Глава 13

Одежда Скай валялась по всей спальне. По пути из маленькой комнаты Уолкер перешагнул через ее платье, фату, корсет, сорочку, чулки и нижние юбки. И как это она ухитрилась так все раскидать?..

Скай лежала на кровати. Ее волосы разметались по подушке, рот был чуть приоткрыт.

Она дышала тяжело и неровно.

Уолкер посмотрел на нее и криво улыбнулся: не так представлял он себе брачную ночь. Его невеста, выпив лишнего, забылась беспробудным сном.

Уолкер подвинул Скай и лег рядом с ней. Почувствовав, что она голая, он улыбнулся. Округлые ягодицы Скай плотно прижались к его паху. Нежно поцеловав ее в плечо, он повернулся на спину и закрыл глаза.

Скай проснулась и широко раскрыла глаза, увидев его рядом.

— Я не собирался приставать к тебе, — сказал он.

— Ты проснулся?

— Только что.

— Прости, что разбудила.

Уолкер протер глаза, потянулся к ночнику и зажег его. Каминные часы показывали половину пятого. Это удивило его. Ему казалось, будто он только что лег.

— Что ты делаешь в моей постели? — спросила она. — По-моему, ты собирался спать в другом месте?

Он пожал плечами.

— Мне захотелось лечь с тобой. — Уолкер лег на бок, отвернувшись от нее.

— Ты не спишь? — вскоре прошептала она.

— Если ты собираешься ссориться, то сплю.

— Я вела себя некрасиво, правда?

Уолкер промолчал, желая послушать, что она скажет дальше.

— На свадьбе Мичел и Этана были все, — тихо проговорила она. — Хотя все случилось так внезапно, приехали все. Когда замуж выходила Рини, Мичел жила уже в Колорадо. На свадьбе Мэгги были только Мэри Фрэнсис и я. А у нас — одна Мэри Фрэнсис.

Голос Скай был очень печальным. Уолкер подумал, что у нее ностальгия по их старому укладу жизни. Все сестры прислали телеграммы, но это, конечно, не заменяло их присутствия.

— Может, все это глупо, — продолжала Скай, — но когда я вчера посмотрела на праздничный стол, мне показалось, что за ним почти никого нет. «Дело не только в том, что не приехали Мэри», — подумала она. Со стороны Уолкера тоже никого не было. — А почему ты никого не пригласил? — спросила она.

— Мойра предлагала мне кого-нибудь пригласить, — Уолкер повернулся и приподнялся на локте. — Но приглашать мне некого.

У Скай сжалось сердце:

— Значит, у тебя никого нет? Он нежно коснулся ее щеки.

— Кроме тебя, никого.

Скай прижалась щекой к его руке.

— Все не совсем так, как ты думаешь, — прошептал Уолкер.

— Как странно, — чуть погодя сказала Скай, так и не поняв его слов, — всю жизнь мне говорили, что у меня слишком богатое воображение, но это не так. Если я и думала о замужестве, то мне хотелось лишь одного — избежать этого. Видя, как старается отец выдать замуж сестер, я очень боялась, чтобы он не поступил так же и со мной. Озабоченная этим, я не сразу поняла, что происходит у нас с тобой.

— Ты жалеешь о том, что мы поженились?

— Жалеть можно об упущенных возможностях, — возразила Скай, — а у меня не было выбора.

— А вот я не жалею, — признался он.

— Знаю, но мне непонятно, зачем тебе это нужно. Я стала бы твоей любовницей.

— Это ты уже говорила.

Скай ждала продолжения, но Уолкер молчал. Она закрыла глаза и вскоре заснула.

Заметив, как ровно она дышит, Уолкер пробормотал:

— Этого мне было бы мало.

Завтрак принесли им в комнату. Скай с нескрываемым удивлением наблюдала, как миссис Кавенаф хлопочет вокруг Уолкера, спрашивая, все ли ему нравится и не хочет ли он чего-нибудь еще.

— Меня она так не баловала, — заметила Скай, когда экономка ушла. — Обычно она ни с кем так не носится.

Натянув брюки, Уолкер принялся есть.

— Это она тебя учила? — спросил он.

— Что ты имеешь в виду? — удивилась Скай.

— Я хотел узнать, помогала ли тебе миссис Кавенаф подготовиться к работе у Парнела.

Скай положила себе на тарелку два ломтика апельсина.

— Мне лучше промолчать; боюсь, что сегодня я несколько раздражительна.

«Не то слово», — подумал Уолкер. Она проснулась не в духе, вероятно, потому, что сразу же увидела его. Так, во всяком случае, показалось Уолкеру.

Скай ждала, что он ответит, но Уолкер молчал, явно не желая ссориться с ней. От этого ее настроение еще ухудшилось.

— Да, миссис Кавенаф помогала мне, — сказала она. — Это была идея матери. Джею Маку даже не пришло в голову, что мне нужно чему-нибудь научиться, чтобы получить эту работу. — Она очистила яйцо и положила скорлупу на край тарелки. — И это очень насторожило меня. Отец словно не сомневался, что стоит мне показаться в Бэйлиборо, как меня тут же возьмут на работу.

— И ты решила, что твой отец договорился с Парнелом?

Она кивнула:

— Такое вполне могло случиться. Джей Мак мог договориться и с тобой.

— Но ты же знаешь, что это не так!

— Тогда это было не так, — возразила Скай, — но потом вы быстро нашли общий язык. — Скай избегала взгляда Уолкера. — Мне же известно, что ты беседовал о чем-то с Джеем Маком после обеда. Именно тогда он тебе и заплатил?

— Нет. Тогда он сказал мне, что тебе нельзя пить. Скай покраснела.

— В Китае, — продолжал Уолкер, — родители молодых всегда договариваются между собой, и никто не видит в этом ничего предосудительного.

Напротив, невеста только радуется, что родители нашли жениха такой бедной, непутевой и бестолковой девушке, как она. — Уолкер отметил, что Скай слушает его очень внимательно. Она не знала, верить ли ему и не намекает ли он на нее. — За невестой там не дают приданого, подарки преподносит семья жениха.

Скай не упела сказать, что, по ее мнению, это хороший обычай.

— Подарки предназначаются не невесте — они остаются в ее семье. Это выкуп за невесту, ибо ее семья теряет рабочие руки, тогда как семья жениха приобретает и работницу, и воспитательницу детей. В идеале выкуп должен полностью возмещать убытки.

Скай иронически фыркнула:

— Мысль о том, что ты купил меня, мне столь же неприятна.

— Не сомневаюсь, но мы с твоим отцом не давали друг другу никаких денег. Ну как, ты довольна?

Скай, равнодушно пожав плечами, принялась за еду. Она заметила, что ее молчание вовсе не угнетало Уолкера. Он развернул газету, принесенную миссис Кавенаф вместе с завтраком, и принялся читать. Скай, разозленная этим, забарабанила пальцами по столу.

Уолкера крайне заинтересовала статья в «Кроникл» о предстоящей научно-технической выставке. Он перечитал ее два раза, запоминая имена участников. Среди них значился и Джонатан Парнел, но Уолкер не знал, известно ли об этом самому изобретателю. Приглашения на выставку разослали, наверное, несколько месяцев назад, еще до того, как Парнел нанял Уолкера, но за все это время тот ни разу не упомянул о предстоящем событии.

— Что там такое? — спросила Скай, заметив обеспокоенность Уолкера. — Сообщение о нашей свадьбе? — Она знала, что он не хотел посвящать в это журналистов. Скай тоже не возражала, полагая, что чем меньше знают об их свадьбе, тем лучше. Иначе развод, если до него дойдет дело, будет настоящим позором. — Уолкер?

— Что? — рассеянно спросил он, складывая газету.

— Я спросила, что ты там читаешь.

— А.

Он явно не собирался ей ничего рассказывать.

— Ну так что? Ты скажешь или мне прочесть самой?

— Читай, пожалуйста, — он подтолкнул к ней газету. — Мне пора одеваться и уходить. — Заметив ее удивление, он добавил: — Надеюсь, ты не против? Кажется, сегодня утром ты явно предпочитаешь побыть в одиночестве.

— Тогда я не стану спрашивать, куда ты идешь.

— Хорошо. А ты пока собери вещи. Скорее всего, сегодня мы будем ночевать уже не здесь.

— А где же? — спросила она.

— Поговорим обо всем позже. Я вернусь к обеду, а может, и раньше.

Скай раскрыла газету. Слова расплывались у нее перед глазами, но она делала вид, что внимательно читает. Но когда дверь за ним закрылась, у нее по щекам покатились слезы.

Уолкер зашел на телеграф и послал телеграмму Парнелу, сообщая о статье в «Кроникл». Парнела это заинтересует. К тому же он убедится, что Уолкер по-прежнему работает на него. Это была первая телеграмма, посланная Парнелу с тех пор, как Уолкер уехал из Бэйлиборо. Он догадывался, что хозяин не слишком доволен этим, равно как и его затянувшимся отсутствием.

Затем Уолкер направился в «Кроникл», где прождал битый час встречи с Логаном Маршаллом. У него Уолкер все же кое-что выяснил. Оказалось, что материал для статьи предоставили спонсоры выставки. Логан назвал имя того, с кем Уолкеру следовало связаться, чтобы узнать подробности.

Фрэнклин Довер, человек богатырского сложения, говорил так тихо, что Уолкер едва слышал его.

— Безусловно, вы правы, — сказал Довер, — план выставки составили еще год назад. Ее цель — ознакомить ученых и изобретателей с новыми научными достижениями и техническими разработками.

— И как отнеслись к идее проведения выставки?

— Чрезвычайно благосклонно. К нам съедутся изобретатели со всей страны и еще человек пятьдесят из Европы. — Фрэнклин Довер откинулся на спинку огромного кресла, изготовленного специально для него. Он пригладил черные бакенбарды. — |А почему вы интересуетесь выставкой? Хотите что-нибудь продемонстрировать?

Уолкер покачал головой:

— Нет. Да к тому же сейчас уже, наверное, поздно.

— Список докладчиков составлен, и изменить его невозможно, но подготовительный комитет продолжает работу, и сама экспозиция еще уточняется. Если вы хотите выставить что-то заслуживающее внимания, это вполне возможно. В конце концов, выставка откроется только через месяц.

— Значит, список докладчиков утвержден? Довер кивнул:

— Конечно.

— А в нем есть имя Джонатана Парнела?

— Там есть имена всех, кто подал заявки. — Довер приподнял брови. — Вас интересует его доклад?

Уолкер назвался Фрэнклину Доверу представителем Северо-Восточной железной дороги Джона Маккензи Уэрта. Уэрт был одним из спонсоров выставки. В личной заинтересованности каждого из этих богатых и влиятельных людей Уолкер не сомневался. Они вложили деньги, надеясь получить прибыль, а вовсе не с благотворительными целями.

— Докладом Парнела интересуется Джей Мак, — соврал Уолкер, чтобы Довер не подумал, будто этим интересуется он сам.

— Как мне известно, Парнел будет делать доклад.

— Вы встречались с мистером Парнелом? — спросил Уолкер.

— Нет. Говорят, он отшельник, поэтому мы были очень рады получить от него подтверждение. Он весьма ревностно относится к своей работе, и ему было бы приятно, если бы его достижения отметили. — Довер разволновался, и его голубые глаза засверкали. — Так что мы хотели бы, чтобы выставку посетили и представители Северо-Восточной железной дороги.

Уолкер улыбнулся:

— Джей Мак посетит выставку, не сомневайтесь.

— Это будет прекрасно.

Уолкер поднялся и протянул руку Доверу.

— Джей Мак просил взять у вас список докладчиков, — солгал он.

— Ну что ж… — Довер колебался. — Правда, я не…

— Он нужен ему для работы, — пояснил Уолкер. — Джей Мак намерен встретиться здесь с некоторыми изобретателями.

Фрэнклин Довер решил дать копию списка: в конце концов оказать услугу такому человеку, как Джей Мак, полезно для будущего сотрудничества.

Получив от Довера список, Уолкер отвез его Джею Маку в Уэрт-Билдинг.

— Что ты хочешь от меня услышать? — спросил Джей Мак, изучив список. — По-моему, здесь не забыли ни одного промышленника или изобретателя. — Мне нужно знать, кого из них интересует работа Парнела. Кто из них сможет извлечь из его изобретения наибольшую прибыль? Джей Мак подчеркнул имена: — Рокфеллер, Вандербильд, Уильям Барнаби, Стэнфорд, Фиск, Голд, Раштон Холидэй. Он взглянул на Уолкера. Наверное, проще подчеркнуть имена тех, кто не заинтересуется его изобретением.

— Нет, сэр. Сделайте, пожалуйста, как я прошу.

Джей Мак нагнулся над бумагой и вдруг спросил:

— Моей дочери не слишком плохо после такого количества спиртного?

— Ей уже лучше. Вчера Скай было одиноко, она скучала по сестрам.

Перо застыло в руке Джея Мака.

— Они приехали бы, будь у них такая возможность.

— Это она понимает, но тем не менее…

— Ясно. Когда ты ей все расскажешь?

— Сегодня вечером. Я понимаю, что молчать так долго — нечестно по отношению к ней, но сегодня я обязательно все ей расскажу. Мне необходимо вернуться к Парнелу. Я не знаю точно, будет ли он на выставке, и поэтому должен вернуться.

— Скай это не понравится.

— Понимаю. — Уолкер подумывал о возвращении в Бэйлиборо еще до того, как прочел в газете о выставке. Он понимал, что теперь ему придется рассказать Скай все, и мог только гадать, захочет ли она вернуться с ним, или порадуется его отъезду. — Сегодня вечером мы снимем комнату в гостинице «Святой Марк».

Джей Мак кивнул:

— Наверное, это правильно. Вы должны решить все сами. Мойра знает?

— Я не виделся с ней сегодня утром. — Ответить так Уолкера было проще, чем признаться, что он только сейчас окончательно решил ехать к Парнелу.

— Я сам закажу вам номер, — сказал Джей Мак. — Это будет своего рода свадебным подарком.

— Большое спасибо. Мы оба очень вам признательны.

Джей Мак протянул Уолкеру список.

— Подожди благодарить. Смотри, чтобы она от тебя не сбежала.

— Это не в ее стиле, — ответил Уолкер, удивленный тем, как плохо Джей Мак знает свою дочь. — Для нее характернее идти напролом.

— Ты прав, — подумав, сказал Джей Мак. — Так могла бы поступить в данной ситуации ее сестра. Мэгги гораздо мягче, она похожа на мать. А больше…

— На вас?

Джей Мак покачал головой.

— Нет, не на меня. Скай — это… Скай. У всех моих дочерей свой характер, но в каждой из них я нахожу черты Мойры или свои. В каждой, кроме Мэри Скайлер.

— Она утверждает, что все семейные таланты исчерпались на ее сестрах и на ее долю ничего не осталось.

Джей Мак удивленно поднял брови:

— Это она сама сказала тебе? Уолкер кивнул.

— Да. — Он видел, что озадачил Джея Мака. — Возможно, вечером мы уже не увидимся. Так что на всякий случай прощаюсь. Большое вам спасибо: вы здорово мне помогли.

Вещи Скай не собрала, но Уолкер не стал упрекать ее. Проще сделать это самому, чем заставить ее.

Скай сидела одна в библиотеке и читала книгу, которую сразу узнал Уолкер.

— Ты вернулся, — проговорила она.

— Ты взяла эту книгу из библиотеки в Гринвил-Хаус? — заметил он.

— Я собиралась вернуть ее, — чуть смущенно ответила Скай.

— Я заходил к тебе. Ты ничего не собрала.

Она поправила плед на коленях:

— Ты как всегда наблюдателен.

Уолкер подложил в камин дров.

— Так лучше?

Скай пожала плечами.

— Было неплохо и до этого. Так что не стоило…

— Черт побери, Скай! Я же тебе не враг, и наш брак — не повод для войны! А между тем любой наш разговор становится сражением.

— И все это продолжается чуть больше суток, — глухо сказала она. — Можешь себе представить, что так будет всю жизнь?

— Нет, — уверенно ответил он. Она холодно улыбнулась:

— Я тоже. — Она поднялась: — Я иду собираться. Я поеду с тобой, куда прикажешь, Уолкер, и докажу, что умею быть послушной. Однако знай, в постель я с тобой больше не лягу.

— Ты чуть опоздала с подобным решением, — проговорил он. — Не забывай, что четыре дня назад ты посреди ночи появилась в моем номере. — Уолкер заметил, что Скай покраснела — Мы уедем, как только вернется твоя мать. Джей Мак уже заказал нам номер в «Святом Марке».

— В этом я не сомневалась, — тихо проговорила она.

В гостиницу «Святой Марк» они поехали не сразу. Сначала кеб возил их по аллеям Центрального парка. Пруд был еще подо льдом, и кое-кто катался на коньках. Лед блестел под лучами заходящего солнца.

Скай молчала, пока кеб огибал пруд. На берегу уже зажгли фонари.

Кеб свернул, и Скай сразу узнала дорожку, по которой шла в ту зловещую ночь. Она подумала, что они попали сюда не случайно.

— Вот здесь мы впервые встретились, — тихо сказал Уолкер, поглядев в окно.

— Я помню, — ответила она. — В ту ночь за тобой гнались двое. — Скай решила не задавать ему вопросов. Ведь говорил же Уолкер, что привык хранить тайны, а не делиться ими. Но сейчас как будто он решил изменить этому правилу.

— До приезда в Нью-Йорк… — начал Уолкер, — я выполнял одну дипломатическую миссию. — Скай насторожилась. — Меня вызвали в наше посольство в Лондоне. У одного нашего дипломата возникли трудности, и мне предстояло помочь ему.

Скай внимательно слушала.

— Он вступил в связь с замужней женщиной, как выяснилось позже, с женой влиятельного члена Палаты лордов. Наш дипломат подарил ей кольцо, семейную реликвию. Ее муж, узнав про эту связь, начал шантажировать их.

— Свою жену? — изумилась Скай.

— Да, — подтвердил Уолкер. — Он знал, что у нее есть деньги. Наш дипломат тоже был не беден, но платить отказался. Ни он, ни она не знали, что их шантажирует ее муж, — он действовал через посредника. Однако они не сомневались, что кольцо — главная и единственная улика против них — в руках шантажиста. Я должен был вернуть его. Мне понадобилось некоторое время, чтобы выяснить, кто именно шантажирует любовников, после чего завладеть кольцом уже не составляло труда.

— Что же ты сделал? — Скай внимательно смотрела на него.

— Выкрал его, — спокойно ответил Уолкер. — Муж, не подозревая о том, что о нем все известно, не потрудился как следует спрятать кольцо, и оно лежало у него в сейфе. Взять его — не составляло труда. — Уолкер вздохнул. — Все это проделали без лишнего шума, не желая предавать дело огласке. Однако муж каким-то образом узнал о моем участии в этом деле и затаил на меня злобу. Он нанял головорезов, которые преследовали меня в течение нескольких месяцев. Едва ли он дал им задание убить меня, но ему явно хотелось хоть как-то расквитаться со мной.

— Он вообразил, что это ты доставил ему неприятности? — удивленно спросила Скай. — Но ведь не ты же затеял эту интригу?

Уолкер улыбнулся:

— Конечно, но лорда волновала не измена жены. С этим он смирился бы, как, вероятно, и произошло, поскольку у него самого была любовница. Но я увел у него из-под носа большие деньги.

— Ты сказал, что за тобой охотились несколько месяцев. Значит, тем вечером, в парке, ты встретился с ними не впервые?

— Нет, это не те. От тех я так просто не отделался бы. Я сталкивался с ними трижды, еще в Англии, потом уехал из страны. Нападение, свидетелем которого ты стала, было уже вторым здесь, в Нью-Йорке. Я ни за что не переехал бы в Бэйлиборо, если бы не…

— Если бы в городе тебе не грозила опасность, — встревоженно закончила Скай. — Находясь в городе, ты постоянно рискуешь!

— Не беспокойся, мне ничего не угрожает. Они, наверное, бросили эту затею.

— Ты не можешь знать этого наверняка! Конечно, Скай права. Этого он не знал.

— Но это меня не пугает, вот только не стоило ничего рассказывать тебе.

— Зачем же ты рассказал?

— Теперь все это часть не только моей жизни, но и твоей, — сказал он. — И ты имеешь право знать обо всем.

— Я умею хранить тайны, — тихо проговорила Скай. — Наконец-то ты понял это. Что бы ты мне ни сказал, никто об этом не узнает. Никогда!

Кеб выехал из парка на магистраль, ведущую к центру города. Уолкер откинулся на мягкие кожаные подушки. Свет фонарей падал на лицо Скай. Впервые за весь день Уолкер видел ее такой спокойной.

— Мне всегда почему-то казалось, — задумчиво сказала она, — что наша первая встреча с тобой каким-то образом связана с Парнелом. И теперь меня даже удивляет, что он не имеет к этому отношение.

— Имеет, но косвенное, — ответил Уолкер. — В тот день я приезжал с ним в город по делам — ему понадобилось кое-что для работы, — и мне пришлось помотаться по городу, чтобы все заказать. Наверное, тогда меня и заметили.

— По-моему, ты в этом не уверен. Да, он не был уверен.

— Однажды я вернулся в гостиницу, в номер, договорился встретиться с Парнелом. Но его не было, и я отправился искать его. Но его нигде не видели, во всяком случае, так говорили. Не сомневаюсь, что меня заметили именно тогда.

— А куда ты ходил?

— По борделям.

— О!.. — смущенно воскликнула Скай.

— Обнаружив, что за мной следят, я уже не мог вернуться в гостиницу и битыи час водил их по Манхэттену, а потом направился в парк. Оторваться от них было не просто, и, поняв это, я решил драться с ними.

Скай отчетливо вспомнила тот вечер.

— Но теперь ты снова в городе, и они могут тебя найти!

— Но ведь сейчас я почти все время у тебя или в «Святом Марке»!

— Но сегодня ты куда-то уходил! Поглощенная рассказом Уолкера, Скай не заметила, как остановился кеб.

— Приехали! — сказал Уолкер.

— Но это не «Святой Марк»! — удивилась она.

— Это «Делмонико», мы здесь пообедаем.

— Это идея Джея Мака? — спросила Скай, обводя взглядом зал.

— Надеюсь, тебе здесь нравится?

— Очень, — ответила она. — Здесь прекрасный танцевальный зал. Ты видел?

— Я здесь впервые.

— Наверное, ты бывал в таких ресторанах в Лондоне? — предположила Скай, заметив, что Уолкер держится весьма непринужденно.

— Нет, — ответил он. — В Париже.

— В Париже? — изумилась Скай. — Я умоляла Джея Мака отпустить меня в Европу, но он сказал, что сначала я должна окончить университет. — Перед ней поставили суп с артишоками. Он был восхитителен. — Молодец, что заказал этот суп, — сказала она. — Расскажи мне о Париже.

Уолкер принялся описывать город, людей, но Скай покачала головой.

— Об этом я могу прочитать, да уже и читала. Расскажи, как ты оказался в Париже.

— Перед тем, как я отправился в Лондон, меня пригласили в наше парижское посольство.

— Тоже дипломатическая миссия?

— Назовем это так.

— Еще одна любовная связь? — сухо осведомилась она.

Он усмехнулся.

— Меня попросили найти полотно, украденное из Лувра.

— И они поручили это американцу? — удивилась Скай.

— Они сочли, что я найду полотно скорее, поскольку его украли янки. Так что была задета и национальная честь.

— Я никогда не слышала об этом.

— Неудивительно. Этот инцидент постарались сохранить в тайне. Французы выставили себя не в лучшем свете, не обеспечив должных мер безопасности. К тому же в краже был замешан помощник американского посла, поэтому наше посольство не хотело огласки.

— И как же ты вернул это полотно?

— Я выкрал его.

— Никакой ты не дипломат, — улыбнулась Скай, — а самый обыкновенный вор.

— Возможно, ты права. — Внимательно посмотрев на Скай, он заметил, что ее не встревожило это признание.

— Как я знаю, в Бэйлиборо посольства нет, — заметила Скай.

— Парнел!.. — вздохнул Уолкер. — Все дело в нем. Мне пришлось переехать туда, чтобы работать у него.

Поняв, что он не хочет говорить об этом здесь, Скай сказала:

— С этим лучше подождать, пока мы не останемся наедине.

Она внимательно слушала Уолкера, и постепенно отрывочные сведения складывались в определенную картину.

— Мои родители решили стать миссионерами, когда мне было пять лет. До этого мы все жили в доме моей бабки по материнской линии — в Микон-Хилл, весьма престижном районе. С нами жил младший брат матери, и мои воспоминания о детстве связаны с ним. Бабка, властная и суровая, заправляла всем в доме. Я редко виделся с ней. Она считала, что дети должны знать свое место, то есть не попадаться никому на глаза. Я старался не делать этого, поскольку боялся ее. Клянусь, она помнила, как меня зовут, лишь потому, что я был ее единственным внуком.

Скай ловила каждое его слово. — Жизнь моих родителей всегда была связана с церковью, что весьма не нравилось бабке, хотя она вела себя как положено протестантке и не признавала других конфессий. Она лишила родителей наследства в тот день, когда они сообщили ей о своем намерении отправиться с духовной миссией в Китай. Шесть лет мне исполнилось уже в Китае.

— А твой дядя?

— У него было свое дело, и он с нами не поехал, хотя мать и просила его об этом. Помоему, он чувствовал себя в долгу перед бабкой, хотя и не ладил с ней. Все семейные деньги были вложены в морские торговые перевозки, но дядя понимал, что в нем нет коммерческой жилки. Так что после отъезда моего отца бабке пришлось продать свою долю в компании, и эти деньги дядя вложил в какие-то свои проекты. Он работал над чем-то всю жизнь, но бабке это не нравилось. Она считала его расточителем, а может, и сумасшедшим.

Скай поняла, что Уолкер вовсе не разделяет мнения бабки.

— Ты переписывался с дядей?

— Да, но почта работала из рук вон плохо, и порой вестей из Бостона не было месяцами. Потом приходило сразу несколько писем. Его дела меня интересовали больше, чем занятия родителей. Они были довольны жизнью в Шанхае и отдавали миссии все время и силы, сознавая свою ответственность перед двумя тысячами новообращенных.

— Две тысячи! — поразилась Скай. — Они могли гордиться собой.

Уолкер покачал головой.

— Им предстояло спасти еще миллионы душ, и это только в провинции Нанкин. Даже поняв, что никогда не завершат дело своей жизни, родители не оставили попыток. — Уолкер усмехнулся: — Отец видел в себе посланника Господа.

Скай подумала, что в Бостоне с дядей Уолкеру было бы менее одиноко, чем с родителями в Шанхае.

— И у тебя не было ни братьев, ни сестер?

— Нет, — тихо ответил он. — В Шанхае у матери было два мертворожденных ребенка. Решив, что Господь наказывает ее, она отправилась в пораженную проказой провинцию, желая искупить свои грехи.

— А тебя они оставили в Шанхае?

— Мне предстояло вернуться в Бостон. Но денег на билет мне не прислали. Это должен был сделать мой дядюшка, но он отличался забывчивостью.

— Но ведь ты был совсем ребенок. Как же он мог про тебя забыть?

— Работая, он забывал обо всем. Его страсть к изобретательству могла сравниться только с фанатичной религиозностью матери. Просто они ставили перед собой различные цели.

— А чем он занимался? Ты так и не сказал об этом.

— Он был лудильщиком.

— Лудильщиком… — задумчиво повторила Скай. — То есть изобретателем? Как Джонатан Парнел?

— Я не говорил «как», — возразил Уолкер.

Скай нахмурилась:

— Что?

— Джонатан Парнел и есть мой дядя.