Глава 14

Гостиничный двор «Поросенка и котла» являл собой вихрь кипучей деятельности.

Спустившись с подножки, она осознала, что суматоха эта большей частью была вызвана их прибытием. Внутренний дворик, казалось, кишел людьми, облаченными в фамильные цвета Эвана – черное с темно-зеленым, – которые водили туда-сюда лошадей и таскали дорожные сундуки.

Аннабел обратилась к своему будущему мужу:

– Так с нами ехали верховые?

– Шесть – спереди и шесть – сзади, – оглядевшись, ответил он. – О, а вот и Мак.

К ним подошел худощавый мужчина в очках с бумагами в руках.

– И грумы? – осведомилась Аннабел.

– Как и полагается, – сказал Эван, – по четверо на запятках каждого экипажа.

Тем утром Аннабел пребывала в таком оцепенении, что едва ли обратила внимание на цвет их кареты и тем более не заметила, что они путешествовали не одни. Теперь она медленно осмотрелась вокруг. Они приехали в сверкающей карете, выкрашенной в темно-зеленый цвет и отделанной черным. Помимо нее, во дворе в сторонке стояли еще два экипажа, все того же цвета – правда, несколько менее изысканного вида.

В душе ее зашевелилось весьма странное чувство. Либо ее будущий муж был транжирой, либо… либо… Она обернулась к нему, но появившийся мужчина в очках беседовал с Эваном.

– Аннабел, позволь представить тебе мистера Маклейна, моего управляющего, – молвил Эван. – Мы с Маком вместе вот уже двенадцать лет, и я не знаю, что бы я без него делал. Мак едет впереди нас и будет встречать нас на каждой остановке. Можешь тоже звать его Маком, если он не возражает.

Аннабел протянула ему руку. У мистера Маклейна были добрые карие глаза и усталое выражение лица. Он несколько неуверенно взял ее руку, после чего выпустил ее и поклонился. Поэтому она сделала реверанс.

– Леди Ардмор, – изрек управляющий, – добро пожаловать в «Поросенка и котел». В гостинице с нетерпением ожидают вашего приезда. – Он обернулся к Эвану: – Вам отведена лучшая комната, милорд, и по такому случаю жена владельца гостиницы готовит для вас особенный обед. Они весьма взволнованы, поэтому если вы сможете уделить минутку своего времени, дабы поприветствовать их, они будут весьма вам признательны.

– Конечно, сможем, – ответил Эван, просунув руку Аннабел себе под локоть. – Ну что ж, идем, жена моя. – Взгляд, который он послал ей, был полон лукавства.

– Каким образом ты заполучил лучшую комнату, учитывая то, что пару дней назад ты даже не собирался ехать в Шотландию? – поинтересовалась она. – Неужели владелец гостиницы выставил вон прежнего постояльца?

– Я не вдавался в подробности, – ответил Эван, обведя ее вокруг выбитого с места булыжника. – Всем этим ведает Мак.

Когда они подошли к дверям гостиницы, им навстречу размашистым шагом вышел ее владелец. То был высокий лысый мужчина с бодрой улыбкой, распространявший вокруг себя крепкий запах сидра.

– Мы польщены тем, что вы выбрали нашу гостиницу для своей первой брачной ночи, лорд Ардмор, миледи. Вы позволите сопроводить вас наверх в вашу комнату? Ваша личная столовая вот здесь, справа.

Двумя минутами позже Аннабел сидела в удобном кресле. Ее супруг беседовал с Маком. Явился его лакей, а следом за ним – Элси, ее горничная. Завязался разговор о горячей ванне. А минуту спустя в комнате не осталось никого, кроме ее будущего мужа, который приближался к ней с весьма целеустремленным выражением в глазах.

– Эван, – спросила она, – отчего ты путешествуешь в сопровождении стольких верховых?

– Из-за того происшествия с Роузи. Я ни за что не допущу, чтобы с тобой случилось нечто подобное. Стоит потратить весь годовой урожай, чтобы путешествовать в безопасности.

– О! – смущенно вымолвила Аннабел.

Он наклонился над ее креслом и сказал:

– Поцелуй?

Он был довольно трогателен, этот ее без пяти минут муж.

– Пожалуй, нет, – чопорно изрекла она. – Я хотела бы принять ванну. В своей комнате, с твоего позволения.

– Ну, Аннабел, ты же знаешь, что эта комната предназначена для нас двоих. – Глаза его лучились бесовским весельем.

– Тогда выйди за дверь!

Рассмеявшись, Ардмор неторопливо подошел к двери.

– Я пришлю наверх горничную с горячей водой и буду ждать тебя в столовой… жена.

Разумеется, он получил причитающиеся ему поцелуи. Один – за закрытой дверью столовой, как раз перед тем как дочь хозяина внесла второе блюдо. Другой – на лестничной площадке, когда они услышали вежливые голоса, доносившиеся снизу из вестибюля, и Эван решил, что им не следует спускаться вниз прямо сейчас. А третий – у дверей их комнаты.

Итого оставалось два поцелуя.

И они остались вдвоем.

Он спустился вниз, покуда Элси помогала Аннабел подготовиться ко сну. Переодевшись, она юркнула в кровать и замерла в ожидании. Приблизительно через полчаса в комнату неспешной походкой вошел Эван, и теперь от него исходил такой же резкий, яблочный запах сидра, как и от хозяина гостиницы.

– Этот малый делает отличный сидр, – сообщил ей он.

– Хорошо, что здесь нет Рейфа, – сказала она просто для того, чтобы поддержать разговор.

У него был такой вид, словно он не может вспомнить, кто такой Рейф.

– Ты намерена спать в этом лоскутке шелка? – спросил он тихим, низким голосом.

Аннабел опустила глаза и оглядела себя. На ней была французская ночная сорочка из бледно-розового шелка цвета нежнейших весенних роз. Ему ведь наверняка прежде доводилось видеть модные ночные сорочки? Она натянула простыню чуть повыше – почти до грудей. В конце концов, кровать была большой.

– Ну да, – ответила она. – Эту сорочку мне подарила на свадьбу Тесс.

– Я выйду через вон ту дверь в гардеробную, – твердо сказал Эван, – а ты, девочка моя, переоденься-ка во что-нибудь хлопчатобумажное и доходящее тебе до самых ушей. Иначе нам не дотянуть вместе до утра. Мне придется выпрыгнуть в окно и бежать к конюшням, а это вызовет больше толков, чем наша свадьба и все с нею связанное.

Ардмор затворил за собой дверь, и Аннабел просто ухмыльнулась, глядя в потолок. Через секунду он просунул голову в дверь и прорычал:

– Я тебя предупредил.

Поэтому она выскользнула из кровати и встала, уловив потрясение в его глазах, увидела, как они потемнели и в них появился звериный голод. Аннабел знала, что у нее красивая фигура – с мужской точки зрения. Она всегда считала ее своим личным приданым, каковое она имела предложить в обмен на мужчину, могущего обеспечить ей безбедное существование. Но теперь округлости ее грудей вызывали у нее совершенно иное ощущение, мерилом которому служило хриплое дыхание Звана и то, как он застыл в дверях, точно истукан. Шелк сорочки на мгновение запутался у нее между ног, и он закрыл глаза. Словно ему стало больно. Аннабел едва не рассмеялась от удовольствия.

Ардмор нащупал позади себя щеколду и вышел, не проронив ни слова. К счастью, в ее дорожном сундуке сверху лежала накрахмаленная и отглаженная хлопчатобумажная ночная сорочка. Она сняла с себя шелк и натянула на себя сорочку из хлопка. Та колоколом вздулась вокруг ее ног, словно паруса корабля, когда она бегом бросилась обратно в кровать.

Когда Эван вернулся в комнату, Аннабел выглядывала из-под одеял; сорочка ее была застегнута до самого подбородка. Он был мокрым; волосы его прилипли к голове. Но он по-прежнему был одет. Она выгнула бровь.

– Я ополоснулся водой из водовода на задворках, – объяснил он. – И есть кое-что, о чем я не подумал.

– Да?

– Я не сплю в ночной рубашке. Мне она никогда не нравилась.

– Но в чем же ты… – Глаза ее расширились.

– Нагишом, – ответил он. – Само собой разумеется, сейчас я не смогу этого сделать.

– Разумеется, нет! – выпалила она.

– Хотя ты уже видела мой торс, – напомнил ей он.

– Я не испытываю желания увидеть его снова.

Он вздохнул.

– В таком случае я буду спать в рубашке и кальсонах. Недолго думая он стянул с себя сапоги и отшвырнул их в сторону. После чего положил руку на панталоны, но тут Аннабел осознала, что щеки ее заливает яркая краска, поэтому она повернулась на бок и уставилась в стену.

Мгновение спустя она почувствовала, как огромное тело устраивается в кровати подле нее.

– Не понимаю, как меня угораздило попасть в такое дурацкое положение, – пробормотал Эван, и ей пришлось повернуться, чтобы взглянуть на него.

Он лежал на спине, подложив руки под голову, и разглядывал балки на потолке. Он закатал рукава и расстегнул ворот своей льняной рубашки. Аннабел чувствовала, как сердце колотится у нее в груди, как будто пытаясь сбежать.

– Мне следовало бы препроводить тебя к епископу с разрешением на венчание в руке и покончить с этим, – молвил он. – Ты не согласна?

– Нет. Мне нравится, когда за мной ухаживают, – ответила Аннабел. Она ощущала необъяснимое стеснение. Словно всю свою жизнь она жила только ради этого мига, чтобы оказаться в постели с мужчиной. И тем не менее это происходило при столь странных обстоятельствах!

– Я даже не смею взглянуть на тебя, – вымолвил он после минутной паузы.

Аннабел захотелось расхохотаться в голос.

– Что ж, тогда закрой глаза, – предложила она и снова отвернулась от него.

– Еще две таких недели, – простонал Ардмор. Она почувствовала, как он зашевелился, и рискнула украдкой взглянуть в его сторону. – Я кладу между нами подушку, – сообщил ей он. – Я не могу допустить, чтобы ты начала ворочаться во сне и в результате очутилась в моих объятиях. Моему терпению есть предел.

Он нашел подушку-валик размером в половину человеческого роста и положил ее между ними.

Аннабел снова устроилась поудобнее и постаралась думать о сне, но внезапно Эван навис над ней. Она подняла на него глаза.

– У меня осталось еще два поцелуя, – напомнил он. – Один я оставлю на завтра.

– Но ты говорил, в спальне – ни-ни, – вымолвила она, трепеща от волнения вперемешку со страхом.

– Тогда это будет просто поцелуй на ночь, – сказал он, нагнул голову и поцеловал ее нежно, слегка коснувшись губами. – Он не входит в число моих десяти поцелуев.

Она улыбнулась ему, и он отвернулся. А немного погодя, прислушиваясь к его размеренному дыханию, она погрузилась в сон.