Глава 23
Чаша любви

Дейдре сидела у окна и смотрела во двор, где собирались гости: мужчины из клана Ангуса, одетые в синие шотландские юбки, женщины в ослепительных нарядах.

Сегодня Гилеад женится. Дейдре сглотнула слезы. Сегодня и ее свадьба, будь она проклята.

Этой ночью она опять попыталась сбежать, но на пороге ее двери стоял мрачный стражник. Она решила спуститься по стене, связав простыни, но, когда высунулась в окно, увидела, что во дворе стоит Адэр и смотрит на нее. В полном отчаянии Дейдре легла на кровать и впала в оцепенение, преследуемая кошмарными снами, в которых Нилл демонстрировал ей всю свою жестокость.

Ее нервы были так напряжены, что Дейдре чуть не вскрикнула, когда дверь в ее комнату отворилась. Она чувствовала себя так, словно приближался час ее казни.

Ангус нахмурился, увидев, что ее свадебное платье валяется на кровати, а вуаль – на полу.

– Разве Уна не помогла тебе одеться?

– Помогла. – Дейдре вызывающе вздернула подбородок. – Но я сняла его, как только она ушла.

Дейдре специально надела самое скромное поношенное домашнее платьице, которое видало и лучшие времена.

Ангус взял шелковое платье с ирландскими кружевами и протянул его Дейдре:

– Надевай. Сейчас же.

– Нет.

– Ты будешь делать то, что я говорю.

– Нет. – Она была слишком зла, чтобы обращать внимание на его плохо скрытый гнев. – Можете избить меня. До полусмерти. Так даже лучше. Тогда я не…

– Тихо! – взревел он. – Я никогда в жизни не бил женщин, и ты не станешь первой. Но… я раздевал их и одевал. – Ангус подошел поближе. – Выбирай сама, детка.

– Вы не посмеете.

– Да неужели? – Ангус поднял брови.

И Дейдре поняла, что он посмеет. Если он разденет ее, то увидит кинжал. Дейдре вырвала из его рук свадебное платье, дернув с такой силой, что тонкая ткань затрещала, и скрылась за ширмой. Ей хотелось разорвать платье в клочья. Пускай Ангус увидит, на что она способна!

– Если я не услышу шороха платья, я загляну за ширму.

Дейдре быстро сняла свое домашнее платьице и стала натягивать узкий свадебный наряд. Но вот беда: корсет застегивался сзади.

– Поторопись, я не хочу, чтобы все ждали тебя.

Дейдре вышла из своего укрытия, придерживая платье.

– Мне нужна Уна.

– Чепуха. – Ангус подскочил к ней и принялся ловко застегивать платье.

Его пальцы были на удивление нежными, и Дейдре прикусила губу, чтобы не заплакать. Неужели и его сын вот так же ловко и нежно будет раздевать сегодня ночью Даллис?

– Вот так, – примирительно произнес Ангус и оглядел ее прическу. – Тут я мало чем могу помочь. – Он слегка пригладил ее волосы. – Жаль, что здесь нет Мори. – Его голос стал мягче. – Она бы объяснила тебе, как важны такие браки.

– Вы отдаете меня в пасть волку и знаете это!

Ангус молча протянул ей вуаль.

– Нет, это я не надену. Незачем превращать эту процедуру в фарс.

В глазах Ангуса что-то блеснуло. Он бросил вуаль на кровать.

– Твое дело. Идем.

Он взял Дейдре под локоток, но она понимала: стоит ей сделать одно неверное движение, и Ангус вцепится ей в руку железной хваткой. Всю дорогу до церкви они молчали. И только когда они вылезли из кареты и вошли на церковный двор, Дейдре всхлипнула: ее ночные кошмары становились явью. Если бы Ангус не поддерживал ее, она упала бы – все ее тело тряслось, ноги ослабели.

В каменной церкви было полным-полно народу. Возле алтаря стоял Гилеад, бледный и притихший. Пламя сотен свечей играло на его прекрасном, как у римского бога, лице. Рядом с ним стояла такая же бледная Даллис. Она нервно сжимала руки. Дейдре не сразу заметила Нилла, который злобно ухмылялся в углу, с другой стороны алтаря.

Маленький священник, которого так уважала Элен, откашлялся и кивнул Гилеаду и Даллис, чтобы они подошли поближе.

– Мы собрались сегодня здесь…

Дальше Дейдре не стала слушать. Сейчас Гилеад пообещает любить и почитать Даллис, пока смерть не разлучит их. Вместо этого Дейдре испепеляла ненавидящим взглядом Нилла, даже позабыв, что она в церкви. Если он опять попытается взять ее силой, то до утра точно не доживет. Великая богиня поймет и простит ее.

– Ты, Гилеад, хочешь ли взять в жены Даллис…

Увлеченная планами мщения, Дейдре не сразу поняла, что Гилеад ничего не ответил священнику.

– Я не могу, Даллис, – тихо произнес он. – Пожалуйста, прости меня. Мне нужно было сказать об этом раньше.

Не обращая внимания на разъяренный взгляд отца, он обратился к Комгаллу:

– Войны не будет. Вы можете отомстить мне. Можете высечь меня. Я готов отдать мои земли…

– Нет, – перебила его Даллис. – Гилеад ни в чем не виноват. Мы не любим друг друга. – Она опустила голову и шепотом добавила: – И я тоже люблю другого.

Гилеад, остолбенев от удивления, взял ее за подбородок.

– Кого же ты любишь?

Покраснев, как маков цвет, Даллис указала на Друстана. Тот спрыгнул со скамейки и, чуть не столкнув смущенного священника, поспешил к ней.

– Я полюбил тебя с первого взгляда! Ты мое солнце, луна, звезда небесная…

– Ну вот что, – хмуро начал Комгалл, но осекся, увидев сияющее лицо дочери. – Ты хочешь этого, милая?

Даллис кивнула, утирая слезы. Комгалл повернулся к Ангусу и пожал плечами.

– Похоже, нам лучше не вмешиваться.

Даллис, повеселев, вложила свою ручку в руку Друстана и твердо произнесла положенные слова.

Настала очередь Дейдре. Нилл схватил ее за руку и потащил к алтарю.

– Не спеши, – сказал Гилеад.

– Прочь с дороги.

– Нет. – Гилеад снял с руки перчатку и швырнул ее на пол. – Теперь я свободен и могу вызвать тебя на поединок. Мы будем сражаться за Дейдре.

Нилл, злобно прищурившись, потянулся к мечу.

– Жалкий ублюдок, я убью тебя прямо здесь.

Священник, побледнев, ухватился за алтарь.

– Это дом Божий!

– На улицу! – сказал Гилеад.

Нилл, отпихнув Дейдре, вышел на залитый солнцем церковный двор. Гилеад последовал за ним. Окруженные толпой, они обнажили свои мечи, Поединок начался. Сначала они медленно кружили, настороженно глядя друг на друга. Нилл неожиданно сделал выпад, но Гилеад увернулся, и тот упал на одного из зрителей, который с силой отпихнул его назад. Некоторые дамы захихикали.

Гилеад ждал его, заняв боевую позицию. Разъяренный Нилл нанес еще один удар, метя в низ живота. Гилеад ловко парировал его удар и сделал смелый выпад, заставив Нилла попятиться. Толпа расступилась. Нилл взмахнул рукой, и мечи зазвенели. Гилеад, отразив его удары, метнулся влево и слегка ранил противника. Зрители оживились.

Взревев, как бык, Нилл снова бросился в атаку. Гилеад легко уклонялся от его ударов, двигаясь гораздо быстрее и проворнее. Тучный Нилл тяжело дышал, его движения стали медленнее.

– Сдаешься? – спросил Гилеад, отразив очередной неудачный выпад.

– Никогда! Ты сгниешь в аду, прежде чем я отдам тебе эту сучку.

Среди зрителей раздались возгласы возмущения. Кое-кто из людей Нилла отошел подальше.

– Тогда сражайся, – мрачно сказал Гилеад и двинулся на Нилла, но зацепился сапогом за булыжник и на долю секунды потерял равновесие.

Именно это и нужно было Ниллу. Он рванулся вперед и вонзил свой меч в пах Гилеада. Тот упал на колено. Нилл опрокинул его на землю и повернул клинок. Гилеад застонал и замер, потеряв сознание. Нилл с торжествующим смехом поднял свой меч.

– Теперь она моя!

Он не видел, как в руке Дейдре блеснул нож и, просвистев в воздухе, вонзился прямо ему в сердце.

– Ты устала, девочка, – тихо сказал Ангус. – Я сменю Дейдре упрямо покачала головой, хотя она уже с трудом держалась на стуле возле кровати Гилеада.

Он потерял много крови и последние два дня лежал в лазарете в состоянии, близком к коме. Лекарь сказал, что только время покажет, сможет ли он встать на ноги. Меч перерезал мускулы и чуть не задел артерию.

– Я хочу, чтобы он увидел меня первой, когда очнется.

– Если он увидит, что ты сама едва жива, ему не станет лучше, – возразил Ангус, поднимая ее со стула.

– Нет… не надо, – застонал Гилеад. Дейдре нагнулась к нему и погладила по щеке.

– Ты очнулся!

– Да. – Он снова застонал. – Моя нога горит, как в огне.

– Ты получил тяжелую рану, – сказал Ангус. – Она может загноиться, если не принять меры.

– Я сказала лекарю, что нужно приложить травы, чтобы удалить инфекцию, но он не позволил мне сделать это самой.

Дейдре откинула волосы со лба Гилеада. Она не хотела говорить о том, что лекарь опасается, останется ли при нем его мужская сила. Гилеад устало улыбнулся.

– Там что-то не так, я чувствую. – Он попытался пошевелить ногой и сморщился от боли.

– Лежи спокойно, – велела Дейдре.

– Я проиграл. Ты… ты вышла замуж; за Нилла?

– Нет, – ответил Ангус. – Этот негодяй сражался нечестно. Ты был прав. Ему нельзя было доверять.

Гилеад вздохнул с облегчением, но тут же нахмурился.

– Значит, будет война?

– Если только он восстанет из ада, – усмехнулся Ангус.

– Он мертв? Не думал я, что ранил его так сильно.

– Ты – нет. – Ангус еле сдерживал улыбку. – Твоя красотка всадила нож прямо ему в сердце.

Гилеад уставился на Дейдре.

– Я думала, он убил тебя, – сказала она, взяв его за руку. – Я… я не помню, как это было. Я только видела, как летит кинжал.

– Так бывает в пылу сражения, – кивнул Ангус. – Ярость делает людей бесстрашными и удесятеряет их силу. – Он посмотрел на Дейдре с уважением, а может быть, и восхищением. – Формория была права, когда говорила, что мы можем сделать из тебя настоящего воина.

– Нет, спасибо. – Дейдре содрогнулась. – Я не хочу больше никого убивать, хотя, – она вызывающе вздернула подбородок, – я нисколько не жалею, что Нилл умер.

– Да, о нем мало кто пожалеет. Его люди уже присягнули мне на верность. Священник повез его тело в Лугаид, он объяснит, что произошло.

На лице Гилеада отразились сомнения.

– Что? – спросила Дейдре.

– Не знаю, имею ли я право просить… я не уверен, что смогу… – Он жестом заставил Дейдре умолкнуть. – Я ведь слышал, что сказал лекарь…

– Ш-ш-ш… – успокоила его Дейдре. – Что ты хотел просить у меня?

– Ты выйдешь за меня замуж?

Из глаз Дейдре хлынули слезы.

– Да, тысячу раз да, даже если ты никогда не встанешь с постели. Я люблю тебя.

Он нежно прикоснулся к ней, губы Дейдре приоткрылись, и они слились в долгом поцелуе. Ангус хмыкнул и тихо затворил за собой дверь.

– Я думаю, вы должны знать, кто я.

Ангус отошел от окна солара и пристально посмотрел на Дейдре. Его лицо оставалось бесстрастным, и она не могла понять, о чем он думает.

– Сядь. – В его голосе звучала настороженность.

– Я не сакса, – начала Дейдре и, заметив радость в глазах Ангуса, набрала в грудь побольше воздуха: возможно, ее признание ему не понравится. – Я кузина короля Хильдеберта.

– И зачем же король Галлии послал свою… кузину сюда? Без денег и эскорта? – Ангус удивленно поднял брови.

Дейдре рассказала ему свою историю от начала до конца. Ангус встал и начал расхаживать по комнате.

– Лучше бы ты была саксой, детка. Если твой двоюродный брат считает, что ты можешь найти камень с помощью ясновидения, он потребует, чтобы ты вернулась.

Сердце у Дейдре стучало так, словно готово было вырваться из груди.

– И вы пошлете меня обратно, так ведь? Потому что не хотите воевать с франками.

Ангус сел и закрыл лицо руками. Он молчал так долго, что Дейдре захотелось кричать. Наконец Ангус встал, на его лице была написана решимость.

– Нет, я не отдам тебя. – Он ухмыльнулся, заметив ее удивление. – Я не допущу, чтобы Гилеад повторил мою ошибку, ведь я велел уехать женщине, которую люблю. Я пошлю Хильдеберту письмо и объясню ситуацию. Ты не нашла камень, значит, его здесь нет. Возможно, он дает тебе свободу.

– А если нет? – Дейдре боялась задавать этот вопрос, но гораздо хуже будет, если ее надежды рухнут, когда гонец вернется из Галлии.

– Если Хильдеберт хочет войны, он ее получит. – Ангус гордо поднял голову и расправил плечи. – Сейчас меня не волнуют клановые связи. Я видел, как смотрит на тебя Гилеад. Это то же самое, что у нас с Мори. Я не отниму у него счастья.

В этот момент Дейдре поняла, что Ангус уступил. Потому что очень сильно любит своего сына. И вообще он вполне симпатичный человек. Она готова была обнять его.

В один из теплых осенних деньков Гилеад грелся на солнышке возле садика, положив ногу на скамейку. Дейдре сидела рядом и читала письмо, которое привез гонец Габрана.

– Они наконец нашли Брину.

– Где?

– В горах. Когда-то она спасла жизнь одного из тамошних лэрдов, и тот приютил ее. Только когда Габран пригрозил ему, что Макэрка придет туда со своим войском, чтобы отомстить за смерть дочери, он выдал ее. Теперь она у Макэрки, ждет правосудия. – Дейдре помолчала немного. – Брина сказала, что ее подстрекал Нилл.

– Хорошо, что негодяй мертв. – Лицо Гилеада окаменело.

– Бедная твоя мама, – тихо сказала Дейдре.

– Габран объяснил, почему она это сделала? – спросил Гилеад, обняв Дейдре.

– Брина, оказывается, сестра-близнец няни Формории, фанатички. Они обе были язычницы и поклонялись Великой матери. Сестры знали, как Формория любит Ангуса, и решили избавиться от Элен. – Дейдре со слезами на глазах повернулась к Гилеаду, письмо выскользнуло из ее рук и упало на землю. – Какое оскорбление они нанесли богине, которая стремится к миру, а не насилию.

Гилеад стер слезы с ее лица и улыбнулся.

– Как и тот священный Грааль, о котором ты говорила? Чаша, которая принесет мир, если воины Туриуса найдут ее?

– Но ведь они уже прекратили поиски, не так ли?

– Да, Туриус опять призвал их в армию, чтобы усмирить Максимилиана. – Он поцеловал ее в шею. – Но давай поговорим о более приятных вещах. Я чувствую себя хорошо, и через две недели наступит Самайн. Начало нового года и нашей новой жизни в качестве мужа и жены.

Совсем скоро она будет его женой. Его. Дейдре светилась от счастья.

За два дня до Самайна неожиданно приехала Формория – в черном вдовьем одеянии.

– Максимилиан убил его, – сказала она удивленному Гилеаду и странно притихшему Ангусу.

Дейдре налила им вина. Рука королевы слегка дрожала, и она была бледнее, чем обычно, но ее зеленые глаза по-прежнему сияли, когда она смотрела на Ангуса. Она совсем не походила на ту подавленную, покорную женщину, какой была три месяца назад.

– Но как? Почему? – хором воскликнули Ангус и Гилеад.

– У них было сражение возле одной маленькой речки. Речь шла о переговорах, но что-то пошло не так. – Формория вздохнула. – Я узнала об этом только две недели назад, гонец прискакал через неделю после случившегося. – Она взглянула на Дейдре. – А ты все-таки не вышла замуж за Нилла?

– Нет, – сказал Ангус и поведал ей о смерти Нилла.

– Я говорила тебе, что владеть кинжалом – полезная штука, – удовлетворенно кивнула Формория и скосила глаза на Ангуса. – Это помогает мужчинам вести себя как положено.

– Ага, – рассмеялся Ангус. – И как же я должен вести себя?

Выражение ее лица было достаточно красноречивым. Туриус погиб, Элен тоже ушла из жизни. Теперь ничто не могло остановить любовников. «Интересно, – подумала Дейдре, – как скоро они окажутся в постели?» И улыбнулась. Ангус и Формория выполнили свой долг. Возможно, теперь Великая богиня будет милостива к ним.

А завтра ее свадьба, и вечером их ждет брачная постель. Дейдре слегка вздрогнула, предвкушая наслаждение. Она может подождать. Но совсем чуть-чуть.

Накануне Самайна Гилеад и Дейдре тихо и скромно отпраздновали свадьбу. Выполняя волю Элен, их обвенчал священник в сельской церкви. После ее смерти прошло слишком мало времени, и молодожены решили подождать с торжеством и устроить большой праздник на Белтейн. Гилеад сказал также, что он надеется отметить и ее беременность. А для Дейдре самым важным делом было отправиться к каменному кругу и произнести священную клятву, которая свяжет ее с Гилеадом навеки.

Наступили сумерки. Гилеад открыл дверь в супружескую спальню и помог Дейдре снять платье, то самое, которое она отказывалась надеть на свадьбу с Ниллом. От его прикосновений крохотные огоньки пламени пробежали по ее коже. Его пальцы жадно гладили ее плечи, груди и спину.

– Мы ждали почти три месяца, – прошептал Гилеад, укладывая Дейдре на кровать. – Больше я терпеть не могу.

– Я хочу тебя. Сейчас. – Дейдре прижалась обнаженной грудью к его груди.

Гилеад мгновенно откликнулся на ее приглашение. Прижав ее тяжестью своего тела, он завладел ее ртом и одновременно вонзил в нее свое мужское естество, словно меч, по самую рукоятку. Дейдре выгнула спину навстречу его сильным, тяжким ударам, и уже через несколько секунд волна наслаждения сотрясла их тела.

Они лежали, задыхаясь, не в силах оторваться друг от друга.

– А теперь мы повторим это, но медленно, – сказал Гилеад и нежно провел языком по влажной коже Дейдре.

Она вздрагивала от удовольствия, когда его язык стал обводить круги вокруг ее грудей, а пальцы – массировать набухшие затвердевшие соски. Потом он спустился пониже и стал целовать ее живот, и снова принялся сосать груди… Дейдре тихо стонала. Эти неторопливые изысканные ласки возбуждали ее, доводя до исступления. Она и не подозревала, что может испытывать такие острые ощущения.

Но когда Гилеад добрался до самых сокровенных точек, Дейдре поняла, что и это не предел: ее тело растворялось, уничтожалось в остром, как боль, экстазе.

Он вошел в нее – медленно, дюйм за дюймом, заполняя собой ее лоно. Его движения были легкими и неспешными, но от каждого по всему телу разливались горячие волны. А потом тепло превратилось в огнедышащий вулкан, который испепелил ее в последнем спазме.

Гилеад прижал ее к себе, поигрывая с локонами:

– Я мечтал об этой ночи с той самой минуты, как очнулся в лазарете.

– М-м-м… – сонно пробормотала Дейдре. – Раньше, первые два раза это было прекрасно. А теперь… теперь невероятно. Я и подумать не смела, что может быть еще лучше…

– Только не засыпай, мы еще не закончили. – Гилеад перекатился на спину и усадил ее сверху. – Теперь ты поскачешь на мне. Делай то, что тебе нравится.

Сначала робко Дейдре погладила его плечи и грудь, слегка нажав на соски. Гилеад застонал.

– Тебе это тоже нравится?

– Да, пламя идет сверху донизу. – Он слегка пошевелил бедрами. – Разве ты не чувствуешь?

К удивлению Дейдре, его орудие было снова готово к бою.

– О, Ди, что ты делаешь со мной?

Гилеад усадил ее на свою твердую, как гранит, плоть, и мускулы ее лона непроизвольно сжались. Дейдре вдруг почувствовала, что может контролировать его движения. Она начала экспериментировать, наклоняясь то вперед, то назад, приподнимаясь и опускаясь на нем, покачивая бедрами, вбирая его в себя все глубже и глубже… Наконец бешеный вихрь подхватил их обоих и увлек куда-то в бесконечность…

– Нам надо ехать к каменному кругу, но я вряд ли смогу пошевелиться, – сказала Дейдре спустя несколько минут, уютно устроившись в объятиях Гилеада.

Он погладил ее грудь и нежно поцеловал в макушку.

– Неужели ты так устала?

Она шутливо шлепнула его по груди.

– Если бы я знала, что ты накопил столько силы, я бы заставила тебя попрактиковаться раньше.

– Вот почему я решил выждать. – Гилеад рассмеялся. – Я хочу завладеть твоим телом, твоим сердцем и твоей душой, как говорится в клятве. И если мы хотим добраться к камням до рассвета, когда начнется Самайн, то нам лучше поспешить.

Он встал и направился к шкафу во всей своей великолепной цветущей наготе. Дейдре с улыбкой любовалась им. Она не устанет смотреть на него и через пятьдесят лет. Гилеад вытащил из ящика плед и внезапно замер, словно вспомнил что-то важное.

– Черт возьми! Совсем позабыл.

Он вытащил из ящика зеленоватую вазу, отделанную бронзой, которая посверкивала в отсветах углей в жаровне. Когда Гилеад приблизился, Дейдре увидела, что ваза сделана из мрамора.

– Это тебе. Я нашел ее среди сокровищ моего деда. Ничего подобного там больше не было.

Дейдре дотронулась до вазы: как ни странно, камень был теплым, и от него исходили слабые вибрации, от которых покалывало кончики пальцев. Дейдре ощупала бронзовый край и отдернула руку: он был горячий, словно вазу только что вытащили из пламени. Сморщившись от боли, она поднесла вазу поближе к свету. Руны шли в два ряда, разделенные тонкой линией. Два круга в квадрате и квадрат, разделенный на треугольники, – этот узор повторялся снова и снова, по всему ободку. Ни начала, ни конца.

Бронзовые ручки были украшены виноградными ветвями и розами, в точности как на скатерти в Эйре. Виноградная лоза символизировала родословную Христа, а розы – линию Магдалины, связь старой и новой религии. У Дейдре задрожали руки, она вгляделась в узор повнимательнее. Крошечные розовые бутончики и большие распустившиеся цветы… Невинность и детство рядом с мудростью и зрелостью.

Знание. Мудрость. У Дейдре закружилась голова, перед глазами поплыла дымка. Эти руны… каждая из них – символ священной геометрии, жизненной силы, разделенной линией… «Что внизу, то и наверху». Здесь заключены все знания – для тех, кто обладает способностью видеть.

Перед глазами Дейдре проплыл призрак рыжеволосой женщины с чашей в руках. Обе чаши слились в одну, и она начала светиться, изливая тепло. Дейдре прислонилась к спинке кровати.

– С тобой все в порядке? – встревоженно спросил Гилеад.

– Более чем, – ответила Дейдре. – Мы нашли.

– Что нашли? – удивился он.

– Чашу. Это и есть гар-аль… каменная чаша. Или, точнее, – в ее глазах вспыхнул благоговейный ужас, – философский камень.

Они подъехали к каменному кругу перед рассветом. Ночь была прохладная, и от травы поднимался легкий туман.

– Я отправлюсь в Лангедок на первом же корабле, – сказала Дейдре, когда Гилеад помог ей спешиться и вытащил чашу из седельной сумки. – Это нужно вернуть.

– Знаю. И ты говорила, что тебе лучше ехать одной, тогда люди Хильдеберта тебя не выследят. Но мне это не по душе. Твой кузен не лучшим образом ответил на письмо моего отца. Если тебя поймают, то будут держать заложницей. Разреши нам по крайней мере переплыть с тобой через пролив.

– Мы уже обсуждали это, – терпеливо сказала Дейдре. – Если люди Хильдеберта увидят шотландскую военную галеру, они подумают, что ты хочешь забрать мои земли, которые я уступила Хильдеберту. И начнется война. Нет, лучше я поплыву на грузовом судне. Ш-ш-ш… – Она заставила Гилеада, который пытался протестовать, умолкнуть. – Давай не будем омрачать наше счастье этим спором. Мы приехали сюда, чтобы дать священную клятву.

Гилеад обнял ее. Дейдре направилась к камням, держа чашу в вытянутой руке. Восходящее солнце омыло их своими яркими красно-оранжевыми лучами. Дейдре улыбнулась и вступила в круг.

– Наконец-то вы пришли.

Они изумленно огляделись по сторонам. Вокруг никого не было. От земли стал медленно подниматься туман, окутывая камни изящными спиралями. И вот уже они оказались в густом белом облаке. Вновь зазвучала неземная прекрасная музыка, она была слаще звуков арфы Друстана.

Рыжеволосая женщина возникла из ниоткуда, ее белое одеяние плыло, слегка колыхаясь, по воздуху.

– Я возьму чашу. – Призрак протянул руки.

– Я думала, что ее надо вернуть в Лангедок, чтобы женщины когда-нибудь вновь обрели силу Великой богини, – сказала Дейдре, протягивая ей чашу.

– Время еще не пришло, – ответила женщина, и музыка вдруг смолкла, воцарилась мертвая тишина. – Великая тьма грядет. В плохих руках сила и мудрость, заключенные в этой чаше, принесут большое зло. Лучше, чтобы она была скрыта – до тех пор, пока человечество не воскреснет для Света. – Она улыбнулась, и небесная музыка заиграла вновь. – Тогда женщин опять будут почитать, и воссияет мудрость Великой богини. Но по-моему, – чуть насмешливо продолжал призрак уже расплываясь в тумане, – вы пришли сюда с другой целью. Не буду мешать вам.

Туман исчез так же быстро, как и появился. Через мгновение Гилеада и Дейдре уже заливали лучи солнца, а над их головами вновь сияло голубое небо.

– Клятва состоит из двух частей, – сказал Гилеад, прижимая к себе жену. – В первый раз, когда мы любили друг друга, соединились наши тела. Второй раз – наши сердца, на третий – наш разум открылся. А теперь, – он вытащил свой кинжал и чистую льняную ткань, – мы соединим наши души.

Он осторожно надрезал свое запястье и запястье Дейдре, приложил ранки друг к другу и обвязал тряпкой.

– Как эта ткань соединяет нас, так пусть наша кровь, смешавшись, соединит наши души. Кровь к крови, душа – к душе, ты моя и я твой навеки.

Он поцеловал Дейдре, и время застыло, растянувшись в бесконечность.