Иззи снился один из этих снов. Из тех, про которые никто не говорит, в которых никто не признается. При воспоминании, о которых, на следующий день горит лицо. И все же этот сон отличался от всех остальных. Он казался более отчетливым.

Рука у нее на колене была теплой. На бедре она ощущалась как огонь. Жар заструился по ней, достигая таких глубин, где самые тайные, самые порочные фантазии начали ею овладевать. Прикосновения дразнили, обжигали словно огонь.

Когда пальцы сжали подол и подняли ночную рубашку до бедер, легкое царапанье ногтей оставило покалывающий след на коже. Приятная дрожь, трепет ожидания, дразнящее поглаживание.

Прикосновения стали еще настойчивее, еще неторопливее.

Объятая неясным томлением, Иззи потянулась. Ладонь погладила внешний контур ее бедра, скользнула на внутреннюю сторону. Ее тело выгнулось навстречу ласке, подчиняясь, уступая ей. Когда прикосновение почти отступило, она последовала за ним, запрокинув голову. Еще…

Она вздохнула, когда вторая ладонь присоединилась к первой и начала гладить ее торс, пробираясь выше, под рубашку. Ее пальцы скользнули вверх, в волосы, когда она безвольно откинулась на подушку. Твердые горячие руки обхватили ее за талию и потянули ниже. Она заскользила с горы подушек вниз, в мерцающие глубины, вниз, в уверенное объятие.

Иззи замурлыкала.

Горячие кончики пальцев очертили кругом ее пупок. Мышцы живота сжались в ответ, затем расслабились, когда прикосновение смягчилось, устремившись ниже. Она раздвинула бедра, замотав головой. Но это был не отказ, все, что угодно, но не отказ. Круг расширился, Иззи беспокойно заерзала. Раздвинутые колени задрожали, дыхание остановилось. Ближе.

Она хочет… Она не знала, чего именно хочет. Она сама и есть желание. По телу пробегали судороги. Иззи застонала от наслаждения. И тут услышала голос, словно во сне. Голос был смутно знакомый. Кто же это?

Ощутив чье-то дыхание у своего уха, Иззи вздрогнула и проснулась.

Так это не сон!

Иззи метнулась в сторону, пытаясь вырваться из этих рук, но обнаружила, что крепко прижата к кровати чьим-то телом. Она набрала воздуха, чтобы закричать, но почувствовала, как губы прильнули к ее губам. Руки крепко удерживали ее руки, прижимая их к матрасу. Ее тело еще глубже погрузилось в перину, пока она извивалась под этой тяжестью.

Колючая щетина царапала лицо, когда незваный гость касался губами ее губ. Страх обуял Иззи.

Она не могла пошевелиться, не могла закричать, когда язык мужчины проскользнул между губами, а колено раздвинуло обнаженные бедра.

Его рот был горячим, со вкусом бренди и табака. Этот чужой привкус побудил ее к действию. Изогнувшись под его тяжестью, она попыталась сбросить его с себя. Но он лишь усмехнулся.

Язык ощупывал ее рот, входя и выходя в ритме, который даже старая дева могла распознать как порочный. Иззи попыталась сбросить его с себя, но силы были неравны.

Пошарив рукой в темноте, Иззи попыталась нащупать какой-нибудь тяжелый предмет.

Подсвечник! Большой, изысканно украшенный, он был рассчитан на три свечи. Но одной рукой его не поднять – слишком тяжелый.

Иззи обрадовалась, когда кончики пальцев коснулись подсвечника, но ухватиться за него не смогла. Рука снова царапнула по подсвечнику, но застыла, когда насильник стащил у нее с плеча рубашку. Горловина помешала дальнейшему продвижению, он просто тянул до тех пор, пока ткань не разошлась по шву.

Нет! Она вздрогнула от звука разорвавшейся ткани, когда он обхватил одну ее грудь рукой. Иззи снова стала искать подсвечник.

Он помассировал грудь, потом остановился. Еще раз. Теплые пальцы изучающе заскользили по ней, обводя контуры груди. Наконец он поднял голову, дав ей возможность вздохнуть.

– Сели? – прошептал он.

Иззи рванулась в сторону. Схватила подсвечник и, завопив, ударила им туда, где должна была находиться голова.

Насильник едва не задушил ее своим весом. С огромным трудом Иззи удалось выбраться из-под него.

Только успела она отползти на край постели и вырвать подол рубашки из-под незваного гостя, как дверь распахнулась. Пламя свечей ослепило ее. Прижимая порванную ночную рубашку к груди, Иззи задрожала, когда в комнату с шумом ворвались ее спасители.

– Мисс Темпл!

– Что… о Боже!

– Этот крик!

Иззи ухватилась за резной кроватный столбик. Ослепленная, она крепко зажмурилась и сжала колени, чтобы унять дрожь и не потерять равновесия.

Когда дыхание выровнялось, Иззи, наконец, услышала шум, ощутила запах свечей и осознала, что невредима.

Она открыла глаза, увидела, что ее кровать окружена множеством людей. На полу валялась мужская рубашка и шейный платок.

В этот момент в комнату вплыла женщина неземной красоты. Сущий ангел… Она была ошеломлена, увидев распростертого на одеяле мужчину.

– Эппи? Но мы же… – Леди, ахнув, умолкла, широко распахнув голубые глаза, и, охваченная страхом, попятилась.

Иззи Темпл нахмурилась и перевела взгляд на незваного гостя. Остатки страха испарились, когда она заметила, что мужчина так и не пришел в сознание.

У него густая масса черных волос и широкие плечи, обнаженные плечи. Очень широкие. И очень обнаженные. Кого он ей напоминает? Как там сказала леди? Эппи?

О Боже!

Эппингем Роули, барон Блэкуорт. Сын маркиза Ротема, внук герцога Дарингема.

Иззи глазам своим не верила. Так это он прикасался к ней? Целовал ее? Напугал, чуть ли не до смерти? Лорд Блэкуорт – красивый, богатый мужчина, который в перспективе унаследует герцогство. Зачем ему понадобилось нападать на старую деву в ее комнате?

– Мисс Темпл! Ох, бедняжка! Ох, моя дорогая… – Остальное Иззи не расслышала, ибо оказалась прижатой к объемистому бюсту своей хозяйки, леди Черримор.

Нижняя часть ее лица потонула в обширных прелестях более высокой женщины, поэтому Иззи могла лишь выглядывать из-за плеча леди. Двое мужчин, столпившихся в ее комнате, перевернули безвольное тело у нее на кровати и попятились, удивленно восклицая:

– Боже милостивый!

– Блэкуорт!

– Я слышал, что он распутник, но это…

Смятенный ропот прокатился по толпе, перемежаемый охами и ахами, в которых слышались довольство и злорадство.

– Что? – Какой-то разъяренный мужчина протиснулся вперед. – Господи помилуй! – Но остановился как вкопанный, выпучив глаза, и, как рыба, то открывал, то закрывал рот.

Вновь прибывший был высок, хорошо сложен, с сединой на висках.

Бросив взгляд на мужчину, лежащего на кровати, он побагровел от ярости. Иззи не смогла удержаться от нервного смешка.

– Ну-ну, моя дорогая, не сдерживайтесь, поплачьте, – сказала леди Черримор. – Вы пережили такое ужасное потрясение. – Она похлопала свою подопечную между лопаток. – Как хорошо, что мы услышали ваши крики и вовремя остановили его.

– Я сама его остановила, – пробормотала Иззи. Но ее слов, казалось, никто не услышал.

– Эппингем! – взревел маркиз Ротем – а это был он. Теперь Иззи его узнала. – Эппингем, очнись, пьяница несчастный! Ты меня слышишь? Объясни, что все это значит! Я требую!

Неподвижно лежавший мужчина лишь застонал, не приходя в себя.

– Ну? Кто-нибудь знает, что тут произошло? – бушевал маркиз.

– Милорд, похоже, ваш сын напал на мисс Темпл в ее постели.

– Что? – Его покрытое пятнами лицо исказила злобная гримаса. – Где она? Наверняка какая-то вертихвостка…

Леди Черримор отступила в сторону и показала на Иззи.

Он лишился дара речи, и Иззи поняла почему. Ведь она была немолода, да и красотой не отличалась.

– Я… э-э… прошу прощения, мисс Темпл. Я не представлял… я хочу сказать, вы явно не… – Не находя слов, он вновь обрушил гнев на сына. – Почему?

Видя, что маркиз ошеломлен тем, что сын польстился на нее, Иззи почувствовала себя оскорбленной. Вот женщина, которая стоит в дверях, настоящая красавица. На нее польстится любой мужчина.

Ее золотистые волосы рассыпаны по плечам, фигура идеальная.

Иззи сразу ее узнала. Божественная Селия, леди Боттомли, жена богатого лорда. Она ворвалась в высший свет в прошлом году, и лондонское общество сразу же присвоило ей титул Несравненной, если верить сплетням.

Она выглядит испуганной. Как будто это к ней явился среди ночи незваный гость.

Иззи выпрямилась. Пелена, затуманившая мозг, вдруг рассеялась. Она бросила оценивающий взгляд на прелестную леди Боттомли. На ее совершенство, грацию, на ее женственные формы…

И Блэкуорт остановился, поняла она. Он прикоснулся к Иззи и замер.

«Сели?» – проговорил он как раз перед тем, как Иззи стукнула его по голове.

Ошибся комнатой. Комната леди Селии как раз напротив ее комнаты. Леди тоже посмотрела на нее с тревогой.

«Она знает, что я знаю». Обе женщины несколько долгих мгновений не сводили друг с друга глаз. Затем неистовство маркиза вновь привлекло внимание Иззи.

– Эппингем, дьявольское отродье! Ниже этого ты еще не опускался, гнусный распутник; Ну так это в последний раз ты опозорил мое имя! Бог свидетель, завтра утром ты будешь лишен наследства. Но этого мало, ты, грязный охотник за невинными, предстанешь перед мировым судьей, я тебе это обещаю. Ты отправишься в тюрьму, презренный ублюдок.

О Боже! Иззи взглянула на лорда Блэкуорта. Он еще не пришел в сознание и не двигался. Она не может позволить, чтобы его предали суду. Это была ошибка, но не преступление.

– Постойте, – прошептала Иззи. Никто не услышал. Она судорожно сглотнула, сделала глубокий вдох и расправила плечи. – Погодите!

– Шум стих, все взоры обратились на нее.

– Все не так, как вы себе это представляете. Он совершил ошибку. Это была просто… – Она взглянула на леди Боттомли, которая забилась в самый дальний угол и теперь в страхе смотрела на дверь.

Иззи проследила за ее взглядом. Леди Боттомли смотрела на лорда Боттомли, своего супруга. Пьяный тучный мужчина с большими грубыми руками и маленькими злобными глазками свирепо оглядел комнату. Презрительная ухмылка не сходила с его свинячьих губ.

Иззи испытала жалость к женщине, которая так боится собственного мужа.

– В самом деле? Что же тогда это было, если не преступление? – Маркиз ткнул пальцем в сына. – Негодяй нарушил закон. Изнасилование – грех, который ни один мужчина…

– Это не было изнасилованием, – сказала Иззи.

– Это была…

Иззи снова бросила взгляд на леди Селию, которая лишь умоляюще покачала головой. Иззи стала лихорадочно подыскивать иное решение.

Что ж, видно, ничего не поделаешь. Правда, терять ей особо-то и нечего. Не тратя больше ни секунды на раздумья, она сказала, перекрывая шум:

– Это была ссора любовников.