Книга: Дорогая Жасмин
Назад: Глава 8
Дальше: Глава 10

Глава 9

 

В окно опочивальни постучали. Жасмин спала и не видела, как под легким ветерком воды Темзы покрылись рябью. Газоны и сады были залиты серебряным лунным светом. Случайный прохожий, которому бы взбрело в голову поднять глаза, увидел бы темную мужскую фигуру, взбиравшуюся по толстой виноградной лозе, вьющейся по стене дома.
Держась за свою ненадежную лестницу одной рукой, незнакомец попытался отворить оконные створки и, когда ему это удалось, перепрыгнул через подоконник и, подойдя к кровати, наклонился к женщине.
К тому времени шум разбудил Жасмин, и она открыла глаза.
— Джемми! Да ты с ума сошел! — воскликнула она, узнав незваного гостя.
— Да, — прошептал граф. — Я схожу по тебе с ума, дорогая Жасмин! — Присев на край кровати, он снял сапоги и принялся сбрасывать одежду. — А ты воображала, что я отправлюсь в Эдинбург, даже не попрощавшись как следует?
Оставшись обнаженным, он скользнул под одеяло и обнял Жасмин.
— А как же Кипп Сен-Дени, мой верный сторожевой пес? — испугалась она. — Он немедленно побежит к братцу, а тот нажалуется королю, и тогда Господу одному известно, что случится!
— Кипп наконец отправился восвояси. Я просто-напросто выждал подходящий момент, но чтобы точно увериться, проводил его до дома Пирса. На войне и в любви все справедливо, не так ли, дорогая Жасмин?
Он прикусил маленькую мочку, вдыхая аромат ее теплого тела.
— Я даже постоял под окнами, пока в жилище Сен-Дени не потушили свечи, и только потом пришел к тебе.
— Ох, Джемми, — вздохнула она, прижимаясь к нему. — Я и так обезумела от желания, а теперь тебе придется мена покинуть.
— Но впереди у нас целая ночь, сердечко мое, и я сделаю все, чтобы ты ее не забыла. Боже, как я тосковал по тебе! Не могу дождаться дня, когда ты станешь моей женой.
— Обещай, что нам больше никогда не придется являться ко двору и иметь дело со Стюартами, — свирепо прошептала Жасмин. — Ненавижу, когда моей жизнью распоряжаются другие, Джемми! Поселимся в твоем Северном нагорье и избавимся от беспрерывных вмешательств короля в нашу судьбу. Яков не любит появляться у себя на родине, и вряд ли мы еще когда-нибудь его увидим.
Вместо ответа Джеймс поцеловал ее в губы, наслаждаясь знакомой сладостью пухлого рта.
— Мы, шотландцы, весьма противоречивы. Жасмин. Либо беспрекословно поклоняемся своим королям, либо убиваем их. Всем известно, что наша знать не желает покоряться королевской власти. Джейми всегда опасался шотландских лордов, и богатых и бедных, и думаю, не зря. Поживешь в Шотландии и поймешь, что я привез тебя в страну, где зреют вечные мятежи. И, как твоя мать, захочешь хоть несколько месяцев в году проводить в Англии.
Он погладил ее спину, сжал ягодицы.
Жасмин замурлыкала, нежась, как кошечка, и, выгнувшись, притянула голову Джеймса к ложбинке между грудями. Он на мгновение замер, слушая, как бьется сердце возлюбленной, и, обняв ее за талию, стал медленно лизать соблазнительную плоть под задорными холмиками. Язык обвел припухлость грудей, проложил обжигающую дорожку к плечам и стройной шее. Джеймс чуть подул на влажную кожу, потянул губами за сосок и нежно прикусил.
— Животное, — пробормотала она и, подняв голову, вонзила зубы в его мускулистое плечо.
— Сучка, — простонал он, с силой вдавливая ее в постель, и, накрыв губами второй сосок, принялся мять пышную грудь. Огромная рука проникла меж шелковых бедер, пальцы погрузились во влажные глубины.
— Иисусе, какая ты горячая! Истекаешь желанием и готова для меня, дорогая Жасмин!
Женщина легко высвободилась и крепко обняла его.
— Войди в меня, Джемми! Сейчас же, иначе я умру!
— Нет, — прошептал он. — Я не успел насладиться этими спелыми плодами, радость моя!
Джеймс отыскал маленький бугорок и стал ласкать чувствительное местечко, ощущая, как он набухает под его сладостной пыткой. Жасмин затрепетала. Ее пальцы впились ему в плечи.
— Ублюдок, — прошипела она. — Я хочу тебя! Хочу! Джеймс счастливо рассмеялся.
— Всему свое время, дорогая Жасмин, — пообещал он и снова принялся целовать ее, одновременно раздвигая сомкнутые лепестки, пока Жасмин не оросила их любовной росой.
— Ну вот, милая, это немного утолит твой голод.
— Ненавижу тебя, — слабо всхлипнула она.
— А я опьянен тобой, — вздохнул он. Их губы встретились, и Жасмин едва не потеряла сознание. — Каждый час в разлуке с тобой я буду вспоминать сегодняшнюю ночь и все другие ночи, проведенные в твоей постели. Стану считать дни до свадьбы, когда назову своей. Жасмин.
Он покрывал быстрыми поцелуями ее рот, сомкнутые веки, кончик носа, маленький упрямый подбородок.
— Скажи, что будешь тосковать по мне все эти долгие недели разлуки.
— Да, черт бы тебя побрал, — с трудом выдавила Жасмин.
Что это с ней? Обычно в такие моменты она старается держать себя в руках, но на этот раз он завладел ее мыслями и чувствами, превратив в беспомощную, потерявшую голову от любви глупышку, и, что хуже всего, она готова все ему позволить. Пусть он возьмет ее грубо, утверждая свое господство, и сделает рабыней всепоглощающей страсти. Боже, она словно вновь стала молодой неопытной девчонкой!
Отстранившись, Джеймс скользнул вниз, и ее груди заныли в предвкушении новой ласки. Стиснув маленькую узкую ступню, Джеймс целовал ее, посасывая каждый пальчик и щекоча языком высокий подъем; затем поднялся выше, к изящной щиколотке, стройной икре, коленке с ямочкой и точеному бедру, потом принялся ласкать другую ногу, и все повторилось снова.
Он начал покусывать пупок, прижимаясь щекой к атласной коже. Жасмин взъерошила его волосы. Каждая частичка ее тела пульсировала желанием. Розовые лепестки набухли и увлажнились капельками женской росы. Джеймс слизнул их, улыбнувшись, когда она вздрогнула и смачно выругалась. Широко разведя ее бедра, он большими пальцами раскрыл пока еще сомкнутые створки, разглядывая потаенную трепещущую расселину, жаждущую принять его.
— Боже, как ты прекрасна, — простонал он.
— Джемми! Не мучай меня! — вскрикнула она.
Нагнувшись, он снова лизнул выступившие перламутровые капельки и, взяв губами драгоценный камешек, где сосредоточилось ее желание, стал с силой сосать. Жасмин непроизвольно выгнулась, едва не сбросив Джеймса. Но он сжал руками бедра женщины, удерживая ее на месте.
Волны небывалого наслаждения накатывали на Жасмин, и она, убежденная, что сердце вот-вот разорвется, судорожно хватала ртом воздух. Но Джеймс неожиданно привстал и вторгся в нее, пронзая, казалось, насквозь. Новый прилив наслаждения охватил Жасмин с такой силой, что в ушах уже раздался безумный рев, подобный вою штормового ветра. Жасмин содрогнулась в исступленном экстазе, впилась ногтями ему в спину и в беспамятстве заметалась по подушке.
Джеймс не мог ею насытиться. Он снова и снова вонзался в нее, не в силах унять беспорядочные резкие выпады. И вот, когда он уже не надеялся получить облегчение, копье его дрогнуло, и поток животворного семени оросил ее лоно. Устало положив голову на мягкую грудь возлюбленной, Джеймс всхлипнул от невыразимого счастья.
— Ах, заморская ведьма, — чуть слышно произнес он, — мы с тобой едва не прикончили друг друга. Жасмин нашла в себе силы усмехнуться.
— Разве это не чудесно? — шепнула она, вновь обнимая Джеймса.
— А теперь я должен оставить тебя почти на месяц, — посетовал он.
— Постарайся обернуться быстрее. Не знаю, сколько еще я смогу выносить общество Сен-Дени и отделываться от его притязаний. Слава Богу, что хоть королева хорошо ко мне относится!
— Если он посмеет хотя бы прикоснуться к тебе, — прорычал Гленкирк, глядя в огромные глаза цвета безбрежного моря, — я сделаю его первым придворным евнухом! Лишь только представлю, как этот похотливый ублюдок окидывает тебя плотоядным взором, словно вкусный обед, и я бешусь от ненависти!
— Он отравится и умрет, вздумав меня попробовать, — пообещала Жасмин. — Я твоя, Джеймс Лесли. Телом и душой. Другого мужа мне не надо. Ну а теперь ложись рядом, противный! Мне нужно приготовить воду для обтирания, чтобы снова начать любовную схватку! Как я страшусь остаться без тебя! Мне просто необходимы сладостные воспоминания, чтобы выжить!
— Да ты поистине неутомима! — поддразнил он.
— Как и ты, — парировала Жасмин.
— Поскорее неси воду, — приказал граф. — Мне тоже придется тяжело без этих воспоминаний, дорогая Жасмин.
Утром, когда Жасмин проснулась, Джеймса уже не было, и она даже не знала, когда он ушел. На соседней подушке, где покоилась его темная голова, лежала полураспустившаяся темно-красная роза. Жасмин с улыбкой взяла цветок и вдохнула нежное благоухание, перебирая в памяти события минувшей ночи. Тазик с водой исчез, и она поняла, что верные служанки успели побывать в спальне. Приподнявшись, Жасмин дернула за шнур сонетки, давая знать, что ждет утренний чай.
Вскоре в комнате появился Адали" с чайным подносом.
— Доброе утро, принцесса, — приветствовал он и, налив немного чая в пиалу, поднес госпоже. — Ваш чай.
Забрав розу, он поставил ее в узкую вазу. Жасмин сделала маленький глоток.
— Когда ушел лорд Лесли, Адали?
— На рассвете, госпожа. Соглядатай еще не появлялся. Наверное, после отъезда графа хозяин не считает нужным следить за нашим домом. Лорд Лесли и Фергюс Мор уже отправились в Шотландию.
— Теперь начнутся бесконечные и утомительные попытки перехитрить маркиза, — проворчала Жасмин, Адали неодобрительно поджал губы.
— Этот господин обладает чувствительностью и деликатностью боевых слонов вашего батюшки, — заметил он. — Весьма опасный малый, должен признать.
— Ты прав. Джемми, кроме того, утверждает, что у него весьма странные пристрастия в любви. Придется быть с ним крайне осторожной.
— Надеюсь, принцесса, вы не собираетесь оставаться наедине с этим человеком? — встревожился Адали.
— Придется, — вздохнула Жасмин. — Именно поэтому он упросил отослать Джемми в надежде, что сумеет убедить меня выйти за него. Конечно, он всего-навсего жаждет заполучить мое богатство и опеку над внуком короля. Очевидно, маркиз весьма низкого мнения о женщинах, что еще больше отвращает меня от него.
— Хотите принять ванну? — спросил Адали, не желая больше обсуждать ненавистного Пирса Сен-Дени. Жасмин кивнула.
— Я восхитительно измучена и утомлена ласками моего господина, Адали.
— Значит, вы действительно хотите выйти замуж за Джеймса Лесли? И хотя я считаю его подходящим мужем для вас, принцесса, все же не желаю, чтобы вы были несчастливы. Я вырастил вас и люблю, как собственную дочь, — пробормотал Адали с полными слез глазами.
— О нет, Адали, я счастлива! Благодарю тебя, мой дорогой! Знай, что я люблю тебя так же сильно, как Акбара, чье семя дало мне жизнь.
Адали низко поклонился и, не в силах вымолвить ни слова, вышел из комнаты. Глядя ему вслед. Жасмин улыбнулась. Вместе с Адали они добьются всего!
Жасмин как раз выходила из ванны, когда вновь появился евнух, раздраженно хмурясь.
— Маркиз Хартсфилд здесь, госпожа. Позвольте мне отослать его прочь. Он прибыл в какой-то жалкой барке и утверждает, что собирается пригласить вас на речную прогулку.
Жасмин разразилась смехом.
— Он просто пытается ухаживать за мной, Адали. Я отправлюсь на пикник, а на обратном пути притворюсь, что простудилась, и мы сможем отдохнуть от него несколько дней. Поклонники не любят болезненных дам.
— Прекрасно, госпожа, — обрадовался Адали. — Когда вы будете готовы ехать? Он обязательно спросит! Через час? Два? Три?
— Лучше, два, Адали. Поскольку он не известил меня о своих планах заранее, то вряд ли может ожидать, чтобы я была одета и причесана в столь ранний час! Отведи его в библиотеку, и пусть лакей принесет ему вина с бисквитами.
Адали с поклоном удалился. Жасмин, растертая душистыми маслами, напудренная и одетая в халат, растянулась на постели, решая, что наденет на пикник.
— Что-нибудь девически-скромненькое, — велела она служанкам.
— Сиреневое шелковое платье с широким кружевным воротником? — предложила Рохана.
— Его можно носить с нижними юбками и без фижм, — добавила Торамалли. — Правда, вырез слишком глубокий.
— М-да, — согласилась Жасмин, предвкушая, как будет поддразнивать Пирса видом тех прелестей, которые он никогда не получит. Она очень гордилась своей грудью, упругой и красивой.
— Покажи-ка платье, — велела она Рохане.
Та немедленно повиновалась. Наряд был совсем простой: юбка доходила до щиколоток, а из разрезов рукавов выглядывал тонкий кремовый шелк. Ничем не отделанный лиф почти закрывал большой кружевной плоеный воротник. Талию обхватывал кушак кремового шелка.
— Да, вы правы, — кивнула Жасмин. — А к нему есть туфельки?
Торамалли покачала головой.
— Лучше надеть черные, иначе вы их запачкаете. На днях принесли пару новых уличных туфель, которые прекрасно подойдут для пикника, госпожа. Какие украшения?
— Жемчужное ожерелье с розовой грушевидной жемчужиной, — коварно усмехнулась Жасмин. — Он не сможет отвести от него глаз и будет отчаянно притворяться, что безразличен к моим украшениям и груди.
Обе служанки разразились довольным смехом.
— Вы такая же проказница, как в детстве, когда прятались от Адали в дворцовых садах, — покачала головой Рохана.
Лицо Жасмин на мгновение омрачилось. Как незатейлива и весела была ее жизнь в те далекие годы. О, это было так давно… словно сотни лет назад.
— Иногда мне кажется, что эта малышка до сих пор живет во мне, но моим детям не стоит этого знать, Рохана.
— Они и без того слишком избалованы, — проворчала Торамалли. — Должно быть, в мать пошли. Удивительно, как это ваша бабушка с ними справляется!
— Скай О'Малли способна и не на такое, — усмехнулась Жасмин. — И хотя мне очень льстит, когда говорят, что я похожа на бабушку, боюсь, мне до нее далеко.
— Вы еще молоды, принцесса, — пояснила Торамалли. — Но в ваших жилах течет кровь завоевателей.
Ровно через два часа после приезда маркиза Хартсфилда Жасмин спустилась вниз и вошла в библиотеку, где нетерпеливо ожидал поклонник. Жасмин выглядела свежей, как утренняя роза, и обманчиво невинной. Ее красота едва не свела с ума Пирса. Он должен получить ее!
Жасмин присела.
— Добрый день, милорд.
Маркиз, немного придя в себя, поклонился.
— Мадам! Я подумал, что, может быть, вы захотите прогуляться по реке и пообедать со мной.
— Адали сказал мне. Что за прекрасная мысль, милорд! В путь! — учтиво улыбнулась Жасмин.
— С радостью! — ответил он, торопливо открывая дверь даме. — Моя барка ждет.
Они вышли из дома и направились к реке. Там, к удивлению маркиза, стояла другая барка, рядом с которой прохаживался Адали, одетый в узкие белые панталоны и длинную белую тунику, вышитую золотой нитью и жемчугом. За золотым поясом у него был кинжал с усыпанной драгоценными камнями рукояткой. На седой голове красовался маленький белый тюрбан. Жасмин вот уже несколько лет не видела его в таком наряде и сейчас вопросительно подняла брови. Адали низко склонился перед госпожой.
— Барка маркиза не подходит для плавания, принцесса. Я отослал ее, — тихо объяснил он.
— Но там осталась снедь, — запротестовал Пирс, пораженный дерзостью слуги.
— Содержимое вашей корзинки придется не по вкусу моей принцессе, милорд. Я заменил ее на другую, из нашей кухни, — сказал Адали, помогая Жасмин сесть в барку.
Как только маркиз очутился на борту и устроился подле Жасмин, Адали тоже поднялся на суденышко и повелительным взмахом руки приказал лодочникам грести.
— Ты едешь с нами? — раздраженно спросил Сен-Дени. Неужели ему так и не удастся остаться наедине с Жасмин?
— Моя госпожа никуда не выезжает с незнакомыми мужчинами, — пояснил Адали. — Мой долг охранять ее. Отец принцессы, Великий Могол Акбар, положил новорожденную мне на руки и приказал никогда не покидать принцессу. С тех пор я свято выполняю свой долг и буду верен ему до самой смерти.
— Значит, ты раб?
Адали отрицательно покачал головой.
— Я свободный человек, милорд, — сухо ответил он, всем своим видом выказывая неодобрение человеку, который не распознал дарованных ему власти и положения.
— Я не причиню зла твоей хозяйке, Адали, — успокоил евнуха Сен-Дени, по-видимому, решив приобрести расположение доверенного слуги.
— Моя госпожа — знатная, богатая и прекрасная дама, милорд. Я уверен, что ваши намерения по отношению к ней благородны. Тем не менее я всегда буду рядом с принцессой, пока она , не перейдет на попечение мужа. Тогда я стану вести хозяйство и заботиться о безопасности ее семьи. Лицо его, казалось, окаменело.
— Пусть мое присутствие не тревожит вас. Я буду глух и нем!
И, отвернувшись от них, встал перед крошечной каютой.
— Удивляюсь, почему вы позволяете слугам так вольничать, — раздраженно проворчал маркиз. Адали в самом деле выглядел поистине величественным и даже грозным. Как, черт возьми, он, маркиз Хартсфилд, сумеет пробудить в Жасмин страсть, если это проклятое создание вечно торчит поблизости! Интересно, приходилось ли Гленкирку терпеть подобное неудобство? Весьма сомнительно.
— Собственно говоря, Адали больше не слуга, — спокойно пояснила Жасмин поклоннику. — Он всегда был мне другом и заменил отца. Я полностью доверяю ему, милорд. Он желает мне лишь добра и готов ради меня на все.
И, сменив тему, наградила маркиза ослепительной улыбкой.
— Где вы собираетесь остановиться, чтобы поесть? Какой чудесный день! Ничто не может сравниться с весенней Англией, не так ли, милорд? Вы много путешествуете? Я, кажется, объездила весь свет.
— Я никогда не покидал Англию, — сухо ответствовал маркиз. — К чему? Здесь есть все, что мне необходимо.
— Неужели вам не хотелось повидать другие земли, встретиться с новыми людьми? До отъезда из Индии я нигде не бывала, но, конечно, путешествовала вместе с отцовским двором по всем провинциям этой необъятной страны. Там, однако, очень жарко, и я предпочитала большую часть времени проводить в Кашмире, во дворце, подаренном отцом моей матери. Он выстроен на берегу озера. Погода там более прохладная, чем в Лахоре, Фатхпур-Сикри или Агре. В этих городах жить просто невыносимо!
— Городах? — удивленно переспросил Пирс. — Я считал Индию страной варваров и дикарей, мадам. Ваши города, разумеется, ничуть не похожи на наш прекрасный Лондон или другие, столь же обширные! Хижины в ваших поселениях скорее всего глинобитные или сплетены из прутьев, не так ли? Должно быть, впервые очутившись в Англии, вы были потрясены ее величием.
Жасмин не верила собственным ушам. Неужели он настолько невежествен?
— Индия, — пояснила она, — очень древняя страна с огромными городами, устроенными куда лучше, чем ваши. Конечно, бедняки, как и во всем мире, живут скудно, но богатые люди купаются в роскоши. Дворцы моего отца затмевают все виденные мною в Англии. Стены его резиденции в Агре — толщиной девять футов и высотой сто восемьдесят. Они поистине неприступны. Но в этих стенах тоже есть бойницы и специальные ступеньки для лучников. К небу вздымаются высокие башни, а сады с ажурными беседками располагаются уступами. И это далеко не самая лучшая крепость! Акбар выстроил целый город из мрамора и песчаника, который назван Фатхпур-Сикри, и он так прекрасен, что при виде его замирает сердце. Почему вы считаете, что Индия — достойное презрения, Богом забытое место? Там, как и здесь, много художников, ремесленников и торговцев. Ее великая и славная история записана на свитках пергамента, хранящихся в дворцовых библиотеках. А наше несравненное искусство! Поэзия и живопись!
Застигнутый врасплох столь неожиданной вспышкой гнева, маркиз растерянно молчал. Он искренне предполагал, будто Жасмин приехала в Англию, чтобы навсегда избавиться от нищеты и убогости своей родины.
— Но если вы так любили Индию, — наконец выговорил он, — то почему же уехали?
— Потому что, — без обиняков сказала Жасмин, — мой сводный брат Селим, ставший после смерти отца Великим Моголом, воспылал ко мне греховной страстью, милорд. Он подослал убийц к моему первому мужу, Ямал-хану, наместнику Кашмира, чтобы устранить его и без помех заполучить меня. Мой отец, в то время уже смертельно больной, понимал, что не сумеет защитить меня. Поэтому и послал в Англию, чтобы не дать Селиму совершить преступление. Вы, конечно, не знали этого? Я думала, что вам будет интересно узнать о моей жизни и обо мне побольше, но, очевидно, ошибалась.
— Мадам, мое сочувствие к вам безмерно. Вы и впрямь необычная женщина, — провозгласил маркиз, потрясенный ее откровенностью.
— Вам ничего обо мне не известно, сэр, — уничтожающе бросила Жасмин, — если не считать того, что рассказал король. Он считает меня слабой, не способной в одиночку растить детей и управлять собственной жизнью и поэтому хочет выдать замуж. Признаться, он упомянул, что я богата, богаче его самого, и к тому же красива. Но это все, что вы слышали обо мне до того, как я вернулась ко двору. Разумеется, вам поведали, что я была любовницей принца Генри и родила ему сына. И поскольку король позволил вам ухаживать за мной, вы не позаботились хотя бы справиться обо мне у людей, коих я считаю друзьями. Весьма нелестно для меня, милорд! Похоже, вы стараетесь получить мою руку лишь из-за состояния и власти, которую, по вашему мнению, приобретете, став отчимом королевского внука. Вы отлично сознаете, что я не буду вашей, и все-таки продолжаете упорствовать. Почему, милорд Сен-Дени? Почему?
— Все, что вы говорите, чистая правда, мадам, — начал Пирс, — но с самой первой встречи я сразу понял, что только вы должны стать моей женой. Меня пожирает неукротимое желание, однако вы не подпускаете меня к себе. Как я, лишенный вашего общества, узнаю вас поближе? Я не хочу, чтобы основой нашего брака стали сплетни и намеки. Никто, кроме вас, не может поведать историю Жасмин Линдли!
— Это из-за вас Джемми послали в Эдинбург! — обвинила она.
— Но каким еще образом я сумел бы провести в вашем обществе хотя бы немного времени? Граф одержал настоящую победу, вернувшись с вами из Франции, и женитьба на вас станет последним и самым драгоценным камнем в его короне. Я же хочу сам завладеть этим сокровищем и гордо носить его напоказ всем! И никто не осудит меня за это.
Он поймал ее руку и, поднеся к губам, принялся страстно целовать, лаская языком внутреннюю сторону запястья. Но Жасмин, ничуть не обманутая льстивыми речами, резким рывком освободилась.
— Не забывайтесь, милорд, — ледяным тоном предупредила она, охваченная невыразимым отвращением. Маркиз чем-то напоминал ей Селима, хотя эти двое совершенно не походили друг на друга внешне.
— Ты будешь моей, Жасмин! — воскликнул Пирс, и его сверкающие голубые глаза потемнели. — Ты предназначена мне судьбой.
— Я стану женой Джеймса Лесли, — спокойно возразила она. — Ничто на свете не заставит меня изменить слову. Однако если вы хотите в отсутствие Джемми немного меня развлечь, то буду рада составить вам компанию, поскольку это порадует короля. Возможно, мы даже сумеем написать список подходящих для вас невест, чтобы представить королю, когда вы убедитесь, что не добьетесь у меня успеха. Воспользуйтесь моим предложением, пока не поздно, милорд. Вы человек не простой, и королю трудно вас понять, поэтому в конце концов он предпочтет Джорджа Вилльерза, а вы потеряете благосклонность его величества. Подозреваю, что друзей у вас почти нет и Вилльерз сделает все, чтобы способствовать вашему падению.
— А вы, дорогая, слишком проницательны и наблюдательны, — пробормотал маркиз. — Одна из тех, кого называют умными женщинами, не так ли?
— Совершенно верно, — призналась Жасмин. Адали, не пропустивший ни единого слова, обернулся и почтительно поклонился:
— За следующим изгибом реки откроется прелестная ивовая рощица. Не прикажете пристать там, принцесса? Жасмин кивнула.
— Вы умеете читать и писать? — допытывался маркиз.
— Да. И считать тоже. Знаю историю и бегло говорю на нескольких языках. Моим наставником был весьма образованный священник, приехавший ко двору отца с единственной целью — давать мне уроки. В детстве меня крестили, но приемная мать и братья исповедовали ислам, а две из трех моих сестер — индуистскую веру. Мне объяснили, что в стране моего отца не запрещена ни одна религия. Мои сестры получили такое же образование, все, кроме бедняжки Арам-Бану Бегум. Эта очень милая девушка немного не в себе.
Жасмин все больше удивляла маркиза. Если она считает его человеком сложным, то что говорить о ней?!
— У вас и ваших братьев и сестер разные матери?
Жасмин рассмеялась, зная, как будет шокирован собеседник ее ответом.
— Да. Это звучит ужасно и непристойно для англичанина, понимаю, но в Индии мужчинам не возбраняется иметь много жен и наложниц. Конечно, далеко не все индусы могут себе это позволить, но мой отец старался породниться с самыми знатными и влиятельными людьми Востока. Многие его жены были сестрами и дочерьми покоренных им властителей или тех, кто хотел заключить с ним союз. Моя мать была его сороковой женой, но кроме того, существовал еще целый гарем фавориток. Я часто думала о том, как несправедливо, что женщина в отличие от мужчины должна быть всю жизнь верна одному мужу. Что вы об этом скажете, милорд?
Она лукаво прищурилась.
— Я… мне трудно представить такое, — растерялся маркиз. У мужчин его круга обычно бывает жена и любовница, но видит Бог, сколько неприятностей от той и другой! Сорок жен? Покойный правитель, по-видимому, был необыкновенным человеком.
Жасмин звонко расхохоталась.
— Вижу, вы ошеломлены, — с издевкой бросила она. Маркиз не успел ответить — барка ткнулась носом в песчаный берег. Первым выпрыгнул Адали и, подняв госпожу на руки, вынес на сушу, предоставляя маркизу выбираться самому. Двое гребцов, захватив изящные корзинки, направились следом. Адали вынул полотняную скатерть, расстелил ее на траве под большой ивой и стал расставлять блюда с жареной курицей, пирогом с крольчатиной, маленьким деревенским окороком, хлебом, комком только что сбитого масла, четвертью головки твердого желтого сыра. На маленькой серебряной тарелке желтел мягкий французский сыр бри, в чаше оказалась свежая клубника, и в довершение всего появился графин с вином. Кроме того, в корзинах оказались две серебряные тарелки, кубки венецианского стекла с узором в виде серебряных бабочек, серебряные ложки и ножи с костяными ручками.
— А ты взял обед для себя и гребцов, Адали? — осведомилась Жасмин.
— Да, принцесса.
— В таком случае можешь оставить нас. Кажется, на этот раз вполне безопасно довериться маркизу.
— Я буду неподалеку, — сообщил Адали и зашагал к барке, где гребцы ждали дальнейших приказаний.
— Нам всегда придется терпеть его присутствие? — пробурчал Пирс Сен-Дени, усаживаясь.
— Это удержит вас от опрометчивых выходок, сэр, — весело сказала Жасмин. — Боюсь, если я буду вынуждена защищаться, нечаянно искалечу вас.
Маркиз засмеялся. Несмотря на то что ни одна женщина так не досаждала ему, он по-прежнему желал ее.
— Жасмин… я рискну называть вас так, не испрашивая позволения. Стоит вам узнать меня получше, и вы поймете, что я не настолько уж плох и вообще очаровательный малый. Я способен вести ваши дела так же усердно, как Рован Линдли. И постараюсь стать идеальным мужем. Ну а теперь я не прочь немного поесть. Ужасно проголодался, а у вас, кажется, превосходный повар. Ваш Адали был прав, когда отказался взять мою корзинку. Ее содержимое было поистине скудным по сравнению с тем, что я вижу сейчас.
Настала очередь Жасмин усмехнуться.
— Можете называть меня по имени, — разрешила она, накладывая еду ему на тарелку, — но что касается управления моими делами, тут вы ошиблись. Я сама ими занимаюсь.
Иногда, правда, я советовалась с Рованом, но окончательные решения обычно принимала одна. Так будет всегда, даже если я снова выйду замуж.
— И Гленкирк согласился на такое?
— Иначе я не приняла бы его предложение, — ответила Жасмин и взяла куриные крылышки, ломтик ветчины и хлеб с сыром. — Вино вам нравится? Это французское, с виноградников Аршамбо на Луаре.
— У вас родственники во Франции?
— Да, дядя, кузен и кузины, — выдохнула Жасмин, вгрызаясь в крылышко.
Маркиз машинально жевал, не разбирая вкуса. Да, это редкая женщина! Она образованна, независима и много путешествовала. Была возлюбленной принца, которому предстояло в один прекрасный день стать королем Англии. И родила ему сына. Сказочно богата. Ее необходимо добиться во что бы то ни стало, но ему требуется время, чтобы хорошенько продумать план штурма неприступной крепости.
Жасмин, очевидно, не слишком трепетала перед королем и уж тем более не собиралась считаться с Пирсом Сен-Дени, маркизом Хартсфилдом. Каким образом ему удастся покорить ее? Чем запугать, чтобы добиться беспрекословного повиновения? И как завладеть богатством? Гленкирк либо глуп, либо невероятно хитер и скорее всего намеревается заполучить состояние Жасмин после свадьбы.
Нет, сейчас некогда гадать. Но позже… Позже следует хорошенько все обдумать.
Обед закончился, и пришло время возвращаться в Гринвуд. Нельзя обольщать ее на берегу реки в присутствии гребцов и Адали, то и дело неодобрительно поглядывавшего на парочку. На обратном пути Жасмин стала чихать и шмыгать носом. Она то и дело утомленно прикрывала глаза и теперь была куда менее разговорчивой, чем час назад.
— Вы больны? — нервно пробормотал маркиз.
— Похоже, у меня лихорадка, милорд, — едва выговорила она, снова расчихавшись. — На реке так сыро, и меня продуло, ведь что ни говори, а еще весна. Возможно, зря мы затеяли этот пикник. Апчхи! О Господи!
Вздрагивая, она потянулась за носовым платком и громко высморкалась.
— Мы почти у вашего дома, — раздраженно сказал маркиз.
О небо! Лихорадка! Что, если болезнь смертельна и его сочтут виновником? Гром и молния, как будет смеяться Вилльерз над его невезением, искренне сочувствуя королю по поводу безвременной кончины леди Линдли! Не видать ему тогда ни богатства Жасмин, ни опеки над сыном принца!
— Адали! — воскликнул он, дергая евнуха за полу туники.
— Да, милорд?
— Твоя госпожа больна. Вели гребцам быстрее работать веслами. Боюсь, долгое пребывание на воздухе повредит ей. Адали всмотрелся в полумрак каюты и покачал головой.
— Кажется, у принцессы жар.
Он обернулся и приказал гребцам пошевеливаться. Наконец барка пристала к причалу Гринвуда. Адали немедленно подхватил Жасмин и понес в дом.
— Гребцы отвезут вас, куда прикажете, милорд, — крикнул он маркизу на ходу.
Пирс, который уже почти пересек газон, остановился как вкопанный. Адали поставил его в немыслимое положение. При таких обстоятельствах он едва ли мог последовать за Жасмин. Ему пришлось зашагать к барке.
— Уайтхолл, — бросил он лодочникам.
Жасмин, злорадно посмеиваясь, наблюдала из окна библиотеки за удалявшимся маркизом.
— Ты был просто великолепен, Адали, — заверила она, — особенно когда внес меня в дом прямо с барки. Мастерский ход!
— Мне тоже так показалось, принцесса, — скромно сказал Адали. — И как долго вы собираетесь страдать от лихорадки?
— По меньшей мере несколько дней, а потом позволю маркизу посидеть у постели больной, — решила Жасмин.
— Не будьте столь беспечны, — предостерег Адали. — Если король посчитает, что его молодому другу не дали времени поухаживать за вами, он не задумываясь отложит вашу свадьбу с лордом Лесли. Ни вы, ни ваша семья, конечно, не хотите этого.
— Я терпеть не могу маркиза, — вздохнула Жасмин. — Я говорила, что он напоминает мне Селима, но только сейчас поняла чем. Оба они выдают желаемое за действительность и говорят о своих намерениях как о свершившемся факте. Ты будешь моей. Для Селима это не просто слова. Раз он хочет меня, значит, так тому и быть. У него не возникало ни малейших сомнений в том, что какое-то его желание может не исполниться. Пирс Сен-Дени ведет себя точно так же — несмотря на открытую неприязнь к нему, полностью безразличен к моим чувствам и заботится лишь о собственных. Он вбил себе в голову, что женится на мне и никто не смеет стоять на его дороге. Я вне себя от раздражения, Адали!
Время, которое я могла бы провести с Джемми, теперь приходится тратить на маркиза. Я вообще не собиралась оставаться в Лондоне и предпочла бы навестить детей и бабушку, которых так давно не видела, пойти на могилу деда и проститься с ним. Но мне велено сидеть в столице и позволять этому алчному подлому ничтожеству делать вид, что он влюблен и не может без меня жить! Яков Стюарт — надоедливый сентиментальный старый дурак, который вечно норовит вмешаться не в свое дело и пытается разрушить мою жизнь, Адали! С меня довольно!
Адали понял, что хозяйка окончательно потеряла терпение. Надо немедленно успокоить ее, иначе она наделает глупостей и попадет в беду. Выйди она за графа Гленкирка два года назад, ничего бы этого не случилось.
— Почему бы вам не послать за детьми? — предложил он.
— Что? — удивилась Жасмин.
— Завтра же отправим к вашей бабушке гонца с просьбой привезти детей в Лондон. Пора познакомить маркиза с вашими отпрысками, — продолжал Адали, лукаво блестя глазами. — Маленький лорд Генри и леди Индия прекрасно поймут, в чем дело, если им все хорошенько объяснить. Что же до леди Фортейн, она во всем последует примеру брата и сестры и окажется куда капризнее и непослушнее, чем они оба, вместе взятые. Ну а о маленьком герцоге Чарлзе и говорить нечего. Видя нелюбовь старших к маркизу, он тоже отвернется от него, когда тот, посчитав себя умнее всех, попытается завоевать его расположение. Дети его возраста обычно крайне откровенно высказывают свое мнение.
— Блестящая мысль! — вскричала Жасмин. — А король будет счастлив немного побыть с внуком. Она захлопала в ладоши и звонко рассмеялась.
— Представляю физиономию Сен-Дени при встрече с малышами.
— Я сам напишу мадам Скай, — пообещал Адали и, встав с первыми лучами солнца, принялся медленно выводить на пергаменте крошечные буквы. Совершенно не обязательно уведомлять почтенную леди обо всем, что произошло со времени приезда Жасмин в Англию. Адали уже сделал это, поскольку, честно исполняя свой долг, регулярно сообщал мадам Скай обо всех событиях в жизни подопечной. Она знала об очередной глупости короля, недовольстве Жасмин, поездке Гленкирка в Шотландию. Теперь, используя шифр, изобретенный когда-то им самим, евнух объяснил, что дети должны помочь матери отвадить нежеланного поклонника. И поэтому надо отправить их в Лондон сразу же по получении этого послания.
Сунув туго свернутый пергамент в серебряный футляр, Адали привязал его к лапке почтового голубя и подбросил птицу в небо. Вскоре маленький комочек исчез из виду.

 

Следующие три дня Пирс Сен-Дени исправно приезжал в Гринвуд с букетом цветов, перевязанным лентами, и неизменно получал отказ. Адали терпеливо твердил, что хозяйка не на шутку разболелась, чтобы принимать визитеров. Нет, за лекарем не посылали. Госпожа не верит в лекарей. Вероятно, завтра ей станет лучше, и она сможет поговорить с маркизом.
На четвертый день, когда Сен-Дени стал выходить из себя, Адали приветствовал его широкой улыбкой и заявил, что госпожа будет рада видеть маркиза. Знаком велев гостю следовать за ним, евнух повел его наверх, в покои Жасмин.
Пирс Сен-Дени украдкой осматривался — хотя он успел мельком увидеть некоторые комнаты внизу, его никогда не приглашали на второй и третий этажи. Обычно же все помещения, кроме библиотеки, были закрыты. Гринвуд оказался отнюдь не большим домом и замыкал ряд строений, принадлежавших богатым и сильным мира сего. Мебель была красивой и модной, но весьма заурядной. Пирс даже назвал бы обстановку простой, если бы не ковры, гобелены и серебро лучшего качества и, очевидно, очень дорогие.
Они поднялись на третий этаж, и Адали провел гостя через гостиную в спальню Жасмин.
— Милорд! — воскликнула леди Линдли, протягивая ему руки. Темные волосы разметались по плечам. На ней был скромный халат с высоким воротом. К облегчению Пирса, она казалась вполне здоровой.
— Надеюсь, вы поправились? — осведомился он, целуя тонкие пальчики и без приглашения садясь на край кровати.
— Еще слаба, но лихорадки нет и жар спал, — заверила Жасмин, отнимая руки. — Мне стало гораздо легче, как только я получила прекрасные новости от бабушки! Мои дети приезжают в Лондон!
— Ваши дети?
Маркизу Хартсфилду, похоже, новость пришлась не по душе.
— Я думал, ваши дети постоянно живут в деревне.
— О нет, милорд! Мои ребятишки всегда жили со мной! Я не из тех матерей, которые отсылают своих отпрысков в деревню и бросают на слуг! Упаси Боже! Малыши гостили у бабушки, которая привезла их из Франции, чтобы мы с Джем-ми могли побыть вместе, но теперь, когда Джемми уехал, я хочу снова обнять их. Кроме того, если вы собираетесь стать моим мужем, вам следует познакомиться с детьми, не так ли? И, конечно, король будет счастлив повидаться с внуком.
Она одарила его ослепительной улыбкой.
Пирс Сен-Дени был вне себя от злости. Он избавился от Джеймса Лесли, чтобы остаться с Жасмин, но прошла уже неделя, а он ничего не добился. Проклятые отродья отнимут все ее время, и что прикажете делать ему? Не может же он снова жаловаться королю? Тот обожает внука, как, впрочем, и трех остальных зверенышей! Да и на что тут сетовать? Такая добродетельная мать достойна всяческих похвал!
Постаравшись скрыть злобу, он улыбнулся.
— Вы совершенно правы. Надеюсь, двое старших достаточно взрослые, чтобы отдать их на воспитание? Поскольку мы будем постоянно находиться при дворе. Жасмин, нужно подумать и об их будущем!
— Я не собираюсь расставаться с детьми, милорд, — отрезала Жасмин. — Омерзительный обычай доверять собственных отпрысков чужим людям! Мои дети богаты, титулованны, безупречного происхождения, и любая семья будет счастлива породниться с ними!
— А теперь, — вмешался Адали, — мы, к сожалению, должны распрощаться с вами, милорд. Волнение вредно госпоже, как вы понимаете. Прошу вас пожаловать завтра.
Сен-Дени поднялся и поклонился Жасмин.
— Королева шлет вам привет, — сказал он. — Я вернусь утром, мадам. В конце недели их величества устраивают маскарад, и я буду сопровождать вас, если к тому времени вы встанете с постели.
— Посмотрим, — пробормотала Жасмин, опускаясь на подушки.
— До свидания, любовь моя, — воскликнул маркиз.
— Прощайте, милорд, — вежливо ответила женщина. Его любовь? Жасмин снова послышался голос Селима, и она вздрогнула.
Назад: Глава 8
Дальше: Глава 10