Глава 27

Прошлое Тайлы не беспокоило ее. Никто, кроме Кайнана, не знал о том, что она была убийцей, и она больше не охотилась. Ее работа в нью-йоркской ячейке состояла теперь в том, чтобы обучать Хранителей разнице между злыми демонами и теми, которые не создают проблем.

Все шло хорошо.

Кайнан осторожно относился к ней и ее мотивам, но ему так хотелось понять, что сделали Лори и Джаггер, докопаться до правды, что он все больше и больше отдалялся от эгисов.

Он обнаружил счет в банке, где его жена и Джаггер прятали деньги, которые им перечисляли охотники за демонами, расспросил Блика, который рассказал ему, что Джаггер уговаривал его и некоторых других эгисов выполнить некую секретную миссию, которой руководит высшая инстанция — Старейшины. Те, кто был вовлечен в это, действительно верили, что все приказы исходят от эгисов… включая приказ убить Тайлу.

Миссия Кайнана или, по мнению Тайлы, скорее, навязчивая идея — прекратить операцию по отлову демонов, которая лишила его Лори. И в этом он даже преуспел. Хранители-эгисы больше не охотились на демонов ради органов, их продажа была приостановлена. Никаких подозрительных ранений или смертей в ячейке больше не было. Операция затухла, но ни Тайла, ни Эйдолон не лелеяли надежду, что это навсегда.

Пока существует рынок органов, кто-то будет их продавать.

Рейт. После инцидента в зоопарке он исчез на два месяца, а когда вернулся, то вел себя так, будто ничего не произошло. И никто так и не разгадал загадку, кто же все-таки выдавал себя за него и почему.

Рейт не переставал доставлять себе удовольствие, поедая наркоманов и пьяниц, и Тайла еще три раза видела, как Эйдолон страдает от наказания на полу своей берлоги. И если никто из врагов Рейта еще не потрудился убить его, то вскоре она сама сделает это…

За три месяца она так ни разу и не трансформировалась в Пожирателя душ, хотя Эйдолон и Шейд предлагали ускорить процесс.

Но в один прекрасный день с помощью Джем ей все-таки удалось, и она вполне насладилась прибавившейся силой и обострившимися чувствами.

Воссоединение с Эйдолоном происходило успешно. Она могла чувствовать его на всех уровнях, наслаждаться его присутствием. Каждая эмоция усиливалась, когда они были вместе, их пробуждение чувств происходило синхронно. Секс был превосходным и до этого, а уж после…

Взрыв.

Насыщенность.

Почти невероятные ощущения.

Тайла слышала, как хлопнула дверь в квартире Эйдолона, и почувствовала, как все в ней просыпается… Она вышла из кухни в коридор. Эйдолон пришел домой в хирургической форме, как они и договаривались.

Тайла взвизгнула от удивления. Но он привел домой и Джем. Его глаза распахнулись, когда он увидел, что Тайла стоит перед ним в одной медицинской рубашке.

— Э… твоя сестра стояла перед дверью…

Джем покраснела словно свекла.

— Я приду попозднее. Вам двоим, я смотрю, не терпится поиграть в больничку. — Она скорчила рожицу и продолжила: — А мне ни к чему такая психологическая травма.

Она выскользнула за дверь, и Тайла засмеялась. Они с Джем за эти три месяца сильно сблизились, особенно теперь, когда Джем стала замещать Юрия. Казалось, ее сестра была вполне захвачена работой, но Тайла знала, что она все еще мечтает о Кайнане, который оставался холоден к ним обеим.

Эйдолон усмехнулся:

— А я-то удивлялся, зачем ты попросила меня прийти домой в медицинской форме.

Тайла ответила с серьезным выражением лица:

— Ну я же не могу прийти к тебе в госпиталь, а мне так нужно, чтобы ты кое-что увидел.

Улыбка сползла в его лица.

— У меня новая татуировка. — Повернувшись, она спустила с себя рубашку.

— Мой кадуцей, — прошептал он, слегка проведя пальцами по рисунку прямо над ее копчиком. — На тебе мой кадуцей.

Она бросила на него соблазнительный взгляд через плечо.

— Это было довольно чувствительно, доктор. Может быть, вы поцелуете его или что-нибудь в этом духе?

Озорные искорки блеснули в его глазах, он наклонил голову и прошептал ей на ушко неприличные вещи, от которых ее бросило в жар.

— Доктор? — прошептала она. — Вы что, действительно хотите, чтобы я сделала это ради вас? — Он сгреб ее в свои объятия и понес по коридору. — Ах да. Включи это в мой больничный счет.

— У нас еще есть время, лет шестьсот, чтобы закрывать его. Ты не против?

Она была не против.