Глава 14

Уже почти двое суток Шарль и его люди занимались поисками Рэйвен Бэрренкорт, которая покинула борт клипера в темную ночь да так и не возвратилась.

Сначала Шарль рассвирепел, узнав, что Рэйвен сбежала, и его гнев привел в трепет даже самых невозмутимых членов команды. Затем в нем поселился страх; а когда многочасовые поиски так и не увенчались успехом, тупое отчаяние овладело им, поскольку он решил, что им вряд ли удастся найти Рэйвен живой. Пока его команда прочесывала улочки и аллеи, опрашивала жителей и обшаривала окрестности, Шарль уединился в своей каюте. Ему было ясно: Рэйвен давно бы вернулась, если бы не угодила в ловушку. От этой мысли лоб его покрылся холодным потом.

– Капитан!

Шарль повернулся на голос Дэнни, замершей в дверях. Глянув в ее побледневшее лицо, он поспешил усадить её в кресло. Старушка очень переживала пропажу Рэйвен и, казалось, состарилась лет на десять. Ее когда-то веселые карие глаза стали безжизненными и покраснели от постоянных слез. Шарль налил ей бренди и настоял, чтобы она выпила.

– Я не хотела беспокоить вас, капитан, – закашлявшись после глотка крепкого напитка, сказала Дэнни. – Но я проснулась и решила узнать последние новости. Вы не нашли ее?

Голос ее слабел с каждым словом, потому что она прочла ответ в глазах капитана. Губы Дэнни задрожали, и Шарль отвернулся, давая ей возможность овладеть собой.

– Дмитрий отправился на базар порасспросить торговцев, – ответил он, стоя к ней спиной. – Рэйвен не могла исчезнуть бесследно. Кто-нибудь видел ее. И мы найдем этого свидетеля, обещаю вам, Дэнни.

Старушка с надеждой взглянула на капитана.

– Но вот чего я не могу понять… – продолжал Сен-Жермен. – Что заставило ее убежать с клипера в ту ночь? – Он пристально посмотрел на Дэнни. – Может, я невольно чем-то обидел ее? Вы должны знать, Дэнни.

– Если честно, то я об этом понятия не имею, капитан, – ответила старушка. Руки ее дрожали, когда она поправляла сбившиеся волосы.

– Вы лжете! – прорычал Шарль, стиснув ее запястья.

Дэнни даже застонала от боли. Шарль тотчас же отпустил ее, смутившись.

– Извините, – прохрипел он. – Я не хотел причинять вам боль, Дэнни, поверьте. Но вы должны сказать мне, в чем тут дело.

– Мисс Рэйвен не хотела, чтобы вы об этом знали.

– Но ее здесь нет! – закричал Шарль.

Дэнни колебалась. Шарль едва сдержался, чтобы не встряхнуть ее. Как бы он ни любил старушку, плевать он хотел на все приличия, если от этого зависела жизнь Рэйвен!

– Святая кровь! – прорычал он. – Вы скажете или нет?

– У нее… ребенок, сэр, – со слезами на глазах прошептала Дэнни.

– Ребенок?! – Шарль опешил. – Какой ребенок?

– Ее ребенок, – прошептала старушка. – Поэтому мисс Рэйвен и упала в обморок. Она сама о том даже не догадывалась. И очень расстроилась, когда я ей сказала. Я уверена, что она поэтому и убежала.

– Но почему, ради всего святого, она не сказала об этом мне? – воскликнул Шарль, рухнув в соседнее кресло.

– Она не хотела, чтобы вы знали. Она была уверена, что вы решите жениться на ней только ради ребенка.

Шарль неожиданно расхохотался.

– О, могу себе представить, как ей ненавистна мысль, что я женюсь на ней из жалости! Ну так вот, Дэнни, она была не права. Даже если бы она не была беременна, неужели она могла поверить, что я отпущу её в Корнуолл и отдам этой мерзкой жирной свинье – сквайру Блэкберну?

– Но как она могла догадаться об этом? – взвилась старушка. – Вы с ней практически прекратили разговаривать после приезда из Лахора!

Широкие плечи Шарля поникли; он прекрасно понимал всю справедливость упрека.

– Рэйвен однажды заявила, что у меня нет сердца. И была права, Дэнни. Я так долго жил без любви, что мне проще всего заставить себя забыть то, с чем иначе нет никакого сладу. Очень страшно признаться самому себе, что полюбил. Гораздо легче было игнорировать Рэйвен. Удобнее было молчать и даже убедить себя, что она и так презирает меня из-за всего случившегося… В общем, я убедил себя, что выручил ее и теперь мы квиты. Но в глубине души прекрасно понимал, что Рэйвен и в голову не приходило обвинять меня в своих несчастьях… Однако так легко было убедить себя в этом, лишь бы не признаваться, что только моя невыносимая гордость и надменность разлучили нас.

Дэнни молчала. Шарль хмыкнул, заметив на ее измученном лице сочувствие и боль.

– О, не волнуйтесь, я уже поумнел! И решил, что немедленно признаюсь Рэйвен в своих чувствах!.. Только Рэйвен уже нет, и все это не имеет никакого значения… Слишком поздно…

– Взгляни-ка, дружище!

Дэнни и Шарль разом подняли глаза. В каюту ворвался Дмитрий, усталость которого вдруг сменилась кипучей энергией. Он, как и капитан, не сомкнул глаз со времени исчезновения Рэйвен, но сейчас у него даже походка изменилась – стала пружинистой, как прежде. Он бросил на стол перед Шарлем небольшой сверток.

– Я купил это у торговца на базаре. Он поджидает за дверью. Только аккуратнее с ним, ладно? Он немного нервный тип, но ему есть, что рассказать нам.

Шарль быстро развязал сверток. Его лицо вдруг вытянулось, пальцы задрожали. Дэнни охнула и поднесла руки к груди – она узнала любимые перламутровые гребни Рэйвен, которые были на ней в день исчезновения.

– Так где ты их раздобыл?

– На базаре. Вот, познакомься с Хаджидом Имамом. Он расскажет тебе все, что знает.

Дмитрий открыл дверь, но на пороге так никто и не появился. Ухмыльнувшись, он на секунду исчез за дверью и появился снова, ведя за руку старого индуса, на котором были лишь полинявшие шаровары. Торговец, бросив на Шарля всего один взгляд, поспешно попятился, но Дмитрий не отпустил его.

Шарль, к удивлению Дэнни, обращался со стариком с удивительным терпением и тактом. Он перепробовал несколько диалектов, прежде чем заговорил на языке, понятном старику. Торговец оживился и даже принялся жестикулировать, вращая своими черными миндалевидными глазами. Шарль и Дмитрий молча слушали его рассказ, а ничего не понимавшая Дэнни нервно покусывала пальцы.

Наконец Хаджид Имам замолчал. Шарль вложил в смуглую ладонь старика золотую монету. Торговец раскланялся, несколько раз пробормотав «салам», затем сунул руку в карман и вытащил маленький кожаный мешочек, который преподнес Шарлю с величайшей торжественностью. Это, объяснил он, подарок от него почтенному саибу. Если это средство употреблять разумно, то оно и в старости сохранит сексуальную силу саиба.

Шарль вежливо поблагодарил старика. Дмитрий же сложился пополам от смеха, едва за Хаджидом Имамом закрылась дверь.

– Надеюсь, тебе все эти фокусы ни к чему? – сказал он отсмеявшись. – Почтеннейший Имам должен был сообразить, что вряд ли тебе угрожает потеря мужской силы!

– Дмитрий, оставь свои шуточки. Вышли, пожалуйста, поисковые партии. Я хочу, чтобы они немедленно выследили этого Камаля. – Лицо Шарля приобрело безжалостное и грозное выражение, как у готового к бою хищника. – А когда его найдут, то никто не должен и пальцем коснуться его, понятно? Оставьте его мне.

– О, капитан, вы нашли Рэйвен?! – воскликнула Дэнни, как только Дмитрий вышел.

– Нет. Но, кажется, мы теперь знаем, кто похитил ее. Шарль прошел к тазу с водой, снял рубашку и начал поливать себя холодной водой, чтобы взбодриться.

– Торговец Имам получил гребни от туркапо имени Камаль, который наводит страх на все побережье. Он появляется здесь несколько раз в году. Никто не знает, откуда он, собственно, родом, однако он периодически проводит здесь несколько дней и исчезает. Все в Карачи боятся его, но я заверил мистера Имама, что если этот пес замешан в похищении Рэйвен, то… больше он никогда никому не причинит неудобств.

– Так он не сказал, у него мисс Рэйвен или нет? Шарль покачал головой.

– Он только рассказал мне, что в его будочку пришел этот турок, предложил купить у него гребни Рэйвен и назвал свою цену. Кажется, он частенько приносит подобные безделушки и женские украшения на продажу, когда бывает в Карачи. Он продавал их не только Имаму, но и многим другим торговцам. А теперь извините меня, Дэнни, но я отправляюсь за этим турком.

В маленьком рыбацком порту и прилегавшей к нему деревне, где все знали друг друга в лицо, сыскать высокого турка в развевающемся белом одеянии было совсем нетрудно. К. тому же он совершенно не собирался прятаться. Турок по имени Камаль бесстрашно бродил по базару среди обменивающихся товарами мужчин и женщин. В отличие от жителей Карачи он не останавливался, чтобы обменяться сплетнями или выменять что-нибудь. Казалось, турок ходил вдоль прилавков без всякой цели.

Дойдя до конца площади, Камаль свернул в длинную узкую аллею и съежился, укрываясь от завихрившейся между домами пыли. В конце аллеи он внезапно остановился, потому что путь ему преградили человек шесть моряков, вооруженных тяжелыми дубинками. Они появились внезапно и тут же окружили его. Турок оглядел их, глаза его забегали, как у хорька; он мгновенно почуял опасность. Да, неприятность состояла в том, что это были англичане. Он старался не иметь с ними дел, потому что считал их напыщенными дураками, доверия к которым испытываешь еще меньше, чем к конокрадам, – ведь все, что их заботило, это как можно быстрее набить свои карманы золотом и расширить торговлю и влияние Британии во славу королевы англези – Виктории.

Крайне медленно соображавшие, совершенно бессовестные и исключительно слабовольные, британцы были тем не менее непредсказуемы. Но Камаль безо всякого страха рассматривал стоявших перед ним мужчин. Только один из них сразу же вызвал у него неприятный холодок в груди – высокий бородатый человек со славянскими чертами лица; этот был опасным противником и, по всему видно, не новичок в рукопашном бою. Одеяние турка колыхалось на ветру, но сам он замер, сжав кулаки, пока матросы со «Звезды Востока» кружили вокруг него с той же осторожностью, с какой охотятся на тигра.

– Что с ним теперь делать, Дмитрий? – спросил Джеффри Литтон, разглядывая турка.

– Ждать, пока Джейсон не приведет капитана, – тут же ответил Дмитрий. – Черт бы его побрал, надеюсь, он говорит хоть на каком-нибудь еще языке, кроме турецкого, потому что именно турецкого даже капитан не знает.

Хотя турок разобрал всего несколько слов, он сразу же сделал попытку прорваться сквозь кольцо окруживших его матросов. Но те лишь теснее сомкнули ряды; их грозные лица не предвещали ничего хорошего, так что Камаль инстинктивно занял позицию поудобнее. Он прижался спиной к стене здания и вытянул перед собой длинный изогнутый нож, который вытащил откуда-то из складок своего одеяния. Помахивая им, он ухмылялся, скаля гнилые зубы, – турок заметил, что моряки немного растерялись.

– Вижу, что ты нашел его, Дмитрий.

Моряки почтительно расступились, пропуская Шарля.

– Угу, приятель. И скажу тебе честно, он напоминает мне рассерженного пса. Готов покусать всех нас, лишь бы вырваться отсюда!

Шарль, полуприкрыв тяжелые веки, внимательно рассматривал мужчину, укравшего у него Рэйвен. Камаль, точно дикое животное, тотчас же почуял опасность. Его грязная рука стиснула рукоятку ножа. Хотя турок не знал, чего от него хотят, он не боялся, потому что не раз бывал в подобных переделках. Он послушает и подождет, пока не возникнет удобный момент, чтобы прорваться, а если такой момент не возникнет, то придется проложить себе путь с помощью ножа. Если потребуется, он будет биться, как тигр.

Да, решил Камаль, зеленоглазый – опытный противник, убивать надо именно его, если только это поможет прорваться сквозь стену английских моряков, которые непонятно чего хотят от него. Камаль научился убивать в ранней молодости, убивать быстро и безжалостно, но пока он подождет, пока нет нужды обострять ситуацию. Пожалуй, терпение – лучшая тактика.

Шарль шагнул вперед, остановившись как раз там, где нож не мог бы достать его. Снова внимательно посмотрев на турка, он попробовал заговорить на нескольких языках – безрезультатно. Наконец, запинаясь, он заговорил на арабском, поскольку владел им хуже остальных языков. Но турок понял его. И Шарль достаточно точно сумел объяснить, чего именно он хочет. Матросы внимательно слушали, не вмешиваясь. Аллея оставалась пустой и тихой.

Черные глаза Камаля не отрываясь смотрели на сурового англичанина. Этот мужчина искал молодую женщину, тоже англичанку, которая исчезла с корабля две ночи назад. Камаль раздраженно покачал головой. Он никогда не связывался с женщинами из Англии, себе дороже. Уверенный, что англичанин удовлетворится его ответом, он шагнул к ближайшему матросу, но замер, заметив угрожающее движение капитана. Глаза Камаля расширились, когда он увидел, как англичанин, сунув руку в карман, вытащил перламутровые гребни.

– Я никогда в жизни не видел их, – сказал он по-арабски, но блеск в глазах выдал его.

– Ты лжешь! – выкрикнул Шарль.

В следующее мгновение капитан молниеносно выбросил вперед руку. Турок не успел среагировать – нож вылетел из его руки и заскользил по камням. Англичанин бросился вперед, прижав турка к стене. Несколько секунд спустя Камаль уже лежал в пыли, уткнувшись лицом в камни.

– Она была одета в наряд пенджабской женщины, – прорычал Шарль на арабском. Он уселся на турка верхом, придавив его к камням. – Ты продал эти гребни торговцу на базаре. А теперь скажи, куда ты ее дел, или я вырежу твое поганое сердце.

– Я не знаю, о ком вы говорите… – пробормотал Камаль, но тут же застонал, когда капитан еще сильнее заломил его руку.

– Где она?! – заорал Шарль. Наблюдавшие за капитаном матросы нисколько не сомневались, что он готов убить турка.

– Я же сказал, – простонал Камаль.

В следующее мгновение Шарль резко дернул его за руку, и турок вскрикнул, услышав, как хрустнула кость. В глазах у него потемнело от жгучей боли.

– Катер «Нория», – пробормотал он; на его грязном лице появились слезы – Я отвез ее туда после того, как продержал всю ночь в катакомбах Шивы.

– А где теперь твое судно? – рявкнул Шарль.

– На том конце деревни. – Камаль обмяк, едва не теряя сознание от нестерпимой боли. Шарль отпустил его и поднялся.

– Дмитрий, свяжи ему руки и приведи…

Едва лишь Камаль почувствовал себя свободным, как тут же перекатился по камням и, не обращая внимания на боль в сломанной руке, ловко метнул нож, метясь в горло Шарля. В следующую секунду по аллее прокатился грохот выстрела, в воздухе запахло порохом. Турок перевернулся на спину и застыл; его грязное одеяние окрасилось кровью, хлеставшей из раны на груди.

Дмитрий, державший в руке все еще дымившийся пистолет, быстро взглянул на Шарля и расплылся в счастливой улыбке. Нож турка лишь слегка задел щеку капитана, оставив кривой кровавый след.

– Ты в порядке, дружище?

Прижав к щеке носовой платок Джейсона Квинтрелла, Шарль коротко кивнул:

– Спасибо, благодаря тебе я жив. – Изумрудные глаза равнодушно взглянули на мертвого турка. – Мистер Литтон, пусть ваши люди захватят его с собой.

Часа в четыре пополудни капитан и команда возвратились на клипер. Дэнни с нетерпением ждала их на палубе. Они молча поднялись на борт. Дэнни растерянно заморгала, а её лицо побледнело при виде рваной раны на щеке Шарля. Капитан молча прошел мимо, даже не расслышав ее вопросов. Дэнни посмотрела ему вслед и схватила оказавшегося рядом Дмитрия за рукав.

– Мистер Сергеев, умоляю, что случилось? Где мисс Рэйвен? Насколько серьезна рана капитана?

– Потом, сейчас некогда! – отмахнулся Дмитрий, но тут же заметил, что старушка вот-вот лишится чувств – так тревожилась она за свою госпожу.

Дмитрий вкратце рассказал ей о схватке между турецким работорговцем Камалем и капитаном и о том, как они побывали на катере «Нория». Когда они приволокли тело мертвого капитана «Нории» на это богомерзкое судно, головорезы-матросы которого бороздили все широты африканского и азиатского побережий в поисках рабынь, те тотчас рассказали всё, что знали.

– Они, видите ли, занимаются не совсем обычной работорговлей, – с горечью в голосе произнес Дмитрий. – Они не вылавливают бедняг негров, чтобы продать их в Америке и на островах для работы на плантациях. Эти мерзавцы торгуют индийскими и нубийскими красавицами, которых продают за баснословные деньги. Камаль скупал девушек лично, платя деньги индийским семьям, где дочерей совсем не ценят и охотно торгуют ими. Некоторых он просто похищал. И боюсь, именно это и случилось с нашей Рэйвен, когда Камаль наткнулся на одинокую девушку, бесцельно бродившую по ночным улицам Карачи. Индийский костюм и черные волосы, да еще красота нашей маленькой принцессы решили ее судьбу. Этот мерзавец понял, что получит за нее очень много денег.

Дэнни судорожно стиснула руки и в отчаянии замотала головой. Дмитрий даже пожалел, что выложил старушке всю правду, без прикрас.

– Где же она теперь? – прошептала Дэнни. Дмитрий вздохнул:

– Ее увезли, Дэнни.

– Куда?

– Две ночи назад катер «Нория» встретился, как и планировалось, с работорговым судном «Корморант». Так что Рэйвен теперь на борту этого корабля.

– Мисс Рэйвен на борту работоргового корабля? – в ужасе прошептала Дэнни, близкая к истерике.

– Да. И это судно направляется в Новый Орлеан. Там ее должны продать на аукционе, как и всех прочих красавиц. Но не волнуйтесь, Дэнни. – Дмитрий сжал ее трясущиеся руки. – «Звезда Востока» намного быстрее, и мы догоним «Корморант» задолго до его прибытия в Новый Орлеан. Клянусь вам, что так и будет.

– Я вам верю, – прошептала Дэнни. – Еще недавно я бы не поверила, но я видела лицо капитана и верю.

– Тогда вы простите меня, если я вас сейчас покину. Я должен приготовить корабль к отплытию. Молитесь, миссис Дэниэлс, чтобы Господь благословил нас попутным ветром.

Шарль не покидал своего поста у штурвала до поздней ночи. Когда луна уже проделала половину пути по ночному небу, лишь мучимый бессонницей Дмитрий, разгуливавший по палубе, заметил, как капитан ушел ненадолго, но вскоре снова вернулся. Дмитрий почувствовал, что капитану хотелось бы побыть в одиночестве, поэтому он замер в темноте, прижавшись к мачте и глядя, как Сен-Жермен – в одной рубашке и с развевающимися волосами – открыл позолоченную клетку с черным соловьем.

Поставив клетку на полированный борт, Шарль сунул руку в клетку. Затем выпрямился и разжал ладонь. Птичка замерла от неожиданности и не двигалась. Но секунду спустя она сообразила, что свободна. Расправив свои черные блестящие крылышки, птаха вспорхнула в воздух. Задрав голову, Шарль смотрел, как соловей сначала нерешительно, а затем все грациознее закружил над кораблем и наконец полетел на запад, где еще не совсем исчезло из виду побережье Индии.

Минуту спустя Шарль подхватил клетку и швырнул ее в ночную мглу. С неподвижным лицом он покинул палубу, даже не взглянув на дежурившего офицера, который, заметив капитана, козырнул и щелкнул каблуками. В каюте Шарль налил себе бренди. Щека его болезненно пульсировала, но капитан не замечал боли. Он выпил залпом стакан бренди, затем еще один. Из груди его вырвался хриплый стон, когда он взглянул в сторону ванны. Ему представилось, что она и сейчас сидит в этой ванне, сидит и смотрит на него своими топазовыми глазами, глазами дикой тигрицы. Каким завораживающе прекрасным было ее тело под струей теплой воды! И как же он желал ее!

Шарль отвернулся, громко выругавшись. Неожиданно его взгляд упал на китайскую вазу, которую Филипп Бэрренкорт подарил Рэйвен в ночь своей жуткой гибели. Ваза все еще стояла на столе, где ее оставила Рэйвен, упавшая в обморок. А упала в обморок она потому, что носит под сердцем его ребенка, напомнил себе Шарль. Резким взмахом руки он смахнул вазу со стола. Ударившись о стену, она со звоном разбилась, усыпав пол массой осколков. Звон привел Шарля в чувство; он вспомнил, что не спал уже тридцать шесть часов.

Капитан направился к лампе, чтобы погасить ее, но внезапно остановился, заметив краешком глаза какой-то необычный блеск среди осколков на полу. Наклонившись, он разметал осколки носком ботинка. Нахмурившись, наклонился еще ниже, чтобы разглядеть, что же так блестит, отражая свет лампы многоцветной радугой Шарль поднял странный предмет и принялся его разглядывать. Поначалу он был озадачен, поскольку это оказался кусочек обыкновенного стекла. Но вдруг его чувственные губы сами собой растянулись в улыбку. В следующую секунду он громко хохотал.

– Ты сошел с ума, приятель?

– Временами мне и самому так кажется, – ответил Шарль Дмитрию, вошедшему в каюту. – Скажи-ка, что ты обо мне подумаешь, если я сейчас заявлю тебе, что только что нашел «Кохинор» в фальшивом дне китайской вазы?

– Наверное, ты и впрямь свихнулся, – не замедлил сообщить другу Дмитрий; он покачал головой, увидев осколки.

– Ну, тогда смотри.

Дмитрий взял камень и прошел к свету, чтобы получше разглядеть его. Шарль, подбоченясь, наблюдал за ним. Русский вдруг резко повернулся; глаза его расширились.

– Саджид Вали Шах, брат правителя Оудха, был известным наркоманом, – задумчиво проговорил Дмитрий. – Логично предположить, что камень был отдан Филиппу Бэрренкорту в уплату за опиум. Обычно платят серебряными слитками, но, полагаю, драгоценные камни тоже в чести.

– Но если вспомнить о нищете Филиппа, то скорее всего он ничего не знал об алмазе.

– Может быть, – согласился Дмитрий. – Но как же камень попал в вазу? И почему Саджид Вали Шах подарил ее именно ему?

– А вот это, вероятнее всего, навсегда останется тайной.

Неожиданно Шарль улыбнулся; в глазах его вспыхнули веселые искорки.

– Боже, какая ирония судьбы! Филиппа Бэрренкорта тяга к наркотикам довела до банкротства и нищеты. И все это время неслыханное богатство таилось в его вазе!

Дмитрий снова поднес камень к свету. Его глаза засияли.

– Он же огромный! Ой-ой-ой! Да на него можно столько всего накупить!

– Если Пенджаб аннексируют, то камень по закону будет принадлежать королеве, – напомнил другу Шарль.

– И ты намерен подарить его ей? – спросил Дмитрий, недоверчиво взглянув на друга. – После всего, что тебе пришлось вынести, после всех пакостей Филиппа Бэрренкорта? А ведь камень мог бы стать отличной местью, Шарль!

– Як этому никогда не стремился.

Мгновенно протрезвев, Дмитрий положил руку на плечо друга и сказал:

– Этот мир, Шарль, зачастую несправедлив. Заполучив себе одно богатство, ты утратил другое. И думаю, то, что ты утратил, было для тебя дороже всего на свете.

– Я найду ее, Дмитрий, пусть даже придется отдать за это жизнь.

– А я сделаю все, чтобы помочь тебе.

Они посмотрели друг на друга, молча поклявшись вернуть то, чего их столь вероломно лишили. Неожиданно Дмитрий ухмыльнулся.

– Отлично, старый морской бродяга. Пусть будет по-твоему, будем следовать прямым курсом и возвратим королеве Викки ее драгоценный алмаз – если, конечно, Пенджаб аннексируют.

– Твое великодушие иногда просто поражает, – с иронией заметил Шарль.

– Угу, ты прав, товарищ. Кстати, камешек-то так себе… А вот если его хорошо и правильно обработать – ему цены не будет. Викки будет польщена. – Дмитрий лукаво подмигнул. – И она не очень расстроится, если «Кохинор» станет поменьше, чем был вначале, верно?

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Шарль.

– Ну, если бы алмаз был вполовину меньше, чем сейчас, он все равно стал бы достойным украшением королевы, разве не так?

– А что со второй половиной?

– Надеюсь, у тебя достаточно богатое воображение. Думаю, ты сумеешь придумать, как с ним поступить.

Тоскливый взгляд Шарля остановился на камне, но его голос не дрогнул, когда он неожиданно сказал.

– Да, Дмитрий, кажется, у меня уже есть кое-какие планы на сей счет.