Глава 24

Первый день в Гонконге был солнечным и ярким. Хью собирался повести Тама осматривать город, а его пассажиры пытались найти семью Сунскоку. Юкиё уже вошел в контакт со своими коллегами на побережье и теперь ждал вестей.

Зная, что в этой торговой столице Востока можно в самое короткое время купить целый гардероб, Хью, сидя утром за завтраком, предложил Тама заняться этим.

— Хотите сказать, я плохо одета? — отозвалась она с насмешливой искоркой в глазах.

— Ни в коем случае. Мой халат пошит из очень хорошего шелка. Но нужно одеть тех, кто гол. Отправляясь в город, вам следует вместо крестьянского маскарада присмотреть себе наряды, и я оплачу.

— А вы, конечно же, знаете лавку, где торгуют дамской одеждой.

— Слыхал кое-что, — сказал он.

— Вот как.

— Ни к чему говорить таким тоном. Как правило, я покупаю не женскую одежду. — Это предполагало отношения некоторого рода, пусть даже редкие.

— А вам не нужно ничего оплачивать. У меня есть золото.

И целое состояние в виде жемчуга, который она намеревалась продать в Европе, о чем он знал.

— Но мне бы хотелось купить для вас что-нибудь. С вашего разрешения. Не одежду, так что-нибудь еще. В знак… — он улыбнулся, — моей признательности.

— Если мы обсуждаем знаки признательности, Хью-сан, то именно вы заслуживаете большого подарка. В соответствии с вашими габаритами, — усмехнулась она. — Но при этом, — добавила она уже ласковее, — вы галантны. Сегодня утром я кончила чуть ли не десять раз. Чего бы вам хотелось?

— Не тратьте деньги, дорогая. Они вам пригодятся, когда начнете создавать свою армию.

— Но не сегодня же утром, Хью-сан. Могу я подумать о чем-то приятном?

Внезапно в ее словах он уловил упрек и укорил себя за невежливость. Он решил исправиться:

— Можете думать о приятном еще несколько недель, дорогая. И еще дольше, если захотите. — Главное, ему не нравилась мысль о том, что она вернется и встретится со своими врагами. — Давайте заключим пакт: до конца плавания только удовольствие.

— Согласна, — сказала она с улыбкой. — Так скажите же мне, Хью-сан, где находится это заведение, в котором я могу одеться как европейская женщина?

В тот первый день в Гонконге Тама надела японское кимоно, которое ей одолжила Сунскоку, потому что Хью не позволил ей надеть ее бумажную рубаху и штаны.

И они вышли из экипажа, сделав первую остановку перед заведением портнихи.

«Лавка француженки» — как ее называли все, кроме ее владелицы, которая, цепляясь за воспоминания о Париже, назвала свою лавку «Ле Рю Руайяль», то есть «Королевская улица», — находилась в прекрасном особняке на Пике. Ходили слухи, что Жардин Матсон сплоховала в молодости и что сын ее, который теперь распоряжался в лавке, скорее походил на шотландца, чем на француза. Но по-французски он говорил без всякого акцента, как и на десятке других языков, и, когда Хью вошел в лавку, держа под руку Тама, Джеймс Деларош приветствовал его с американским произношением.

Тама взглянула на Хью:

— Я думала, вы здесь не бывали.

— Может быть, один раз, уже давно, — пробормотал он, встретившись глазами с Джеймсом и многозначительно подняв брови.

— А как поживает мистер Макдугал? — осведомился Джеймс, быстро переводя разговор на нейтральную тему, чтобы соответствовать ситуации. — Понравились ли его жене платья, которые он ей купил?

— Я в этом уверен, — ответил Хью, поблагодарив его улыбкой, поскольку жена, о которой шла речь, была супругой одного германского посланника. Нельзя сказать, что в то утро он говорил Тама только ложь. Он действительно редко покупал туалеты для дам. Но Эльза упросила его так мило и один раз затащила его сюда, он был бы скотиной, если бы отказался. — Этой леди нужен небольшой гардероб на время нашего плавания, — сказал он бодрым деловым голосом. — И, к несчастью, мы торопимся.

Хью обошелся без представлений, и это было довольно обычным делом. Многие мужчины, которые приходили сюда под ручку с дамой, говорили о них двусмысленно по вполне очевидным причинам. Джеймс улыбнулся.

— Я уверен, мы сможем кое-что вам подобрать.

Хотя у капитана был экзотический вкус в смысле женщин, эта была особенно необычна, — бледная и изящная, как редкостная орхидея, и кимоно у нее из очень дорогой парчи.

Тама не собиралась фамильярничать с торговцем и потому не удивилась, что их не познакомили.

— Пожалуйста, покажите, что носят женщины на Западе, — сказала она. — Я мало что знаю о моде. Что-нибудь шелковое, как мне кажется.

Джеймс указал на столик с книгами образцов и предложил обоим сесть.

— Эти издания нам присылают из Парижа каждый месяц, — заметил он. — Что бы вы ни выбрали, будете на высоте моды.

Пролистав несколько журналов, Тама посмотрела на Хью, спрашивая совета.

— Как вам вот это? — спросила она, указывая на дневное платье цвета розовых пионов, и он кивнул. — А это? — Бледно-желтое вечернее платье, на которое он также кивнул. — А это? — Она указала на костюм для верховой езды оливкового цвета.

— Это для верховой езды, — сказал он.

— А я буду ездить верхом?

Он помолчал, подыскивая какой-нибудь нейтральный ответ, который ясно бы показал, что в дальнейшем их жизненные пути расходятся. Но вдруг осознал, что ему хочется, чтобы она ездила верхом только с ним, а не с кем-то еще.

— Я в этом уверен, — любезно сказал он, вовремя себя пришпорив. Но, представив себе Тама в этом великолепном бархате в Булонском лесу, быстро перестроил свои планы. — Я стану сопровождать вас, когда вы будете ездить верхом, — предложил он.

— Как вы добры.

Наивная, она сказала это с такой искренностью, что он почувствовал угрызения совести. Хотя секундой позже он напомнил себе, что ни один из них не обнаруживал неопытность и неосведомленность.

— Буду очень рад, дорогая, — пробормотал он, пуская в ход свой обманчивый легкий шарм.

Она посмотрела на него из-под ресниц и разразилась серебряным смехом:

— Мы оба будем очень рады, я полагаю, Хью-сан. А мужчины носят бархат, когда ездят верхом?

— Я — нет.

— Вот как. А мне можно?

— Для женщины это великолепно.

— Для любой?

Он рассмеялся.

— Нет, только для одной. — И он сказал, посмотрев на Джеймса, причем улыбка все еще светилась в его глазах: — Нам также понадобятся сапоги для верховой езды. Из зеленой кожи.

— Прекрасно. Желает ли леди шляпку с пером или без?

— Шляпу? Нет, никаких шляп, — возразила Тама. — Как она будет держаться?

— Шляпу, Джеймс. — Хью повернулся к Тама. — Я вам покажу. Если хотите быть одетой по моде, шляпа необходима. Жена вашего брата Комея шляпы носит.

Глаза Джеймса Делароша на мгновение широко раскрылись, а потом сузились. Значит, это принцесса Отари. Ее брат, принц, прожил полгода в здешней колонии, прежде чем отплыть во Францию.

— В Европе дамам принято носить шляпки, — вежливо заметил Джеймс.

— Какой странный обычай. А что, если я не хочу?

Если принцесса так же богата, как ее брат, думал Джеймс, они могут себе позволить одеваться как угодно. Хотя принц Комей очень много покупал у него. И был влюблен в свою жену, что для Востока необычно. Как и для прочего мира, где правят бал деньги.

Тама листала журнал, все больше теряя интерес к моде.

— Выберите что-нибудь для меня сами, Хью-сан. Все выглядит таким узким, тесным и неуместным. — Она улыбнулась и стала подниматься.

— Если леди будет так любезна и позволит нашей служащей снять с нее мерку… — сказал Джеймс, поманив одну из девушек-приказчиц.

Когда та увела Тама, Хью отбросил от себя модный журнал.

— Решите вы насчет платьев, Джеймс. Я полагаюсь на ваш вкус. Дюжину платьев, если у вас хватит швей, чтобы сшить их за два дня. Иначе мы возьмем столько, сколько сумеете изготовить. Счет пошлите моему банкиру. Как обычно.

— Да, конечно. А вы знаете, кто она? — быстро пробормотал Джеймс, не зная, известно ли капитану, кто его пассажирка. Капитан имел склонность вести свои дела с необычайной беспечностью.

Хью взглянул на Джеймса Делароша с подозрением. Ведь они так недавно спаслись от Хироаки, к тому же он знал, что на Востоке можно купить всех и вся.

— Как вы узнали, кто она? — холодно спросил он.

— Ее брат много покупал у нас, когда жил здесь. Я узнал имя. Оно необычное… — брови его поднялись, — царственное. За голову обоих назначена цена, я слышал.

— Полагаю, как только мы уйдем, вы сразу забудете, что видели ее.

— Разумеется. Я просто хотел, чтобы вы знали, что слухи уже распространились. Мое дело таково, что я предпочитаю никогда не помнить ничего лишнего. Вы это знаете. Но разумнее было бы никуда с ней не показываться, пока не отчалите. Богатство Отари пробуждает в людях алчность.

— Вот почему ее семья все еще вне закона, хотя многие кланы уже получили прощение.

— Презренный металл соблазняет, капитан. Еще с библейских времен.

— Спасибо за предупреждение. Я думал, мы вне пределов досягаемости ее врагов.

— Не забывайте оглядываться через плечо. Я вам по-дружески советую.

— Есть кто-то, кого следует остерегаться в особенности?

Джеймс улыбнулся — капитан не относится к тем персонам, с кем можно шутить.

— Насколько мне известно, германский посланник ведет переговоры с новым японским правительством о постройке железной дороги. И сооружении порта.

— Муж Эльзы?

— Никто иной. Как вам известно, жена ему обходится дорого. И еще посланнику требуются дополнительные средства, чтобы… на расходы добавочного домашнего хозяйства.

— Хотите сказать, на любовницу?

— Ну конечно. Посланник получит определенную долю от предоставленных контрактов — сейчас идут переговоры о процентах между ним и министром иностранных дел Японии. Если он получит еще и награду за принцессу Отари… — Джеймс пожал плечами на свой галльский манер. — Вы понимаете, что я имею в виду, говоря, что вам не следует себя обнаруживать.

— Не говоря уже о том, что нет необходимости в визите Эльзы на корабль.

— И это тоже, — лукаво добавил Джеймс.

— Принцесса оплатила свой проезд на моем пароходе. — Голос Хью ровный и мягкий.

— Понятно. — Лицо у Джеймса доброжелательное. — Ничего другого я и не подразумевал. Вы бизнесмен. Я бизнесмен. Мы оба заняты бизнесом.

Хью проверил, нет ли кого-нибудь поблизости, и когда взгляд его снова устремился на Джеймса, в его глазах сквозила серьезность.

— Я с удовольствием заплачу за сведения, касающиеся принцессы, которые вы можете предоставить, занимаясь вашим… э-э… бизнесом. — Джеймс родился и вырос в Гонконге. Если он кого-то не знал, значит, этот человек того не стоил. — Назовите любую цену, — заявил он.

Щедрость этого предложения, видимо, измеряла степень, до которой эта женщина дорога капитану. Его репутация прижимистого негоцианта вошла в поговорку.

— Посмотрим, что я смогу выведать.

— Мне нужны имена.

И Джеймс понял зачем.

— Это могут оказаться высокопоставленные люди.

— Вот как? В этом мире либо ты убираешь, либо тебя, — жестко улыбнулся Хью. — А здешним нравам это соответствует более, чем где бы то ни было. Мне нужны только имена и номер вашего счета в банке. Вы ни в коем случае не будете в этом замешаны. Но если кто-то ищет принцессу, я хочу это знать.

— Я слышал, война была кровавая, — сказал Джеймс.

— Какая именно? Ее война? Или моя? Или еще чья-то?

Джеймс выгнул брови:

— Я имел в виду ее войну. В Вакамацу была просто резня, как мне рассказывали.

— Она это знает, — тихо сказал Хью. — И собирается мстить. — Он пожал плечами. — Не могу сказать, что я это одобряю. Но это дает человеку смысл жизни, вероятно…

— Мы все стараемся делать то, что должны, верно, капитан? — Гонконг для человека с сердцем — город безжалостный.

— Ну и аминь, — сказал Хью, вставая. — Значит, буду ждать сообщений от вас?

— К вечеру я что-нибудь разузнаю.

— Прекрасно.

Еще одно из слов с неоднозначным значением. Значит, темные улицы Гонконга все чаще становятся ареной жестоких убийств.

— Завтра к вечеру платья будут доставлены.

— Во всяком случае, благодарю вас заранее. Всего доброго, мистер Деларош, — произнес Хью официальным тоном, заметив, что Тама выходит из примерочной. — Ценю вашу помощь.

— К вашим услугам, капитан Драммонд.

— Ну что, вы закончили? — спросил Хью, подходя к Тама. — Вам что-нибудь понравилось? — Она смотрела на разложенные веера и перчатки.

— Нет. Здесь все такое странное.

— Привыкнете.

Она подняла на него глаза, обратив внимание на циничную нотку в его голосе.

— Что-нибудь не так?

— Нет, но я устал… Я плохо спал ночью. Вы не будете возражать, если мы вернемся на пароход?

— Чтобы выспаться? — Легкая улыбка заиграла на ее губах.

— Неужели я настолько прозрачен? — отшутился он, поняв ее намек.

— Именно это мне кажется наиболее привлекательным.

— Вы не станете возражать, если мы не поедем осматривать город?

— А как вы думаете?

Он рассмеялся:

— Я думаю, вы вознамерились гонять меня по кругу за мой же счет.

Она с недоумением уставилась на него.

— Это значит, вы должны по меньшей мере не отставать от меня.

— А-а… Ну тогда мне везет. Клянусь, я от вас не отстану.

— Нам повезло, — ласково поправил Хью, наклоняясь, чтобы поцеловать ее. На глазах у всех.

Когда они вышли за дверь, Джеймс взглядом велел своим приказчицам перестать хихикать.

Хью Драммонд здорово увяз, думал он.

Понимает ли он это сам?