, отказавшись лететь с ним. Больше он ее не видел, хотя знал, что она приходила в офис, чтобы собрать свои вещи. Из разговоров он понял, что она уехала в Сан-Франциско к тетке и устроилась на новую работу. Он не сомневался, что она найдет хорошее место. У нее были исключительные бухгалтерские способности.
Естественно, Мира догадалась о том, что произошло, едва он вошел в дом. Она тоже была членом Тайного общества, хотя предпочитала всеми силами игнорировать этот факт. Он вдолбил в головы своего семейства, что их связь с группой людей, верящих в паранормальные явления, нужно держать в строгом секрете. Избиратели очень настороженно относятся к тем, кто претендует на обладание паранормальными способностями.
Мира тут же превратила его жизнь в кошмар. Она подала на развод. Следующие несколько месяцев он ползал перед ней на коленях и одновременно пытался заглушить боль работой над проектом торгового центра.
В конечном итоге Мира сжалилась и вернулась к нему. После того как оформила развод, конечно. Она хотела показать серьезность своих намерений.
Они снова поженились, и через девять месяцев родилась Элизабет. Примерно в тот же период закончились работы по торговому центру — в рамках заявленных сроков и выделенного бюджета. Корпорация «Глейзбрук» окрепла и быстро развивалась, превращаясь в грозного конкурента на рынке коммерческого строительства Северо-Запада, в этом мире высоких ставок.
Он никогда не оглядывался назад.
Эта стратегия верно служила ему до того момента, пока восемь месяцев назад он не обнаружил, что прошлое может вернуться и огреть по голове здоровенной дубиной.
