Глава 24
– Генри, – повторила Анастасия, слишком потрясенная, чтобы полностью осознать происходящее. Единственное, что она понимала, – к ней приближался Генри Бауэрли, наставив на нее пистолет.
И он шел. Шел сам, без всякой помощи.
– Благодарю вас, Анастасия, что согласились увидеться со мной. – Он встал рядом.
Стряхнув оцепенение, она развернулась и бросилась к двери, но Генри оказался проворнее. Он схватил ее за руку, грубо дернул, втаскивая назад, а потом, захлопнув дверь, толкнул через комнату. Анастасия рухнула на пол, ридикюль отлетел в сторону. От удара в легких не осталось воздуха.
Перекатившись на спину, она попыталась сохранить хладнокровие и вспомнить все, чему училась, старательно осваивая приемы борьбы в доме Эмили.
Сражаться с мужчиной, который килограммов на сорок или даже больше тяжелее, не говоря о том, что он собирался ее убить, – это, конечно, было совсем другое дело.
– Генри, – Анастасия поднялась и уселась на полу, подвинувшись к ридикюлю, – что ты здесь делаешь?
Он подошел, широко и уверенно ступая. Пистолет даже не колыхнулся в его руке. По его взгляду было понятно, что он заманил ее сюда с одной-единственной целью. Он собирался убить ее. Судя по улыбке на лице, его радовала такая перспектива.
– Не ломай дурочку. – Подойдя, он встал между ней и ридикюлем. Анастасия повернулась в его сторону, готовая в любой момент воспользоваться руками и ногами как оружием, если потребуется. – Один раз я уже поддался на твою игру в невинность и кротость. Больше не собираюсь.
Анастасия покачала головой:
– Игру в невинность?
Он утвердительно кивнул.
– Когда Лукас получил приказ сотрудничать с какой-то женщиной-агентом, я не мог предположить, что она будет представлять опасность. Но леди Аллингтон оказалась слишком умна, к несчастью. Я прикинул, если сумею избавиться от нее, то разом покончу со всем этим идиотизмом. Но тут они подключили тебя. Кто же знал, что ты опаснее, чем кто-либо другой?
Анастасию передернуло.
– Ты. Это ты устроил покушение на Эмили?
Генри улыбнулся:
– Нет, я стрелял сам. Ушлая мерзавка сумела скрыться в темноте, даже после того, как я всадил в нее пулю. – Он пожал плечами. – Но дело было сделано.
Ярость вскипела в ней с такой силой, что Анастасия сама была поражена.
– Как ты мог?! Как ты осмелился сотворить такое?! Люди, на которых ты нападал, были твоими товарищами.
Некоторые были друзьями! А Лукас… – Она замолчала, мысленно перебирая доводы. – Господи, он же любил тебя как члена своей семьи.
В ответ лицо Генри исказилось. Дуло пистолета задрожало, и она отпрянула, испугавшись, что он нажмет на курок.
– Я знаю. Почему, ты думаешь, я так усердно скрывал от него правду?
Хотелось заорать от бессилия, но Анастасия слушала молча. Спокойствие – вот ее единственное оружие. До тех пор пока ей не удастся отвлечь его, чтобы накинуться с кулаками или схватить ридикюль и использовать специальные «духи», другого выхода не было. Раздражать тоже нельзя. Оставалось только поддерживать его желание поговорить как можно дольше.
– Что ты имеешь в виду?
Он весьма противно улыбнулся:
– Как, ты думаешь, я получил ранение той ночью?
Анастасия полагала, что знает все о нападении на Генри. Лукас так переживал, испытывал такую вину перед своим другом в инвалидном кресле за то, что не смог уберечь его. Она вспомнила о его состоянии, о его уязвимости.
Но тут на память ей пришла другая подробность.
– Лукас не должен был быть там, – прошептала она.
Генри кивнул:
– Там должен был быть другой человек. Другой агент. Никогда не любил этого ублюдка. Так что для меня было удовольствием, используя свои связи, уничтожить его. Но в последний момент вместо него появился Лукас. Я не мог остановить покушение, пришлось оттолкнуть Лукаса.
Отвращение тошнотой подступило к горлу. От вкуса желчи во рту стало трудно дышать.
– А он пусть думает, что вместо него ранен ты, и мучается. Я подозревала это после предварительного расследования.
Генри улыбнулся:
– О да! Я знаю, вы интересовались моим прошлым, миледи.
– Но почему нужно было изображать из себя беспомощного инвалида? – Ее уже трясло от предательской душонки человека, которого она видела перед собой.
– Поскольку я был ранен, военное министерство перестало обращать на меня внимание. Они считали меня калекой, значит, я не представляю угрозы, И дали много власти, больше, чем всегда, когда я волшебным образом, с триумфом вернулся в контору.
Анастасия прикрыла рот рукой.
– И поставили тебя руководить операциями и агентами.
Генри расплылся в довольной улыбке. Его лицо было бы даже симпатичным и дружелюбным, если не знать этого человека.
– Надеюсь, ты понимаешь. – Генри сделал шаг в се сторону, направив пистолет ей в голову. – В нашей проблеме нет ничего личного. На самом деле ты мне нравишься, Анастасия. Но ты вмешалась в мои дела. А если Лукас поверит в твои обвинения, будешь мешать моей дружбе и способности защищать его.
Анастасия покачала головой, удивившись, что еще способна двигаться.
– Убив меня, ничему не поможешь. Лукас уже все знает. Он знает об уликах, которые я собрала, может, знакомится с ними сейчас, когда мы разговариваем.
Генри прикрыл глаза, но всего лишь на секунду. Слишком мало, чтобы оттолкнуть его или рискнуть напасть. Он сразу же глянул на нее, и его лицо исказилось.
– Ах ты, сука! – зарычал он. – Знаешь, что ты натворила?
– Пожалуйста, – на глаза у нее навернулись слезы, – не усугубляй ситуацию для себя, причиняя мне вред.
– Если Лукас на самом деле узнает о моих делах, тогда все мои усилия защитить его, уберечь его от смерти пойдут прахом! – Генри ударил ее так неожиданно, что она не сумела подготовиться и ответить тем же. От удара голова откинулась назад, из глаз посыпались искры, и Анастасия рухнула на грязный пол. В голове все перепуталось, и мелькнула мысль, что сопротивление не стоит той боли, которая последует. Что все закончится очень быстро, если дать преступнику сделать то, что он хочет.
Но другая сторона ее характера… Та, о существовании которой Анастасия даже не подозревала до того самого дня на крыше… Та, которую Анастасия никогда бы не обрела, если бы Лукас, пробуждая, не прикоснулся к ней, если бы он не поверил в нее. Так вот, эта часть ее «я» заорала, приказав ей подняться. Воспользоваться тем, чему она научилась. Бороться, чтобы вернуться в дом к мужчине, которого она… любит.
Осознание этого факта потрясло Анастасию. Она села, прикрыв лицо руками, ожидая следующего удара. Но прежде чем Генри смог двинуться с места, прежде чем она смогла спланировать свои дальнейшие действия, от двери раздался знакомый голос.
И вспыхнула надежда, сердце зашлось от любви, всеобъемлющей и взаимной.
– Только тронь мою жену, и я снесу твою мерзкую башку!
Увидев эту картину перед собой, Лукас отпрянул. Анастасия сидит, сжавшись от удара. И кто угрожает его молодой жене?
Генри. Генри, который преспокойненько стоит на своих собственных ногах. Генри, которого никогда жизни Лукас уже не назовет своим другом. Генри, которого он больше знать не хочет.
Незнакомец, которого Лукас готов разорвать голыми руками, чтобы не угрожал Ане. Чтобы не предавал то, что Лукас любил, чем гордился, холил и лелеял.
Первое его инстинктивное движение не имело отношения ни к выучке, ни к расследованию. Ему хотелось подскочить к Ане и отвести от нее опасность. Удостовериться, что она не пострадала.
Но как профессионал Лукас понимал, что это только ускорит смерть их обоих. В особенности когда пистолет Генри упирается ей в голову. Даже если он сдвинется на сантиметр, посмотреть на Лукаса.
– Просто держись в стороне, Лукас, – произнес Генри своим обычным спокойным тоном, которым разговаривал с ним все эти годы, когда они были друзьями. Словно Лукас пришел к нему со своими заботами, а Генри находится тут, чтобы утешить и забрать его домой.
Господи, как плохо ему стало! И стало еще хуже, когда он увидел страх в глазах Аны и синяк, расплывавшийся на щеке, когда сполох огня из камина осветил ее лицо. Она посмотрела на Лукаса, и он вдруг оценил силу и стойкость, о которой не подозревал в тот момент, когда впервые встретился с ней. Тогда он отверг ее как истеричку, которая только будет путаться под ногами.
И она подсказала ему, что делать.
– Не подходи, – продолжал Генри. – Позволь, я сам займусь этой проблемой. А потом мы сможем разумно поговорить и решить, как поступить дальше.
Двинувшись вперед, Лукас сделал всего один шаг. Небольшой, едва заметный, но потребовавший напряжения всех сил души и тела.
– Предлагаешь мне уйти, пока ты с ней разберешься? – Его хриплый голос отозвался эхом в пустоте комнаты. В пустоте, которая висела вокруг его бывшего друга.
– Я понимаю, это тяжело. – Генри старался, чтобы его голос прозвучал участливо. – Вы все-таки женаты, и тебе не захочется видеть, как она страдает. Но ты должен понять, что она – единственное препятствие на моем пути. Это может быть наш путь, Лукас. Снова вместе, как в детстве, когда мы опустошали окрестности.
Лукас заморгал, не веря тому, что услышал.
– Ты хочешь сказать, что это одно и то же – несколько мальчишеских выходок и государственная измена?
– Ты ничего не понял. – Рука Генри слегка вздрогнула.
– Тогда объясни. – Прикрывая пистолет, направленный на друга, Лукас продвинулся еще на несколько сантиметров вперед. Он поймал взгляд Аны и понял, что она глазами указывает ему на свой ридикюль, валявшийся на полу. Он двинулся в его направлении. – Объясни, почему ты это сделал?
– Если бы ты послушался ее, – Генри махнул пистолетом в сторону Аны, и она резко втянула воздух носом, – тогда нужно было бы, наверное, поинтересоваться моими финансами.
Лукас кивнул:
– Я знаю о твоих долгах и твоей жадности, Генри. Может, все это из-за жадности?
– Ничего ты не понимаешь. – В глазах друга зажглась злоба. – Ты, Лукас, всегда купался и будешь купаться в золоте. Ты всегда был самый сильный, самый лучший, самый храбрый. Даже когда я привлек тебя в агенты, ты очень быстро обогнал меня и по способностям, и по возможностям. А мне хотелось большего. Много большего. Захотелось выиграть, но я проиграл. Такое могло случиться только один раз. А всего-то нужно было сдать Уорфилда. Я бы ссыпал в карман хорошенький куш и избавился от человека, которого всегда ненавидел.
– Но вместо него на сцене появился я. – Лукас сглотнул подступившую тошноту.
– Да, – вскинулся Генри. – Прикрывая тебя, я получил пулю. В военном министерстве были готовы меня отправить в отставку, но те, по другую сторону, воспользовались возможностью. Они предложили мне денег. И я получил власть, Лукас. Начавши единожды, я уже не мог остановиться.
Анастасия не отрываясь смотрела в глаза Лукасу. Он видел, как растет ее беспокойство. И причина была в жалости. В уголках глаз накапливались слезы. Слезы о нем. О друге, которого он потерял давным-давно и о чём не подозревал, пока она не открыла ему правду.
Он не мог отвести взгляда от нее.
– Я не хочу убивать тебя, Лукас.
Слова Генри переключили внимание Лукаса.
– Ты собираешься убить меня?
Как-то очень неопределенно Генри кивнул.
– Все это время я старался уберечь тебя. Скармливал тебе дезинформацию, поручал дела, которые держали бы тебя подальше от моей деятельности. Когда Анастасию назначили тебе в помощники, мне показалось, что это будет прекрасный вариант. Я подстегивал твое желание, зная, что она будет сопротивляться. Так что эта ситуация, когда ты желаешь ее, а она нет, должна была захватить тебя. А я в это время сумел бы устроить прикрытие для себя. Но она все спутала, Лукас. Она подставила тебя. Я не могу позволить ей уйти.
Когда он снова приставил пистолет к ее голове, Анастасия зажмурилась на мгновение. Не осознавая, что делает, Лукас собрался прыгнуть вперед. «Нет, вспомни занятия по подготовке!» Сейчас он приблизился к ее ридикюлю. Внутри было что-то, что может помочь ей. Ана явно на это рассчитывала. Если он отвлечет внимание Генри, она сумеет схватить ридикюль и воспользоваться тем, что там спрятано.
Генри наклонился вперед. На лице появилось умоляющее выражение.
– Но если ты останешься со мной, нас никто не остановит. Деньги, женщины, Лукас. Власть. Ты будешь купаться во всем этом.
Покачав головой из стороны в сторону, Лукас подцепил ридикюль носком башмака.
– Я никогда не присоединюсь к тебе, Генри, – прошептал он. – И я никогда не позволю тебе причинить вред женщине, которую люблю.
Лицо Генри исказилось.
– Ты любишь ее? – Вместо Аны он наставил пистолет на Лукаса. – Ты говоришь, что любишь ее?
Не обращая внимания на наведенное на него оружие, Лукас не отрываясь смотрел на жену. Он улыбался.
– Я люблю Ану так, как никого и никогда в моей жизни. Я за нее умру. Я за нее убью кого угодно. – Лукас перевел взгляд на самого лучшего друга, который когда-либо у него был. На самого страшного врага, которым тот стал. – Даже тебя, Генри.
Затем он кинул ридикюль в сторону Анастасии и выстрелил.
Все в мире вдруг замедлило свое движение. Анастасия смотрела, как медленно-медленно, чуть ли не ползком ридикюль по дуге перемещается в ее направлении. Воздух всколыхнул грохот пистолета Лукаса, и в этот момент она перехватила ридикюль, рывком открыла его и выхватила флакон.
Генри откинуло назад, а она вскочила на ноги и увидела, что он ранен в правое плечо, но каким-то чудом удержал пистолет в руке.
– Это за нее? – заревел он, снова вскидывая оружие. Лукас перезарядил свой пистолет.
Анастасия посмотрела на него. Почему он не прячется, ведь знает, что Генри вооружен? И поняла.
Это из-за нее. Он хочет защитить ее.
Она развернулась к Генри, который в этот момент поднимал раненую руку, направляя пистолет на Лукаса. Зажав флакон в руке и молясь, чтобы смесь, которую она сотворила, подействовала, Анастасия нацелилась на него.
– Только попробуй! – завизжала она и пустила струю адской смеси прямо в глаза Генри. Вдобавок поддала ему пинком изо всех сил.
Взвыв от неожиданности и боли, он руками прикрыл лицо. Анастасия отскочила назад, потому что часть смеси досталась ей, наполнив легкие едким запахом и вызвав слезы на глазах.
Рухнув на колени, Генри ругался на чем свет стоит и тер глаза. Надрывно кашляя, Анастасия отступила.
Но он не желал успокаиваться. Вслепую он наставил пистолет в ту сторону, откуда Анастасия набросилась на него.
– Сука! Ах ты, сука! – снова и снова вопил он, размахивая пистолетом.
Анастасия не могла двинуться, поскольку ее способность видеть серьезно пострадала от последствий собственного изобретения.
Раздался второй выстрел, и Анастасия приготовилась ощутить удар. Но ничего не почувствовала. Вместо этого Генри бухнулся головой вперед, его ставшее бесполезным оружие с грохотом отлетело в сторону, и он вздохнул в последний раз.
