Королевский Молверн

Двенадцатая ночь, 1615 год

Адам де Мариско покинул этот мир. Всего минуту назад он сидел за главным столом в большом зале своего дома, окруженный многочисленными родственниками, которые собрались, чтобы отпраздновать Рождество. Здесь были все — трое приемных сыновей, две приемные дочери со своими семьями, внуками и правнуками, и в огромном помещении звенел веселый смех. Но и шутки и гомон перекрывал громовой хохот восьмидесятичетырехлетнего Адама де Мариско. Особенно порадовала почтенного старца весьма нескромная шутка его невестки, Валентины Бурк.

Вытирая катившиеся по щекам слезы, он взял руку жены и, нежно поцеловав, улыбнулся домочадцам:

— Да пребудет с вами Господь, дорогие мои.

И как только он произнес эти слова, его огромная, седовласая, похожая на львиную голова бессильно упала на грудь. В зале воцарилась мертвая тишина.

Скай знала! Знала уже в ту минуту, когда еще теплые губы касались ее ладони, видела, как свет жизни быстро исчезает, уходит из голубых глаз, и в ее голове настойчиво звенела единственная мысль:

— О, Адам, моя последняя, драгоценная любовь, как мог ты так безжалостно меня оставить?

Но какую прекрасную кончину послал ему Бог! Он не болел, не страдал и успел их благословить! Милосердный Создатель взял его к себе именно в тот миг, когда Адам находился рядом с самыми любимыми людьми…

— Мама… — дрожащим голосом пролепетала ее дочь, Дейдра Блекторн.

Скай подняла полные слез глаза. Сумеет ли она успокоить родных? Однако выхода нет — кто еще сможет вынести это бремя? Так или иначе ей не дадут ни времени, ни возможности скорбеть по ушедшему мужу, пока она не утешит близких и не заверит, что все останется по-прежнему, несмотря на ужас потери. Да, Скай дорога ее семья, но неужели она вечно будет для детей якорем спасения и оплотом надежности?

На какое-то мгновение она испытала чувство, близкое к ненависти, но, взяв себя в руки, спокойно заверила:

— Все будет хорошо, Дейдра.

Дети тотчас бросились к ней с любовью и состраданием. Но в сердце Скай О'Малли навеки поселилась пустота, которую никто и ничто не в силах заполнить. Адам де Мариско оставил земную юдоль, и теперь она в одиночку должна пройти отпущенный ей срок.