Эпилог

Королевский Молверн

Канун Иванова дня, 1623 год

Старая женщина умирала. Ей, конечно, ничего не говорили, но по какой еще причине все дети собрались в Королевском Молверне вместе с женами, мужьями, детьми и внуками? Даже старший сын, шестидесятисемилетний Юан, проделал долгий путь из Ирландии, чтобы попрощаться с матерью. Кровь Христова! Кажется, только вчера она родила Юана в продуваемой насквозь башне, которую О'Флаерти называли домом! Ее сестра, Эйбхлинн, к счастью, помогала при родах, а десять месяцев спустя появился на свет Мурроу.

Столько лет миновало. Столько восхитительных приключений! Она пережила всех. Мужей. Любовников. Бесс Тюдор. Каким верным другом была королева! И каким неумолимым врагом! Но Скай ни о чем не жалела. Она взяла от жизни все что можно, вырастила детей, основала торговую компанию, обогатившую всю семью. И еще она любила. Ее первая, наивная любовь, Нейл Бурк, отец Дейдры и Патрика. И последняя. Адам де Мариско. Да, она преданно любила всех, и они готовы были отдать за нее жизнь.

Занавеси кровати были отдернуты по требованию умирающей, желавшей смотреть в открытые окна. Виллоу, конечно, настаивала, чтобы балдахин был спущен, а окна — закрыты, но Скай не позволила, и Робин, ее дорогой Робин, решительно выступил против старшей сестры, что придало остальным мужества встать на его сторону. С годами кожа Виллоу совсем пожелтела…

"Я не сказала ей правды об отце, — думала Скай, — но, наверное, не стоило наносить девочке такой удар. Пусть считает, что ее родителем был испанский торговец, а не вероотступник, принявший имя Халид эль-Бея, Великого Повелителя Шлюх Алжира». Бедняжка Виллоу, она всю жизнь так усердно старалась соблюдать приличия, и Скай не хочется обременять свою совесть подобной исповедью перед встречей с Создателем. В конце концов, в неведении нет греха, и Скай хранила тайну шестьдесят три года. Даже милая Дейзи ни о чем не узнала.

Дейзи Келли, верная служанка и преданная подруга, скоропостижно скончалась больше года назад, и с тех пор ничто уже не радовало Скай. Она жила словно по привычке, послушно ложилась в постель вечером и вставала утром. Правда, юная Нора стала большим утешением ее старости, но что она знала о хозяйке? Какие приключения делила? Нет. Все кончено. Все. Ее время давно прошло.

Взгляд Скай устремился к окну. Садилось солнце. Небо медленно расцвечивалось причудливыми полосами золотистых, сиреневых, розовых, алых и оранжевых цветов. Скоро на лугах и в лесах вспыхнут праздничные костры. Иванов день! Как она любила сидеть у огня! Чудесная волшебная ночь!

— Бабушка, — шепнула Жасмин, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в лоб. — Как ты себя чувствуешь?

— Усталой, — пробормотала она. Жасмин. Дорогая Жасмин, как зовет ее муж. Ее любимая внучка. Она никого не выделяла из детей и внуков, пока на свет не появилась Жасмин. И не стыдилась своих чувств. Жасмин приехала месяц назад, со своим обожаемым мужем и целым выводком детей:

Индией, которая в свои пятнадцать расцвела и превратилась в редкостную красавицу; четырнадцатилетним Генри, копией отца; тринадцатилетней Фортейн, уже потерявшей детскую угловатость и обещавшей в один прекрасный день превзойти прелестью сестру; одиннадцатилетним Чарли, как две капли воды походившим на так рано ушедшего принца Генри. И четырьмя маленькими Лесли: Патриком, Адамом, Дунканом. И Скай Дженет, которой исполнилось полгода как раз в восемьдесят второй день рождения прабабки.

Скай снова повернулась к окну и неожиданно заметила их всех, выходивших к ней прямо из закатного сияния. Нейл Бурк, совсем такой, каким Скай впервые увидела его, с загорелым гладковыбритым лицом и темными, как у нее самой, коротко подстриженными волосами; улыбающаяся Эйбхлинн;

Халид эль-Бей, смуглый, чернобородый… медово-янтарные глаза в обрамлении неприлично густых ресниц, которым она всегда завидовала, приветливо светятся. И Джеффри! Джеффри Саутвуд, стройный, светловолосый, надменный красавец, весело смеющийся. И милая Дейзи! Не старая и сморщенная, как год назад, а юная, с румяными, как яблочки, щеками и белоснежными зубами!

Скай прищурилась, чтобы разглядеть их получше, однако кого-то, кажется, недоставало.

— Пойдем, девочка, пора.

Глаза умирающей широко распахнулись. Вот он, перед ней, протягивает руку!

— Адам! — выдохнула она, сжимая его пальцы, и Жасмин встревоженно посмотрела на бабушку.

Скай поднялась со смертного ложа, не в силах наглядеться на тех, по ком так сильно тосковала. Ясная, словно весеннее утро, улыбка озарила ее лицо. Сердце переполнилось чистым, незамутненным счастьем. Конечно, ей будет не хватать детей и внуков, но когда-нибудь, через много лет, они вновь соединятся. А пока для нее открывалась иная дверь. Еще одно великолепное приключение ждало впереди. И отважная Скай с восторгом приняла приглашение.

— Вперед, джентльмены! — воскликнула она и, подхватив под руки Джеффри Саутвуда и Адама де Мариско, без малейшего сожаления и ни разу не оглянувшись, поспешила навстречу закату в вечность.

— Джемми!

Жасмин схватилась за сердце. Как невыносима боль разлуки!

— Да, она покинула нас, дорогая Жасмин, — мягко отозвался тот, обнимая жену за плечи. — Ушла навсегда. Не плачь, родная. Скай это не понравилось бы. Она хотела видеть тебя храброй и сильной, какой была сама.

— Говорят, я похожа на нее, — запинаясь, пробормотала Жасмин, — но это не правда. Другой такой женщины, как Скай О'Малли, не было и не будет на земле. Никогда!

Герцог Гленкирк нагнулся и осторожно закрыл невидящие голубые глаза. На губах усопшей застыла легкая улыбка. Она отошла с радостью и ни о чем не жалела! Нет, Жасмин права. Женщины, подобной Скай О'Малли, еще не рождалось на свет.

"Счастливого пути, Скай, — мысленно пожелал он. — Счастливого пути, пока мы не встретимся вновь».