Глава 7

Джордан остановил лошадь под навесом в центре двора замка Ла Тур дю Куртене – своего родового гнезда. Шел моросящий дождь, по двору разгуливали овцы и коровы. Обитатели замка продолжали свою нескончаемую работу, хотя солнце уже коснулось нижним краем линии горизонта.

Интересно, что думает Изабелла, глядя на главную башню замка, которая высится сбоку от двора на крутом берегу, обрывающемся в реку? Отец умер два года назад, через месяц после свадьбы младшей сестры Джордана. Замок перешел в его распоряжение. За два года он кое-что переделал – выкопал новый колодец, в конюшне сделал каменную крышу взамен тростниковой, навесил дверь в кухне. Больше он ничего не успел – его призвали служить молодому принцу Ричарду. На главной башне кое-где отсутствовал парапет.

Нужно было выстроить каменные стены вместо деревянных и земляных. Но у него не было времени, даже чтобы распорядиться о начале работ.

Джордан невесело рассмеялся. Старый замок, обветшавшие укрепления. Но они перенесли войны Плантагенетов гораздо лучше, чем он сам.

– Вам помочь слезть с лошади? – спросил Эмери почти шепотом.

Джордан взглянул на стоящего возле телеги парня. Эмери всегда старался ему угодить, думая прежде всего о нуждах хозяина, а потом уж о своих собственных. Когда-то он служил другому лорду, пока того не убили в мародерском набеге. Джордан уже не помнил, когда это было. Его собственный оруженосец скончался от какой-то тяжелой болезни. Эмери искал нового хозяина, и Джордан взял его на службу. Ему ни разу не пришлось пожалеть об этом.

– Я справлюсь, Эмери. Рана быстро заживает.

Джордан похлопал себя побоку, перебрасывая ногу через спину лошади. Однако, когда оруженосец отвернулся, он схватился за бок уже по-другому, очень осторожно, чувствуя, как напрягаются швы с каждым его движением. Он взглянул на Изабеллу.

Она с любопытством озиралась вокруг. Ее платье под плащом все еще было испачкано пеплом, по левой щеке размазалась грязь, резко выделив очертание скулы. Или это красуется синяк от удара бейлифа? Джордан подавил вспышку ярости. Пусть Уиртон научит его манерам. Волосы Изабеллы в беспорядке падали на лицо, однако она сидела на лошади, держась совершенно прямо. Стоило им подъехать к Ла Тур, как от ее усталости не осталось и следа. Она держалась, как воин, готовый встретить врага лицом к лицу. Даже если этим врагом был собственный упадок сил.

– Если вы уверены, милорд… – Эмери потянул лошадь за поводья, сворачивая к маленькой часовне, выстроенной возле частокола.

Джордан понял – парень поверил ему не до конца. Раньше он мог хлопотать вокруг хозяина, сколько считал нужным. Теперь Джордану не хотелось, чтобы Изабелла догадалась, насколько слаб он был когда-то из-за ранения в голову, полученного в Аквитании. Чудо, что он вообще не погиб.

Вцепившись в луку седла, он осторожно спустился на землю. Правую ногу больше не сводило от резкой боли, и можно было ходить не хромая. Растянутая во времени агония, напоминающая, какой он везучий – вернулся из Аквитании живым!

– Добро пожаловать домой!

Старый слуга с низким поклоном бросился ему навстречу. Джордан улыбнулся. Широкий плащ, хлопая под порывами ветра, делал слугу похожим на чудовищных размеров летучую мышь. Но в старике не было ничего зловещего. Он служил экономом в замке Ла Тур с тех пор, как Джордан себя помнил.

– Лью, я и забыл, что ты первым прибежишь приветствовать меня в родном доме.

Неуклюже опустившись на колени, старик взял руки Джордана и прижал их к своей почти лысой голове. Затем ахнул, увидев шрам возле правого виска хозяина.

– Лью, я же говорил – мне везет. – Он махнул слуге рукой, приказывая встать. – Наверное, я действительно везучий. Меня не похоронили в безымянной могиле рядом с товарищами…

– Это Господь привел вас живым домой.

Джордану не хотелось спорить. Во время набегов он поминал лишь дьявола, который не щадил ни церквей, ни священников.

– Мне бы смыть дорожную грязь – сыт ею по горло. – Джордан повернулся к Изабелле, которая с необычным для нее смирением по-прежнему восседала на лошади. – И моей гостье тоже.

– Вы привезли жену? – спросил Лью. Если он и был удивлен, то виду не подал. Сказались долгие годы услужения семейству ле Куртене. – Вы выбрали красавицу, милорд.

– Леди Изабелла мне не жена.

– Ваша нареченная? – с надеждой в голосе спросил эконом. Джордан был единственным уцелевшим сыном своего отца, обязанным, по мысли эконома, обеспечить замку Ла Тур наследника.

Не стоит продолжать этот разговор – он наводит на грустные воспоминания. Джордан ответил:

– Я встретил ее вчера в окрестностях Кенвикского приората. Лью, мне бы не хотелось, чтобы леди смущали чрезмерной опекой и ненужными разговорами.

– Можете положиться на меня, милорд.

– Да, могу.

Джордан осторожно похлопал старика по плечу, хотя, как он подозревал, свалить Лью с ног не смог бы даже яростный океанский шторм. Подойдя к лошади Изабеллы, он сказал:

– Добро пожаловать в Ла Тур дю Куртене.

– Замок восхитителен! – изумленно воскликнула Изабелла, и в это время руки Джордана легли ей на талию, а затем переместились немного выше – мешали многочисленные мешочки, висящие у нее на поясе.

– Рад, что вам понравилось.

Произнеся эту ритуальную фразу, Джордан с удивлением обнаружил, что ему и в самом деле было радостно. Хорошо, что ей понравился замок…

Изабелла наклонилась в седле и положила руки ему на плечи, чтобы он помог ей спешиться. Их глаза встретились, совсем как в ту ночь, когда они стояли в дыму возле постоялого двора. В ее взгляде Джордан прочел тот же властный призыв, заставивший его тогда поцеловать Изабеллу. Зачарованный, исполненный ожидания и надежды, он осторожно опустил девушку на землю. Она соскользнула с лошади, задев его всем телом. Это было похоже на ласку, медленную, настойчивую. Даже монах бы сошел с ума! Восхитительная женщина. Его тело напряглось в страстном томлении, подсказывая то, что он и так давно знал.

Знал, что хочет ее!

Он хотел, чтобы они оказались одни в его спальне. Ее волосы золотой рекой разметались бы по подушке, она обнимала бы его плечи. Он утолил бы наконец жажду ее губ, почувствовал вкус ее грудей, насладился бы упругостью плоского живота, прежде чем войти в ее самое сокровенное место. Одним касанием языка он заставил бы ее извиваться от желания, и тогда она открылась бы ему навстречу, впуская в свои глубины…

И тут он застонал – очарование исчезло. Один из ее мешочков задел заботливо зашитую рану. Джордан разжал руки, и девушка чуть не упала.

– Вы всегда столь галантны? – возмутилась она. – Чуть зубы мне не выбили!

Нужно было извиниться, но Джордан промолчал. Надоело ему извиняться, тем более что она почти всегда была права. Он ведь до сих пор чувствовал себя виноватым перед ней. Должен же он был убедиться, что Зейн продает собственную лошадь. Но что он мог сказать ей? Признаться, о чем он думал, пока держал ее в руках, а она смотрела на него своими невероятными глазами, и оба были готовы вспыхнуть огнем? Нет, об этом говорить он не мог.

– Изабелла, я устал, хочу пить и просто умираю с голоду! Должно быть, вы тоже. Можно стоять тут и ругаться, но вам лучше пойти в замок, чтобы напиться и съесть кусок хлеба.

– Мне? – Ее раздражение как рукой сняло. – А вы?

– Мне придется сделать кое-что, прежде чем отдыхать.

Изабелла взглянула на телегу. Эмери остановил лошадь перед маленькой церковью, на крыше которой возвышался крест. Ее глаза заволокло печалью.

– Если хотите…

– Я хочу набить желудок и напиться до потери сознания, а потом выспаться так, чтобы не хотелось спать ни минутой дольше. – Теперь пришла очередь Джордана злиться. Но может быть, он уже был зол – с того самого момента, когда встретил ее? Трудно сказать, да ему и не хотелось тратить время на пустые размышления. Она все время его раздражает, во всем!

Он сказал:

– Я хочу выполнить свой долг. Хотите помочь – отправляйтесь в дом и не мешайте.

– Я предпочла бы пойти с вами.

– Почему?

– Когда вы свалитесь без сил, я смогу встать рядом и сказать – как врач, – что ваш друг простит, если вы сначала подкрепитесь, а уж потом займетесь погребальной церемонией.

– Что из того, что вы зашили мою рану? Вы не обязаны надзирать за мной.

Не хватало еще, чтобы она догадалась, какие раны у меня на душе, сказал себе Джордан. Скажи он это вслух, и девушка набросится с расспросами, и тогда он пожалеет, что вообще открыл рот.

– Очень хорошо. Если вы глухи к доводам здравого смысла, тем более я должна вам помочь.

– Изабелла!

– Будем спорить до утренних петухов или займемся похоронами сэра Райcа?

Интересно, понимает Изабелла, какое раздражение – и желание – она в нем возбуждает, когда стоит вот так перед ним, полураскрыв рот, готовая привести новый сокрушительный довод? Эти губы, наверное, такие сладкие…

Кровь Христова, ему нужно выбросить эти мысли из головы! Через несколько дней они доберутся до Линкольна, и еще пару дней займут поиски бумаг королевы. Потом потребуется по крайней мере неделя, чтобы доставить Изабеллу в аббатство Святого Иуды, где она продолжит обучение. Они пробудут вместе самое малое две недели. Дай он выход желаниям своего тела, и их миссия растянется неизвестно насколько, ведь он всеми силами станет удерживать Изабеллу рядом с собой. В каком-нибудь тайном убежище, где он сможет вдоволь насладиться ее соблазнительным телом. Да если в нем есть хоть капля разума – а Джордан почитал себя человеком разумным, хоть и позволил врагу нанести ему в Аквитании поражение, – он должен делать все необходимое, чтобы выполнить задание как можно скорее. Чтобы им недолго оставаться вместе!

Он сделал ей знак следовать за ним. Лью смотрел на него с любопытством, но Джордан не собирался ничего объяснять эконому.

Лью протянул хозяину высокую кружку с пивом – должно быть, с самого начала держал ее наготове в башне. Джордан сделал глубокий глоток, наслаждаясь каждой каплей напитка. На холмах, что окружали его замок, рос совершенно особенный хмель.

Он кивал, видя вокруг знакомые лица, но никто не осмеливался подойти к нему ближе. Неужели они думали, что его шрам – следствие заразной болезни? Знали бы они о шрамах в его душе.

Он отогнал ненавистные мысли, а Лью тем временем продолжал говорить что-то о задуманных в замке перестройках. Джордан пытался вслушаться, вспоминая бесконечно долгие месяцы похода, когда ему казалось, что он никогда не увидит Ла Тур вновь.

Он отдал эконому пустую кружку, и тот сказал:

– Вы что-то бледны, милорд.

– Пришлось немало попутешествовать.

Джордан оглянулся через плечо. Изабелла осталась позади. Она совсем выбилась из сил, но отказывалась от отдыха, пока ее пациент тоже на ногах. Хорошо, что кто-то из челяди принес ей кружку с пивом. Она пила на ходу.

– Если вы хотите есть, я прикажу, чтобы принесли еду.

– Лью, прекрати кудахтать, словно всполошенная наседка. Уже есть кому этим заняться.

– Леди беспокоится о вас, милорд.

Джордан промолчал, и тут Изабелла крикнула:

– Взгляните!

Джордан быстро обернулся, схватившись за эфес меча, и вполголоса выругался. Изабелла смотрела в небо. Что она задумала на сей раз? Лью воззрился на него с недоумением, но он сделал вид, что не замечает. Изабелла – гостья в Ла Тур, и ее приличествует принимать, как любую другую гостью замка. Нелегкая задача. Ведь он не мог припомнить ни одной дамы, что вела бы себя подобным образом. И вообще ни одной женщины, которую ему так хотелось бы удержать в своей постели.

Он тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Изабелла изумленно смотрела вверх. Через все небо перекинулась разноцветная дуга, бледнеющая по краям и переливающаяся яркими красками в центре.

– Всего-навсего радуга, – сказал Джордан.

– Всего-навсего? Да она поразительна! – Изабелла описала в воздухе полукруг. – Откуда берется такая красота? Неужели вам никогда не было интересно?

– Право же ни разу.

Она смотрела на Джордана недоверчиво.

– Вы умный человек, Джордан. Почему вам неинтересно, как устроен мир?

Лью тихонько захихикал.

Не желая спорить с ними обоими сразу, Джордан сказал:

– Лью, лорд Уиртон и его сестра, леди Одетта, прибудут в замок завтра утром. Поэтому распорядитесь, чтобы к их приезду все было готово.

– Как вам будет угодно, милорд. – Эконом не сумел скрыть ехидной ухмылки. – Я сам прослежу, чтобы для вас и леди Изабеллы все было устроено как можно лучше.

Не успел Джордан ответить, как Изабелла сказала:

– Это очень мило с вашей стороны.

Лью склонил голову. Бросил на хозяина заговорщицкий взгляд и направился к мосту, ведущему в ворота главной башни.

Обойдя пустую телегу, Джордан протянул руку к кольцу на двери церквушки. Массивное кольцо было под стать тяжелым железным петлям. Они заскрипели, когда Джордан открыл дверь.

Он окунулся в облако ладана и дыма от коптящих свечей. Джордан мог собой гордиться – он исполнил обет. Часовня, размерами не более привратницкой, имела два оконца, утопленных в толстых стенах. Алтарь был сооружен из неотесанных камней, которые, как ему говорили, в свое время составляли часть каменного круга ниже по реке. Алтарный покров был вышит матерью Джордана. Сверху высились два золотых подсвечника самой простой формы.

– Чудесная церковь, – подала голос Изабелла из-за его спины. – Располагает к уединению и молитве.

– К уединению – это да.

– Хотите, чтобы я ушла?

Впервые за все время он различил в ее голосе нотки усталости.

Кровь Христова! Девушка помогла ему исполнить обет, данный на могиле Райcа. Она заботилась о нем, как искусный лекарь, сражалась бок о бок с ним, как отважный воин. Даже больше, чем обычный воин. Как ловко она сбила с ног бейлифа – такой точности удара ему прежде не доводилось видеть. Разумеется, он ей благодарен. Но… Она для него – вечное напоминание о раздоре, сотрясающем семейство Плантагенетов, – раздоре между отцом, сыновьями и матерью. Он больше не желает в этом участвовать.

– Нет. – Джордан направился к алтарю, не дожидаясь дальнейших вопросов. Уставился на стропила, где чирикали птицы, греясь в последних лучах угасающего дня, и тут заметил – что-то двигалось возле алтаря.

Завернутые в саван останки друга были уложены на стоящий возле алтаря стол. Плотный невысокий человек обходил стол вокруг, помахивая кадилом. В воздухе плыл густой пряный запах.

– Мирра, – шепнула Изабелла, встав рядом с Джорданом.

– Знаю.

Их пальцы соприкоснулись. Уступая соблазну, Джордан поднес руку девушки к губам и осторожно поцеловал. Даже в полумраке церкви он видел, как ее глаза наполняются слезами.

– Отчего вам скорбеть? – спросил он. – Вы ведь не знали Райcа.

– Мне грустно, потому что я знаю, как вам тяжело прощаться с другом.

К счастью, Джордану не пришлось искать ответ. Священник поставил кадило и направился к ним. В своей белой рясе он напоминал утку, смешно переваливаясь при каждом шаге.

– Отец Элуа, – сказал Джордан, – это леди Изабелла де Монфор.

– Миледи, – произнес отец Элуа, слегка кивнув головой. – Вы можете считать себя достойным другом, милорд, ибо оказали товарищу великую честь быть похороненным здесь, где покоятся ваши родители, деды и прадеды.

– Хочу, чтобы он лежал в освященной земле. – Джордану пришлось рассказать, что он обнаружил, прибыв в Кенвикский приорат.

Отец Элуа нахмурился:

– Монахи допустили несправедливость, милорд. Сэр Райc был достойным человеком при жизни, он заслуживает достойных похорон.

– Рад, что вы тоже так думаете.

– Приор – глупец, – проворчал священник. – Слишком заботится о собственной душе, забывая, что его уже объявили умершим!

– Что?

Изабелла объяснила:

– Монаха считают умершим для внешнего мира, когда он уходит в монастырь. Это значит – он отказывается от земных богатств.

Джордан заставил себя сбросить напряжение, сковавшее плечи. Нельзя, чтобы каждое слово так выбивало его из колеи. Разумеется, его можно понять. Но он должен стойко перенести все, что послала судьба. И то, что ей угодно будет послать дальше.

Он улыбнулся самой очаровательной улыбкой, на какую был способен:

– Спасибо, что напомнили.

Должно быть, его улыбка выглядела скорее как гримаса, потому что она сдвинула брови и озабоченно спросила:

– Вам нехорошо?

– Я чувствую себя прекрасно, благодарю, – сказал он тихо, а затем обратился к священнику: – Я бы хотел, чтобы погребальную службу свершили завтра, когда солнце будет в зените.

Джордан обвел взглядом почти пустую часовню.

– Если кому-нибудь захочется помолиться за упокой души Райcа, у него будет на это время.

– Как угодно, милорд.

– Я распоряжусь, чтобы накормили леди Изабеллу, и вернусь.

Отец Элуа грустно улыбнулся:

– Милорд, вам бы следовало поесть и самому. Вспомните, сколько раз вы наслаждались добрым ужином в компании друга. Сэру Райcу было бы приятно.

В горле у Джордана собрался тугой ком. Если бы в тот вечер, когда Райc ужинал под гостеприимной крышей Ла Тур, он не поленился задать другу еще несколько вопросов! Тогда, возможно, ему удалось бы уговорить Райcа отправиться на службу к принцу Ричарду. На утро они ускакали бы вместе. Джордан сжал зубы. К чему бы желать другу такой участи? Он пал бы на полях Аквитании. Напрасная смерть, ничуть не лучше, чем на турнире. По крайней мере Райc сражался ради желанного приза. А во имя чего Джордан чуть не расстался с жизнью?

Он сделал Изабелле знак выйти из церкви, но не предложил ей руки. Лишь дурак подпустил бы ее к себе достаточно близко, чтобы утонуть в ее пьянящем аромате. А он поклялся – когда понял, что сумел-таки остаться в живых, – что никто больше не назовет Джордана ле Куртене дураком.