Глава 2

Сюзанна Осборн уже не надеялась поехать в Баркли-Корт и, как ни старалась убедить себя в том, что потеря невелика, все равно очень огорчалась.

Все лето они с Клаудией Мартин были вынуждены провести в школе, чтобы присматривать за ученицами-сиротами, которым в каникулы некуда было деться. Еще одна живущая при школе учительница, Анна Джуэлл, уехала с сыном Дэвидом в Уэльс по приглашению своей давней приятельницы, маркизы Холлмер.

Тем временем по пути домой в Баркли-Корт, что в Сомерсете, в Бате остановилась графская чета Эджкомов. Френсис Маршалл, графиня Эджком, некогда сама служила в этой школе учительницей и, возвращаясь с мужем из Европы, где она давала сольные концерты – в Австрии и других странах, – специально заехала в Бат, чтобы пригласить к себе на пару недель Клаудию, Анну или Сюзанну. Все три женщины до сих пор оставались самыми милыми сердцу Френсис подругами, хотя она вот уже два года как была замужем.

Клаудия стала уговаривать Сюзанну ехать, уверяя, что прекрасно справится без нее, а если что, обратится за помощью к другим преподавателям, живущим в своих домах. Да и Анна ожидалась со дня на день. Однако Сюзанна, преданная душа, чувствовала свой долг перед Клаудией Мартин: та дала ей место учительницы пять лет назад, когда Сюзанна сама еще была неимущей школьницей-сиротой. Помня сделанное ей добро, она всегда ставила служебные обязанности выше личных предпочтений, а потому не колеблясь отказалась ехать. И Френсис, разумеется, спорить не стала: она хорошо понимала подругу. Однако за день до отъезда Эджкомов вернулась Анна, и у Сюзанны не было больше необходимости отказываться от поездки.

И вот она в Сомерсете. Погода для конца августа стояла на редкость солнечная и жаркая. Сюзанне уже доводилось бывать здесь, но местная жизнь, как ей казалось, настолько приятна, что ею никогда не пресытишься. Величественный Баркли-Корт был просторен и прекрасен, Френсис, как всегда, мила, а граф – безгранично великодушен. Соседи здесь, как помнилось Сюзанне, все были тоже очень приятные люди. Френсис, она знала, будет готова на все, лишь бы ее развлечь. Хотя на самом деле ничего особенного для этого не требовалось – развлечением служило уже одно редкое удовольствие отдохнуть, тем более в такой роскошной обстановке.

На следующий день после приезда они с Френсис отправились с визитом к Рейкрофтам, которые особенно понравились Сюзанне при первом знакомстве. Погода стояла чудесная, и женщины, которые весь вчерашний день протряслись в экипаже, предпочли пройтись пешком. Едва они одолели половину пути, как услышали веселый смех и молодые голоса, а вслед за этим показались Рейкрофты с девицами Калверт.

Сердце Сюзанны наполнилось радостью. Жизнь показалась прекрасной.

Впрочем, долго это не продлилось.

Френсис с мистером Рейкрофтом заговорили о Вене. Графиня Эджком была там недавно, а невеста мистера Рейкрофта, мисс Хикмор, только что туда уехала вместе с родителями, с намерением провести там осень и зиму.

Мистер Рейкрофт, высокий, грациозный молодой человек с рыжеватыми волосами и лицом скорее добродушным, чем красивым, всегда был особенно любезен. Френсис как-то раз предложила Сюзанне – полушутя-полусерьезно – присмотреться к нему. Однако Сюзанна не пробуждала в нем романтических чувств, как и он в ней. А потому новость о его помолвке не вызвала у нее ни боли, ни сожаления. Она лишь надеялась, что мисс Хикмор его достойна.

Мистер Рейкрофт, с джентльменской учтивостью вовлекая Сюзанну в беседу, сказал, что, как и она, не представляет себе, что за город Вена, ибо никогда не покидал пределов туманного Альбиона.

– Это, без сомнения, очень красивый город, – говорил он, любезно улыбаясь Сюзанне, – но он, я уверен, никогда не сравнится с Лондоном. Вы знаете Лондон, мисс Осборн?

Сюзанна, сделав над собой усилие, постаралась отвлечься от сумбура, царившего у нее в голове, и сосредоточиться на разговоре.

– Совсем немного, – ответила она. – Я недолго жила в Лондоне в детстве, но с тех пор не бывала там и завидую Френсис, видевшей Вену, Париж и Рим.

– Леди Эджком, – окликнула Френсис одна из молодых леди, шедших позади, – как вы думаете, будут ли танцевать вальсы на предстоящем балу? Если будут, но мама не позволит нам их танцевать, что очень возможно, я просто умру. Скажите, неужто этот танец и в самом деле ужасно фриволен?

– Не имею ни малейшего представления, Мэри, – отозвалась Френсис. – О бале я вообще не знала и услышала только от вас несколько минут назад, но вальс, надеюсь, будут танцевать. Это красивый, романтичный танец, и ничего ужасного в нем нет. По крайней мере мне так кажется.

Сюзанна посмотрела на виконта Уитлифа, и сердце у нее оборвалось. Его по-прежнему окружали дамы: две с обеих сторон держали его под руки, две другие порхали вокруг, точно не существовало в мире мужчин более заслуживающих внимания, и он, судя по всему, с этим был полностью согласен.

Виконт Уитлиф не вызывал у Сюзанны добрых чувств, хоть она и понимала: он не виновен в том, что носит это имя.

«Виконт Уитлиф», – повторила она про себя и вновь похолодела, как и в ту самую минуту, когда Френсис назвала ей это имя при знакомстве.

Такого красивого джентльмена Сюзанна, безусловно, еще не встречала. Она поняла это еще до того, как, приблизившись, смогла разглядеть, какого необыкновенного, фиалкового оттенка у него глаза. Одежда на нем сидела как влитая, словно бы камердинер просто взял и влил Уитлифа в отличный темно-синий сюртук и кожаные панталоны. Ботфорты, как видно, очень дорогие, хоть и припорошенные дорожной пылью, поражали своим отменным качеством, как и рубашка из белой, тонкой ткани. На темноволосой голове с щегольской небрежностью, чуть сдвинутый набок, сидел цилиндр. Прекрасная фигура виконта подчеркивала достоинства одежды: стройный и высокий, он имел широкие плечи и грудь, а также мускулистые икры.

Если в его внешности и имелся какой-то изъян, Сюзанна его не заметила.

Стоило ей увидеть его в обществе Рейкрофтов и девиц Калверт, как все ее существо наполнилось благоговейным изумлением.

Но вот Френсис произнесла его имя.

Он поклонился с нарочитым изяществом, совершенно неуместным на загородной дороге, и, привычно изобразив на лице обаятельную улыбку, отпустил ей этот цветистый, нелепый комплимент. При этом он так пристально заглядывал ей в глаза, что она бы не удивилась, если б волосы у нее на затылке вспыхнули. В дополнение ко всем его достоинствам у Уитлифа оказались белые и ровные зубы.

Все дамы восхищенно засмеялись, но Сюзанна, даже если б могла справиться с изумлением, охватившим ее после того, как она услышала его имя, не знала бы, как вести себя. На нее нашел ступор, голова отказывалась соображать, и лишь тело удивительным образом продолжало двигаться.

Сюзанна понимала: он не виноват, что получил при рождении это имя, да и настроена она была не против виконта Уитлифа. Тем не менее она уже испытывала к нему неприязнь. Ведь истинный джентльмен при встрече с незнакомой дамой стремится сделать все, чтобы та не конфузилась и чувствовала себя непринужденно. Сюзанна, хоть и плохо знала мужчин, умела распознать среди них пустых и ограниченных, настолько очарованных блеском собственной персоны, что, по их мнению, нет на свете женщины, которая не пала бы к их ногам.

Виконт Уитлиф был из таких. Он был достоин своего имени.

Сюзанна с благодарностью оперлась о предложенную ей мистером Рейкрофтом руку, но с той минуты постоянно ощущала за своей спиной присутствие виконта Уитлифа, будто на ее плече лежала чья-то рука – пренеприятное чувство, и Сюзанна ненавидела себя за то, что не могла противостоять ему.

Фамилия Осборн виконту, конечно же, ничего не говорит. И за это его тоже нельзя винить. Ведь тогда он был всего лишь мальчишкой… А впрочем, мог и помнить. Это имя должно было огненными буквами врезаться в его память, так же как его имя навсегда запечатлелось в ее сознании.

Сюзанна очень пожалела, что Анна вернулась в Бат, отпустив ее в Баркли-Корт с Эджкомами. Как бы ей хотелось сейчас оказаться под защитой стен школы, этих надежных и таких унылых стен!

А впрочем, с какой стати? С чего бы ей портить свой отдых из-за какого-то самодовольного хлыща, который, очевидно, уверен, что довольно ему раз взглянуть на женщину своими фиалковыми глазами, и она навеки его?

Невольно распрямив плечи и вскинув голову, Сюзанна снова устремила взгляд вдаль, на дорогу, и поинтересовалась у мистера Рейкрофта, куда бы он отправился, будь у него выбор. Не хотелось бы ему, как и ей, побывать в Греции?

– Пожалуй, мисс Осборн. В Греции, полагаю, стоит побывать, – ответил он, – хотя говорят, путешествие по Греции сопряжено с массой неудобств. А я, видите ли, человек, который не может обойтись без земных благ.

– Я вас за это не осуждаю, – вступила в разговор Френсис. – И должна сказать, что я действительно не видела страны, сравнимой по красоте с Англией. Отрадно снова оказаться дома.

Вскоре компания достигла деревни, где остановилась побеседовать с миссис Калверт, вышедшей из дома поприветствовать соседей. Ее приглашение войти в дом, однако, было отклонено. Распрощавшись с сестрами Калверт, все остальные продолжили путь. Виконт Уитлиф с мисс Рейкрофт, державшей его под руку, шли впереди. Всю дорогу до Харфорд-Хауса они весело о чем-то болтали, очевидно, весьма довольные обществом друг друга.

Затем гостьи пили чай у Рейкрофтов и с полчаса обменивались любезностями, пока Френсис – а за ней и Сюзанна – не поднялась из-за стола.

– Вы, надо думать, – сказала Френсис, – достаточно нагулялись и никуда уже больше не пойдете, мистер Рейкрофт. Скажите, можем ли мы надеяться увидеть вас завтра в Баркли-Корте?

– Как помнится, – сказал виконт Уитлиф, – вы и меня приглашали, мэм, засвидетельствовать мое почтение Эджкому. Буду рад. И я вовсе не прочь прогуляться еще. Ты идешь, Рейкрофт? Или удовольствие сопровождать двух дам в Баркли-Корт будет принадлежать мне одному?

Сюзанна метнула взгляд на мистера Рейкрофта. И когда он изъявил готовность поразмяться еще, облегченно вздохнула.

Однако радость ее длилась недолго. Она отчаянно надеялась устроить все так, чтобы идти рядом с Френсис или мистером Рейкрофтом, но тот, когда они спускались по садовой тропинке, как нарочно о чем-то разговорился с графиней, а потому, выйдя за ворота, естественно, предложил руку ей. Делать нечего – Сюзанне пришлось идти рядом с виконтом Уитлифом.

Хуже не придумаешь. С тоской и беспокойством Сюзанна подняла глаза на Уитлифа и, прежде чем он почувствовал себя обязанным предложить ей руку, крепко сцепила пальцы за спиной.

О чем им говорить?

Сюзанна с ужасом почувствовала, как горит ее тело с правой стороны, где шагал виконт Уитлиф, хотя их разделяло пространство в целый фут. Живот свело судорогой, язык одеревенел.

Сюзанна презирала себя за то, что не может держаться с ним так же непринужденно, как мисс Рейкрофт и сестры Калверт. Ведь он всего-навсего мужчина, причем недалекий, отнюдь не из тех, на кого ей хотелось бы произвести впечатление. А стало быть, от нее требуется лишь одно – быть учтивой.

Но как она ни старалась, не могла придумать ни одной подходящей для светской беседы темы.

В свои двадцать три года Сюзанна походила на неловкую девочку, впервые покинувшую пределы классной комнаты. Но ведь это, в сущности, и в самом деле было так.

За всю свою жизнь она ни разу не имела кавалера.

И ни разу не целовалась.

Эти безрадостные мысли вовсе не способствовали обретению душевного равновесия.

С таким же успехом последние одиннадцать лет жизни можно было провести в монастыре, уныло размышляла про себя Сюзанна. Она совершенно не знала, как вести себя с мужчинами, и не умела непринужденно держаться в их обществе.

К тому времени как они, по расчетам Питера, прошли полпути к Баркли-Корту, он произнес шесть слов, а мисс Осборн – одно.

– Какой чудный нынче день! – с сердечной улыбкой глядя на свою спутницу или, вернее сказать, на поля ее шляпки, находившиеся как раз на уровне его плеча, попытался завязать он разговор в самом начале.

– Да.

Она шла прямо, крепко сцепив руки сзади, что недвусмысленно говорило о ее нежелании взять его под локоть. Как это понимать? Ей просто не о чем говорить, ломал голову Питер, или она до сих пор сердится на него за то, что он сравнил ее с летним днем, хотя и остальные леди, окружавшие его в тот момент, были недурны? Разве сам Шекспир когда-то не употребил это сравнение? Питер склонялся к мысли, что причиной ее молчания было все же негодование, поскольку менее получаса назад она беседовала с миссис Рейкрофт и была куда более разговорчива, хотя – в этом он мог поклясться – взгляд ее ни разу не обратился в его сторону. Если б вдруг обратился, он непременно это заметил бы, ибо почти не сводил с нее глаз.

Мысль, мелькнувшая у него в голове, как только он ее увидел, до сих пор приводила Питера в замешательство.

«Вот она».

Да кто «она», ей-богу?

Компания дамы, тяготившейся его обществом, явилась для Питера новостью. Ему нечасто доводилось встречаться с учительницами из Бата. Вероятно, это какая-то особая порода с очень суровым характером, отличная от женщин, к обществу которых он привык.

– Вы совершенно правы, – в конце концов сказал он лишь с тем, чтобы посмотреть, каков будет ее ответ. – Ваше появление не сделало этот летний день ни теплее, ни ярче. То было нелепое сравнение.

Мисс Осборн бросила на него взгляд, и, прежде чем лицо ее опять скрылось под полями шляпки, Питера еще раз поразили яркий золотисто-каштановый цвет ее волос, зеленые, словно море, глаза и здоровый от свежего воздуха румянец, покрывавший ее безупречную кремовую кожу.

– Да, – согласилась она, удваивая свой вклад в разговор с тех пор, как они вышли из Харфорд-Хауса.

Стало быть, противоречить ему она не собиралась. И он не мог противостоять искушению продолжить.

– Это в моем сердце, – сказал он, похлопывая по груди ладонью правой руки, – стало теплее и светлее.

На сей раз она не подняла головы, но Питер утешился тем, что поля ее шляпки, как ему показалось, слегка замерли.

– Сердце, – проговорила мисс Осборн, – не более чем орган в грудной клетке.

Ах, материалистка! Все понимает буквально!

– Выполняющий роль насоса, – кивнул он. – Но до чего ж это приземленный взгляд на вещи. Своим утверждением, мисс Осборн, вы могли бы оставить целые поколения поэтов без дела. Не говоря уж о влюбленных.

– Я не романтична, – ответила мисс Осборн.

– Вот как? – сказал Питер. – Жаль! Значит, по-вашему, таких понятий, как тонкость чувств, не существует? Разве в человеческом теле или в человеческой душе нет того, что могло бы воспылать при виде красоты?

Питер думал, она не ответит. Следуя за Рейкрофтом и леди Эджком по дороге, ведущей в Баркли-Корт, они прошли развилку, где встретились пару часов назад.

– Вы насмехаетесь над тонкостью чувств, – сказала мисс Осборн так тихо, что Питеру пришлось склониться к ней на тот случай, если она вдруг прибавит к своим словам что-нибудь еще.

Но она ничего больше не сказала.

– Ах, – произнес он, – вы полагаете, что тонкие чувства мне недоступны. Не это ли вы хотите сказать?

– Я бы не осмелилась так думать, – ответила она.

– А вот и нет. Вы уже так подумали, – возразил Питер. Он внезапно обнаружил, что ему приятно находиться рядом с этим на удивление серьезным и чопорным созданием, похожим на ангела. – Вы сказали, я насмехаюсь над тонкостью чувств.

– Простите, – извинилась она. – Мне не следовало этого говорить.

– Не следовало, – согласился Питер. – Вы больно меня ранили в самое сердце, в этот пресловутый орган человеческого тела, который находится в грудной клетке, в этот прозаичный насос. Как по-разному мы с вами смотрим на мир, мисс Осборн. Услышав от меня витиеватый и плоский комплимент, вы тут же заключили, что мне несвойственны возвышенные чувства. Я же, только взглянув на вас, такую серьезную и осуждающую меня, почувствовал… будто свершилось какое-то чудо.

– А вот теперь, – отозвалась мисс Осборн, – вы смеетесь надо мной.

Ее низкий голос был приятен для слуха, даже когда она негодовала. Невысокая и стройная, она, ей-богу, обладала всеми необходимыми изгибами. Интересно, думал Питер, как она справляется с целым классом девочек, большая часть которых мечтает оказаться где угодно, только не в школе. Сильно ли ей от них достается? Или у нее характер такой же несгибаемый, как и ее спина?

Он мог побиться об заклад, что мисс Осборн – настоящая железная леди, не склонная к нежностям. Бедные девочки!

– Боюсь, – проговорил Питер, – несколькими необдуманными словами я навсегда уронил себя в ваших глазах, мисс Осборн. Давайте сменим тему. Как вы проводили отпуск до настоящего времени?

– Да это, в сущности, и не отпуск, – ответила она. – Почти половина девочек у нас сироты, круглый год живущие в школе, поэтому кто-то из нас всегда остается присматривать за ними.

– «Из нас»? – удивился Питер.

– У нас в школе постоянно живут три учительницы, – пояснила мисс Осборн. – Два года назад, до замужества Френсис, нас было четверо. Теперь остались мисс Мартин, мисс Джуэлл и я.

– И все вы жертвуете своим отдыхом ради девочек-сирот? – изумился Питер.

Мисс Осборн снова обратила к нему лицо и серьезно, возможно, даже с упреком, посмотрела ему прямо в глаза.

– Когда-то и я была одной из таких, – сказала она, – с двенадцати лет и до тех пор, пока в восемнадцать мисс Мартин не взяла меня на место младшей учительницы.

Ах вот оно что.

Все прояснилось.

Однако…

Оказывается, он говорил с бывшей ученицей-сиротой, а ныне учительницей. Немудрено, что им трудно найти общий язык. На одной тропе сошлись два чуждых, не слишком довольных друг другом мира. Впрочем, это было не совсем так: Питер по-прежнему наслаждался обществом Сюзанны.

– Ни о какой жертве с нашей стороны речи нет, – сказала она. – Школа – наш дом, а девочки – наша семья. Конечно, мы иногда рады отдохнуть. Например, Анна – мисс Джуэлл – только что вернулась из Уэльса, куда ездила с сыном, а теперь вот и я приехала сюда на две недели. Клаудия Мартин тоже время от времени куда-нибудь уезжает. Но в целом я… то есть мы все рады, что заняты делом. Праздная жизнь не по мне.

Она была очень строгой и правильной леди. Разговор о погоде не поддерживала. Когда же он заговорил о сердце и чувствах, лишь слегка упрекнула, но говоря о своей школе, о том, что учителя и ученицы одна семья, блистала красноречием.

Господи, помоги!..

Ему, кажется, еще не доводилось встречать такой прекрасной женщины. Слово «кажется» можно отбросить, настоящее утверждение после этого не станет преувеличением. Питер часто думал, что судьба любит пошутить с людьми, и теперь в очередной раз убедился в этом. Резкое несоответствие облика мисс Осборн ее характеру и жизненным обстоятельствам еще больше подогрело его интерес к ней. Она заинтриговала его, как никто.

– Вы хотите сказать, что праздная жизнь – удел таких, как я? – рассмеялся Питер. – Хоть вы и стараетесь выражаться деликатно, мисс Осборн, язык ваш остер как бритва. Ваши ученицы, верно, вас боятся.

А впрочем, не так уж она и ошибалась: он в самом деле жил в праздности, по крайней мере последние пять лет. Да, он, конечно же, в скором времени собирался изменить свою жизнь и покончить с бездельем, но пока этого не сделал. Одно дело строить прожекты, другое – действовать.

Да, на сегодняшний день мисс Осборн права в его отношении. Ему нечего привести в свое оправдание.

Питер попытался вообразить себе, каково это – жить своим трудом.

– Отвечая на ваш вопрос, – сказала мисс Осборн, – я говорила за себя, сэр… то есть милорд. Я не имела в виду вас.

Питер заметил, какие у нее маленькие ножки, которые при ее малом росте смотрелись весьма изящно. Маленькими и тонкими были также ее руки – он заметил это, когда они пили чай.

Понятно, почему мисс Сюзанна Осборн относилась к нему с осуждением или даже с неприязнью. В ее мире все люди трудились. Несладко, наверное, думал Питер, быть сиротой, живущей за счет благотворителя в школе, где сейчас преподает мисс Осборн.

– Вам нравится преподавать? – поинтересовался он.

– Очень, – ответила мисс Осборн. – Если б даже передо мной открывалась масса возможностей, я из всех избрала бы именно эту стезю.

– В самом деле? – Он задумался, стараясь понять, говорит ли она правду или просто убедила себя в том, что это правда. – Что ж, вы даже супружество и материнство променяли бы на место школьной учительницы?

Последовала длинная пауза, и он уже пожалел, что задал этот вопрос. Кажется, он допустил неучтивость и, возможно, задел ее за живое. Однако делать нечего, слово не воробей.

– Даже воображая себе бесчисленное множество возможностей, – наконец проговорила мисс Осборн, – я бы постаралась приблизить их к реальности.

Помилуй Бог!

– А замужество для вас нереально? – удивился Питер. Он не сразу осознал, что его взгляд прикован к нежному изгибу ее шеи. Мисс Осборн так низко склонила голову, что, должно быть, ничего не видела, кроме своих ног. Проклятие, он и впрямь смутил ее. Обычно такт ему не изменял.

– Да, – ответила она. – Нереально.

Он, разумеется, все понял бы и сам, дай он себе труд задуматься. Часто ли ему доводилось слышать о вышедших замуж гувернантках? А ведь у школьной учительницы шансов встретить подходящего мужчину еще меньше. Как, интересно, графиня познакомилась с Эджкомом, внезапно подумал Питер. Он до сих пор даже не знал, что она когда-то служила учительницей. Должно быть, это очень интересная история.

В его мире у женщин была лишь одна дорога – замуж, и больше ничего. Сестры Питера считали, что их жизнь не может быть полноценной, пока они одна за другой в привлекательно юном возрасте, начиная со старшей, не предстанут перед алтарем с достойными женихами, доставив тем самым удовольствие себе и еще большее матери.

– Ну, – произнес он, – никто не знает наперед, что уготовано ему судьбой, не так ли? Когда-нибудь вы непременно расскажете мне, каково это – учительствовать, что в этом вас так привлекает. Однако не сейчас: мы, как я вижу, приближаемся к Баркли-Корту. А у нас с вами впереди еще две недели, будет время побеседовать об этом подробнее.

Мисс Осборн снова глянула на него украдкой, и Питер рассмеялся.

– Я просто вижу, как напряженно заработал в вашей голове механизм – вы лихорадочно пытаетесь придумать, как избежать этой участи, – сказал он. – Уверяю вас, это невозможно. Все без исключения соседи в деревне обречены постоянно общаться. Иначе как еще им не умереть от скуки? А я следующие две недели проведу в Харфорд-Хаусе, как и вы – в Баркли-Корте. Теперь я рад, что отложил свой отъезд.

Он говорил правду и сам этому удивлялся. Почему, ради всего святого, он вздумал продолжить знакомство с женщиной из чуждого ему мира, которая относилась к нему с неодобрением и неприязнью? Из-за того ли, что она красива? Или потому, что поддался необычному для него азарту, решив все же выманить у нее улыбку и доброе слово? Или все дело в том, что с ней он мог вести осмысленные беседы о ее жизни учительницы? Говорить о себе ему было скучно – его жизнь давно не представляла собой интереса.

– Думаю, – сказала мисс Осборн, – вы будете слишком заняты с мисс Рейкрофт и сестрами Калверт.

– Безусловно, – усмехнулся Питер. – Они очаровательные юные леди, а кто в силах устоять перед очарованием?

– Вряд ли, – проговорила мисс Осборн, – вы ждете от меня ответа на эти слова.

– Не жду, – согласился Питер. – Это был риторический вопрос. Но я не смогу проводить с ними все время, мисс Осборн. В противном случае мой интерес к ним могут истолковать превратно. И потом, находясь в их обществе, я не чувствую волшебства.

Он улыбнулся, глядя на ее шляпку.

– Я попрошу вас, милорд, – отчеканила мисс Осборн ледяным, как арктические льды, голосом, когда под их подошвами заскрипел гравий перед особняком Эджкомов, – не говорить со мной в таком фривольном тоне! Я не знаю, как отвечать вам. И более того – не хочу! Извольте в будущем не выделять меня каким-либо образом из всех. Сделайте милость!

Черт побери! Как же он не понял, что обидел ее?

– Будет ли мне позволено смотреть в вашу сторону, когда следующие две недели мы будем оказываться в одном обществе, или прикажете делать вид, будто я смотрю в пустоту? – спросил Питер. – Боюсь, в таком случае Эджком с женой сочтут подобное поведение непростительной неучтивостью. А посему всякий раз при встрече с вами я буду, раскланиваясь, восторгаться чудесной погодой или, напротив, сетовать по поводу ненастного дня, не проводя сравнений с вашей персоной. Вы согласны? Стерпите ли вы такое пристальное внимание к себе с моей стороны?

Мисс Осборн помедлила с ответом.

– Да, – наконец произнесла она, столь же лаконичным, как в начале беседы, ответом кладя конец разговору.

Эджком, должно быть, наблюдавший за ними из окна, с радушной улыбкой вышел из дома навстречу и теперь спускался вниз по лестнице в виде подковы.

– Как тебе удалось их заполучить, Френсис? – Положив ладонь на спину графине, он с теплой улыбкой скользнул по ней взглядом. – Как я рад тебя видеть, Рейкрофт! Уитлиф гостит у вас? Вот это мило! Входите же в дом, прошу вас. Как прогулялись, Сюзанна? Вы застали мистера и мисс Рейкрофт дома?

Он с дружелюбной улыбкой предложил мисс Осборн руку, и та охотно о нее оперлась.

– Мы встретили мисс и мистера Рейкрофт на развилке дорог, – ответила она. – Они прогуливались с сестрами Калверт. Мы вместе вернулись в деревню, а затем пошли в Харфорд-Хаус, где чаевничали с миссис Рейкрофт и, право, очень приятно провели время. Нет милее края, чем Сомерсет.

Голос ее звучал легко и радостно. Поднимаясь за ними по лестнице в дом, Питер горестно улыбнулся про себя. Графиня шла между ним и Рейкрофтом.

Когда они переступили порог дома, мисс Осборн, не оборачиваясь, уже направлялась к лестнице.

– Вам с мистером Рейкрофтом и лордом Уитлифом лучше расположиться в библиотеке, Лусиус, – сказала графиня. – Мы вам не будем мешать.

– Спасибо, – поблагодарил он и снова положил ей на спину ладонь. – Заходил викарий. Ты, полагаю, теперь уже знаешь об ассамблее, которая состоится через две недели?

– Разумеется, – ответила графиня.

– Я обещал приехать, если там будет объявлен хотя бы один вальс, – сообщил граф. – Викарий согласился проследить за этим.

Граф улыбнулся жене и в ответ получил улыбку. Лицо графини просияло от радости. Затем она, повернувшись, последовала за мисс Осборн вверх по лестнице.

– Ну хорошо. – Эджком снова обратился к гостям, потирая руки. – Что ж, прошу в библиотеку. Подкрепимся, и вы оба расскажете мне все, что я пропустил, отсутствуя в Лондоне весь светский сезон. Я слышал, что ты, Рейкрофт, наконец обручился с мисс Хикмор. Прими мои поздравления. Отличный выбор, если хочешь знать мое мнение.