Глава 22

Порция видела сон: она плыла по морю недалеко от Сен-Тристана. Над головой сияло безоблачное небо, а кто-то сильный и добрый держал ее в объятиях, и Порции не о чем было тревожиться. Но тут лодку тряхнуло, Порция проснулась и поняла, что она не в море, а на дороге – едет куда-то среди ночи. Бежит от всего, что ценила, с человеком, которого едва знает. Бежит с любовником. Точнее, с мужчиной, который был ее любовником, пока они не расстались. Порция выпрямила спину и широко распахнула глаза.

Марк похищает ее. Он и сам это признал. Он нарушил закон! Если Арнольд узнает, если узнает Виктория, его арестуют и вернут в Лондон. Какое положено за это наказание? По крайней мере несколько лет тюрьмы. Если, конечно, публика не разорвет его на куски за то, что он посмел прикоснуться к ангелу во вдовьих одеждах.

О Боже, о чем она думала, когда позволила ему действовать?

– Дурной сон?

Марк не спал. Он откинул голову на кожаную подушку и вытянул вперед длинные ноги. Из окна экипажа сочился тусклый утренний свет, играя на темных кудрях похитителя и его мальчишеском лице. Порции так он нравился, что у нее на мгновение перехватило дыхание. Ей хотелось именно таким запомнить своего безрассудного, легкомысленного героя. Взобраться бы к нему на колени, обнять за шею, поцеловать и: забыть обо всем, кроме того чудесного волнения, которое он всегда вызывает. Порция бросила осторожный взгляд на мать и горничную. Обе спали.

– Ты не можешь так поступать. – Голос Порции звучал уверенно и твердо. Сразу видно – эта женщина привыкла сама отвечать за свою судьбу.

– Как поступать? – Похоже, ее суровый тон не произвел на Марка должного впечатления.

– Похищать меня.

– Я уже похитил. – Марк снова прикрыл глаза и сложил на груди руки. – И это доставило мне огромное удовольствие. – Он приоткрыл один глаз. – Только что тебе все нравилось. Почему ты изменила мнение?

– Я подумала…

Марк застонал.

– Марк, последствия будут ужасны. Ты помнишь, что было, когда ты влез на помост в Грин-парке? А сейчас еще хуже. Я не могу позволить тебе рисковать жизнью и свободой. Я сама не могу понять, почему согласилась, почему поверила, что все обойдется.

– Ох, Порция… – вздохнул Марк. – Потому тебя и похитили, умыкнули, украли, называй это, как хочешь, чтобы ни мой риск, ни твои решения от тебя не зависели. Я не вхожу в круг тех, о ком ты обязана заботиться. Я – не объект благотворительности. Пожалуйста, не мучай из-за меня свою совесть. Ты же не просила увозить тебя из Лондона. Я сам это сделал, и я сам буду отвечать за последствия.

– Но, Марк…

– Хочешь, я тебя поцелую? – В глазах Марка играли веселые искорки.

– Что ты имеешь в виду? – испуганно прошептала Порция.

Марк выпрямился на сиденье.

– Нет-нет! – все так же шепотом воскликнула Порция. – Не целуй меня! Нельзя! – Она отшатнулась и плотнее завернулась в плащ, как будто он мог ее защитить.

Марк внимательно посмотрел ей в глаза, что-то прочел в них и растянул губы в самоуверенной мужской усмешке.

– Тогда сиди тихо, иначе мне придется тебя изнасиловать.

Марк притворился, что заснул. Так будет лучше всего. Если Порция увидит, что он не спит, она снова начнет осыпать его вопросами, упреками, уговорами. Он уже пытался образумить ее. Тщетно. В конце концов, он ведь спас ее мать! И будучи очень покладистым похитителем, согласился прихватить в дорогу и горничную, хотя она очень мешала соблазнить Порцию прямо в карете.

Порция никак не унималась, пока он не пригрозил ей поцелуем, а ведь именно о поцелуе оба мечтали. Марк улыбнулся.

– Я видела, видела! – с триумфом воскликнула Порция. – Ты вовсе не спишь.

– Скоро надо менять лошадей.

– А мы собираемся где-нибудь остановиться?

– Тебя, очевидно, редко похищают. Обычно похитители и их жертвы не обедают в придорожных трактирах и не ночуют с удобствами во время бегства.

– За нами будет погоня, – возразила Порция слегка охрипшим голосом. – Ты не знаешь Арнольда. Он может быть очень настырным, если дело идет о его интересах. Тебя бросят в тюрьму.

– Не в первый раз, если помнишь, – с ухмылкой отозвался Марк.

Порция внимательно смотрела на него.

– Марк, зачем ты это делаешь? Мы же договорились, что между нами все кончено. Мы оба согласились.

– Я передумал, – лениво протянул он.

– Ты должен позволить мне вернуться. Ну, пожалуйста. Если нас поймают вдвоем, тебя арестуют. Тебя могут даже повесить!

В голосе Порции звучали такое беспокойство и такой страх, что Марк был тронут, но он не собирался менять своего решения.

– Порция…

И тут Хетти открыла глаза.

– Дорогая, куда нам возвращаться? К Гиллингемам? К королеве? Они вас не любят. А этот… этот любит.

– Хетти! – воскликнула Порция. – Ах ты, негодница! Ты на чьей стороне?

– Я всегда на вашей стороне, – с необычной твердостью ответила Хетти.

Порция, как будто потеряв почву под ногами, умолкла, откинулась на сиденье и стала смотреть в окно. Вскоре Хетти снова заснула, дыхание ее стало ровным, она чуть-чуть похрапывала.

– Со мной ты будешь в безопасности, – произнес наконец Марк. – Хетти права. Я люблю тебя. Думаю, что люблю. Во всяком случае, с другими женщинами я никогда ничего подобного не испытывал.

– Ты просто ужасен! – возмущенно заявила Порция. – И сколько их было, этих других женщин?

– Порция, я могу сделать тебя счастливой. Конечно, ты больше не будешь любимицей толпы, но ты будешь моей.

– Марк, на мне бальное платье. На мне медальон с портретом моего покойного мужа и прядью его волос. При мне нет ни багажа, ни денег. Нельзя же забрать женщину прямо с улицы, без единой вещи, без гребня, без смены одежды, и ожидать, что она будет счастлива.

– Что за медальон? – требовательно спросил Марк, не обращая внимания на все остальное.

Порция приподняла его из впадинки между грудями. Марк, хмурясь, протянул руку. Порция на секунду задумалась, потом расстегнула замочек и передала медальон Марку. Она думала, что он рассмотрит его и отдаст обратно, но вместо этого Марк опустил стекло и вышвырнул медальон наружу.

– Вот и об этом тебе больше нечего беспокоиться, – с триумфом провозгласил он.

– Марк! – слезно проговорила Порция.

Он вздохнул, протянул руки, подхватил ее с сиденья и усадил к себе на колени, не обращая внимания на бесконечные волны лавандового шелка. Она не сопротивлялась, но и не припала доверчиво к его груди, как хотелось бы Марку. Вместо этого Порция выпрямила спину и сидела твердая и непреклонная.

Марк взял осторожно ее руки и заговорил мягким, вкрадчивым тоном:

– Порция, он умер, ушел. Теперь ты со мной. Я хочу провести с тобой всю жизнь. Неужели это для тебя ничего не значит? Неужели ты хочешь остаться в обществе, которое больше всего ценит локон волос в твоем медальоне? Ведь до тебя самой им нет никакого дела. Это же ненормально, Порция. Ты молодая, красивая. Ты должна жить полной жизнью.

– С тобой? – спросила она, пытаясь высвободить свои руки.

– Конечно, со мной. С кем же еще?

– Нас найдут.

– К тому времени будет уже поздно, – с хитрой усмешкой сказал он.

– Марк, ты сам не знаешь, что делаешь. Нельзя поступать так, как хочется. Существуют правила. Законы!

Разумеется, Марк все знал, он понимал опасность своего положения и был готов лицом к лицу встретить эту опасность. Порция стоит любого риска. Марк, как и его тетка Минни Давелл, был оптимистом. Он считал, что если верить в себя и полагаться на голос инстинкта, то все уладится само собой. А в себя он верил всегда. Почему же Порция этого не может?

– Почему моя дочь сидит на коленях у мужчины?

Своими спорами они разбудили миссис Страуд, и теперь та не сводила с них глаз.

Порция с красным от смущения лицом торопливо скользнула на свое место. Она ожидала упреков, выговора, но мать уже обо всем забыла.

– Где мы?

Порция погладила ее по руке.

– Мы почти приехали, – бодрым тоном объявила она, но тут же замолчала, осознав, что происходит нечто незапланированное. – Мы ведь уже должны были добраться до Кембриджа? – резко спросила она, повернувшись к Марку.

– Мы не едем в Кембридж. Я же тебе объяснял, что Кембридж не подойдет.

– А куда же…

– Мы едем в Давелл-Холл. И ты, и твоя мать, и твоя служанка.

– Давелл-Холл? – воскликнула миссис Страуд. – Где это? Я знаю это место?

– Это наш дом, – с гордостью и удовлетворением ответил Марк, потом все же ухмыльнулся. – Мы едем домой.

Пейзаж тех мест, которые Марк называл своим домом, оказался довольно унылым. В основном это были болота и небольшие озера. В сером небе носились тысячи птиц. Остро чувствовался запах моря. Кругом расстилались необозримые, пустые просторы, враждебные, но прекрасные в своей дикости.

Сам дом располагался на острове. Казалось, он вырос из земли и представлял собой причудливую смесь различных архитектурных стилей, начиная от самых древних. Постройку окружала каменная стена.

– Давелл-Холл, – с гордостью объявил Марк. – Мой дом.

На взгляд Порции, здание выглядело довольно зловеще и чем-то напоминало тюрьму. Неужели Марк собирается запереть ее здесь? Она обернулась к матери, чтобы ободрить и успокоить ее, и с удивлением увидела, что старая дама осматривается с жадным интересом, какого она не выказала за все длинное путешествие.

Карета проехала по каменной дамбе, вкатилась в открытые ворота и остановилась на вымощенном брусчаткой дворе.

Внутри все выглядело не так уныло. Стены давали защиту от ветра и позволили развести небольшой сад, где были даже взрослые деревья. Казалось, путешественники попали в другой мир. За стенами – пустота неба и земли, а здесь – уют и тишина.

Пока выходили из экипажа и разминали ноги, появились слуги, с любопытством разглядывавшие приезжих. Порция видела, что они искренне обрадовались появлению Марка. Слуги называли его «молодой хозяин». Марк быстро отдал им какие-то распоряжения. Порцию удивила его уверенная манера.

Вблизи она увидела, что в доме еще идет ремонт. У внешней стены поднимались строительные леса. На них громоздились кучи кирпича, ступы с известковым раствором, какие-то инструменты. Во дворе лежали битый кирпич и черепица для крыши. Рабочие, чем-то занятые на лесах, прекратили работу и уставились на новоприбывших, особенно на Порцию в ее лавандовом бальном платье.

Откуда-то выскочила лохматая собака, залаяла, радостно завиляла хвостом, бросилась к Марку, тот засмеялся и стал чесать ее за ухом. Он явно чувствовал себя здесь как дома. Но ведь он и сказал, что это его дом. Его дом – не древнее фамильное гнездо в Нью-Форесте, не в Лондоне со всеми его удовольствиями, а здесь, на морском берегу, на краю света.

Порции вдруг показалось, что она плохо знает Марка.

– Ты собираешься заходить в дом? – спросил Марк и протянул ей руку.

Порция огляделась. Хетти уже пыталась увести миссис Страуд со сквозняка. Выбора особого не было, приходилось идти в этот огромный мрачный дом. Порция вздернула подбородок, изображая полную готовность к любым испытаниям, подала руку Марку, другой подхватила длинные широкие юбки и в хлипких шелковых туфельках прошествовала по булыжнику к дому.

Она предпочла бы молчать на всем пути к дверям, но лужи вынудили ее заговорить. Она избегала их, как могла, но когда нижние юбки в пятый раз проволоклись по грязи, Порция не сдержалась:

– Полагаю, здесь невозможно найти портниху и модную лавку?

Марк слегка опешил, затем пожал плечами и рассеянно отозвался:

– Думаю, что-нибудь отыщется. Разве это важно?

Порция собралась ответить колкостью, но тут они вошли в холл, и она застыла от удивления. Внутри дом вовсе не выглядел мрачно. Стену над лестницей украшал огромный витраж. Сквозь цветное стекло струились веселые разноцветные потоки света: красные, желтые, зеленые, голубые.

– Мой дядя Роджер обладал в некотором роде артистической натурой, – стал рассказывать Марк, который был явно доволен ее реакцией. – Он сам придумал рисунок этого окна и сам следил за его сооружением.

Порция широко раскрытыми глазами рассматривала фигурки ангелов на витраже.

– Что это означает? – с благоговением спросила она.

– Так он представлял себе рай. – Марк придвинулся ближе, и теперь Порция чувствовала тепло его дыхания на своей щеке. – Когда я сюда приехал, одна секция была разбита. Я заказал новую и вставил на место. Она должна тебе особенно понравиться. Я покажу ее… позже.

– Миледи?

Тихий голос принадлежал полной, низкорослой женщине с седеющими волосами.

– Это Мерси, моя домоправительница и повариха, – с улыбкой представил женщину Марк.

– Здравствуйте, Мерси, – произнесла Порция и тоже улыбнулась. – Мне хочется сказать, что я рада вас видеть.

Мерси фыркнула, потом рассмеялась.

– Я тоже рада, миледи. Я здесь сорок лет. И теперь ни за какие деньга отсюда не уеду… Сами, увидите – это место притягивает. А у молодого хозяина такие планы! Старый дом умер вместе с мастером Роджером, а он его оживил. Честное слово, оживил.

Марк гордо выпрямил спину. Порция нарочно на него не смотрела, чтобы он не оценил это как комплимент.

– Я покажу миледи ее комнату, сэр, – сказала домоправительница. – Там все переделали, как вы сказали.

– Спасибо, Мерси.

Порция чувствовала, что он следил за ней взглядом, пока она шла к лестнице, но так и не оглянулась, полагая, что он расценил бы это как еще одну свою заслугу.

Ее покои состояли из спальни и гостиной. Обе комнаты оказались чистенькими, но весьма скудно обставленными. Стены были отделаны темными панелями, время оставило свой след на деревянном полу, но в целом помещение обладало определенным очарованием. Повсюду были расставлены вазы с цветами, оранжерейными, а не теми, что растут на болотах Норфолка.

– Он специально их заказал, – заметила Хетти, которая была уже здесь и согревала простыни над горячими углями.

– Неужели правда? Какие красивые… – У Порции слезы выступили на глазах, но она сдержалась, убеждая себя, что это от усталости.

– Кровать тоже новая. Вы можете отдохнуть, ведь вы так устали, дорогая, – говорила меж тем Хетти.

– Он покупает мне дорогие цветы, а у меня нет даже ночной рубашки. Нет одежды, нет багажа. Я здесь пленница! Как я могу отдыхать? – Порция уговаривала себя не заплакать. Ни за что!

– Вы можете отдохнуть, потому что устали, – мягко возразила Хетти.

– И ты теперь против меня. Как ты можешь? Ты всегда говорила, что он тебе не нравится, что он разрушит мою жизнь, что он эгоистичный, легкомысленный…

– Я изменила свое мнение, – легко ответила Хетти.

– Но почему?

Хетти сделала загадочное лицо и ничего не ответила. Порция застонала и позволила ей снять с себя бальное платье. Оставшись лишь в нижней рубашке и панталонах, она послушно забралась под одеяло и откинула голову на подушки. Ноздрей коснулся аромат цветов.

– Где моя мать? – вдруг встревожилась Порция.

– Ей выделили комнату, миледи. Мне показалось, что миссис Страуд всем довольна. Не думаю, чтобы она до конца понимала, что происходит, но она спокойна. Она уже два раза сказала мне, что ей нравится мистер Уорторн. Сказала, что у него озорные глаза, и захихикала, как девочка.

– О Господи! – воскликнула Порция. – И она тоже!

И отвернулась.

До нее доносились какие-то голоса, стук молотков на другой стороне дома, потом послышалось птичье пение. Сквозь бархатные шторы просачивался свет, повторяя рисунок ткани. Порция понемногу успокаивалась и приходила в себя. Марк ее похитил, напомнила она себе, но ведь с этим уже ничего не поделаешь…

Ее глаза закрылись, она вздохнула и вскоре уже спала глубоким сном.