Глава 4
Когда Оливия проснулась, в комнату сквозь высокое стрельчатое окно струился жемчужный свет, превращая уютный сумрак в совершенно заурядные предметы обстановки, пусть и сверкавшие роскошью.
Шелест материи привлек внимание Оливии. К двери туалетной комнаты спешила камеристка, встряхивая платье из ее приданого.
– Доброе утро! – весело промолвила Оливия, ожидая увидеть улыбку и услышать замечание о погоде. Так бы откликнулись на ее приветствие слуги в Челтнеме.
Камеристка с опаской сделала книксен.
– Доброе утро, миледи.
То была миловидная девушка лет семнадцати. Оливия улыбнулась, чтобы ободрить ее.
– Скажи, пожалуйста, как тебя зовут? – Девушка окаменела.
– Меня зовут Петти, миледи. – Голос ее был безжизненным, а взгляд выражал что угодно, только не дружелюбие. – Экономка вам вчера меня представила.
Оливия замялась:
– Что ж… спасибо за свежий уголь, Петти. – Взмахом руки она указала на камин, в котором теперь плясало яркие пламя. – За ночь комната совсем остыла. Как хорошо, что ты развела огонь!
Петти окаменела еще больше, если только это было возможно.
– Уголь принесла горничная. Нам наказали не будить вас раньше этого часа. Если вы желаете, чтобы уголь в камин подкладывали до десяти, то вам надобно поговорить с миссис Хафф, экономкой.
– Нет-нет. – Оливия моргнула. – Я не хотела… – Ну все, пиши пропало. Теперь девица, ясное дело, любое ее слово будет воспринимать как камень в свой огород. Оливия сдалась. – В десять будет в самый раз. Э-э… продолжай.
Оливия краем глаза наблюдала за Петти, которая проворно доделала свою работу и удалилась. Похоже, ее супруг держал прислугу совершенно иного класса. Даже черная габардиновая форма Петти была отменного качества. В сущности, даже получше многих платьев, которые в прошлом носила Оливия.
Как пить дать, Уолт сумел бы вытянуть из этой девицы улыбку, но сама она Никогда не отличалась умением держаться свободно и непринужденно в любом обществе.
Оливии не помешало бы иметь чуточку этого таланта во время ее мучительного дебюта. Дело было не столько в застенчивости, сколько в том, что она, по-видимому, просто-напросто не владела языком света. В заключительный месяц сезона она озадаченно наблюдала за тем, как прочие барышни одним-единственным жеманным взмахом веера лишали молодых людей дара речи или пускали в ход любвеобильные взгляды, заставляя ухажеров раздуваться от гордости.
Пару раз она попыталась проделать то же самое. Но один партнер от взмаха ее веера чуть не лишился глаза, а другой, поймав ее любвеобильный взгляд, решил поинтересоваться, не тошнит ли ее.
Вновь оставшись в одиночестве, Оливия с облегчением откинулась на гору подушек. В конце концов, завоевала же она сердце своего великолепного мужа, и безо всяких ухищрений, так ведь? Да взять хотя бы тот день на реке. Она нисколечко не кокетничала. И все равно он попросил ее руки.
Да, она не кокетничала и даже толком не разговаривала с Дейном перед свадьбой. Но почему так вышло, что он попросил ее руки? Он мог жениться на барышне покрасивее, побогаче и поэлегантнее. Таких пруд пруди! Она села в постели от неожиданной мысли.
«Неужели он полюбил меня заочно?»
Оливия проворно выскользнула из-под одеяла и пошлепала босиком через всю комнату к зеркалу над туалетным столиком. Усевшись на пуфик, она спрятала озябшие пальцы ног под подол и принялась изучать собственное отражение.
К ее удивлению, вид у нее был довольно привлекательный, хотя этим утром она даже не притрагивалась к волосам расческой. На щеках играл очаровательный румянец, а растрепанные локоны хоть и спутались, но почему-то шли ей гораздо больше, чем чопорная – волосок к волоску – прическа. Оливия улыбнулась сама себе, потому что по праву гордилась своими зубами. Должно быть, Дейну понравилась ее внешность. Уж грудь-то ее точно пришлась ему по вкусу.
Быть может… он восхищался ею как раз тогда, когда она восхищалась им? Мысль была тщеславной и дерзкой, но что еще ей было думать? В последнее время жизнь ее сделалась похожей на сон. А кто сказал, что в снах нет места для настоящей любви? Может, поэтому он так поспешно женился на ней? И провел прошлой ночью столько времени, осторожно обхаживая и соблазняя ее…
Страстный блеск, появившийся в ее серых глазах, придавал ей особую привлекательность. Такой красивой она не была сроду. А почему бы и нет?
Любовь пошла ей на пользу.
Поднявшись, Оливия раскинула руки и закружилась по комнате в каком-то радостном экстазе. До чего ей повезло! Счастливица, просто счастливица!
Улыбаясь во весь рот, она стала одеваться, решив не звать камеристку с кислой миной. Поискав вещи, которые куда-то убрала Петти, она попутно обнаружила запертую шкатулку. Раньше та обитала под ее кроватью в родительском доме.
В ней не было ничего ценного, если не брать в расчет ее сокровенные мысли. Оливия охотнее лишилась бы одежды, чем дневника.
Леди Гринли отперла замок ключиком, который вчера перед уходом из дома спрятала в кармане плаща. Внутри шкатулки лежала маленькая невзрачная книжечка.
Теперь она замужняя дама. Человеку вроде Дейна дневник наверняка покажется ребяческой забавой.
Записывая события, происходившие в ее мирке, Оливии долго удавалось держать свои мысли при себе. Как только она прекращала вести записи, впечатления скапливались в ее душе, и она никогда не знала, когда с ее языка сорвется самая ужасная глупость из всех возможных.
Поэтому она все переносила на бумагу. Эту книжечку ей подарил Уолт. Оливия исписывала страницы мелким неразборчивым почерком, пользуясь своими собственными шутливыми сокращениями, чтобы сэкономить бумагу.
В углу комнаты стоял изящный письменный столик, но Оливия забралась обратно в кровать, прихватив с собой чернильницу и перо, и задернула полог. Внутри было темновато, но по крайней мере у нее будет минутка, чтобы спрятать книжечку под подушку, если вдруг вернется Петти.
Оливия закрыла глаза, предоставив потоку впечатлений от прошлой ночи бурлить внутри ее.
«Дейн… Господи, где найти слова, чтобы это описать?»
Она вспыхнула. Наверное, слова-то найти было можно, вот только ей, пожалуй, не стоило вп исывать эти слова в днев-ник. К тому же вульгарными выражениями не передать те чары, которые владели ею. Его руки, такие большие и сильные, такие нежные, когда он касался ее…
Его запах – аромат сандалового дерева, смешанный с жаром его тела и терпким мужским запахом. И то, какой на ощупь была его твердая плоть… Его губы…
«Боже, надо поскорее закончить с этим, одеться и разыскать его!»
Дыхание ее участилось. Склонившись над дневником, она начала писать. Кончик пера отчаянно скрипел, пока она заполняла страницу…
Дейн бросил хмурый взгляд поверх страниц на лежавшее перед ним досье.
– Что значит «Ливерпул против нашего плана»? – Маркус вышагивал перед внушительным письменным столом Дейна.
– То и значит! Он против. – Драйден всплеснул руками. – Я довел до его сведения, что мы собираемся привлечь кделучлена «Клуба лжецов», чтобы тот завязал тесную дружбу с принцем-регентом. Так мы будем в курсе перемен настроения и капризов его высочества. Возможно, даже убедим его отказаться от поведения, которое он недавно взял себе за правило.
План был хороший. В последние годы принц Георг IV заставил правительство хорошенько погоняться за ним. Чего стоило его недавнее исчезновение в компании двух шпионов-недоучек!
Дейн хлопнул ладонями по столу. Дубовые доски задрожали.
– Ты объяснил Ливерпулу, что Химера все еще на свободе? За Георгом днем и ночью нужен глаз да глаз! Больше никаких самовольных увеселительных поездок.
Маркус плюхнулся в кресло у камина.
– Ливерпул вовсе не против, чтобы за принцем-регентом установили надзор. А еще лучше заковали в кандалы. Премьер-министра не устраивает человек, которого мы выбрали ему в друзья.
Дейн взглянул на имя, указанное в досье.
– Чем ему не угодил Феникс? Он подходит по всем статьям. Беззаветно предан короне, да и его высочество уже выказал ему явное предпочтение.
Маркус пожал плечами:
– Видимо, мы чего-то не знаем о Коллисе Тремейне. А может, дело в его жене, Роуз. Она низкого происхождения, а ты прекрасно знаешь этих снобов.
– Если она не сногсшибательная красотка, то какое нам дело до того, с кем хочет Георг проводить время?
Маркус покачал головой:
– По-моему, она довольно миленькая. Но ты же знаешь, Георг тяготеет к более грубому типу женщин.
Дейн рассеянно кивнул. «Более грубый тип женщин» применительно к Георгу означал грудастых девах, знающих толк в постельных играх…
Дейн был разочарован, но последнее замечание Маркуса натолкнуло его на мысль. Виконт откинулся на спинку кресла и принялся созерцать потолок, в то время как мысль вырисовывалась в его голове. «Георг тяготеет к более грубому типу женщин».
– Ливерпул прав. Тремейн тут не поможет. Что нам нужно, так это… – Гринли выпрямился в кресле и с мрачной улыбкой посмотрел на Маркуса, – подходящая женщина.
– Какая женщина вам нужна? Я подойду? – раздался с порога игривый вопрос.
Вздрогнув, мужчины резко обернулись. Лучезарно улыбаясь, в дверях стояла леди Гринли.
Дейн моргнул. Черт, он совсем о ней забыл! По-видимому, теперь придется приучить себя запирать дверь кабинета, когда они с Маркусом работают. Слуги никогда не входили в кабинет без приглашения. Дейну и в голову не приходило, что его молодая женушка забредет в комнату без спроса.
Маркус метнул в Дейна обеспокоенные взгляд. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь подслушал их планы. Человеку, не знающему, кто они такие… черт, да даже и знающему! Некоторые их разговоры показались бы страшнейшей госудаствённой изменой.
Дейн неторопливо поднялся и подошел к ней.
– Прости, дорогая, тебе что-то нужно?
Должно быть, голос его прозвучал слишком сухо, потому как лучезарная улыбка на ее лице мгновенно померкла.
– Нет. – Оливия взглянула через его плечо на Маркуса. Брови ее обеспокоенно поползли к переносице. – Извините, что помешала. Я… я только хотела пожелать тебе доброго утра.
Дейн спрятал раздражение за улыбкой. Она явно вторглась к ним безо всякого умысла.
– И тебе доброго утра, Оливия. – Взмахом руки он указал на Маркуса: – Ты ведь помнишь моего делового партнера, лорда Драйдена?
Оливия торопливо сделала Маркусу реверанс.
– Леди Гринли, – приветствовал Маркус, слегка поклонившись в ответ.
Дейн взял ее за локоток и мягко развернул к двери.
– А теперь извини. У нас накопилось много деловых вопросов, которые необходимо сегодня решить.
Он вытолкнул ее из комнаты и захлопнул дверь перед ее ошеломленным лицом.
– Может, стоило ей объяснить, о чем шла речь? Она умная девушка, может сообразить, что к чему.
Дейн небрежно пожал плечами:
– Что ж, если от этого тебе станет лучше…
Он шагнул в коридор и увидел, что Оливия стоит на прежнем месте все с тем же хмурым выражением лица и разглядывает дверь кабинета. Маркус не ошибся. Столь напряженное внимание к делам, ее не касавшимся, не предвещало ничего хорошего.
Вот только серьезное выражение серых глаз и скрещенные под грудью руки придавали ей совершенно обворожительный вид…
Призвав на помощь свою железную волю, Дейн раздавил назойливую похоть в зародыше, но всплеск желания подал ему новую идею.
Он медленно приблизился к Оливии, нарочно напоминая ей, как надвигался на нее прошлой ночью. Это подействовало. Глаза ее заблестели, а кончик языка высунулся наружу. Она, в свою очередь, начала пятиться, пока не уперлась в стену за спиной. Дейн подошел вплотную к ней, намеренно оживляя в памяти каждое мгновение ночного совращения. Когда он доведет ее обучение до конца…
Гринли посмотрел по сторонам коридора. Слуг поблизости не было. Глаза Оливии округлились, дыхание участилось. Обвив одной рукой шею девушки, а другой – ее талию, Дейн наклонил голову так, что их губы почти соприкоснулись. Долгое время он стоял, нависая над ней. Девушка затрепетала в его объятиях, издавая еле слышный возглас нетерпения.
– Оливия, – прошептал он, – когда я приду к тебе нынче ночью…
– Д-да? – прерывисто прошептала она.
– Знаешь, что я хотел бы увидеть?
Из ее груди снова вырвался этот возглас, и Дейн обнаружил, что это ему очень нравится.
– Ч-что?
Дейн скользнул рукой от ее шеи к плечу, прочертив пальцем дорожку вдоль выреза платья. Оливия задрожала. Дейн нежно погладил пухлый холмик ее груди и слегка опустился в ложбинку между ними.
– Я хочу увидеть тебя… полностью обнаженной, – прошептал он. – Никакого пеньюара! Никакой сорочки. Сними все, вплоть до ленточки в волосах.
Дыхание вихрем вырвалось из ее легких, и она обмякла в его руках.
– Да…
– Даешь слово, Оливия? Ты будешь ждать меня обнаженной?
Леди Гринли только и смогла, что энергично кивнуть. Дейн выпустил девушку из своих объятий, осторожно прислонив ее к стене. Так она и осталась стоять. Ее грудь вздымалась, а взгляд округлившихся глаз был прикован к нему.
Улыбнувшись, Дейн выпрямился во весь рост.
– Спасибо, дорогая. Жду не дождусь, когда наступит ночь.
Запечатлев на ее увлажнившемся лбу бесстрастный поцелуй, Гринли развернулся и пошагал обратно в кабинет, собираясь вернуться к более важным вопросам.
До чего славно он все уладил! Вряд ли Оливия вспомнит хоть слово из подслушанного разговора.
Теперь оставалось только усмирить свое вздыбившееся естество. Надо было срочно вернуться к делам.
