Глава 6
Тайла и Эйдолон вот уже полчаса ехали по городу, не произнеся ни слова, Тайла устала спорить. В конце концов он заставил ее вновь взять камень, пока они не прибыли в район дешевого съемного жилья, который, несмотря на грязь и убожество, тем не менее не шел ни в какое сравнение с трущобами, в которых выросла сама Тайла.
Он припарковался на заднем дворе, между ржавым «гремлином» и «эль камино» со спущенными колесами, и жестом приказал ей следовать за ним. Ее босые ноги чувствовали каждый сигаретный окурок и трещину в асфальте, пока они шли через парковку. Они направились к той части микрорайона, о существовании которой Тайла даже не догадывалась. Он пропустил ее вперед, и правильно сделал. Поступи он иначе, она могла бы напасть на него сзади и прикончить. Правда, в этом случае она никогда бы не узнала, где именно находится госпиталь.
Они зашли во внутреннее помещение здания, где булькал паровой котел и пахло плесенью. Все это навевало мысли об одиночестве и бездомности, когда ты можешь выжить, если только согласишься спать в местах, пригодных разве что для крыс. Она нахмурилась, вглядываясь в темный коридор, в конце которого горел одинокий фонарь в металлической сетке.
— Это подвал, — заметила она.
— Вампиры и квартиры с окнами — вещи несовместимые, — сказал он, останавливаясь у одной из трех железных дверей. От ощущения, будто по спине ползут муравьи, Тайла поежилась. Она всегда верила своему шестому чувству, которое предупреждало ее об опасности. Когда Эйдолон постучал в дверь, она инстинктивно протянула руку к поясу, где обычно висело жало, но, разумеется, ничего там не обнаружила.
— И много здесь живет вампиров? — спросила она.
— Я что, похож на рантье для бессмертных? — Он снова постучал, подергал ручку и, убедившись, что дверь закрыта, тихо чертыхнулся.
Эйдолон сделал шаг назад и ударом ноги вышиб дверь. Металл прогнулся будто от взрыва, дверные петли взвизгнули, и косяк, не выдержав, дал трещину. Чтобы нанести удар такой силы, нужно… Хорошо, что она не напала на него без оружия. Она в любой момент готова была сойтись с ним в поединке, уверенная в своих бойцовских навыках, но учитывая странную потерю сил, которая в последнее время случалась с ней все чаще и чаще, да еще в самое не подходящее время, не станет рисковать, пока на ее стороне не будет весомого преимущества.
— Если она просто прилегла поспать, то здорово разозлится.
Эйдолон лишь фыркнул. Они вошли в квартирку, которая была хоть и небольшой, но доказывала, что далеко не все вампиры неопрятны. Эта халупа была еще хуже. Она была порождением кошмара.
Оттенки фиолетового и ярко-желтого резали глаз: от бледно-лилового ковра на полу до абажура лампы цвета новорожденного цыпленка. Даже стены были окрашены в лимонный цвет. Боже, да здесь словно Маппет-шоу снимали. У медсестры, которая жила тут, был ужасный вкус.
Тайла обогнула особенно ужасный декоративный коврик, словно боясь запачкаться.
— Чем она у вас в госпитале занималась? Свежевала трупы?
Сексуальные губы Эйдолона изогнулись в полуулыбке, хотя движения оставались мягкими и опасными, пока он пробирался через прихожую. Тайла смотрела на него и презирала себя за то, что любуется его упругой задницей, которую так аппетитно обтягивали штаны, но не могла заставить себя отвести взгляд, пока странный хлюпающий звук с кухни не привлек ее внимание. Она снова потянулась за жалом, но сжала пальцами воздух вместо удобной, ухватистой рукоятки. Ну и черт с ним. Она и без своего любимого оружия была опасна, а проведя в заточении у демонов черт знает сколько времени, готова была надрать кое-кому задницу.
Неприятный скрежет заставил ее кровь бежать быстрее. Она пошла на звук и оказалась перед лиловой дверью. С той стороны раздался душераздирающий стон. Приготовившись к бою, Тайла потянула за ручку.
Дверь открылась в темный коридор — похоже, это была необходимость для тех, кто не мог переносить солнечный свет, но должен был передвигаться днем. По полу до следующей двери тянулся кровавый след, который вел к обезображенной женщине, распластавшейся на полу.
Вампир-медсестра. Та самая, с тараканами в голове и двумя любимыми цветами.
Медсестра — Нэнси — пыталась что-то сказать, ее губы шевелились, но звуки не срывались с опухших губ. Живот ее был вспорот от тазобедренного сустава до грудины. Боже милосердный.
Тай схватила медсестру за запястье — вернее, за обрубленную культю, из которой хлестала кровь. От запаха вампирской крови, острого и отдающего железом, ее чуть не вырвало.
— Хеллбой!
Нэнси со стоном пошевелилась. Сердце Тайлы уже давно зачерствело, но и оно заныло при виде страданий медсестры. Кто мог сделать это, пусть даже с вампиром? Кто распотрошил ее? И зубы… У нее были вырваны вампирские клыки.
Эйдолон ворвался на кухню и резко остановился, будто не мог осознать то, что увидел. Секундой позже на лице его появилась ярость — такое выражение лица у нее всегда ассоциировалось с адом.
— Отойди от нее.
Тайлу разозлило, что он командует ею, но она подчинилась.
Он присел рядом с вампиром и заговорил с ней на языке, которого Тай не знала, но тем не менее понимала. Его тон был настойчивым, звуки гортанными, слова будто взяты прямиком из демонического словаря проклятий. Вампир застонала, когда он поднял ее, понес в гостиную и нежно положил на шкуру.
— Эй, Нэнси, — сказал он, его тон уже не был отталкивающим, а стал глубоким и успокаивающим, таким голосом он разговаривал с Тайлой, когда она впервые проснулась в госпитале. Ей захотелось подойти поближе и посмотреть, как он взял лицо вампирши в свои ладони, чтобы уменьшить ее лихорадку.
— Это Эйдолон. Теперь ты в безопасности.
Тайла думала, что давно уже потеряла способность чувствовать жалость к монстрам, но увиденное разбило эту стену равнодушия. Она сама не осознавала этого до конца до тех пор, пока губы Нэнси не пошевелились и по подбородку не потекла кровь. Эйдолон приложил ухо к ее губам.
Мышцы на его спине напрягались все больше и больше, по мере того как он слушал шепот медсестры.
— Я помогу тебе, Нэнси. Держись. — Он быстро обхватил руками ее тело, нежно и умело ощупал глубину ее раны на животе. Когда она закричала, он опустил ее обратно.
— Мне необходимо медицинское оборудование, я скоро вернусь, — сказал он ей; она кивнула, но глаза ее округлились от страха. — Все хорошо. Я никуда не уйду. Просто отойду ненадолго, согласна?
Тайла удивилась его словам: ведь он не взял с собой никаких инструментов, — но тут он появился из кухни с ножом. Он бросил на нее взгляд, который ясно говорил: «Не открывай рот», — потом снова присел возле Нэнси, пряча нож у бедра.
Он мягко пробежал пальцами по ее щеке и прикоснулся губами к ее губам, так что у Тайлы перехватило дыхание.
— Все будет хорошо, подруга. Закрой глаза.
Нэнси расслабилась, выражение ее лица смягчилось, и на мгновение ей показалось, что она уже не чувствует боли.
Тайла даже не заметила, когда он поднес нож к горлу Нэнси. Кровь брызнула, когда ее голова отделилась от шеи. Ее тело вспыхнуло и во мгновение ока превратилось в пепел. Запах горелого мяса заполнил комнату, хотя дыма не было видно.
Плечи Эйдолона опустились, голова упала на грудь. Некоторое время он оставался в таком положении, так что Тайла даже засомневалась, дышит ли он. На мгновение ей показалось, что он человек, скорбящий по тому, кого любил. Казалось невозможным, что он способен на любовь, но ведь она видит это собственными глазами. Что-то внутри ее кричало — подойди к нему. Это желание росло в ней словно ядовитый цветок, и этот ужасный, но красивый сорняк нужно было вырвать с корнем, пока он не распространился. Она еще никогда не чувствовала ничего подобного, не предлагала никому помощи и никого не жалела. Поступить так значило бы расписаться в собственной слабости.
Голова Эйдолона приподнялась, глаза горели золотым цветом. Блеснула серебряная молния — он изо всех сил запустил нож, и тот воткнулся в стену. Этот парень владел ножом лучше, чем кто-либо из знакомых Тай эгисов.
Он все еще был на коленях. Эйдолон поднял голову и завыл, словно раненый зверь. От этого звука кровь стыла в жилах. Тай попятилась и уперлась в диван.
Ее взгляд случайно упал на нож. Всего в нескольких шагах…
Ее пальцы сжались вокруг рукоятки. Его пальцы обхватили ее пальцы.
— Не стоит. — Мгновение — и он рывком прижал ее спиной к стене и уперся плечом ей в шею. — Что ты знаешь об этом? — Она едва могла дышать, не то что говорить из-за его мертвой хватки. — Говори.
Он отчетливо произнес последние слова, все сильнее и сильнее сжимая ей горло. Чем меньше кислорода поступало в легкие, тем больше бешенства разливалось вместе с кровью по венам. Он застал ее врасплох, но больше это не повторится.
Она ударила его. Внезапно и сильно, прямо в ребро. Он упал на землю, но тут же вскочил, пошатываясь, и она ударила его в живот.
— Я занимаюсь этим всю жизнь, кретин, так что у тебя нет шансов.
Он сделал резкое движение, и она вновь оказалась вдавленной в стену.
— Это могли сделать эгисы? — Она под его давлением медленно опускалась на пол. Удар пришелся по зубам, и тут же она почувствовала острую боль в животе.
— Не понимаю, что за чушь ты мелешь. — Она двинула его локтем в челюсть, выскользнула из его объятий, оказалась сверху и зажала его голову бедрами. — В чем проблема?
Его рычание завибрировало по всему ее телу, когда он вырвался из-под нее и вновь прижал ее всем своим весом.
— Проблема в том, что, вероятно, эгисы кромсают моих собратьев и продают их органы на человеческих и Демонических черных рынках.
«В чем проблема?» Возможно, ей не стоило произносить эти слова вслух. Она стала извиваться, пробуя силу его хватки.
— Если бы в это были замешаны эгисы, я бы знала. Это не они.
— Что-то твои слова не сходятся со словами Нэнси.
— И ты поверил ей? Вампиру?
Он пристально посмотрел на нее, будто читая ее мысли. Это ощущение было ужасным, и она дернулась, чтобы освободиться от него. Потом ударила его в лицо, но он лишь налег на нее сильнее и закинул руки за голову.
— Ты лучше дерешься, маленькая убийца, но я сильнее, так что не доставай меня.
Она взглянула на него, ей так хотелось плюнуть ему в лицо. Она терпеть не могла чувствовать себя беспомощной и уязвимой. Он действительно сильнее ее, они достойные друг друга противники, но за несколько недель она потеряла ту силу, которая была у нее от рождения.
— Слезь с меня.
— Чтобы ты опять врезала мне? — спросил он. — Не думаю, что это вариант.
— Ты что, собираешься лежать на мне всю оставшуюся жизнь?
— Нет, я собираюсь убить тебя. Прямо здесь, и никто не удержит меня от того, чтобы свернуть тебе шею.
У нее не было ни малейших сомнений, что он может это сделать, но сдаваться она не собиралась.
— Только попробуй, кретин.
Он посмотрел на нее, его глаза все еще горели золотом. Даже когда он угрожал ей, все равно гипнотизировал. Она отвернулась, медленно осознавая, как именно он оседлал ее — одна его нога была у нее между бедрами, его мускулистая грудь прижата к ее груди.
— Сколько демонов ты убила, эгис? — мягко спросил он. — Ты считала их?
Она фыркнула.
— А как много людей убил ты?
Он повел черной бровью.
— Ни одного.
— Я не верю тебе.
— Полагаешь, я должен убивать людей ради спортивного интереса, потому что я демон…
— Именно.
— Твое невежество отвратительно.
— Все, что связано с тобой, еще более отвратительно. — Она пыталась доказать, что не такая неопытная, как это могло показаться.
— Могу напомнить тебе.
— Не надо.
Золотой блеск ушел из его глаз, вытесненный темным шоколадом, взгляд затягивал словно в водоворот, из которого она не могла выбраться. Но старалась, поскольку участвовала в войне, в которой обязана была победить. Но тут до нее дошло, что дело уже отнюдь не в драке.
Он провел пальцем по запястью ее руки, которое все еще крепко держал за ее головой. Интересно, он понимает, что делает? Ей стало хорошо, намного лучше, чем должно быть в сложившейся ситуации.
— Что ты собираешься рассказать своим приятелям эгисам о моем госпитале и о том, что с тобой произошло? — К одному пальцу присоединились остальные, которые тоже начали гладить ее запястье.
— Ничего, — ответила она. — Если они узнают, что я была захвачена врагом, то подумают, что я предала их, и никогда больше мне не поверят.
Он еще нежнее провел пальцем по ее бархатистой коже, и она застонала.
— И что они сделают с тобой, эти твои приятели?
— Не знаю. Может быть, заставят меня вместо охоты заниматься исследованиями.
Но что-то терзало ее; она смутно помнила другого Хранителя, которого схватили и мучили вампиры одного зверского клана. Когда он спасся, измученный и потерявший много крови, он прямиком направился в ближайший штаб эгисов.
Несколько дней они не выпускали его, а когда наконец он вышел на обычное патрулирование, то больше не вернулся. Все делали вид, будто его убили во время битвы, но Тай не была в этом уверена. Что, если демоны переманили его на свою сторону, лишили силы эгисов и, может быть, даже заслали в Берлин шпионить? Теперь ситуация повторялась, и в голове ее все время крутился вопрос о судьбе того эгиса.
Ей нужен страховой полис. Ей нужно как-то доказать свою лояльность, если это понадобится.
Демон лежал на ней, его сердце билось сильно и прямо напротив ее сердца: вот он — обратный билет. Она должна воспользоваться ситуацией.
— Послушай, Хеллбой, давай договоримся, что у нас ничья, и ты меня отпустишь.
Его всепроникающий взгляд стал подозрительным.
— Что ты задумала?
Его большой палец пробежал по нежной коже ее запястья, описывая круги, а бедра сильнее прижались к низу ее живота. С его стороны было нечестно использовать свое влияние на нее и то, как он заставлял ее тело жаждать близости с ним.
Именно поэтому она не услышала, как по полу заскребли когти, пока не стало слишком поздно.
Эйдолона редко кто заставал врасплох: его инстинкты были обострены, опыт общения с опасностью слишком обширен, — но из-за эсгенезиса его чувства и мысли притупились и Тайла отвлекала его изгибами своего тела, голосом, запахом, и в результате его ждал сюрприз.
«Опаньки», как поговаривал Шейд. Все еще лежа на Тайле, он повернул голову в сторону притаившейся фигуры где-то в глубине кухни.
— Нечего тебе здесь делать, падальщик. Уходи.
Обиррат переместился в гостиную и втянул воздух своим бледным хоботком. С длинными ногами, острыми словно бритва когтями, которые клацали друг о друга так, что по спине Тай бежали мурашки. Под его полупрозрачной кожей ползали личинки — это выглядело так тошнотворно, что мало кто мог смотреть на это создание более двух секунд, однако Эйдолон изучал его, пока не почувствовал, как к горлу подступает желчь.
Медленно, осторожно он отпустил Тайлу. Он не помог ей подняться, любое проявление слабости могло спровоцировать это создание. Понимая это, Тайла вскочила на ноги, и уже через несколько секунд стояла рядом с Эйдолоном.
Как если бы они были в одной команде.
Учитывая ситуацию, Эйдолон не собирался тратить время ни на жалобы, ни на анализ.
— Я… голоден. — Змеевидный язык обиррата зашевелился между зубами, словно пробуя воздух на вкус.
— Я уничтожил раненого вампира, которого ты выслеживаешь, — сказал Эйдолон, глядя прямо в блестящие красные глаза, которые разглядывали Тайлу. — Так что для тебя здесь нет ничего интересного.
Когти на лапах чудовища заклацали быстрее. Личинки под его кожей зашевелились активнее.
— Она была моей…
Эйдолон шагнул вперед, Тайла сделала то же самое: это была демонстрация единства и силы, — но, увидев, что горящий взгляд обиррата направлен на Тайлу, Эйдолон пожалел, что та проявила инициативу.
— Где ты взял ее след?
— Почему я должен помогать тому, кто украл мою еду? — прошипел падальщик.
При одной мысли, что чудовище собиралось жрать тело Нэнси, пока та еще была жива, Эйдолона бросило в жар.
— Ты не хочешь помогать мне даже теперь, когда встретил убийцу эгиса? — спросил он спокойным тоном, хотя вовсе не чувствовал этого спокойствия. Обиррат зашипел, голод в его глазах сменился выражением тревоги. — Я доктор, ты, уродливое создание, и могу сказать ей, как разобрать тебя на части так, чтобы твои личинки не натворили бед.
Это было неправдой, но чудовище, хоть и было огромным, имело не так много мозгов.
— Перекресток… сладкая кровь.
Не спуская глаз с мерзкой твари, Эйдолон наклоном головы послал Тайле безмолвный знак. Она, владея инстинктами бойца, прочитала его как военную карту и метнулась мимо чудовища через дверной проем. Эйдолон схватил нож, который торчал из стены, во мгновение ока обогнул тварь, и оба исчезли в сыром коридоре. На какое-то мгновение он пожалел, что не нашел ей туфли. Острые камни ранили ее ноги, но она не притворилась, будто не чувствует этого. Темнота не причиняла Эйдолону никаких неудобств, да и для Тайлы это не стало проблемой.
Обшарпанный коридор перешел в широкий кирпичный тоннель. Тайла бежала по кровавому следу совершенно бесшумно, хотя он подозревал, что и в ботинках она не издавала бы ни звука. Даже израненная, она двигалась так грациозно, что он не мог не любоваться ею, когда она этого не видела. Ее острый взгляд подмечал все, что творилось вокруг, а мозг при этом все время работал, планируя дальнейшие действия тела.
— Зачем мы побежали внутрь, Хеллбой? — прошептала она.
— Разве это не то, для чего ты живешь? Красться по подвалам в поисках демонов?
— Я не крадусь. И никогда не поступаю так с демонами.
«Поступаешь-поступаешь. И еще как».
Его бросило в жар, и это показалось ему смешным. Он всегда гордился тем, что был цивилизованнее своих братьев, но это не имело значения. Он начинал возбуждаться в этом подвале.
Проклиная ее, а еще больше себя, он поймал ее за руку и потащил к себе.
— Почему? Ты могла избежать всего этого, могла оставить меня один на один с обирратом и сбежать через переднюю дверь.
Ее взгляд стал жестким.
— Ты упрекаешь эгисов в том, что они издеваются над вампирами. И я собираюсь доказать тебе, что это не их рук дело.
— Но почему?
— Потому что я устала чувствовать себя виноватой в том, чего не совершала.
Он хотел спросить кое-что еще, но вместо этого отпустил ее.
— Ради твоей же безопасности, надеюсь, ты права.
— Ты угрожаешь мне?
На самом деле он не был ни в чем уверен. Этот человек таил угрозу всему, что делало его демоном.
— Думай как хочешь.
Она пробормотала что-то насчет ненависти к демонам и вновь пришла в движение. След закончился на перекрестке в тоннеле. Кто-то, должно быть, протащил Нэнси до перекрестка, потом бросил на съедение падальщикам вроде обиррата. Перед ними было четыре дороги, по которым мог скрыться убийца, потому что сбежать по пятому пути он точно не мог.
Врата.
Одни из сотни только в Нью-Йорке, мерцали в северном тоннеле, словно занавеска из паутины, и были видимы только демонам. Люди могли без вреда для себя пройти сквозь и продолжить свой путь по тоннелю.
— Что это? — спросила Тайла, уставившись на врата.
Он вдохнул, но не почувствовал ничего, кроме тошнотворного запаха гниения. Тайла ждала, ее тяжелые волосы ниспадали мягкими волнами на плечи и странно смотрелись из-за напряженной позы, которую приняла.
— Что ты видишь? — спросил он.
— Очертания. Что-то туманное. Я уже видела их раньше, но всегда думала, что это отражение огней. А этот вырисовывается отчетливее. Что это?
Эйдолон выдержал паузу, ДНК демона взяла верх над ДНК человека и тянула ее во врата, и по коже его пробежал холодок. Только люди с темной душой и находящиеся в бессознательном состоянии могли пройти сквозь врата, но эгисы, конечно же, найдут способ обойти эту преграду. Когда они узнают, как использовать врата для перемещения, их уже ничто не остановит, обнаружат его госпиталь, смогут путешествовать за считанные секунды по всему миру и захватывать государства демонов. Большинство демонов, в особенности те, которые не показываются людям, строго придерживаются правил, когда находятся на территории людей, но у людей совсем другие принципы.
Перспективы были просто ужасающими.
— Это врата, правда? Врата в ад, — пробормотала она, и он не стал ей противоречить. Чем меньше она знает об этом мире, тем лучше. — Отлично. Игнорируй меня. — Она кивнула на кровавое пятно на перекрестке, а потом на проход: — Кто-то принес сюда твоего вампира.
— Похоже на то.
— Или же они зашли сюда сквозь эти врата.
— Те, кто в ответе за то, что произошло с Нэнси, не демоны.
Она закатила глаза.
— Ну конечно, во всем виноваты эгисы.
— В общем-то да. — Хотя демоны враждовали и готовы были пытать и убивать друг друга, смерть Роуга от рук эгисов оставила шрам в его душе.
Волосы на загривке Эйдолона зашевелились за секунду до того, как в воротах блеснул свет.
Охваченная страхом, Тайла метнулась в сторону, а он встал между ней и вратами.
— Они стали активными, — сказал он, пряча ее за собой, потому что неизвестно еще, что именно покажется из этого портала. — Ты ведь не можешь видеть этот свет, — это правило действует, разумеется, только для людей, но, как он обнаружил, Тайла была не совсем человеком.
— Да, но…
Из портала появились четыре особи мужского пола демонов-найтлэшей; в целом они были похожи на людей, если не считать их уродливых когтистых лап. И зубов, похожих на кинжалы.
Тайла придвинулась к нему и заглянула в глаза.
— О, смотри. — Она говорила отрывисто, словно уже находилась в полной боевой готовности, кулаки ее были сжаты. — Демоны. А я вообще без оружия.
Светлые серебристые глаза сверкнули в темноте, где-то в двенадцати дюймах от глаз Эйдолона, прожорливый рот скривился в усмешке.
— Нам везет сегодня, брат. Легкая ночная добыча.
— Демон-семинус, — прорычал другой. — Никаких меток на лице… да он еще щенок. Если мы убьем его, нам никто за это даже «спасибо» не скажет. — Один из них, тот, что побольше, приблизился к ним, принеся с собой запах болотной гнили. — Мы возьмем человека, — сказал он Эйдолону. — Иди, и мы сохраним тебе жизнь.
Эйдолон улыбнулся.
— Этот человек — мой. Поищите себе на ужин кого-нибудь другого.
— У меня есть идея получше, — сказала Тайла. — Почему бы мне не прикончить вас всех, и тогда не нужно будет искать себе ужин?
— Надеюсь, твое «всех» не включает меня? — спросил Эйдолон. — Потому что я согласен с твоим планом. — Он вложил нож в руку Тайлы. Нет сомнений в том, что она может защитить себя и голыми руками, но ее ранения могли помешать ей больше, чем она рассчитывала.
Демоны атаковали, их пасти раскрылись еще шире, когти вылезли из подушек лап еще сильнее. Тайла встретила их, двигаясь словно танцор, брызнула кровь, и хотя он благодаря прошлому Посредника Правосудия и урокам Рейта вовсе не был неповоротливым, Тайла оставила его в облаке пыли. Она ринулась на демонов, нанося удары, рубя направо и налево, этакая смерть на сексуальных длинных ногах.
Двигаясь по сравнению с ней словно во сне, Эйдолон принялся за того демона, что побольше, и со знанием дела одним четким движением сломал ему шею. Тайла, сметая демона, нанесла жесткий удар, и оба они полетели на стену.
Один из братьев лежал неподалеку, извиваясь словно змея, его голову Тайла почти полностью отделила от туловища. Двое других еще стояли на ногах, хромая, истекая кровью, а один из них неуклюже держался за свой лоб. Во вратах вновь блеснул свет, и в них появился еще один сукин сын — круэнтус.
— Голодный… убийца…
— Черт побери, — пробормотал Эйдолон, потому что оставшиеся демоны теперь знали, с кем сражаются.
Демоны выпустили когти, из их пор волнами покатился горький запах. Эйдолон изловчился и ударил по уродливым лапам одного из братьев.
— Я возьму на себя обиррата! — крикнул он, когда Тайла глубоко вонзила нож в грудь демона-найтлэша.
— Не трогай их кожу!
Серия быстрых движений — Эйдолон оказался за спиной медлительного создания и нанес ему сокрушительный удар. Обиррат хлопнулся на круэнтуса, который взвизгнул и попытался отпрыгнуть назад.
— Тайла! Вскрой его!
Несколько мгновений она смотрела на него словно на душевнобольного, и эта заминка спасла ее. Когти круэнтуса просвистели прямо перед ее лицом и задели щеку. Взревев, Эйдолон опустил кулак на морду зверя, наслаждаясь хрустом под костяшками пальцев.
— Ну давай же! — закричал он, и хотя в глазах Тайлы промелькнула нерешительность, она воткнула нож в живот обиррата и резко дернула, вспарывая ему брюхо, будто застегивая молнию на плаще.
Он заверещал так, что заложило уши. Тайла отскочила, потому что из раны с неимоверной скоростью начали выскакивать личинки. Они расползались в разные стороны без видимой цели, но наткнувшись на живую плоть, начинали ее пожирать.
Эйдолон схватил Тайлу за руку и потащил по тоннелю в сторону жилища Нэнси; за ними постепенно стихали звуки борьбы и вопли боли.
Когда они ворвались в кошмарное пурпурное логовище вампирши, Тайла захлопнула дверь, а он запер замок. Кровь сочилась из раны на щеке, оставленной когтями круэнтуса, но, казалось, она не замечала этого.
— Мы рисковали, оставив дверь открытой, — произнесла она, едва переводя дыхание.
«Мы». Очень интересно.
— Ты в порядке?
Она тут же выпрямилась, упрямо вздернув подбородок.
— Все отлично. Могло быть и хуже.
— Ты ведь никогда не прекращаешь борьбу?
Она осторожно посмотрела на него, когда он провел ладонью по ее щеке. Знакомое тепло исходило от его пальцев. Под его руками соединились ткани и сосуды, после чего он вытер кровь с новой кожи без единой отметины.
— Как… как ты это делаешь?
— Все члены моей семьи обладают одним из трех даров, все три связаны с исцелением. — Наверняка умение заживлять раны было не самым главным из них — главным была помощь в репродукции на стадии завершения эсгенезиса. Шейд использовал свой дар для стимулирования ранней овуляции, Рейт — для обольщения и для исцеления умственных расстройств, Эйдолон мог создавать благоприятные условия для оплодотворения яиц.
Она прикоснулась к его лицу, испытывая трепет. Черт, как же она красива с разметавшимися в драке волосами. Ее аромат, ее внешность запустили инстинктивную реакцию его организма; это состояние одновременно раздражало и заводило его. Он ненавидел все, что было связано с ней. Но в то же время страстно желал ее. Снова и снова.
Она задела его, сказав, что он не смог довести ее до оргазма, но желание овладеть ею вновь заглушало уязвленную гордыню. Он не знал никого, кто бы обладал такой неистовой жаждой жизни. Ее пыл приводил его в восторг и держал в железных объятиях, из которых он не мог вырваться.
Желание овладеть ею было сильнее, чем желание ее убить.
Ее глаза вспыхнули, когда она догадалась о его мыслях.
— Я отвезу тебя домой.
— Можешь высадить меня где-нибудь неподалеку.
Несмотря на то что они дрались плечом к плечу, спасая друг друга от смерти, несмотря на то что он залечил ее рану, она не могла заставить себя остаться с ним. И он не винил ее в этом.
— Это не обсуждается. Я доведу тебя до двери.
— Зачем? Чтобы ты смог рассказать своим дружкам-демонам, где я живу?
Он преодолел расстояние, разделявшее их, и навис над ней всем своим большим и сильным телом, давая понять, что если она снова хочет подраться, то он готов принять вызов.
— Помнишь, я говорил, что мои коллеги собирались пытать тебя, чтобы выведать информацию?
— Это сложно забыть и… эй, где мое личное пространство?
— В данный момент ты не можешь позволить себе такую роскошь, как личное пространство, потому что ты в опасности. Я хочу убедиться в том, что мои коллеги не узнали, где ты живешь, и, разумеется, не ждут тебя там.
— Это было бы некстати.
— Да уж.
— Отлично. — Да помогут ему боги. Он проводит ее до дома. И заберется в львиное логово.
Никто в мире демонов не обладал такой чувствительностью, как оборотень накануне полнолуния, поэтому Шейд, завернув за угол административного офиса госпиталя и столкнувшись с Люком, ожидал как минимум угрюмого недружелюбия. Вместо этого Люк улыбнулся, действительно улыбнулся, и хлопнул Шейда по плечу.
— Увидимся на следующей неделе, инкуб.
Люк воздерживался на протяжении всего полнолуния, так что был раздражительнее круэнтуса, но сегодня пребывал в прекрасном настроении.
— Люк, с тобой все в порядке?
— О да, черт тебя подери. — Люк направился дальше, гулкое эхо от его ботинок разносилось по всему холлу.
Странно. Шейд отметил про себя, что нужно проверить запасы наркотиков в госпитале, и тоже продолжил свой обход. Он, прислонившись к дверному косяку кабинета Рейта, смотрел, как его брат надевает кожаную куртку.
— Куда собираешься?
— В Монголию. Эйдолон хочет пополнить свою коллекцию всякого хлама.
Шейд, рассмеявшись, потому что Эйдолон всегда посылал Рейта за редкими артефактами, зельем и оборудованием для госпиталя, которое вряд ли когда-нибудь понадобится, вошел в комнату размером чуть больше старого клозета. Работа Рейта в медицинском центре, по правде говоря, заключалась в том, чтобы выполнять нетрадиционные поручения, уникальные для демонической медицины, и его кабинет отражал его бессистемный метод поиска и выполнения этих самых поручений.
Шейд привык все держать под контролем, и отсутствие систематичности у Рейта в любой сфере жизни доводило его до изжоги.
Рейт взял набор ножей и спрятал пистолет в кобуру на бедре. Еще два лезвия он засунул в специальное крепление на лодыжке, прихватил пузырьки с зельем и святой водой и рассовал их в дюжину карманов пальто. Этот парень не тратит время впустую, когда дело касается задания, тем более куда бы он ни пошел, его везде поджидают враги.
— Я беспокоюсь об Эйдолоне, — сказал Шейд. — Недавно он ударил меня по лицу.
Рейт присвистнул.
— Ударил? Эйдолон? Это на него не похоже.
Нет, этого не могло быть. Рейт и Шейд не раз нарывались на неприятности, но еще ни разу Эйдолон не лез в драку.
— Видимо, он стал таким неуравновешенным из-за эсгенезиса.
Рейт фыркнул.
— Нет, это потому, что он вылечил убийцу, вместо того чтобы прикончить или отдать Юрию, я лично против этого, но, во всяком случае, это было бы лучше, чем подвозить ее до дома.
Несколько секунд Шейд обдумывал слова брата.
— Эйдолон занимался сексом с этой сучкой эгис? В госпитале?
— Да. Я застал их как раз после этого. — Рейт присел на край стола, при этом все ручки и бумажки рассыпались по полу. — Мистер Сознательность занимается сексом в госпитале. С пациенткой. Мало того, с врагом. Может, нам посадить его в яму за такое поведение?
Шейд потер переносицу, что означало, что у него начинается мигрень. Черт. Все намного хуже, чем он думал. Было очевидно, что эсгенезис вмешивается в суждения и сексуальные предпочтения Эйдолона, а это значит, что у них большие проблемы. Если братец не возьмет себя в руки, у Шейда и Рейта почти не останется надежды.
— Его нужно женить, — это не остановит эсгенезис, но поможет прекратить бесконтрольное оплодотворение всех женщин преисподней.
— Да, ты прав. Как часто мы находили женщин, которые согласились бы провести с нами последующие шесть сотен лет? Не знаю насчет тебя, братец, но нет ни одной женщины во Вселенной, с которой я смог бы провести столько времени.
И это главная причина, по которой так мало демонов-семинусов были женаты. Жена — это на всю жизнь, и единственный путь избавиться от этих пут — убийство. Страх перед женитьбой часто перевешивал страх перед эсгенезисом. Шейд не знал ни одного женатого демона. Только Эйдолон высказывал такое желание, но достойные женщины встречались реже, чем падшие ангелы, так что пока он так и не воплотил в жизнь свою идею.
— Эйдолон должен перестать бороться. Может, это и не так уж плохо. Мы ведь знаем демонов, которые не особо менялись после, перехода.
— Назови хоть одного, — сказал Шейд и тут же подумал: «Не говори ничего!»
— Роуг.
Черт бы тебя побрал. Он ненавидел разговоры о Роуге, ненавидел то, как Эйдолон и Рейт относились к его смерти. Роуг никогда не понимал потребность Эйдолона защищать Рейта, даже когда был здесь, в чикагской лечебнице, около восьми лет назад. Когда Роуг умер, Эйдолон был опустошен, но Шейд вздохнул свободнее.
— Роуг не считается. Он был таким ублюдком, что думал не головой, а своим…
— Членом? — закончил Рейт. — Ты прав. Он всегда был таким. А как насчет Отто?
Шейд вздохнул.
— Он единственный в своем роде, и ему пришлось бросить ветеринарную практику.
— Он все еще работает время от времени. Есть вероятность, что Эйдолон тоже сможет работать здесь, и садист Юрий не возглавит госпиталь, после того как ты уедешь.
— На это не рассчитывай, — сказал Шейд. — Даже если его психика станет стабильнее настолько, что он сможет работать, то, будучи канцелярской крысой в офисе, быстро исчерпает свой ресурс. — Мужчина после эсгенезиса не контролирует свое стремление к сексу. Увидев любую самку, готовую к спариванию, он тут же сменит обличье и начнет ее добиваться. А если не сможет ее соблазнить, то изнасилует.
— Что за чушь. — Рейт вскочил на ноги. — Мы все проходим через трансформацию, и то, что вы оба постоянно жалуетесь, ничего не изменит. — Он пробежал пальцами по ремням, на которых крепилось оружие, и подтянул пару пряжек, хищно усмехнувшись при этом. — Я не могу ждать. Давай, детка.
Рейт знал, о чем говорит. Шейд не собирался бороться с эсгенезисом, как Эйдолон, но и не жаждал его приближения. Он просто надеялся, что ему повезет с парой. Вот только…
— Проклятия боишься?
Шейд нахмурился.
— Я ненавижу, когда ты так делаешь.
— Не могу ничем помочь. Твои мысли иногда вторгаются в мою голову. — Рейт наконец перестал нагружать себя оружием, добавив, вероятно, около двадцати фунтов к уже имевшемуся обмундированию.
— Будь ты неладен. — Шейд сжал кулаки, чтобы скрыть легкое дрожание, которое обычно сопровождало вторжение в мысли Рейта. Этим даром обладал и Роуг.
— Я серьезно. Кто-то залез в мои мозги.
— Ты мне не лжешь? — Две большие тайны хранились в голове Шейда. Секреты, которые могли уничтожить его младшего брата. Кроме того, Шейд всегда нервничал, когда Рейт отправлялся в поход по просторам его мозга.
— Ну что ты, братец, я тебе никогда не вру. — Рейт поднял с пола рюкзак и перебросил через плечо — Ты все еще встречаешься с той женщиной, Руной?
— В некотором роде да. — Шейд сомневался, что их отношения длиной в месяц получат развитие: она становилась прилипчивой, и он устал сдерживать себя во время секса. Люди — существа хрупкие, так что вряд ли стоит вступать с ними в какие-либо отношения. Они никогда не выживают в брачных ритуалах. А если кто и выживет, их потомки будут полукровками, так что это все равно не имело смысла.
— Я знаю, что она не единственная. Человеческая женщина не сможет удовлетворить твои потребности.
Шейд усмехнулся. Ни одна женщина, не важно из какого мира, не сможет удовлетворить его.
— Через час я закончу работу, а еще через час встречусь с Вантой и Айларкой. А еще с Нэнси, если она появится… — Рейт громко зарычал, Шейд вздохнул. — Давай опустим нотации для вампиров.
— Ты не можешь доверять им.
— Ты вампир, я доверяю тебе.
— Я не настоящий вампир, и ты не должен доверять мне.
— Нет никого другого, кому я доверял бы больше, чем тебе, — тихо произнес Шейд. Он любил и Эйдолона и доверял ему свою жизнь. Но у него и Рейта была сильная ментальная связь. Он знал все, что происходит у того в мозгах, пусть даже там была путаница и свалка. Эйдолон всегда следовал правилам, даже если его собственные чувства подсказывали ему другой путь, Рейт же всегда следовал велению сердца и даже инстинктам — а уж тем более когда они противоречили правилам. Кстати, Эйдолон был намного опаснее, потому что никогда не сворачивал со своего пути, а дорожка его частенько шла вразрез с тропинкой его семьи.
Рейт выругался.
— Не зли меня. Я вооружен и очень опасен. — Он направился к двери. — Окажи себе любезность и забудь Нэнси. Найди себе новую медсестричку, настоящего демона, например Сору. А что она может вытворять со своим хвостом…
— Знаю.
Одарив Шейда ухмылкой-оскалом, Рейт неторопливо покинул кабинет, его ботинки стучали по каменному полу, словно молот по наковальне. Шейд потер челюсть, подумывая над предложением Рейта. Отправиться на поиски Соры не такая уж плохая идея. Снять напряжение. Он не достиг результата в разговоре с Рейтом об Эйдолоне, а время между тем шло, и он волновался все больше и больше.
Он потерял много братьев и не был готов потерять еще двоих.
