Глава 20

Грант прошел несколько шагов, обхватив Джиллиану руками, поддерживая ее безвольное тело. Возможно, если он заставит ее ходить, то она очнется. Следующую четверть часа он, по существу, таскал ее по комнате, проклиная маленькие размеры спальни. Если б они находились в Роузмуре, то в его распоряжении было бы по двадцать футов во все стороны, а здесь – лишь несколько шагов между кроватью и стеной.

– Джиллиана, ты не можешь меня вот так оставить. Ты не можешь вначале околдовать меня, а потом взять и просто исчезнуть из моей жизни. Как я буду жить? Какими станут мои дни, если я не буду видеть тебя по утрам? Что я буду делать вечерами, не видя тебя за обедом, как смогу обходиться без твоих искрящихся глаз, поддразнивающих меня?

Что он будет делать без нее?

Гранту казалось сейчас невозможным возвращаться к роли графа. Как, однако, странно, что с Джиллианой он чувствовал себя так, будто он снова в Италии, не обремененный ни титулом, ни положением, а просто наслаждающийся жизнью.

Это сотворила она, это ее заслуга. Она принесла ему свободу, но до сего момента он не осознавал этого.

Грант услышал голос доктора Фентона раньше, чем увидел его самого. Он что-то выкрикивал, двигаясь по коридору, и его голос, отдающий приказы, эхом разносился по просторам здания.

Доктор Фентон замедлил шаги у ротонды, и только тогда Грант увидел, что он привел с собой Арабеллу.

– Она больна? Что с ней случилось? – Арабелла поднырнула под вытянутую руку доктора Фентона, который хотел было ее задержать, и подбежала к Гранту. Она отвела волосы с лица Джиллианы, без сомнения, чтобы лучше разглядеть ее бледность.

– Вы должны положить ее, – скомандовала Арабелла. Когда Грант даже не пошевелился, чтобы выполнить ее распоряжение, она нахмурилась. – Следует укрыть ее одеялом и дать выпить теплого вина.

Он не сдвинулся с места.

– Надо сделать так, как говорит Арабелла, – мягко вмешался доктор Фентон. – Мы позаботимся о Джиллиане, ваше сиятельство.

Грант отступил на шаг.

– Чтобы яд быстрее распространился по организму? А разве не лучше помочь ей избавиться от содержимого желудка?

– С чего вы взяли, что ее отравили? – спросила Арабелла. Она потянула Джиллиану за плечо. Грант сделал еще шаг назад, отворачиваясь от своей невесты.

– В вашем предложении есть смысл. Но это в том случае, если б она была в сознании, – сказал доктор. – А сейчас она может захлебнуться и погибнуть. – Доктор Фентон на несколько шагов приблизился к Гранту. – Вы можете отдать ее на наше попечение, ваше сиятельство. Джиллиану нужно согреть и влить в нее несколько ложек теплого вина. Пожалуйста, обратите внимание, ваше сиятельство, губы у нее уже посинели.

Все, что Грант знал о медицине, могло уместиться в наперсток, но здравого смысла ему было не занимать.

– Я не согласен с вашими методами, – сказал он, сознавая, что, наверное, выглядит дураком в их глазах.

Ответственность, которую он чувствовал за состояние Джиллианы, буквально душила Гранта, но этим двум людям он не мог ничего сказать. Ни один из них не выглядел настолько встревоженным, насколько это ощущал он сам. А Арабелла выглядела даже лихорадочно возбужденной в своем стремлении заполучить пациента.

– Где Лоренцо? – спросил Грант доктора, но ответила ему Арабелла:

– Ваш друг ушел в свою комнату, когда услышал, что Джиллиана больна. Вы должны позволить нам с отцом лечить ее. – Она подошла ближе, и Грант положил конец дискуссии, выйдя из комнаты с Джиллианой на руках.

– Не ходите за мной, – предупредил он, увидев, что именно это они и собираются сделать.

Очень вовремя появился Майкл, и Грант мотнул головой в сторону Арабеллы и доктора Фентона.

– Проследи, чтобы их проводили назад в Роузмур, – приказал Грант.

Он пересек залитое солнцем пространство и зашагал по длинному, широкому коридору, тянущемуся по всей длине дворца. Грант редко сюда захаживал, предпочитая игнорировать наличие как левого, так и правого крыла здания. Слишком хорошо он помнил, что обнаружил в этих комнатах.

Грант помедлил у двери, ведущей в левое крыло. Ключ по-прежнему торчал в замке, как он и ожидал. Его управляющий периодически инспектировал земли и все постройки с тех пор, как ему вменили в обязанность контролировать состояние поместья. Он должен был следить за тем, чтобы крыша была починена, а дверные петли смазаны и чтобы комнаты по мере необходимости перекрашивались. Мактавиш был настоящим чудом, но когда Грант повернул ключ в замке и одной рукой распахнул дверь, то подумал, что лучше бы его управляющий не был таким добросовестным.

Двери в комнаты были открыты, впуская солнечный свет в холл. В конце коридора располагался большой гипсовый барельеф греческого бога Бахуса, занимавший стену от пола до потолка. Перед ним находился маленький бассейн, выложенный кафелем.

Грант подошел к бассейну и вошел в воду, зная, что взрослому мужчине здесь примерно по пояс. Очевидно, его отцу доставляли удовольствие игры такого рода, которые были у римских императоров.

Джиллиана уже замерзла и, когда он осторожно опустил ее в воду, начала дрожать. Он опустил ее ниже, погружая до тех пор, пока не скрылось лицо, а потом быстро поднял. Она закашлялась, хватая ртом воздух, и на этот раз глаза ее открылись, затем закатились и снова закрылись.

Грант сбился со счета, сколько раз он вновь и вновь погружал ее в воду. Он не думал о себе, хотя у него мелькнула мимолетная мысль, что его камердинер – человек, который не обращает внимания ни на титул Гранта, ни на его грозно насупленные брови, – наверняка потребует объяснить причину столь странного состояния его одежды. Господи, пусть только она живет.

Одежда Джиллианы облепила ее тело. Грант видел очертания каждой детали корсета, и ему пришло в голову, что надо расслабить шнуровку. Его пальцы завозились с мокрыми застежками, и ему удалось расстегнуть две из них. Ладно. Остальные могут подождать.

Джиллиана застонала, и Грант счел это добрым знаком. Теперь ему надо позаботиться о том, чтобы она избавилась от яда, который попал в ее желудок.

Он снова отнес ее в лабораторию, оставив мокрые следы на чистом мраморном полу, и усадил в большое мягкое кресло у стены. Повернувшись к шкафу, стоящему позади стола, растерянно посмотрел на ряд бутылок, которые держал запертыми в нем. Что же, черт побери, он может использовать?

– Ты не делаешь того, чего от тебя ждут, – произнес Лоренцо позади него.

Грант повернулся и увидел своего друга, который склонился над Джиллианой. Он приподнимал ей веки и обследовал глаза. Она была по-прежнему без сознания, а цвет лица стал еще более пугающим.

– Еще никогда в жизни я никого не был так рад видеть, – сказал Грант. – Скажи, что тут можно использовать как рвотное?

Лоренцо улыбнулся, полез в принесенный им кожаный саквояж и вытащил маленькую коричневую бутылочку.

– Наши мысли движутся одной дорогой, даже если сердца идут разными путями, мой друг.

Грант подошел к Лоренцо, но тот не спешил отдавать ему бутылочку.

– Почему ты так уверен, что это яд? – спросил он.

– Из-за того, что случилось с Эндрю и Джеймсом. Ведь этот суп съел бы я, если бы здесь не было Джиллианы. Я убежден, что кто-то пытается убить меня, но он может убить и Джиллиану.

– Значит, мы должны сделать все, чтобы у этого… субъекта ничего не вышло, – заявил Лоренцо.

Его тон был легким, чего нельзя было сказать о выражении лица. Лоренцо не спорил и не возражал, что являлось одной из причин, почему Грант вызвал его из Италии. Порой дружба требует молчания, но что еще важнее – она требует доверия. В данный момент Гранту необходим был тот, кто ему поможет, а не тот, кто станет подвергать сомнению все, что он попытается сделать.

Лоренцо поднял Джиллиану из кресла, сел сам и устроил ее у себя на коленях. Не успел Грант что-то возразить или запротестовать, как Лоренцо уже поднес бутылочку к ее губам.

– Во всяком случае, ты не просил у меня противоядия. А ведь многие твои соотечественники думают, что если я приехал из Италии, то непременно знаю все о том, как убивать людей.

– Если б я думал, что ты что-то знаешь, – сказал Грант, – уж будь уверен, я бы попросил твоего совета.

– Я нужен был тебе для того, чтобы удерживать тех двоих на расстоянии, да? – Лоренцо мотнул головой в сторону коридора, и только тогда до Гранта дошло, что Арабелла и доктор Фентон все еще в этом здании.

– Мисс Камерон не хотела бы, чтобы ты стал свидетелем того, что сейчас будет происходить. Женщины вообще предпочитают, чтобы возлюбленные не видели их больными. Так что ты можешь заняться пока тем, что постараешься выпроводить своих гостей.

Грант заколебался.

– Твои гости отказываются уходить, – сказал Лоренцо. – Твой слуга мастерски удерживает их, но, боюсь, с решимостью твоей невесты ему тягаться трудно.

Мужчины обменялись взглядами.

– Ты должен разобраться с ними, мой друг. А я пока побуду с маленькой шотландской кошечкой. Я очень хороший врач и побуду с ней, пока она не придет в себя.

– Если она придет в себя, – мрачно проговорил Грант.

– Иди и разберись со своей упрямой невестой, а о кошечке я позабочусь.

Грант не шелохнулся, и Лоренцо улыбнулся.

– Только влюбленный мужчина может так смотреть на больную женщину, как смотришь сейчас ты, друг мой.

– Не думаю, что дело в этом, Лоренцо. Но Джиллиана, съела то, что предназначалось для меня, и я просто должен спасти ей жизнь.

– Тогда предоставь мне делать свое дело, а ты займись своими, дружище.

В течение нескольких минут после ухода Гранта Джиллиана не подавала никаких признаков жизни. Лоренцо пришлось наклониться ниже, чтобы прослушать ее дыхание, таким поверхностным оно было.

Лоренцо махал бутылочкой у нее перед носом до тех пор, пока она вдруг резко не вдохнула. В бутылочке было рвотное, к тому же ужасно вонючее, и с его помощью Лоренцо не раз и не два удавалось привести пациента в сознание.

Веки девушки дрогнули, затем голова откинулась назад.

– Мисс Камерон, вы меня слышите?

В отчаянии он похлопал ее по щекам, вначале легонько, потом посильнее. Джиллиана зашлась в приступе кашля, что невероятно обрадовало Лоренцо.

Яд мог подействовать очень быстро, и в таком случае он бы ничего не смог сделать. Но теперь он не потерпит неудачу, тем более что ему яснее ясного, какие чувства его друг питает к этой женщине.

Лоренцо быстро расстегнул оставшиеся застежки и развел в стороны мокрый лиф. С большим трудом ему удалось слабить корсет и просунуть под него руку. Джиллиана была холодна как лед.

– Мисс Камерон?

Лоренцо начал растирать ее обеими руками, пытаясь согреть.

Она издала какой-то звук, отклик, что бесконечно обрадовало Лоренцо, возрождая надежду на благополучный исход.

Он поднес бутылочку к губам Джиллианы, и она сделала протестующее движение головой, что порадовало его как еще один признак возвращающегося сознания.

Лоренцо настаивал до тех пор, пока она наконец не пришла в себя настолько, чтобы сделать глоток. Однако жидкость не задержалась у нее во рту. Действуя медленно, терпеливо, ему все-таки удалось влить немного рвотного Джиллиане в горло. Спустя несколько секунд оно возымело ожидаемый эффект. Лоренцо придвинул ведро и поддерживал голову Джиллианы, пока ее рвало.

Когда он снова усадил ее в кресло, она была все такой же бледной. Губы, однако, уже не были синими, а дыхание, кажется, стало более глубоким. Лоренцо заставил ее проглотить еще немного рвотного. И когда ее снова стошнило, повторил свои действия.

Ему было наплевать, сколько ее будет рвать, лишь бы она выжила.

– Нет, – отрезал Грант, – вы не можете ее увидеть.

Он стоял в дверях лаборатории, раздраженный тем, что доктор Фентон и Арабелла вторглись в его убежище. Эту комнату мало кто из обитателей Роузмура видел, и Грант хотел, чтобы так было и в дальнейшем. Особенно ему не хотелось, чтобы эта комната напоминала ему об Арабелле. Он отодвинул эту мысль в сторону, собираясь обдумать ее позднее.

Сейчас же Гранту хотелось одного – чтобы они ушли и он мог поскорее вернуться к Джиллиане. Однако отец и дочь, похоже, были полны решимости не обращать внимания на его слова и взять на себя заботу о Джиллиане.

– Ваше сиятельство, если ее действительно отравили, то без лечения она может умереть, – увещевал его доктор Фентон. Он шагнул вперед, но Грант уперся обеими руками в дверной косяк, преграждая вход в комнату. Единственный путь в его спальню вел через коридор и комнату Майкла, и Грант сомневался, что даже таким решительным личностям удастся отыскать дорогу в этом лабиринте.

– Вам придется пройти мимо меня, чтобы добраться до Джиллианы, – сказал он. – А я сейчас так зол, что это, уверяю вас, окажется невыполнимой задачей.

– Я не одобряю ваших действий, ваше сиятельство, – проговорил доктор Фентон, выпрямляясь в полный рост с таким видом, будто готовился к бою. – Джиллиана находится под моей защитой, и ее не должен осматривать посторонний.

– К тому же иностранец, – добавила Арабелла. Грант даже не пытался скрыть свое презрение.

– Доктор Фентон, вы не одобрите ничего, что имеет отношение к Джиллиане. Но мне плевать, что вы оба думаете о Лоренцо. Он превосходный врач.

– Сомневаюсь, что он знаком с нашими методами лечения, ваше сиятельство, – возразила Арабелла. – Не думаю, что он изучал новейшие исследования.

– Я ему полностью доверяю, – отчеканил Грант, намеренно позволяя им истолковать эти слова как угодно.

– Я вынужден настаивать, ваше сиятельство, – упорствовал доктор Фентон, и это замечание вызвало у Гранта улыбку.

– Я тоже, сэр, – отозвался он, делая шаг в лабораторию. Он захлопнул дверь у них перед носом, а для верности еще и запер ее.