Глава 21

Они ехали в Бристоль на поезде. Александра впервые путешествовала таким образом, поэтому она с огромным интересом разглядывала проносящиеся за окном пейзажи и толпы людей на станциях.

Их попутчиками оказались пожилая женщина и ее дочь, юная особа. Александра не могла не заметить взгляды, которые девушка то и дело бросала на Натаниэля. Ее мать, миссис Хос, недовольно хмурилась, слушая глупое хихиканье, которым ее дочь встречала каждое замечание Натаниэля, но та не обращала на нее ни малейшего внимания.

Если Натаниэль и заметил интерес к нему мисс Бесси Хос, то ничем этого не проявил, продолжая обсуждать с Трентоном мост, недавно построенный через реку Северн.

– О, мы его видели, правда, мам? – вмешалась в их разговор девушка и тут же покраснела до корней волос.

– Его еще не достроили. – Натаниэль вежливо улыбнулся.

– Бесси, может быть, тебе стоит отдохнуть? – Миссис Хос похлопала сложенным веером по колену дочери. – Ты выглядишь немного разгоряченной.

«Скорее уж красная как рак!» – отметила про себя Александра.

Бесси приоткрыла рот, чтобы возразить, но тут поезд остановился на станции и вошли несколько пассажиров. К ним в купе зашел мужчина примерно возраста Натаниэля.

– Все вагоны битком набиты. – Он улыбнулся, обнажив белоснежные зубы. – Надеюсь, вы не против, если я сяду с вами рядышком?

– Конечно.

Натаниэль и Трентон чуть подвинулись, давая возможность вновь прибывшему сесть.

– Меня зовут Томас Мадсон, – представился он.

Александре мужчина показался довольно симпатичным – каштановые волосы, карие глаза, длинные бакенбарды и усы.

Бесси тут же отвлекла Натаниэля вопросом о целебных источниках в Бате, и мистер Мадсон обратился к Александре:

– Вы живете в Бристоле?

– Нет, я родилась в Лондоне, но мы переехали в Манчестер, когда я была ребенком. А вы? Наверное, возвращаетесь с отдыха?

Мадсон покачал головой.

– Нет. Я еду в Бристоль по работе. Я инспектор Скотленд-Ярда.

– Но вы же сели в Фаррингдоне. Мадсон грустно улыбнулся.

– Меня укачивает в поездах, так что пришлось сделать остановку в пути.

– Извините. Надеюсь, вам получше.

– Мне хорошо, пока я чем-либо занимаю себя, например разговором.

– Ага, – глубокомысленно заметила Александра, хотя она плохо себе представляла, что такое укачивание. – Вам нравится ваша работа?

Она поймала на себе взгляд Натаниэля и улыбнулась. Бесси продолжала забрасывать его вопросами, но теперь на них отвечал Трентон, в то время как Натаниэль следил за ней и Мадсоном.

– Вы с мужем едете отдыхать? – неожиданно спросил инспектор.

– Нет. – Александра энергично затрясла головой, радуясь, что может отомстить Натаниэлю за его болтовню с девушкой. – Мы не женаты.

– Да, – вмешался Натаниэль, выразительно поглядывая на мистера Мадсона. – Мы собираемся пожениться.

– Пожениться? – внезапно произнесла Бесси. Разочарование в ее голосе заставило миссис Хос грозно сдвинуть брови.

– Это не твое дело, моя дорогая.

На этот раз Бесси уловила стальные нотки в голосе матери и опустила глаза.

– Я просто спросила, – пробормотала она.

– Вам повезло. Найти такую прелестную невесту... – вежливо сказал мистер Мадсон. Повернувшись к Александре, он продолжил: – Бристоль самое лучшее место на свете, особенно для свадеб. – Он лукаво улыбнулся. – Я родился там и очень люблю этот город. Желаю вам счастья от всего сердца.

– Спасибо.

Александра почувствовала, что Натаниэль взял ее за руку, и одарила Бесси Хос своей самой милой улыбкой.

Они прибыли в Бристоль через два часа. Александра, Натаниэль и Трентон попрощались с угрюмо молчащей Бесси и ее матерью и помахали на прощание мистеру Мад-сону.

Улицы Бристоля были полны людей. В июле в Лондоне стояла жуткая жара, и многие горожане снимали на лето дома в Бристоле или Бате.

– Я написал лорд-адмиралу о том, что привезу ружья в Лондон, – сказал Трентон. – Он ждет меня утром в понедельник. Думаю, лучше этим заняться мне, на тот случай если они поверят герцогу и его дружку-судье и пошлют тебя назад в тюрьму или повесят.

Натаниэль нахмурился.

– А твоя собственная шея?

– Меня мало кто знает, и даже если арестуют за пиратство, то не повесят.

Натаниэль обдумал его слова.

– Ньюгейт тоже не слишком приятное место.

– Значит, ты единственный патриот среди нас? Натаниэль улыбнулся шутке друга.

– Нет. Что ж, действуй.

Голос Натаниэля был очень спокойным, не Александра, зная, что он все равно волнуется, мысленно помолилась за них за всех.

Когда они подъехали к докам, начался дождь. Натаниэль выглянул из кеба, посмотрел на темное небо и тихо выругался. Пока будут грузить ружья, можно промокнуть до нитки.

– Тебе лучше подождать в кебе, любовь моя, – сказал он Александре, спускаясь на землю. – Это может занять довольно много времени.

Александра кивнула, и пряди волос, опускавшиеся ей на плечи, легонько подпрыгнули в такт.

Натаниэль с Трентоном обогнули склад и очутились в маленьком сквере. Натаниэль легко нашел камень, под которым спрятал ключ, и откопал его.

– Найдешь один? – спросил он Трентона.

– Да. Мне нанять фургон?

– Подожди немного.

Друзья вернулись на улицу. Натаниэль огляделся, пытаясь найти пару-тройку мускулистых парней, которых можно нанять, чтобы грузить ружья. На мгновение ему показалось, что он узнал одного из прохожих, но когда он снова посмотрел в ту сторону, этот человек уже исчез.

«Он похож на одного из мужчин, которые помогали нам в прошлый раз», – подумал Натаниэль. Повернув ключ в замке, он открыл дверь. Помещение было пусто.

– Мы опоздали! – Натаниэль повернулся, толкая Трентона прочь. – Уходим отсюда.

Они побежали к кебу, и тут откуда ни возьмись дорогу им преградил тот самый знакомый человек. Из толпы выскочили четверо других. Вместе они легко справились с Натаниэлем и Трентоном.

Они втолкнули друзей в помещение склада, где их уже поджидал маркиз Клифтон.

– Потеряли что-то? – с издевкой спросил он.

– Клифтон, тебе это не поможет, – предупредил его Натаниэль. – Лорд-адмирал уже знает о ружьях.

Маркиз пожал плечами.

– Никто не поверит в измену моего отца. Кроме того, ружья уже спрятаны в надежном месте.

В помещение склада вошел капитан Монтегю, который тащил за собой упирающуюся Александру.

– Александра, какая милая встреча. – Маркиз Клифтон шутливо поклонился. – Я-то боялся, что наши пути больше никогда не пересекутся, но судьба была благосклонна ко мне.

Сердце у Натаниэля учащенно забилось. Он глянул за спину маркиза, пытаясь разобрать, сколько людей прячется в тени.

– Ты прав насчет судьбы. В противном случае ты давным-давно уже болтался бы на виселице, – чуть задыхаясь, сказала Александра.

Маркиз хихикнул и оглянулся назад, на то место, где на веревках был закреплен огромный металлический крюк, который использовали, чтобы перемещать грузы. Он со значением посмотрел на Натаниэля и кивнул в сторону одного из своих людей.

– Чарльз, я думаю, нам надо поторопиться.

Мужчина, которого звали Чарльз, подтащил крюк ближе.

– Вот сейчас-то мое предсказание и сбудется, – заметил Монтегю. – Ты все-таки попробуешь веревку раньше меня.

– Тогда мы увидимся в аду, – сказал ему-Натаниэль. Маркиза Клифтона явно позабавил их разговор.

– Я оставил здесь один ящик с ружьями, – сказал он. – Он послужит тебе отличной подставкой.

Люди маркиза подтащили ящик к тому месту, где свисал крюк. Мысли Натаниэля лихорадочно метались в поисках чего-то, что могло бы помочь ему. И вдруг почему-то он вспомнил слова Александры о том, что его отец заразил мать Клифтона сифилисом. Знает ли об этом его сводный брат? Если нет, то это может дать им небольшую передышку.

– Вообще чудо, что ты родился, – сказал Натаниэль, меряя маркиза презрительным взглядом. – Сифилис страшная болезнь, и на месте твоей матери я бы сразу оставил нашего отца.

Его слова подействовали на Клифтона как ушат холодной воды. Маркиз застыл, а его люди, которые приготовились тащить Натаниэля к импровизированной виселице, неуверенно остановились.

– Я не желаю слушать всякие глупости, – стиснув зубы, прошипел маркиз. – Моя мать болеет, но ее болезнь никак не связана с сифилисом. А отец уже больше года прекрасно себя чувствует.

– Значит, ты не знаешь. – Натаниэль пожал плечами, изображая удивление. – Видимо, болезнь еще не проявила себя. Но это произойдет довольно скоро.

Сообщники маркиза переглянулись, и Натаниэль почувствовал, как немного ослабла их хватка, когда выпрямился во весь рост, Клифтон был ниже Натаниэля, и ему пришлось чуть задрать голову, чтобы смотреть старшему брату в глаза. Натаниэль заметил, как раздуваются у маркиза ноздри, и понял, что удар попал в цель.

– Это ложь!

– Скоро ты поймешь, что это правда.

Натаниэль увидел, как рука Клифтона сжалась в кулак, и приготовился к удару. Люди маркиза стояли неподвижно, замерев то ли от удивления, то ли боясь пропустить что-то интересное.

– Очевидно, герцогу все равно, кто лежит под ним...

Кулак маркиза врезался в живот Натаниэлю, и тот согнулся пополам. На какое-то мгновение сообщники маркиза разжали пальцы, и Натаниэль воспользовался этим, чтобы вырваться из их рук.

Он не чувствовал в себе былой силы, но лучше рискнуть, нежели висеть на веревке.

Люди Клифтона попытались схватить его, но Натаниэль, ударив одного в челюсть и лягнув второго в пах, сделал отчаянный бросок к маркизу. Воспользовавшись суматохой, Трентон тоже освободился. Но они оба замерли, когда мужчина, держащий Александру, приставил ей к голове пистолет.

– Эти глупости будут стоить тебе многого, – предупредил маркиз Клифтон. – Теперь она умрет первая. – Он дал знак одному из своих помощников.

Крупный мускулистый мужчина потащил Александру к веревке. Руки Натаниэля непроизвольно сжались в кулаки. Он вспомнил бесконечные порки на «Ретрибьюшн», голод, кровавые мозоли от кандалов. Он вспомнил госпитальный корабль с умирающими людьми, отвратительный запах пота и грязи. В этом был виновен маркиз! А сейчас он угрожал Александре!

– Если ты хоть пальцем тронешь ее, я убью тебя! – поклялся он.

Что-то близкое к страху мелькнуло в глазах Клифтона. Он поднял руку, приказывая своим людям схватить Натаниэля, но, прежде чем те успели сделать хоть шаг вперед, Натаниэль обхватил руками шею маркиза.

– Отпусти ее! – Он сжал пальцы.

Рот Клифтона открылся и закрылся, как у рыбы, а глаза чуть не вылезли из орбит. Его лицо приобрело малиновый оттенок.

– Говори! Пусть они отпустят ее! Быстро!

Люди маркиза отошли от Александры, а тот, у которого в руках был пистолет, направил его на Натаниэля.

– Убейте его! – просипел Клифтон, стараясь вырваться из рук сводного брата.

Грохот выстрела страшным эхом отозвался от стен пустого склада, но пуля прошла мимо, так как Трентон успел броситься на стрелявшего и вывернуть ему руку. Он сбил его с ног, и они покатились по полу.

Неожиданно за дверью раздался крик:

– Они здесь!

В помещение склада вбежали инспектор Мадсон, с которым они ехали в поезде, и четверо констеблей.

– Всем стоять на месте!

Натаниэль медленно отпустил маркиза. Трентон вскочил на ноги, а Александра, подняв залитое слезами лицо, с удивлением посмотрела на своего недавнего попутчика.

– Очень хорошо, капитан Монтегю, – сказал инспектор. – Вы можете идти.

– Не знаю только куда, – гробовым голосом ответил капитан. – Моя жизнь разбита.

– Вы сами сделали ее такой, – ответил Мадсон и дал знак своим людям, чтобы они связали Клифтона и его сообщников.

Маркиз повернулся к Монтегю.

– Это твоих рук дело?

Монтегю опустил глаза.

– У меня не было выбора.

– Капитан Монтегю был арестован в пабе в Лондоне несколько недель назад, – объяснил Мадсон. – Он ухлестывал за одной актрисой, у которой оказался очень ревнивый муж. Они подрались, и капитан его убил. Когда его взяли, он в обмен на свободу предложил стать свидетелем по делу о контрабанде оружия.

Мадсон перевел взгляд на Монтегю.

– Возможно, вам лучше вернуться на родину, капитан. – Хотя его предложение было выдержано в вежливом тоне, Александре показалось, что инспектор недолюбливает француза.

– Ты мертвец, – прошипел маркиз. – Слышишь? Никто никогда не предавал меня. Как только я выберусь, я прикончу тебя.

– Боюсь, что вы не в том положении, чтобы угрожать. – С этими словами Мадсон пошел к выходу.

– Подождите! – Клифтон ткнул пальцем в Натаниэля. – А он? Он же пират, который грабил суда моего отца.

Инспектор Мадсон обернулся.

– Сэр Джон рассказал нам все. Судья испугался, что его тоже обвинят в торговле оружием, и тут же выложил всю правду. Насколько я понял, мистер Кент сполна оплатил свои преступления. – Инспектор-улыбнулся. – Ему, однако, нужны доказательства, что он является сыном герцога Грейстоуна. После некоторых увещеваний сэр Джон согласился сообщить все, что он знает о нем и... э... его отце. – Инспектор подмигнул Александре. – Да, и еще раз мои поздравления с вашей будущей свадьбой, мисс.

Повешение всегда собирает много народу, но сегодняшнее стало событием из ряда вон выходящим. Наказание, которое настигло столь высокопоставленного члена общества, вызвало живейший интерес у всех без исключения жителей Лондона.

Магазины закрылись задолго до окончания рабочего дня, чтобы их владельцы тоже могли поглазеть на это зрелище. На улицы вышло почти пятьдесят тысяч человек. Зеваки карабкались на деревья, высовывались из окон и забирались на крыши на всем пути к Лудгейт-Хилл вдоль Олд-Бейли к северу от Кок-лейн. Фургоны и коляски были облеплены людьми, которые заплатили немалые деньги лишь для того, чтобы краем глаза увидеть преступника.

Виселица находилась на Олд-Бейли у тюрьмы Ньюгейт. Там же полукругом были построены галереи для привилегированных «зрителей».

Натаниэль стоял, обнимая Александру, и смотрел, как двое людей кричат друг на друга, проверяя, все ли готово к казни. Ранее предполагалось, что в этот день будет также лишен жизни убийца, который расчленил труп жены на четыре части и разбросал их по Лондону, но официальные власти решили подождать. Казнь аристократа создала неимоверную шумиху. Само преступление – измена – было настолько серьезным, что предполагало смерть в одиночестве.

Стоял конец сентября, но было очень холодно, ночью выпал снег, и его тонкое белое покрывало под ногами толпы превращалось в жидкую грязь. Однако, несмотря на холод, ни один человек не ушел с площади.

Настроение Натаниэля едва ли можно было назвать радостным. Он не хотел приходить сюда и вместе с тем не мог не прийти. Много лет он ненавидел отца и брата, а сейчас чувствовал внутри лишь пустоту.

– Ты уверен, что хочешь остаться здесь? – спросила Александра.

Натаниэль кивнул.

– Ты можешь идти, любимая. Я бы не хотел, чтобы ты смотрела...

– Мы останемся здесь вместе, – сказала Александра.

Натаниэль чувствовал, как ее любовь обволакивает его, поддерживает, словно рука друга. Как он восхищался красотой и внутренней силой этой женщины! Он любил Александру с такой яростью, что не узнавал себя.

– Он заслужил виселицу, – сказала стоящая рядом с ними полная крестьянка своей соседке. – Если бы это был кто-нибудь из наших, они бы повесили его даже не раздумывая.

– Но зачем он это делал? – вмешался в их разговор мужчина. – Ему ведь не нужны были деньги.

Натаниэль провел много ночей, раздумывая о том же самом, но так и не нашел ответа.

Оглядывая толпу, он наткнулся взглядом на леди Анну. Она стояла у виселицы и отчаянно рыдала. В конце концов через толпу пробились двое слуг и увели ее назад к карете.

Александра положила руку ему на плечо.

– Ты не виноват в этом, – тихо сказала она. Натаниэль, стиснув зубы, кивнул.

Герцог Грейстоун мерил шагами небольшую камеру. Еще совсем недавно он не мог даже вообразить себе отчаяние, которое испытывал сейчас. Всю свою жизнь он получал то, что хотел, нарушая любые правила, если это было ему нужно. А сейчас со всеми своими деньгами и могуществом он не мог спасти сына – единственного человека, которого он по-настоящему любил.

– Просто скажи мне – зачем. Зачем ты это сделал? – спросил он.

Маркиз сидел в углу камеры, опустив голову. Когда он наконец поднял взгляд на отца, в его глазах мелькнуло раздражение.

– Так ты ничего не понял? Ты предоставил мне возможность осуществлять полный контроль над своей компанией «Грейстоун шиппинг», предполагая, что я смогу управлять ею так же умело, как и ты. Но у меня не хватало сил, – с горечью говорил маркиз, – а я хотел, чтобы ты гордился мной. Можешь ли ты в это поверить? Ты был настолько равнодушен к моей матери, что заразил ее сифилисом, который подхватил у шлюх...

Герцог не раздумывая дал сыну пощечину.

– Как ты смеешь...

– Что? Бросать тебе правду в лицо? – Джейк коснулся щеки, на которой расплылось красное пятно. – Натаниэль мне все сказал. Я ухаживал за тобой два года назад, когда ты болел, и все это время моя мать угасала одна в Шотландии. Вот каким послушным сыном я был. Неужели ты станешь все отрицать?

Герцогу почудились нотки надежды в словах сына. Мгновение он раздумывал, не сказать ли ему то, что он хочет услышать.

Но он знал, что у Джейка открылись глаза. Он уже не мог игнорировать постоянное ухудшение здоровья матери, так же как делать вид, что не знает, откуда герцог получил эту болезнь.

Натаниэль отомстил ему...

– Не думаю, что ты сможешь понять меня, – сказал он в конце концов.

Лицо маркиза искривила гримаса.

– Здесь нечего понимать, кроме твоего эгоизма. – Он рассмеялся, и этот холодный неживой звук отозвался эхом от стен камеры. – Мне казалось, что, если я доведу «Грейстоун шиппинг» до того величия, которое у нее когда-то было, ты признаешь во мне сына, достойного нашей семьи. Монтегю посоветовал, как это сделать, а ты сам дал мне карты в руки, направив туркам корабль с продуктами и вещами. Мы продали их, а на вырученные деньги купили ружья, на которых планировали получить большую прибыль.

Слова Джейка, словно ножи, вонзались герцогу в душу. Виноват в этом был Натаниэль и, как ни иронично это выглядит, его собственный патриотизм. Если бы он не решил послать бедным туркам помощь...

Герцог закрыл глаза, пытаясь выбросить из памяти слова сына. Смертный приговор был вынесен через месяц после ареста, но прошло три воскресенья, прежде чем приговор решили привести в исполнение. И каждый день был агонией для них обоих. Но не такой, как сейчас. Пока он думал, что Джейк уважает его, он мог считать себя любящим безгрешным отцом и частично даже подыгрывал этому.

– Разве я не дал тебе все, что тебе хотелось? – спросил герцог, прерывая тяжелое молчание.

Маркиз усмехнулся:

– Все? Ты обманул мою мать, и это стоило ей жизни. Ты игнорировал мою сестру, и в течение многих лет я получал лишь маленькие, можно сказать, ничтожные крохи твоего внимания. В некотором смысле даже Натаниэль пользовался у тебя большим уважением.

Грейстоун закрыл лицо ладонями. Он сам навлек на себя это горе, и это поразило его до глубины души.

– Пора. – Охранник подошел ближе.

Герцог знал, что им позволили видеться благодаря приказу кого-то из вышестоящих полицейских чинов. Титул все еще имел некоторый вес, но даже герцог ле мог слишком долго сдерживать поступь правосудия.

– Извините, ваша светлость, но я должен просить вас удалиться, – сказал охранник.

Грейстоун не мог поверить, что кошмар стал явью. Они не могут расстаться с Джейком таким образом.

– Ваша светлость?

Герцог попытался сглотнуть ком в горле. Он жаждал услышать от Джейка хотя бы одно слово прощения.

– Прости меня, – сказал он сыну так тихо, что даже сам усомнился, слышал ли тот.

Клифтон бросил на него взгляд, полный недоумения, но промолчал.

И когда охранник повел маркиза из камеры, Грейстоун сделал то, чего никогда не делал раньше: он попытался обнять сына. Но Джейк оставался холодным как камень.

– Не прикасайся ко мне, – сухо сказал он, и герцог отвернулся.

Он не хотел, чтобы охранник стал свидетелем его унижения.

Когда стул был выбит из-под ног осужденного, Натаниэль отвернулся. Он не мог смотреть, как бьется в предсмертных муках тело его сводного брата. Маркиз имел деньги, власть, семью. И он сам виноват в том, что лишился всего этого.

Натаниэль перевел взгляд на аристократов, которые пришли поглазеть на казнь. Смерть одного из них наполнила их сердца страхом, хотя волновались они в первую очередь за себя, а не за маркиза Клифтона.

Он, такой же сын герцога, как и Джейк, мог бы быть одним из них, повернись его жизнь иначе. Было время, когда он мечтал об этом, но сейчас эта мечта умерла.

Натаниэль повернулся к женщине, которую любил больше всего на свете. Александра опустила голову, и он не мог разобрать выражения ее глаз, но знал, что в них – сочувствие. Несмотря на все беды, какие обрушились на них по вине Клифтона, она жалела его.

Взяв Александру под руку, Натаниэль поспешил к нанятой ими коляске. Прежде чем сеть, он обнял ее. Александра плакала.

– Ты ведь у меня такая храбрая, – пробормотал он. – Ну, успокойся, пожалуйста! Уже все позади.

Они ехали по улицам Лондона, прижавшись друг к другу. Земли и имущество герцога не были конфискованы, и Натаниэль знал, что унаследует их когда-нибудь. Только он не будет жить в Англии. Нет, он увезет Александру в Америку, а потом научит своих сыновей, что такое быть по-настоящему высокорожденными.