Глава 2

Покидая Лондон, Джеймс Лесли взял с собой слугу, Фергюса Мора. Он не тратил времени на сборы и выехал на следующий день. Как и предлагал граф Линмут, они сели на корабль в Дувре и к тому времени, как «Роза Кардиффа» бросила якорь в Кале, уже ожидали на пристани. Стоя в тени, мужчины наблюдали, как с судна спустили сходни и началась разгрузка. Дорожная карета Скай, надежно привязанная на палубе, прекрасно вынесла путешествие. Теперь ее подкатили к дверям огромного склада, откуда тотчас же вывели лошадей и стали запрягать. Однако граф Гленкирк, не обращая внимания на суматоху, не спускал глаз с «Розы Кардиффа». Наконец по сходням величественно сошла мадам Скай в сопровождении самого капитана и своих слуг.

Как только она удобно расположилась в экипаже и кучера сели на козлы, граф тихо велел своему спутнику:

— Пора, Фергюс. Нельзя отставать от почтенной леди.

— Отсюда в город ведет одна дорога, милорд, — ответил Фергюс. — Лучше подождать мадам на выезде. Вы же не хотите, чтобы нас заметили, а здесь и без того слишком много народа.

Джеймс Лесли кивнул, и мужчины, не подгоняя коней, неспешно покинули пристань. Охота началась. Из Кале они свернули на амьенский тракт, а потом отправились в Париж. Джеймс Лесли был поражен выносливостью этой отнюдь не молодой женщины. Скай останавливалась в гостиницах лишь на ночь, не задержалась даже в столице, где он едва не потерял ее из виду, поскольку в этот раз она вздумала навестить родственников покойного мужа. Решив, что леди Скай, как обычно, отправится в путь не раньше утра, граф нашел поблизости постоялый двор, где можно было получить горячий обед и постель.

— Вы оказались правы, — признал Фергюс на следующее утро, когда они возобновили погоню.

— Ума ей не занимать, — вздохнул граф. — Мадам не терпится увидеть Жасмин, но она так или иначе нуждается в отдыхе, да и лошади сильно устают. Правда, не пойму, к чему такая спешка, но она не теряет даром ни минуты.

Из Парижа в Фонтенбло, потом в Монтаржи, Орлеан и Блуа…

— Она направляется в Аршамбо, — предположил граф.

— Мы уже там бывали, однако дамы и след простыл, — заметил слуга. — А вдруг старая леди заподозрила слежку?

— Но мы старались держаться как можно незаметнее, — возразил Джеймс Лесли.

Они проехали через прилегающую к замку деревню. Наконец в нескольких милях от Арщамбо экипаж свернул на узкую проселочную дорогу. Джеймс Лесли придержал лошадь. Вот уже несколько дней моросило, и граф, слегка поежившись, сделал знак Фергюсу двигаться шагом.

— Тропа ведет к какому-то жилищу, — тихо пояснил он. — Подождем и дадим мадам Скай время добраться до места.

Он плотнее закутался в плащ. Чертовски холодно! Сырость пробирает до самых костей.

— В деревне я видел постоялый двор, правда, довольно убогий, — с надеждой произнес Фергюс. Граф покачал головой.

— Нет, не хочу, чтобы сплетни о проезжих иностранцах дошли до Жасмин раньше, чем я разузнаю, что находится в конце этого таинственного пути. Подождем здесь.

Фергюс уныло вздохнул.

Они терпеливо простояли полчаса, пока граф не решил, что все предосторожности соблюдены. Несколько минут спустя за поворотом открылось небольшое озеро. В самой середине, окруженный с трех сторон водой, возвышался небольшой изящный замок, выстроенный из грубо обтесанных плит красновато-серого сланца, с четырьмя гранеными башенками по углам, увенчанными темными причудливыми крышами, напоминавшими ведьмины колпаки. Пробраться в замок можно было только через высокие, хорошо укрепленные ворота с подвесным мостиком, по обе стороны которых стояли круглые башни. Граф замер, очарованный красотой пейзажа. Сзади, с четвертой стороны, виднелся сад; за низкой каменной оградой начинался лес. Даже сейчас, зимой, вид был необыкновенный.

— Милорд? — тихо окликнул Фергюс Мор. Джеймс Лесли знаком велел ему пробираться вперед. Стук копыт эхом отдавался от подвесного мостика. Вскоре они оказались во дворе, где уже разгружали дорожную карету. Слуги с любопытством поглядывали на незнакомцев, однако два конюха тотчас подбежали, чтобы взять под уздцы лошадей, и граф решительно вошел в замок.

— Иисусе! — охнул Тистлвуд, выходя из конюшни, где он с помощью грума распрягал лошадей. — Да это никак граф Гленкирк!

— Мне дважды казалось, что нас преследуют, — признался его спутник и тут же пошатнулся от сильного удара.

— Ты, дубина стоеросовая! Почему ничего не сказал?!

— Сомневался, — захныкал тот, потирая голову. — Я заметил только после Парижа, а кто его знает, какие обычаи в этой чертовой стране!

Тистлвуд устало покачал головой. Что ж, так или иначе, не его это дело. Старая хозяйка прекрасно уладит все неприятности! Годы не сломили ее, как остальных, она по-прежнему бодра и не жалуется на хвори, просто чудо какое-то!

— Пойдем лучше на кухню, пусть дадут поесть, да, может, и нальют чего покрепче, — велел он помощнику.

Первым Джеймса Лесли увидел Адали, стоявший в холле и распоряжавшийся слугами, сновавшими со двора в дом с сундуками и саквояжами. Безбородое лицо изумленно сморщилось, но тут же разгладилось и стало абсолютно бесстрастным, прежде чем граф успел что-то заметить. Джеймс Лесли растянул губы в волчьем оскале.

— Передай хозяйке, что я здесь, Адали, — приказал он. — Погоди! Я передумал! Отведи меня к ней! Стоит мне замешкаться, как она снова исчезнет из-под самого моего носа.

Адали привел графа и Фергюса в маленький зал, где было тепло и уютно. Мадам Скай расположилась у одного из каминов в кресле с высокой спинкой, вытянув ноги к огню. В руке она держала серебряный кубок. Сбоку от нее стояли высокие сапожки. А подле бабушки на табурете сидела Жасмин. Мать четверых детей, в свои двадцать пять лет она выглядела юной девушкой. Он никогда раньше не видел, чтобы она так причесывала темные волосы, — длинная толстая коса, перевитая красной лентой, спускалась до самого пола.

Взгляд графа на мгновение смягчился, но тут же вновь стал беспощадно жестким.

— Граф Гленкирк, принцесса! — объявил Адали. Вдовствующая маркиза Уэстли испуганно вскочила.

— Вы! — со злостью прошипела она.

— Как видите, мадам, — произнес Джеймс, очевидно, не осознавая всей силы ее ярости. — Вы заставили меня немало погоняться за вами, но я сумел выследить добычу.

— Убирайтесь из моего дома! — закричала Жасмин. — У вас нет никакой власти надо мной! Здесь, слава Богу, Франция, а не Англия, и я не ваша подданная!

— Прошу прощения, мадам, но король Англии еще два года назад приказал нам обвенчаться, и в настоящее время ведет переговоры с Людовиком насчет брака между принцем Карлом и сестрой короля.

— Король Яков желает получить в жены наследнику испанскую инфанту, донью Марию! — воскликнула Жасмин. — Даже до здешней глуши доходят новости.

— Хотите поспорить со мной относительно планов повелителя? — осведомился Гленкирк. — Вы жена, избранная для меня королем Яковом, и я не пойду против его воли, мадам. Помните, я опекун ваших детей.

— Точнее, Чарлза Фредерика Стюарта, — возразила Жасмин, — хотя я не понимаю, почему король посчитал, будто мой сын нуждается в опекуне.

— Ошибаетесь, мадам, отныне я опекун всех ваших детей, — ошеломил ее граф. — Ваши непокорство и капризы убедили короля, что вы не способны воспитывать своих отпрысков надлежащим образом. Теперь от меня зависит будущее не только Чарлза Фредерика Стюарта, но и юного Уэстли, леди Индии и леди Фортейн Линдли.

— Подлый ублюдок! — окончательно рассвирепела Жасмин.

— Это клевета, мадам, — невозмутимо ответил Джеймс. — Мои родители были обручены несколько месяцев и обвенчались по крайней мере за десять минут до моего рождения.

Жасмин, вскочив, запальчиво крикнула бабушке:

— Мадам, как вы могли привезти его сюда? Неужели именно поэтому и приехали? Я никогда не прощу вас!

— Я никого не привозила, милая моя девочка, — спокойно отозвалась Скай.

— Я следил за вашей бабушкой с той минуты, как она высадилась в Кале, — сообщил граф.

— Робин? — обронила Скай. Джеймс кивнул.

— Он усомнился, что вы станете ждать до весны. Поэтому Робин и послал двух слуг следить за каретой капитана О'Флаерти в полной уверенности, что он поедет не домой, а прямиком в Харуич.

Скай только улыбнулась.

— Роберт Саутвуд, видимо, пошел в мать. Правда, и отцовской сметки у него не отнять.

— Если не вы привезли его в Бель-Флер, бабушка, зачем же тогда это далекое путешествие да еще среди зимы? — удивилась Жасмин.

— Твой дедушка скончался, — без обиняков заявила Скай. Жасмин охнула; слезы градом хлынули из глаз.

— О, дедушка, — тоскливо прошептала она, но тут же вновь набросилась на графа Гленкирка:

— Это все вы! Не гонялись бы за мной, как охотничий пес, и я смогла бы провести с ним последнее время! Теперь из-за вас я никогда больше его не увижу! Ненавижу! Ненавижу вас, Джеймс Лесли!

— Мадам, — холодно произнес граф, — вините во всем себя! Вам не стоило пренебрегать приказами короля и скрываться от меня! Да, мы должны были пожениться. Я любил вас и готов был ждать сколько угодно, пока вы смиритесь с кончиной принца Генри. Я не тащил вас силой к алтарю, Жасмин. Однако вы предпочли бросить королю вызов и, взяв детей, скрыться во Франции. Я приезжал в эту страну трижды, но не мог отыскать вас — все родственники де Мариско дружно молчали. Но теперь игра закончена. Вы вернетесь в Англию, где выйдете замуж, и на свадьбу соберется все высшее общество, те самые люди, которые так нещадно издевались надо мной два года назад, первого апреля.

— Ни за что! — вскрикнула Жасмин.

— Все будет так, как я сказал, мадам.

— Я принцесса из рода Великих Моголов… — начала Жасмин.

— Которая не может вернуться домой, в Индию, — оборвал ее Джеймс. — Вот уже десять лет как вы живете в Европе, Жасмин. Теперь вы английская леди, и пора забыть о Моголах. Вашей бабушке не помешает отдохнуть, а потом мы вернемся в Англию. И не вздумайте снова исчезнуть, моя дорогая Жасмин. Гэдби давно ждет своего молодого хозяина, и не собираетесь же вы лишить сына Рована Линдли законного наследства?! А ваши дочери? Бьюсь об заклад, вы позволяли им резвиться на свободе и играть с крестьянскими ребятишками. Уверен, что вы даже не позаботились нанять гувернантку! Они английские аристократы, и неплохо бы вам это запомнить!

— Я убью вас, прежде чем позволю распоряжаться своими детьми, — прорычала Жасмин.

— Немедленно замолчите оба! — не повышая голоса, приказала Скай. — Адали, налей лорду Лесли вина, отведи его слугу на кухню и вели покормить. Как тебя зовут, шотландец?

— Фергюс Мор, ваша светлость.

— Иди с Адали, Фергюс. Твоему хозяину ничто не грозит, — приказала Скай и обратилась к Жасмин:

— Я приехала не только затем, чтобы сообщить о смерти Адама, но и сказать, что пора прекратить войну с Гленкирком. Давно пора. Конечно, со стороны короля просто возмутительно настаивать на этом браке, но я начинаю думать, что это неплохая идея. Ты не можешь вечно оставаться в Бель-Флер, совсем одна, если не считать детей и слуг. Такая жизнь не подобает ни тебе, ни моим правнукам. Джемми Лесли прав, Жасмин. Генри Линдли унаследовал титул маркиза. Ему уже почти семь, и его французский куда лучше английского. Он должен вернуться домой, в Гэдби, учиться управлять имением отца, стать истинным англичанином. В следующем месяце Индии исполнится восемь, а Фортейн уже пять. Они умеют читать и писать? А внук короля, маленький Чарлз? Необходимо постоянно напоминать о нем Якову Стюарту! Как Чарлз Фредерик заслужит милость и любовь деда, находясь в вечном изгнании? Подумай о детях, Жасмин!

Молодая женщина озабоченно прикусила губку. Бабушка, несомненно, права, но признать это нелегко. Глядя на Джеймса из-под мокрых ресниц, она была вынуждена отметить, что он по-прежнему очень красив, хотя именно в этот момент казался неумолимо суровым. Таким она его раньше не видела.

— Неужели я никогда не смогу самостоятельно выбрать себе мужа? — пожаловалась Жасмин. — Отец выдал меня за Ямал-хана, вы с дедушкой обручили с Рованом Линдли. Когда же я обрету свободу?

— А разве ты была несчастлива с первым или вторым мужем. Жасмин? — удивилась Скай.

— Нет, но ведь я выходила замуж не по своей воле.

— Мой родитель дал мне в мужья Дома О'Флаерти, пусть вечно томится в аду его душа. Отец Виллоу спас меня от рабства в алжирском гареме и женился на мне. Мои дяди сосватали мне Найла Бурка. Это был брак по доверенности, о которой я даже не сразу узнала. Фаброн де Бомон обвенчался со мной по приказу старой королевы. Я же всегда любила лишь Джеффри Саутвуда и твоего деда.

— И с ними ты была по-настоящему счастлива! — заметила внучка. — Вряд ли я успею шесть раз выйти замуж, бабушка, но сейчас хочу сама найти себе мужа! И никому не позволю меня запугивать и принуждать.

— Мадам, — невозмутимо вмешался граф Гленкирк, — вы обязаны повиноваться королю, как и я. Любое ослушание расценивается как измена, но если вы все-таки предпочтете поступить по-своему, знайте, что через несколько дней я возвращусь в Англию со своими подопечными, молодыми герцогом Ланди, маркизом Уэстли, леди Индией и Фортейн Линдли. Если вы желаете оставаться матерью своим детям, то последуете за мной. В противном случае я позабочусь о том, чтобы вы никогда их больше не увидели и были навсегда изгнаны из владений короля Якова.

Бирюзовые глаза Жасмин потрясенно распахнулись.

— Грязный ублюдок! Вы осмелитесь пойти на подобное? — вскипела она.

Джеймс бесстрастно взглянул на нее.

— Мне показалось, что мы уладили вопрос о законности моего рождения, мадам. И как преданный слуга короля, я подчинюсь его воле.

Жасмин запустила кубком в голову Джеймса, но тот, увернувшись, крепко стиснул хрупкое запястье и, притянув женщину к себе, припал к ее устам жгучим, беспощадным, словно объявление войны, поцелуем. Жасмин билась в сильных объятиях, безуспешно пытаясь вырваться. Когда же Джеймс отпустил ее, она, размахнувшись, отвесила ему звонкую пощечину и выбежала из зала.

— Не могу понять, вы любите ее или ненавидите? — с любопытством осведомилась Скай.

Джеймс Лесли задумчиво покачал головой.

— Когда-то безумно любил. Сегодня, оказавшись здесь, посчитал, что возненавидел. Пожалуй, сам не знаю, мадам Скай. Почему она так упорно противится судьбе?

— Думаю, вы с первой встречи поняли, милорд, как горда Жасмин. Ее переполняет решимость идти по жизни своей дорогой. Мы оба знаем, что король желал ей добра, когда приказал выйти за вас, и это действительно идеальное решение для моей внучки. Даже я готова теперь это признать. Лучшего мужа ей не найти, поскольку вы в большой милости у короля и к тому же очень богаты.

— Я поражен вашими словами, мадам. Кажется, именно вы помогли Жасмин бежать из Англии два года назад?

— Верно, но мне хотелось, чтобы у нее было немного времени собраться с силами и смириться со своей участью. Клянусь, я не раз хотела вернуть ее, но все-таки не сделала этого. У меня большая семья, милорд, и кто-то вечно нуждается в моей помощи, — растерянно улыбнулась Скай, пожимая красивыми плечами. — А я уже далеко не молода. Жаль, конечно, что я не спохватилась раньше. Боюсь, что Жасмин уже вкусила свободы.

— И так любит детей, что не бросит их? — задумчиво спросил граф.

— Как бы там ни было, милорд, постарайтесь сохранить решимость и твердость духа. Я помогу вам.

— Вы не ответили на мой вопрос, мадам.

— Да, она любит своих детей. Жасмин — самая преданной мать на свете, и я попробую отговорить ее от необдуманных поступков, но для этого нужно заручиться поддержкой ее слуг. Эти трое опекают Жасмин с самого рождения и привыкли ко всем ее выходкам и капризам. Ее управляющий, Адали, заменил ей отца. Он всегда соблюдает интересы Жасмин, а служанки беспрекословно ему повинуются. Вам же, лорд Лесли, я бы посоветовала немного ослабить поводья. Необъезженные резвые кобылки не любят ни тугой узды, ни кнута. Уж поверьте, я всю жизнь занималась лошадьми, и вы не прогадаете, последовав моим наставлениям.

Скай с трудом поднялась. Конечно, ум ее ясен, как всегда, и она не чувствует груза лет, но старые кости бунтуют против долгих утомительных поездок и дождливой погоды.

— Вы голодны, милорд? Да что я спрашиваю, конечно, да, после того как весь день провели в седле. Какое счастье скакать верхом! Ненавижу кареты!

Джеймс усмехнулся и, взяв Скай под руку, подвел к главному столу, где слуги уже расставляли блюда. Пожилая женщина, не позаботившись надеть сапожки, шла в одних чулках, ухитряясь при этом сохранять величавое достоинство. Откуда ни возьмись возник Адали и помог Скай устроиться на стуле.

— Где твоя хозяйка? — спросил граф.

— Заперлась в спальне и сыплет проклятиями на трех языках! Клянусь, ничего подобного я не слышал даже от матросов, — невозмутимо произнес Адали. — С ней Рохана и Торамалли. Они позаботятся, чтобы принцесса не покинула Бель-Флер без вас, ваша светлость.

— А дети? — Неужели дети спрятаны в другом месте? До сих пор он в глаза никого из них не видел. — Где малыши, Адали?

— В детской, милорд. Хотите увидеть их сейчас или после ужина? Правда, их уже уложили.

— Мы с мадам Скай поднимемся к ним завтра, Адали, — решил Джеймс.

— Могу я послать госпоже поднос с едой? — осведомился Адали.

— Нет. Пусть твоя хозяйка спускается к нам, она здорова. Иди и передай, что мы будем рады ее обществу.

— Повинуюсь, милорд, — ответил Адали, оставаясь при этом абсолютно бесстрастным. Он не представлял, как воспримет госпожа подобное приглашение, по почему-то проникся уважением к властным манерам графа. Жасмин с каждым днем становится все упрямее и непредсказуемее, совершенно не занимается воспитанием своих отпрысков. Трое старших говорили между собой на смеси ломаного французского и английского. Скорбя по принцу Генри, Жасмин почти не обращала на них внимания. Всю свою любовь она отдавала младшему сыну, которому в сентябре исполнилось два года, безудержно баловала и этим непоправимо портила его. Необходимо, чтобы в доме и постели госпожи вновь появился мужчина. Хозяин. Главное теперь — убедить в этом принцессу.

Адали отправился наверх и нашел госпожу в гардеробной, где служанки, повинуясь ее указаниям, собирали вещи.

— Мы исчезнем, прежде чем проснется граф или бабушка, Адали, — сообщила она. — Надеюсь, у тебя найдется что подсыпать в вино. Пусть они спят долго и как можно крепче.

Адали сделал служанкам знак остановиться.

— Вы бросите детей, госпожа? — невозмутимо осведомился он.

— Конечно, нет! Дети поедут с нами! Как ты мог подумать такое?

— Моя принцесса, вы намеренно стараетесь ослушаться короля Англии и лишить детей законного наследства. Столь безрассудное поведение напоминает мне вашего брата. Селима, ныне Великого Могола, повелителя Индии! — покачал головой Адали. Его огромные карие глаза спокойно взирали на хозяйку. В юности он был похож на индианку-мать, теперь же, к пятидесяти годам, стал копией отца-француза.

Жасмин не верила своим ушам. Адали был ее лучшим другом!

— Неужели ты тоже считаешь, что я должна стать женой графа Гленкирка? — растерялась она.

— Он достойный супруг для вас, моя принцесса. Богат и в большой милости у короля. Да и собой недурен, к тому же вы знаете, каков он в постели. Помнится, тогда вы нашли его неплохим любовником. Он любит ваших детей и хочет сына-наследника. Чего еще желать, моя принцесса? Женщины вашей высокой касты не выходят замуж по зову сердца, а без влиятельного мужа и властного хозяина вам нечего ожидать от жизни.

— Жестокая смерть унесла двух моих мужей, Адали, — вздохнула Жасмин, — и не пощадила принца Генри. Графу Гленкирку стоит хорошенько подумать, прежде чем венчаться с такой женщиной, как я. Возможно, брат наложил на меня проклятие. Кроме того, Джеймс Лесли больше не любит меня и женится, чтобы угодить королю. Он ненавидит меня, Адали.

— В таком случае вы не станете долго скорбеть, если его постигнет участь Ямал-хана и Рована Линдли, — рассудительно заметил Адали, — зато исполните волю короля и вернете его благоволение не только себе, но и детям. Если ваш брат в самом деле проклял вас, моя принцесса, и мужчинам, которым вы отдаете сердце, суждено умереть, значит, и лорд Лесли познает неумолимость рока, а это прекрасный способ избавиться от врага, не так ли?

— Ты нисколечко не веришь, что я обречена на вечное вдовство, правда, Адали? — раздраженно бросила Жасмин. — Все вы против меня, даже бабушка! Она встала на сторону графа, и поэтому мне необходимо бежать сегодня ночью. Другой возможности не представится.

— И снова вы забываете о детях! — упрекнул Адали. — Вы слишком долго жили одна, принцесса. Но теперь должны вернуться к людям! На сей раз я не стану вам помогать, и Рохана с Торамалли со мной согласны. Подумай, дочь моя, куда ты отправишься, покинув Бель-Флер? Ты не сможешь поселиться во владениях короля Якова, и твои английские, ирландские и шотландские поместья для тебя закрыты. Только благодаря родственникам ты скрывалась так долго, но стоит мадам Скай все им объяснить, как тебе придется бежать и из Франции. К тому же в этой стране постоянно воюют католики с протестантами. Скоро оставаться здесь будет небезопасно. И что дальше? Мы оба знаем, что вы не можете вернуться к брату в Индию. Нет, принцесса, ваше место рядом с мужем! — отчеканил евнух, и Жасмин поняла, что впервые в жизни у нее нет иного выхода, кроме самого неприятного.

— Прикажете сказать его светлости, что вы спуститесь к ужину, госпожа? — мягко, но настойчиво осведомился Адали.

Жасмин хотела отказаться, но неожиданно почувствовала сильный голод. Сама мысль о том, чтобы пробраться на кухню и украдкой стащить что-нибудь, была невыносима. Нет, она не позволит графу командовать в собственном доме. Джеймс Лесли — самый высокомерный наглец на свете, но — гром и молния! — он не лишит ее ужина, как провинившуюся служанку!

— Я должна переодеться! — величественно, как подобает принцессе из дома Великих Моголов, заявила Жасмин. — Пожалуйста, передай бабушке, что я скоро приду.

Отпустив Адали, она начала совещаться со служанками. Адали едва сдерживал восторг, увидев, как легко оказалось урезонить Жасмин. Правда, он знал, что принцесса вскоре изобретет новую уловку, желая настоять на своем. Но и тогда он сумеет что-нибудь придумать.

— Моя хозяйка вскоре спустится. Она переодевается к ужину, милорд, — объявил он, входя в зал.

— Ты молодец, Адали! — похвалила Скай. — Она уже собирала вещи?

Управитель невольно засмеялся.

— Совершенно верно, мадам, но я объяснил, что ей больше некуда бежать. Ее место рядом с мужем; к тому же она обязана позаботиться о детях.

Адали поклонился и принялся отдавать приказания слугам. Джеймс Лесли задумчиво наблюдал за ним.

— Он беззаветно предан Жасмин, — тихо сказала Скай, словно отвечая на его невысказанный вопрос, — и готов для нее на все, даже когда она ему перечит. Обращайтесь с ней получше, и Адали станет вашим самым ценным союзником, милорд. Не забывайте, ему доверял могущественный владыка.

Граф кивнул и заметил входившую в зал Жасмин. В это мгновение он простил ей все, восхищенный ее несравненной красотой. Платье вишневого бархата обнажало точеные плечи, волосы были уложены в высокую прическу. Джеймс Лесли поднялся, поцеловал ей руку и усадил рядом с собой. Жасмин слегка склонила голову.

— Как ты прелестна, дорогая моя девочка, — выдохнула Скай. — Само воплощение последней моды.

— Неужели моды совсем не изменились за это время? — небрежно поинтересовалась Жасмин. — Печально! А я уже предвкушала, как велю твоей Бонни сшить мне новенький, с иголочки гардероб, бабушка!

— У вас будет все, что пожелаете, мадам, — заверил граф. — Моей невесте полагается роскошное приданое! Поверьте, расходы меня не страшат!

— Если мне понадобятся наряды, милорд, — уничтожающе бросила Жасмин, — я в состоянии заплатить за них. Я куда богаче вас, сэр. И пожалуй, раз уж мы собрались вместе, давайте обсудим наши дела. Король приказал нам пожениться, но этого не будет, пока я не соглашусь. Кроме того, необходим брачный контракт. Хотя я принесу вам немалое приданое, основное состояние останется в моем владении. И если вам это не по нраву, лучше сразу откажитесь от брака. Ну вот, вероятно, такие речи не придутся по вкусу гордому шотландцу!

— Конечно, дорогая Жасмин, — учтиво согласился граф. — Я и не думаю покушаться на ваше богатство. В брачные контракты моей матери, да и вашей тоже, несомненно, были включены подобные условия. Я бы предложил сделать это немедленно, но не уверен, что договор, подготовленный французским адвокатом, будет иметь законную силу в Англии. Наверное, нам стоит подождать до возвращения на родину.

— Пока документы не составлены и не подписаны, о свадьбе не может быть и речи, — предупредила Жасмин.

— Естественно, мадам, — вежливо поклонился Джеймс. Скай подцепила на вилку кусочек крольчатины и принялась энергично жевать, не пропуская, однако, ни единого слова из перепалки внучки с графом Гленкирком. Джеймс Лесли, очевидно, решил последовать ее совету, но Жасмин отнюдь не собиралась сдаваться. Почему она считает, что Лесли ее враг? Будь Скай на двадцать лет моложе и не замужем, вряд ли удержалась бы от искушения расставить графу любовные силки!

Старая леди оставалась невозмутимой.

— Я не шучу, Джеймс Лесли, — процедила Жасмин.

— Нисколько не сомневаюсь, мадам, — сухо отозвался граф.

— В таком случае мы завтра же отправляемся в Англию, — заявила Жасмин.

— Нет, мадам, не завтра, а через неделю. Ваша бабушка нуждается в отдыхе и, кроме того, покинула свой дом едва ли не на следующий день после похорон мужа! Не мешало бы подумать и о ней! Откровенно говоря, я предлагаю возобновить знакомство на нейтральной территории.

— Вот как, сэр? И что же вам необходимо узнать обо мне? Я хороша собой, богата, в моих жилах течет королевская кровь. У меня было два мужа и любовник, принц Уэльский. Я мать четверых детей и много лет назад дарила вам неземные наслаждения в постели. Разве можно желать большего?

— Верно, мадам, — стиснув зубы, выговорил граф, — но мне очень хочется знать, не кроется ли под маской горделивой и бессердечной стервы, какой вы, по-видимому, успели стать, та очаровательная, милая женщина, которая покорила меня когда-то, дорогая Жасмин.

Очевидно, вино попало Скай не в то горло: она поперхнулась и громко закашлялась.

— Да как вы смеете говорить со мной подобным образом, надменный шотландский ублюдок? — взорвалась Жасмин, багровая от ярости.

— Наоборот, мадам, как посмели вы обращаться ко мне в столь пренебрежительном тоне? Я ваш будущий муж!

— Как только мы вернемся в Англию, я упаду перед его величеством на колени и буду молить об отмене приказа.

— А я попрошу вас не делать этого. И вы сами прекрасно знаете, что так оно и будет. Вы только разгневаете его своими неуместными просьбами. Король терпеть не может, когда кто-то, особенно женщина, оспаривает данные ему Господом права неограниченной власти. Он принял решение и не отступит. И дело не в нас с вами, Жасмин! Речь идет о первом внуке короля, юном Чарлзе Фредерике Стюарте. Правда, он родился вне брака, но Стюарты заботятся о своих отпрысках.

— Мне не нужен муж, чтобы вырастить детей, — заупрямилась Жасмин.

— А король так не считает. Он знает, что я человек порядочный и не стану использовать мальчика, чтобы добиться собственных целей, как некоторые.

— Чванливый негодяй!

— Злобная ведьма!

— Животное!

— Сучка!

— Молчать!

Оба ошеломленно уставились на сурово хмурившуюся Скай.

— Препираетесь, словно капризные дети! Немедленно прекратите! — велела она и, повернувшись к Жасмин, сказала:

— Король приказал тебе выйти замуж за этого человека. Он красив, достаточно богат, чтобы не считаться обычным охотником за приданым, респектабелен, и репутация его безупречна. Но главное, я его одобряю, а в этой семье мое слово имеет гораздо больше веса, чем любые повеления Якова Стюарта. Следовательно, дорогая моя, ты станешь женой графа Гленкирка. Жаль, что тебе самой не дозволено было выбрать мужа, но, увы, ничего не поделаешь. Что же до вас, Джеймс Лесли…

Старая женщина устремила на него строгий взор.

— Вы будете обращаться с моей внучкой учтиво и с подобающим вашей жене почтением. Надеюсь, между вами вспыхнет любовь и я умру счастливой, ибо лучше такого брака ничего быть не может. Но если этого не произойдет, необходимо по крайней мере уважать друг друга и имя Лесли.

Она медленно встала из-за стола.

— Я старая женщина и перенесла долгое утомительное путешествие. Адали! Отведи меня в спальню, прежде чем ноги откажутся меня нести!

Она взяла управляющего под руку и удалилась, не удостоив их больше ни единым словом.

Джеймс Лесли поднял кубок и задумчиво пригубил вино.

— Если хотите, — негромко предложил он, — мы останемся во Франции до весны и возобновим наше знакомство, мадам. В это время года морские путешествия опасны. Нам просто повезло на сей раз пересечь Пролив без всяких приключений.

— Наверное, так будет лучше, — неохотно согласилась Жасмин. — Дети смогут поближе узнать вас, милорд, и кроме того, мне не нравится, как выглядит бабушка. Смерть деда оказалась для нее ужасным ударом, а она еще нашла в себе силы покинуть Королевский Молверн и отправиться ко мне среди зимы! Может, отложим поездку до мая?

— Думаю, самым подходящим днем будет первое апреля, — вкрадчиво предложил он.

— Да вы шутите! — воскликнула Жасмин, припомнив, как провела графа почти два года назад, назначив свидание на первое апреля и пообещав объявить о дне свадьбы. Но, прибыв в Королевский Молверн точно в определенный срок, граф узнал, что она исчезла и увезла с собой детей.

— Благодарите Бога, мадам, что я не собирался обвенчаться с вами именно в этот день, — невозмутимо сказал Джеймс.

— Значит, вы так сильно ненавидите меня, милорд? — похолодев, пробормотала Жасмин. Казалось, она только сейчас ясно поняла причину его поступков и мрачного настроения. Что она наделала, сбежав от Джеймса Лесли! Признаться, Жасмин хотела лишь немного побыть одна, хорошенько все обдумать, оплакать милого, безвременно погибшего принца. О, почему король так настаивал на браке с графом Гленкирком? Правда, Джеймс утверждает, что был готов ждать. Но откуда она знала это тогда?

— Я не могу разобраться в своих чувствах к вам, мадам, — вздохнул наконец граф. — Когда-то я был сражен вашей чарующей красотой и дружелюбием. Мне казалось, что я любил вас. Однако ваше нестерпимое высокомерие позволило увидеть вас в новом свете. Вряд ли я снова воспылаю к вам прежней страстью, но ради детей, тех, что уже появились на свет, и наших будущих, мы обязаны стать друзьями. Наш дом должен превратиться в обитель мира и покоя в это смутное время.

Потрясенная этим признанием, Жасмин неожиданно выпалила:

— Наши дети, Джеймс Лесли, родятся либо в любви, либо их не будет вообще. Никогда. Я не чистокровная кобыла, к которой привели жеребца для случки. Я стану вашей женой и никогда не опозорю имя Лесли. Буду управлять домом, не обману и не предам и во всем приму вашу сторону, но наше дитя родится только в любви.

— Как вы благородны, мадам, — язвительно бросил Джеймс. — Вы подарили Уэсли троих детей, хотя семья де Мариско устроила этот брак, чтобы последствия вашего распутного поведения не стали достоянием двора! Неужели вы действительно любили Рована Линдли?

— Да, — горько рассмеялась Жасмин. — Вы называете меня распутницей, подозрительно быстро забывая при этом, к какому скандалу привели ваша похоть и желание обладать мною! Та Двенадцатая ночь навсегда останется в моем сердце! Помнится, именно вы первым подошли ко мне, а я лишь позволила вам меня соблазнить — мы оба скорбели по безвременно ушедшим супругам и нуждались в утешении. И если бы моя сводная сестра Сибилла не застала нас вдвоем, никто бы ничего не узнал! Мы скоро забыли бы о случившемся, и каждый пошел бы своей дорогой.

Стальные пальцы молниеносно стиснули ее запястье.

— Я никогда не забыл бы нашу встречу, мадам, — яростно прошипел он. — В жизни я не встречал женщины, более прекрасной и волнующей! Но не думайте, что я прощу то, как вы посмеялись надо мной перед всем двором два года назад. Признайтесь, мадам, вы и впрямь считаете, что, если на вашу долю выпало счастье родиться принцессой из семьи Моголов, ваша гордость и чувствительность не могут сравниться с моими? Что вы на самом деле знаете обо мне, Жасмин?

— Ничего, — покачала она головой, мягко высвобождая руку.

— Ну так слушайте. Давным-давно, в правление короля Малколма и его жены Маргарет, поистине святой женщины, мой предок, Энгус Лесли, лэрд Гленкирк, обвенчался с сестрой королевы, Кристиной. Обе сестры были дочерьми наследника короля Англии, но тот умер раньше своего отца. Второй брат должен был занять его место, но Гарольд Годвинсон отнял у него трон, а потом в страну пришел Вильгельм Завоеватель. Матерью этих сестер была Агата, принцесса Венгерская. Мой прадед Чарлз Лесли при рождении был наречен Каримом, принцем Оттоманской империи. Отцом его был султан Селим, братом — султан Сулейман. Моя прапрабабка Дженет Лесли стала любимой женой султана Селима. В моих жилах течет столько же королевской крови, сколько и в ваших, Жасмин Линдли, если не больше.

Потрясенная, но не тронутая его откровениями, Жасмин пожала плечами.

— В таком случае мы стоим друг друга, Джеймс Лесли, — заявила она, поднимаясь из-за стола. — Уже поздно, милорд. Я провожу вас в ваши покои.

Он последовал за ней, отмечая, как прямо держится эта женщина, как крепко сжаты ее губы, как надменно вздернут подбородок. Что еще она задумала? И можно ли доверять старой графине Ланди? Или она попросту отводит ему глаза с тем, чтобы вновь помочь внучке скрыться? Нет, хотя Скай О'Малли хитра и изобретательна, даже враги признают, что она честна и держит слово. Впрочем, у него нет иного выхода. Конечно, можно не спать ночами и сторожить ее, но долго ли он выдержит? И что, если он совершил очередную глупость, дав Жасмин возможность подольше побыть во Франции? Неужели желание отомстить затмило здравый смысл? Возможно, следует завтра же пригласить священника, обвенчаться с ней и положить конец ее глупому упрямству?

Но Джеймс тут же покачал головой. Если Жасмин де Мариско Линдли взбредет в голову покинуть его, то ее не удержат никакие брачные обеты. Перед ним два пути — посадить Жасмин под замок или постараться вновь обрести ее дружбу.

— Ваш слуга уже ждет вас, — сказала Жасмин, останавливаясь перед дубовой дверью. — Доброй ночи, милорд. Джеймс нежно поцеловал тонкие пальчики.

— Приятных снов, мадам, — кивнул он и вошел к себе. Жасмин, поспешно выдернув руку, быстро пошла по коридору. От прикосновения его губ кожа горела огнем, и женщина поежилась. Человек, который должен стать ее мужем, тот, с кем почти десять лет назад она провела поистине упоительную ночь, по-прежнему оставался для нее незнакомцем. Время от времени они встречались при дворе короля Якова, но Жасмин избегала вечно мрачного графа Гленкирка. Она не понимала да и не старалась понять его, и даже немного побаивалась. Но об этом она никому не скажет, и уж тем более Лесли. Кокетством и лестью его не возьмешь. Таким, как он, нельзя вертеть, как марионеткой. Более жесткого и несговорчивого мужчины Жасмин еще не встречала.

Она оскорбила его. Опозорила перед всеми. Бросила. Однако Лесли, как истинный придворный, готов покориться королю и обвенчаться с ней. Такие люди опасны, и пока Жасмин не удастся его умилостивить, ее жизнь будет несносной.

Жасмин вошла в спальню, села на кровать и задумалась. Бабушка, конечно, нашла бы выход. Завтра же она поговорит с мадам Скай, и та поможет ей отыскать слабое место Джеймса Лесли и покорить его сердце. Если у него вообще есть сердце.