Глава 34
Гэлан упорно двигался в глубину территории Магуайра, в сторону моря. Проклиная ветер, дождь и древнюю секту, оказавшуюся не в состоянии защитить даже собственную принцессу, он продолжал свой путь то верхом, то пешком, заглядывая под каждый куст, обшаривая пепелища на месте деревень, уничтоженных в дьявольской игре О'Нила. Он без конца звал ее и даже рыдал, как осиротевший ребенок. Но никто ему не ответил.
Он продирался через чащу и объезжал каменистые холмы, не прекращая поиска.
Но так и не нашел ничего, кроме старых кроличьих нор.
На вершине очередного холма он остановил коня, сунул меч в притороченные к седлу ножны и прижался лбом к потертой луке седла. Зажмурился и мысленно окликнул свою принцессу. Он повторял ее имя, как заклинание.
Снова и снова.
«Отзовись, любимая! Дай знак, как тебе помочь!» По спине у него побежали мурашки, и что-то привлекло внимание впереди — там, где под обрывом ярился пенный прибой, Гэлан вскочил в седло и пришпорил Серого. Конь обижено заржал и понесся вниз, к самому краю обрыва, туда, где глубоко внизу плескалось море. Над грудой развалин, торчавшей из-под воды в нескольких ярдах от берега, кружились и кричали чайки.
Первое, что бросилось в глаза, — мрачные останки древней башни, над которой курился пар, словно дыхание сказочного дракона. И в этом легком облачке Гэлан сумел распознать знакомый ему колдовской туман.
Сиобейн цеплялась за гладкую стену, с ужасом глядя на рушившийся под ногами карниз и пенные громады волн, заливающие остатки башни. Она запрокинула голову и постаралась сосредоточиться.
«Гэлан! Ты слышишь меня? Найди меня!»
Гэлану пришлось проехать не меньше полу мили вдоль обрыва, прежде чем он нашел тропу, ведущую на берег напротив древних руин. Туман стлался по поверхности воды и уже достиг берега. Пендрагон соскочил с седла, торопливо разделся и кинулся в воду. Он уже не надеялся, что застанет ее живой в груде холодного камня, однако удвоил усилия, когда услышал грохот обвала. Сильные руки отчаянно рассекали ледяную воду, и наконец он уцепился за край стены.
«Сиобейн!»
Его внутренний слух уловил слабый, но отчетливый шепот, согревший душу и принесший новые силы:
«Я жива, любимый!»
Задыхаясь от счастья, Гэлан влез на выступ стены и крикнул:
— Сиобейн!
— Скорее, Гэлан, скорее, пол вот-вот рухнет! Огромная волна с шумом накрыла руины.
Гэлан вскарабкался туда, где обвал закрыл старый коридор, и лихорадочно стал расшвыривать огромные камни, не замечая их веса. Наконец проход был свободен, и он увидел ее, стоявшую на узком карнизе над бездной. Сиобейн оглянулась на своего спасителя и устало улыбнулась.
Гэлан просиял от счастья.
В воду свалился еще один камень, и он тревожно вскрикнул, умоляя ее не двигаться.
Волны прилива поднимались все выше.
— Тебе придется прыгнуть ко мне!
Она кивнула и постаралась повернуться к нему лицом. Из-под ее ног снова посыпались камешки.
— Гэлан!
— Положись на меня, любимая! Положись на меня, я не дам тебе упасть! — И Гэлан протянул к ней руку.
Сиобейн старалась подавить свой страх. По крайней мере, теперь у нее были свободны руки!
Очередная волна обрушилась на остатки древней башни, и в лицо Пендрагону полетели соленые брызги. На миг он ослеп.
— Подождем следующей волны. И когда я крикну, ты сразу прыгай!
— Да.
— Я люблю тебя, Сиобейн!
— Я люблю тебя, мой муж!
Они вместе принялись считать вслух, поджидая новую волну, и как только она пронеслась над руинами, Гэлан протянул к ней руки и крикнул:
— Давай!
Сиобейн извернулась и хотела прыгнуть, но предательский карниз обрушился на долю секунды раньше, не позволив ей оттолкнуться. Гэлан едва успел схватить ее за руку.
— Гэлан!
Она с размаху ударилась о скалы и оказалась в воде, а он поймал ее за платье, распластавшись на скользком камне. Ткань громко затрещала. И все же Гэлан успел вытащить ее на край утеса и крепко прижал к себе.
Задыхаясь, еще не веря своему счастью, они рыдали, как дети, покрывая друг друга торопливыми, жадными поцелуями.
— Я люблю тебя, — приговаривал он. — Я боялся, что он тебя убьет! Сиобейн, я сам чуть не умер!
— Тише! — утешала она, гладя его по лицу, чувствуя его дрожь и обмирая от любви. — Лучше поцелуй меня!
Он подчинился — робко, ласково, как будто боялся, что она может исчезнуть.
Здесь, посреди морских волн, на омытой дождями вершине древней башни, Гэлан почувствовал наконец, как магия ирландской земли поет у него в душе.
— Не бойся, это всего лишь царапина!
Гэлан стоял на коленях, заставив Сиобейн запрокинуть голову и разглядывая рану у нее на шее.
— Слишком глубокая царапина!
Этот трусливый мерзавец надеялся, что она истечет кровью! Сиобейн не желала видеть мрачную гримасу мужа и погладила его по щеке.
— Кровь больше не течет. А я устала, проголодалась и мечтаю о ванне!
— И где же тут может быть ванна?
— В отцовском доме… в его старом доме, — поправилась она. — Это совсем рядом.
— Так же как и замок Магуайра.
Он встал на ноги и помог Сиобейн выжать мокрое платье. Она как-то странно замигала, что-то пробормотала и, потеряв сознание, рухнула на песок.
Гэлан подхватил ее на руки и осторожно отвел волосы с бледного лица. Он окликнул ее по имени, и зеленые глаза распахнулись, все еще полные боли.
— Прости, Гэлан! Я…
— Хватит!
Он помог Сиобейн одеться и посадил ее перед собой. Чувствуя настроение хозяина, Серый вытягивался в струнку, оставляя за собой милю за милей. Похоже, Сиобейн успела потерять гораздо больше крови, чем Гэлан мог предположить.
Он отправил гонцов к Магуайру и своим рыцарям с приказом доставить к нему пленного и привезти Фиону. К вечеру все должны собраться в замке, однако Гэлан не успокоится, пока своей рукой не прикончит О'Нила. Всякий раз, стоило ему подумать о том, что натворил этот негодяй, гнев вспыхивал в нем с новой силой.
Внизу все еще царила шумная суета — слуги не могли прийти в себя от неожиданного появления лорда Донегола. Кое-кто даже пустился наутек. Гэлана это не волновало. Главное — у них с Сиобейн есть крыша над головой, и они одни в этой комнате.
С усталым вздохом он опустился в кресло и потер лицо. Принцесса пугала его своей вялостью, ее кожа казалась слишком холодной, и Гэлан готов был придушить нерасторопных гонцов, до сих пор не доставивших сюда Фиону. Впрочем, он понимал, что пройдет еще не один час, прежде чем чародейка успеет прийти на помощь своей кузине.
Оставалось только ждать и молиться.
Фиона с полным подносом в руках в сопровождении горничной смело вошла в спальню, а Йэн остановился на пороге при виде Пендрагона, задремавшего возле постели жены. Ее маленькая ручка покоилась в его огромной мозолистой руке. Магуайр всмотрелся в следы слез на заросших щетиной щеках, в осунувшееся от лишений и тревог лицо этого гиганта, и что-то сломалось в его душе.
— Трудно сказать, кому из них хуже, — буркнула себе под нос Фиона, легонько тормоша Гэлана, чтобы подобраться к Сиобейн.
Он вздрогнул и первым делом посмотрел на жену и лишь потом на чародейку. Он подробно рассказал Фионе, как сумел найти Сиобейн, истекавшую кровью.
— Ступай поешь и отдохни где-нибудь в другом месте!
— Я от нее ни на шаг!
— И я тоже! — Она схватила Пендрагона за руку и заставила посмотреть себе в глаза. — Но у тебя осталось незаконченным одно дело. — Фиона кивнула туда, где стоял Магуайр, и добавила, не давая ему возразить: — Постарайся, чтобы от тебя был прок! Поторопи повара с ужином. Она истощена до крайности и нуждается в легкой пище! А заодно убери его, — чародейка ткнула пальцем в Йэна, — подальше с моих глаз!
Гэлан кивнул, радуясь тому, что может чем-то помочь, и просто поволок Йэна вон из комнаты. Фиона слышала, как он приговаривает на ходу:
— Не стоит и дальше дразнить ее своей физиономией, приятель. Того и гляди, заквакаешь на болоте!
Гэлан метался по большому залу. То один, то другой из собравшихся здесь рыцарей предлагал свой план действий — и сам же отметал его как неприемлемый. Гэлан никого не слушал, сосредоточившись на том, что происходит наверху, в спальне, где Фиона врачует его жену. Не дай Бог потерять ее теперь, когда он уже поверил, что спас ее от всех бед! Если бы здесь был Коннал! Гэлану так не хватало доверчивой детской улыбки и тепла маленького тела… Но отряд из Донегола доберется сюда только к утру. Дважды он пытался попасть наверх — и оба раза его отсылали. Он готов был вышибить дверь, хотя отлично знал, что Фиона позовет его, как только будет можно.
Тяжело вздохнув, Гэлан поднял голову и окинул взглядом своих воинов. Он гордился тем согласием и доверием, что царили между ирландцами и англичанами.
Патрик со скованными за спиной руками сидел у западной стены, уставившись в пол. Интересно, о чем думает этот тип, зная, что часы его сочтены?
Измученный ожиданием, Гэлан вошел в спальню и приблизился к кровати.
— Добрый день, любимый! — безмятежно улыбнулась Сиобейн.
Он рванулся к кровати и обнял жену.
Фиона велела горничным оставить их одних, сложила в корзинку свои пожитки и последовала за ними. На пороге стоял Йэн. Он изумленно наблюдал, с каким пылом целуются Гэлан и Сиобейн.
Фиона бесцеремонно выпихнула Йэна в коридор и закрыла дверь.
Стоя на коленях возле кровати, Гэлан без конца целовал ее и не мог оторваться. Его губы проложили влажную, горячую дорожку вокруг ее груди.
— Боже, как я по тебе соскучился, — повторял он.
— И я, любимый!
«Любимый!» Ему никогда не прискучит это слово! И он больше ни за что не расстанется с ней, никогда не позволит отнять ее у него снова.
— Я хочу тебя, Гэлан, — жарко шептала она, расстегнув на нем пояс и отшвырнув его в сторону.
— Ты еще слишком слаба, — чуть не простонал он. Однако в следующий миг не выдержал, снял с нее рубашку и наклонился над дивным, манящим телом.
— Неправда! Мне уже лучше! Ох, Гэлан! — невольно воскликнула она, когда его язык коснулся чуткого, напряженного соска. Сиобейн распустила завязки на его штанах и пробралась внутрь.
— Ох, Боже милостивый… — Он поймал ее руку и посмотрел в глаза. — Ты собралась меня извести?
— Я собралась тебе отдаться, Гэлан, — ответила она. Он вздрогнул всем телом. — Прямо сию минуту!
Он поспешно избавился от одежды и вернулся в кровать. Сиобейн, разгоряченная, страстная, мигом взобралась к нему на колени.
Гэлан погладил ее по спине и взял в рот сосок. Она стонала от наслаждения, и от ее кожи поднимался горячий пар. Он раздвинул колени, так что приоткрылась влажная ложбинка между ее бедер, и, погладив ее, воскликнул:
— Как ты прекрасна!
— Ох, Гэлан, — хрипло выдохнула она, — войди же скорее!
Их тела сплелись, он проник внутрь, и она застонала от наслаждения. Она отвечала на сильные, ритмичные движения его бедер, и голубой туман становился все гуще, обволакивая влюбленных легким облаком, отгораживая от остального мира с его предательством и тайнами, все еще стоящими между ними.
Они вместе познали миг наивысшего блаженства, и с ее губ сорвались какие-то гэльские слова. Гэлан вздохнул — глубоко и счастливо.
Она с ласковой улыбкой поцеловала его в губы, и он сжал в ладонях ее прекрасное лицо.
— Господь свидетель, — признался Гэлан, — каждый раз, когда это случается, я теряю частичку своей души!
— Ты ничего не теряешь, она возвращается к тебе с моей любовью!
Наконец-то лорд Донегол мог укрыться одеялом и заснуть, сжимая в объятиях свою леди. На несколько часов для них перестал существовать реальный мир со всей его жестокостью и тайнами.
Сиобейн любовалась его безмятежным сном, и сердце ее пело от счастья. Но уже в следующий миг глаза ее заблестели от слез, и она грустно осмотрела убогую обстановку в этой давно пустовавшей спальне. Настал час истины. Не станет ли этот замок местом ее изгнания?
Он беспокойно зашевелился и сел в кровати.
— Почему ты плачешь?
— Я должна сделать тебе признание, любимый.
— Говори, не стесняйся! — отвечал он с тревожно замершим сердцем. — Я не хочу, чтобы между нами оставались какие-то тайны!
— Я знаю, почему О'Нил хотел убить меня и подстроил этот случай с повозкой… Это все из-за Коннала. — Она вздохнула и закончила: — Он не сын Тайгерана!
— Знаю, — огорошил ее Гэлан. — Я заподозрил это, когда Дрисколл рассказал, что Коннал родился в монастыре в конце зимы. Но ведь Тайгеран умер только весной, Сиобейн. — Ему не сразу удалось заставить себя договорить до конца: — Коннал — сын Йэна.
Она чуть не засмеялась в ответ. Так вот откуда эта безумная ревность!
— Нет, он не его сын!
Гэлан ничего не понял.
— Его родила Рианнон!
— Что?! — Гэлан даже вскочил на ноги. — Нет, не может быть! Так ты ему не мать?
Она отвернулась, болезненно морщась и комкая в кулаке край одеяла. Гэлан, проклиная свою несдержанность, вернулся в кровать и покрыл ее руки поцелуями:
— Прости меня, любимая! Говори, я слушаю тебя!
Рианнон была помолвлена с одним лордом на севере, но он неожиданно умер. А ее уже взяли к жениху, и она узнала о его смерти, только когда приехала на место. Новый лорд отправил ее домой под охраной своего рыцаря. И по дороге они полюбили друг друга. Когда они добрались до аббатства, рыцарь получил приказ вернуться домой. Так вышло, что она осталась одна, с ребенком на руках. Вот почему ей пришлось послать за мной.
— А она не пыталась с ним связаться?
— Не всякому доверишь такую тайну. Хотя, конечно, она посылала ему вести, но не дождалась ответа и сочла, что он не желает признать свое отцовство. А он все отрицает и твердит, что примчался в аббатство, как только смог, но сестры не позволили ему встретиться с Рианнон. Скорее всего потому что уже дали мне клятву хранить все в тайне.
Отрицает? Так, значит, они снова встретились? — Его сердце сжалось от недоброго предчувствия.
Он здесь, Гэлан, и собирается назвать Коннала своим сыном, а Рианнон — своей женой!
— Коннал — мой сын! — Гэлан снова вскочил с кровати и принялся одеваться, путаясь в штанинах. — И черта с два я позволю какому-то поганому предателю наложить на него лапу!
— Гэлан, пожалуйста, успокойся! — Он сгреб ее в охапку и так замер, стараясь обрести в ее объятиях выдержку и силу духа. — Как ты догадался, кто этот человек?
— Это из-за его глаз, таких знакомых глаз, совсем как у моего сына!
«Моего сына»! Он любит малыша всей душой, а ее признание разбивает ему сердце!
— Это с ним я говорила тогда, в лесу. Ты принял его за разбойника, а потом за человека Магуайра.
— Да. — Он неохотно разжал руки. — И это ему, пожалуй, мы обязаны спасением Коннала из-под колес повозки. Но он все равно был и остается предателем!
— Не может быть! — в испуге прошептала Сиобейн.
— Патрик держит руку О'Нила! О'Нил шантажировал его, пригрозил вырезать всю семью, если он не станет выполнять его приказы!
— Ох, Гэлан, но ведь столько людей погибло, как бессловесная скотина! — Ее глаза расширились от ужаса. — Ну почему они не пришли к нам с повинной?
— А с какой стати он бы надеялся на нашу помощь? Ведь у нас растет его сын! Двое захваченных вместе с ним уже казнены, а Патрика привез с собой Йэн. — Он с досадой отмахнулся. Сейчас его интересовало другое. — Скажи мне, любимая, почему ты сделала это? Почему Рианнон отдала тебе своего сына?
— В аббатстве о смерти Тайгерана узнали раньше, чем в замке. Не стало хозяина Донегола, их вождя. Еще когда он отправился в Англию, мне едва удалось удержать людей от междоусобицы. Тайгеран не скрывал, что все еще любит Деворгиллу, и всем было известно, как он ненавидит меня. — Ее губы горько скривились. — Нужно было срочно что-то предпринять, пока они не взбунтовались и не пошли войной на Макмюрроу. Это означало бы, что я напрасно обрекла себя на все эти муки. Тайгерана не стало и Донеголу требовался новый хозяин. Или хотя бы его наследник. — Она подняла на Гэлана глаза, полные слез. — Рианнон пришел срок рожать. И она отдала мне своего сына.
— А ты вернулась с наследником и правила от его имени?
— Да.
— Так вот почему ты так просила не бросать его, если что-то случится с тобой! — Он ласково погладил ее по руке. — Ты боялась, что Патрик попытается забрать его и твоя тайна откроется!
Она кивнула и всхлипнула.
— Он ничего не сможет сделать, Сиобейн! Он натворил столько, что не имеет права что-то требовать. Да и Рианнон не избежать наказания за ее ложь. Хотя я и не думаю, что она подозревала именно О'Нила, — ее скрытность стоила жизни слишком многим. — Он помолчал и осторожно спросил: — А Рианнон подтвердит, что это ее сын?
— Никогда! Если только речь не будет идти о моей жизни. — Сиобейн со страхом посмотрела на него: — Что ты с ней сделаешь?
— Она твоя сестра и родная мать Коннала, но я не могу оставить ее безнаказанной, — понурился Гэлан.
Сиобейн грустно кивнула — она тоже понимала, как далеко завела Рианнон ее ложь.
— По-моему, О'Нилу известно, что Коннал — не сын Тайгерана.
Гэлан выругался.
— Но именно это он мне и сказал!
— Так он не побоялся сунуться в ту башню? — Глаза Гэлана вспыхнули от ярости. — Черт побери, что за наглый мерзавец!
Он вскочил с кровати, но Сиобейн остановила его, поймав за руку.
— Он говорил с английским акцентом, но это наверняка был он!
— И что он тебе наплел?
— Что придет конец всем, кого я люблю. И что в этот момент ублюдок прощается с жизнью.
Гэлан выскочил в коридор и потребовал немедленно доставить к нему Коннала!
