«Милые Уэнди и Сьюзен!

Папочка и я в восторге от известия о помолвке Уэнди с Карлом Коллинзом. Папочка говорит, что ты, Уэнди, поймала большую рыбку, что твой Карл – один из самых многообещающих молодых политиков в Вашингтоне. Конечно, в июне будущего года мы приедем к тебе на свадьбу.

Вас, вероятно, удивит сообщение о том, что Уэнди не единственная из сестер Каллахан, которая собирается связать себя узами брака. Поскольку почти в каждом своем письме, которое я писала вам, я упоминала лейтенанта Брэдфорда Тэйлора, у вас не осталось сомнений насчет того, что он занимает в моей жизни и чувствах особое место.

По правде говоря, милая Уэнди, если все пойдет по плану, ваша младшая сестра выйдет замуж раньше вас! Что же касается карьеры военного, то вы ведь знаете, как я всегда утверждала: ни за что не выйду замуж за офицера. Из этого следует, что никто из нас не властен над своей жизнью и судьбой. Я безумно влюблена в Брэда и вышла бы за него, даже если бы он был старьевщиком.

Мы не надеемся, что вы обе отважитесь на путешествие в эту дыру, чтобы присутствовать на нашей свадьбе. Это будет очень скромная и простая церемония в доме генерала Кастера, а днем позже мы отправимся поездом в Сан-Антонио, чтобы провести там короткий медовый месяц.

Папочка сам не свой с тех пор, как его любимая Би Картер вернулась в Сент-Луис. Он рассчитывает в сентябре взять отпуск и навестить ее. Возможно, он вернется в Техас с молодой женой.

Сегодня День независимости и предполагается большое торжество, которое начнется в полдень. Все офицеры полка внесли свою лепту в празднование, и три дня назад Брэд отправил в Сан-Антонио команду из десяти человек для доставки напитков, еды и пиротехники для фейерверка, которые генерал Кастер поручил закупить генералу Шеридану несколько недель назад. Это, пожалуй, единственный случай, когда в форт должно быть доставлено шесть глыб льда.

Придется сократить это письмо, потому что в десять часов я собираюсь присоединиться к Брэду и его взводу, отправляющимся с разведывательными целями на юг, где банда шайеннов в последнее время грабит и терроризирует мирных жителей. Для кавалерии это бессмысленное занятие, потому что к тому времени, когда мы окажемся на месте, индейцев и след простынет.

Снова, милые сестры, шлю вам нежный привет от папочки и свою неизменную любовь. Мне очень не хватает вас. Тем не менее у нас достало сил послать вам наше искреннее поздравление. Мы шлем его от всего сердца, Уэнди, тебе и мистеру Коллинзу в связи с вашей помолвкой и живем надеждой посетить вашу свадьбу и побыть вместе с вами. Как хорошо будет, когда наша семья вновь соединится хотя бы ненадолго.

Ваша преданная сестра Майра».

Майра сложила письмо и вложила его в конверт. По дороге в кораль она оставила его в помещении дежурного для отправки.

– Почту не будут отправлять до следующего понедельника, мисс Каллахан, – сообщил ей дежурный.

– Я не спешу, – ответила она и удалилась, насвистывая веселый мотивчик.

Был великолепный прохладный июльский день, один из тех, что так запоминаются старожилам. Майра не могла скрыть своего отличного настроения, и это сказывалось даже в ее танцующей походке.

Кавалеристы уже садились на коней, когда Майра добралась до паддока. Брэд приветствовал ее улыбкой и поцеловал в щеку.

– Сегодня утром ты выглядишь сдобной пышечкой и очень озорной и кокетливой.

Майра фыркнула:

– Ах, вот как! Пышечкой… Вы уж умеете испортить девушке настроение, лейтенант Тэйлор.

Он наклонился и прошептал ей на ухо:

– Во всяком случае, все у тебя на месте, как и положено.

Майра притворилась обиженной и надулась.

– Ну, пройдет немало времени, прежде чем вам удастся дотронуться до меня, лейтенант Остроумец!

Грум подвел ей Дьявола.

– Сегодня утром он в игривом настроении.

– Как и я…

Майра погладила морду жеребца, а он прижался носом к ее щеке, взмахнул хвостом и нежно заржал. Она поставила ногу в стремя и вспорхнула в седло. На Майре была униформа, обычная для кавалериста приграничного гарнизона, – штаны из оленьей кожи, мундир, украшенный тяжелой бахромой, и широкополая шляпа. Взвод выехал из форта и лениво затрусил, вытянувшись в длинную колонну. Кавалеристы ехали по двое. Во главе колонны рядом с Брэдом ехала Майра.

– Ты уверена, что хочешь участвовать в этой вылазке? – спросил Брэд. – Тебе придется пропустить несколько часов праздничного дня и несколько праздничных утренних увеселений. Не думаю, что мы вернемся раньше четырех часов дня.

– Если я не смогу разделить эти развлечения с тобой, все равно они не будут мне в радость. Куда бы ты ни отправился, я поеду с тобой. Я не пользуюсь библейской терминологией, но смысл моих слов от этого не меняется.

Он рассмеялся:

– Из тебя выйдет образцовая офицерская жена вроде Элизабет.

Этот комплимент Майра приняла без восторга.

– Я не похожа на Элизабет. Я нежно ее люблю, но, на мой взгляд, она слишком пассивна. Я хочу сказать, что она скорее приложение к генералу, а не личность, сознающая свои права.

Когда Майра распалялась, глаза ее казались зеленее.

– Если ты считаешь Элизабет эталоном офицерской жены, ты собираешься вступить в брак не с той девушкой.

Брэд потянулся к ней и положил руку ей на плечо. Потом сказал очень серьезно:

– Моя милая Майра, нет ни одного человека в форте, кто бы усомнился в том, что ты цельная и своеобразная личность и что ты прекрасно сознаешь свои права во всех сферах жизни.

Она не смогла сдержать самодовольной улыбки.

– Прости, любовь моя. Я знаю, что иногда проявляю излишнюю чувствительность и слишком агрессивно отстаиваю место женщины в современном обществе, но для такого разумного и справедливого человека, как ты, не секрет, что многие представители твоего пола все еще живут, как в средние века, и придерживаются весьма консервативных взглядов, когда речь заходит о женщинах.

Брэд смотрел на нее, явно забавляясь ее горячностью.

– Майра, моя дорогая, меня бы не удивило, если бы однажды ты добилась высокого государственного поста.

– Полагаю, я справилась бы с ним ничуть не хуже, чем многие известные нам политики-мужчины в Вашингтоне. А конкретно президент Джонсон.

– Он и в роли вице-президента не блистал, а уж на президента не тянет и подавно. Тебе известно, что в день инаугурации он был пьян?

– Папа мне рассказывал. И говорят, что его теперешняя распря с министром обороны Стэнтоном затеяна для того, чтобы избавить его от неприятностей в конгрессе.

Их беседе был положен конец, когда один из разведчиков передового отряда галопом вернулся к ним со словами:

– Вооруженный отряд шайеннов осадил дом Джесси Смита, и его семья и наемные рабочие спрятались в амбаре. Неизвестно, сколько еще они смогут продержаться.

– Это около двух миль вверх по ручью Шоушон, – сказал лейтенант Тэйлор.

Он с силой потер щеку и посмотрел на Майру.

– Дорогая, это неподходящее для тебя место. Лучше тебе вернуться в форт.

Майра воинственно вздернула подбородок.

– Ни за что на свете, лейтенант, я не пропустила бы этого приключения. Кроме того, тебе понадобятся все солдаты, умеющие стрелять.

– Черт возьми, Майра! – рявкнул он. – Я не позволю тебе рисковать собой. Отправляйся обратно в форт. Это приказ!

Ее глаза теперь засверкали, как два изумруда.

– Я не подчиняюсь вашим приказам, лейтенант. Если бы я была вашим солдатом, то мне пришлось бы подчиниться. Поехали!

Брэд вздрогнул, услышав приглушенный смех в конце колонны. Набрав в грудь воздуха, он крикнул трубачу:

– Труби «К оружию», Мэйсон!

Мэйсон приложил трубу ко рту, надул щеки и протрубил призыв «К оружию». От пронзительных, настойчивых дробных звуков тонкие волоски на затылке Майры поднялись дыбом.

Взвод пустился галопом, разведчики мчались в авангарде.

За полмили от фермы Смита они услышали непрекращающийся треск ружейных выстрелов и воинственные крики индейцев, похожие на вопли баньши. Но Майру передернуло от другого звука – человеческих голосов, исполненных безумного ужаса. Шум схватки дал возможность кавалеристам приблизиться к месту происшествия по высохшему руслу ручья, высокие берега которого прикрывали их. С расстояния не более двухсот ярдов Брэд оглядел место действия. Голос его задрожал от ярости:

– Краснокожие негодяи! Они добрались до дверей и окон амбара и запалили его! – Он повернулся к своему подчиненному: – Сержант Йейтс, спешивайтесь, возьмите пятерых людей, обогните участок по руслу ручья и рассейтесь на его восточном берегу среди кустов полыни. Как только услышите звук трубы, начинайте стрелять, постепенно приближаясь к амбару и стараясь его окружить. Тогда шайенны сочтут, что у нас гораздо больше солдат, чем на самом деле, и подумают, что окружены.

Он отдал приказ знаменосцу:

– Разверни флаг!

Потом выхватил свою саблю из ножен и поднял ее высоко в воздух.

Штандарт цветов полка трепетал на свежем ветру, гулявшем в овраге, образованном берегами пересохшего ручья. От его вида кровь заиграла в жилах Майры. Брэд повернулся к ней.

– Ради Бога, Майра, по крайней мере сделай мне одолжение и держись подальше, оставайся на заднем плане.

– Не беспокойся обо мне, дорогой. Со мной ничего не случится.

Она вытащила свою винтовку «спенсер» из седельной сумки и подняла ее.

– Труби атаку! – оглушительно закричал Брэд.

Пронзительный звук трубы заглушил воинственные крики индейцев, и на мгновение они застыли, как изображения на картинах. Сверхъестественная пугающая тишина воцарилась на месте недавнего побоища. И тогда лейтенант, размахивая саблей, хлестнул своего коня, заставив его перескочить через русло высохшего ручья, и повел свой взвод. Его солдаты скакали по обоим берегам оврага. Одновременно подразделение сержанта Йейтса открыло стрельбу с флангов, осыпая оторопевших индейцев шквалом огня и стремясь создать у шайеннов впечатление, что они окружены. Густое облако пыли, поднятое наступавшими кавалеристами, было хорошим прикрытием и не позволяло индейцам выяснить подлинную численность отряда противника.

Оправившись от первого шока, шайенны перегруппировались, чтобы встретить кавалерию белых. Они разделились на две группы, одна из которых двинулась навстречу конникам, а другая, более многочисленная, отступила к гряде холмов на север, за горящий амбар, туда, где были привязаны их лошади. Они были деморализованы непрекращающимся обстрелом, которому их подвергли люди Йейтса.

Тем не менее наступающий взвод был встречен ружейными выстрелами и градом стрел. Солдату, скакавшему вровень с лейтенантом Тэйлором, стрела угодила в грудь, и он рухнул с коня.

Лейтенант ощутил, как лицо его овеяло легким ветерком, – это стрела задела его шляпу. И вот они уже врезались в ряды индейцев. Кавалеристы смяли их, и индейские воины, как кегли, повалились на землю под их натиском. Один из шайеннских воинов с бедра выстрелил в Тэйлора, но промахнулся. Прежде чем он смог выстрелить снова, лейтенант снес ему голову саблей. Он убил еще одного индейского воина, уцепившегося за узду его коня и угрожавшего ему пистолетом, который держал в другой руке.

Но эта безумная свалка длилась не так уж долго. Однако прежде чем шайенны отступили, Майра двумя меткими выстрелами сразила двоих индейцев, попав одному в голову, а другому в сердце. Лейтенант Тэйлор не имел намерения преследовать неприятеля. Он не был готов к этому, и первой его задачей было позаботиться о людях, оказавшихся в горящем амбаре, как в ловушке.

– Труби отбой! – приказал Тэйлор трубачу, спешиваясь и бегом направляясь к горящему амбару. – Сбивайте балки, закрывающие двери и окна!

Используя винтовки как ломы, кавалеристы отчаянно стремились расчистить запертым в амбаре людям путь к свободе. К тому времени, когда фермер и его семья, шатаясь, выбрались из амбара, кровля уже полыхала, и дым валил из окон и двери. С помощью солдат пострадавшим удалось миновать опасное место вблизи пылающего строения, и теперь они в полном оцепенении наблюдали, как оно обрушилось, разметав во все стороны ливень горящих бревен, от которых вверх каскадом взметнулись искры наподобие праздничного фейерверка.

– Давайте вернемся в дом! Я приготовлю кофе и сандвичи для ваших славных молодых людей, – предложила миссис Смит. – Не представляю, как мы сможем отблагодарить вас за спасение.

– Это очень мило с вашей стороны, мэм, – ответил лейтенант Тэйлор, – но мы должны выбить отряд этих воинственных индейцев из этой части страны, а иначе они могут вернуться и завершить начатое.

Джесси Смит обнял жену за плечи.

– Мы все бы уже были покойниками, если бы индейцы не упустили из виду дверь на чердак в задней части амбара. По крайней мере мы могли дышать. – Он хмыкнул: – Мы собирались отпраздновать Четвертое июля сегодня вечером, устроить фейерверк, но никак не рассчитывали на то, что случилось.

Майра удивлялась тому, как буднично эти поселенцы отнеслись к нападению индейцев и к тому, что двое из них были убиты, как и двое кавалеристов. Мертвых солдат привязали к крупам их лошадей поперек седел, пока Джесси Смит и его люди готовили место для погребения своих убитых и шестнадцати павших индейцев.

Фермер и его семья тепло попрощались с кавалеристами, еще раз поблагодарили их, и взвод двинулся по следам отступивших шайеннов.

Они проехали вслед за индейцами примерно десять миль и поднялись на высокий холм, откуда открывался вид на широкую реку. Здесь индейцы переправились на другой берег и были уже далеко на пути к югу. Над пустынной равниной было хорошо видно облако пыли, поднятое копытами их коней.

– Вряд ли они скоро сюда вернутся тем же путем, – предположил лейтенант Тэйлор. – Вероятно, они думают, что за ними гонится весь полк. – Обращаясь к одному из разведчиков, он сказал: – Где-то недалеко бежит ручей. Направимся к нему и напоим своих лошадей, а потом вернемся в форт.

Разведчик кивнул:

– Да, ручей Кинкайпу примерно в шести милях к северо-востоку отсюда.

Брэд повернул свой взвод, и они направили своих коней к водопою.

– Почему так тихо? – спросила Майра, когда они отъехали на некоторое расстояние. – Я думала о Смитах и их людях. Как можно радоваться, едва избежав смертельной опасности? Ведь их чуть не убили!

Он вздохнул.

– Да, к этому надо уметь привыкнуть и приспособиться. Видишь ли, здесь, на границе, смерть – неотъемлемая часть жизни, такая же, как еда, питье, возможность дышать и заниматься любовью. Вся хитрость в том, чтобы ставить в счет только свои достижения, а не потери.

Кинкайпу-Крик был полноводной рекой до того, как эти места поразила засуха. То, что осталось от реки, представляло собой ручей посреди высохшего речного русла шириной футов в сорок. Вода здесь была чистой, и, как принято у кавалеристов, солдаты прежде всего позаботились о своих лошадях, потом принялись наполнять свои фляги и смывать корку из пыли и пота со своих лиц и рук.

– Мы можем ехать вдоль ручья почти до самого форта Хемпстед, – сказал Тэйлору один из разведчиков. – Он извилистый примерно на расстоянии в две мили, а дальше течет прямо миль на десять и приведет нас к форту.

– Тогда двинемся вперед, – предложил Тэйлор. – Нам надо вернуться вовремя, чтобы не пропустить праздника.

Они снова построились колонной и поехали по двое. Тэйлор и Майра, как и прежде, в авангарде. Это была прекрасная прогулка, потому что по гладкому ложу реки ехать было легко и приятно. Стертые копыта лошадей здесь не испытывали давления и не сбивались, как на равнине. Было пройдено примерно пять миль пути, когда они набрели на островок, заросший зеленью, какой никто из них не видел уже по крайней мере с год.

– Будь я проклят! – воскликнул Тэйлор. – Это ведь настоящий оазис!

– Подземный ключ! – пояснил разведчик. – Даже когда ручей пересыхает, ключ питает влагой здешнюю растительность. Поглядите на эти дикие сливы!

Он пустил своего коня по мелководью к островку, сорвал некрупный, но спелый плод и надкусил его. Сок брызнул, запачкав его лицо.

– Нектар богов! – сказал он с удовлетворением.

Изголодавшиеся по свежим фруктам солдаты ринулись галопом на остров. Пока они упивались восхитительными плодами, неожиданно с быстротой, сравнимой только с ударом молнии, разразилось несчастье. С низких холмов по обе стороны ручья вниз по склонам на них ринулись конные воины-индейцы, стреляя из винтовок, осыпая кавалеристов градом стрел, оглашая окрестности леденящим кровь боевым кличем шайеннов. На мгновение Тэйлором овладело замешательство, но он тотчас взял себя в руки.

– Спешиться и развернуть лошадей по периметру острова! – скомандовал он.

Кавалеристы отреагировали на команду быстро и слаженно, не промедлив ни секунды. Мощная лавина пуль и стрел, направленная шайеннами на осажденный остров, уничтожила всех лошадей. Прошло не более десяти минут, как все они были убиты. Их трупы образовали нечто вроде естественного бруствера по периметру острова, за которым укрылись кавалеристы. Хотя число индейцев значительно превышало численность кавалеристов, они сумели использовать свое единственное преимущество.

Индейцы трижды пытались взять приступом крошечный островок, но трижды отступили, понеся серьезные потери. Во время последнего броска одному конному воину удалось прорваться сквозь бруствер, но Брэд уложил его, всадив ему пулю между глаз. Мертвого индейца сбросили назад, в воду, а его лошадь галопом помчалась вниз по течению ручья. Люди Тэйлора насчитали несколько десятков трупов индейских воинов, которых несло течением в том же направлении. Хотя кавалеристов Тэйлора было значительно меньше, чем индейцев, вооруженные многозарядными винтовками «спенсер», они нанесли поражение врагу. Умение метко стрелять в данном случае значения не имело – столь сомкнутыми, тесными рядами наступали индейцы. Кавалеристы тоже несли потери: шестеро из них были убиты и дюжина ранены.

Передышка оказалась короткой. Полчаса спустя трубач просигналил тревогу.

– Они снова наступают!

– Глазам своим не верю! – воскликнула Майра.

Во главе наступающих был индеец необычайно высокого роста, какого им до сих пор не приходилось видеть. Он казался устрашающим, почти сверхъестественным существом.

Его грудь была обнажена и раскрашена кричаще яркими узорами, представлявшими собой подлинные шедевры примитивного искусства, созданные на теле живого человека. Голову украшал боевой убор из перьев, концы которого спускались на спину и доходили до крупа лошади всадника. И последним удивительным штрихом в его снаряжении было то, что он держал кавалерийский рожок, который поднес к губам, и хорошо отполированная медь засверкала в солнечном свете. Они в безмолвном изумлении смотрели на него, когда этот великолепный экземпляр человеческой породы просигналил «В атаку» в лучших традициях трубачей академии Уэст-Пойнт с искусством, которому они могли бы позавидовать.

Шайенны ринулись на остров, как волны прилива, принявшие человеческий образ, перетекая с одного берега на другой. Прикинув расстояние до передовых рядов врага, равное пятистам ярдам, лейтенант Тэйлор отдал приказ:

– Открыть огонь по цели!

Сокрушительный огонь кавалеристов скосил первые ряды нападавших индейцев, как коса срезает траву, но за ними следовали все новые и новые ряды, и конца этому не было. Теперь они уже были у самого заграждения, и Тэйлор крикнул своим людям:

– Это наш последний шанс! Так используйте же его наилучшим образом!

Теперь индейцы были так близко, что винтовки для цели солдат не годились, и кавалеристы отбросили их и принялись стрелять из своих кольтов.

Завершение этой битвы было столь же неожиданным, как и начало. Индеец-гигант с рожком, по-видимому, вождь, смотрел на лейтенанта Тэйлора через баррикаду из мертвых лошадей – глаза двух врагов будто сцепились, и в них сверкали ярость и взаимная ненависть.

Они выстрелили одновременно. Брэда ранило в левое плечо и отбросило назад, на Майру. Пуля из его кольта угодила вождю в грудь. Он судорожно схватился за сердце, все еще не выпуская рожка, зажатого в огромном кулаке. Глаза его остекленели, и он опрокинулся со своего коня прямо в мелкую воду. Потом, как принято у многих индейских племен, считающих своих вождей бессмертными, лавина нападающих остановилась так же мгновенно, как ринулась в атаку, и деморализованные воины отхлынули в слепом беспорядочном бегстве.

Изумленные кавалеристы смотрели, как враги гонят своих лошадей, побуждая их одолеть берег оврага и скалистые гребни холмов за ним.

– Это чудо, – сказала Майра.

Тэйлор попытался встать на ноги, придерживая раненое плечо. И взглянул на труп вождя, не утративший царственного величия даже в смерти. Течение медленно уносило его, лежащего лицом вниз на воде, прочь от острова.

– Нет, с их точки зрения, никакого чуда. Они приняли его гибель как волю богов. Такой человек, великолепная военная машина, вероятно, переживший немало битв… Должно быть, его люди считали его не уязвимым ни для какого смертоносного оружия. И сегодня его священная и, как им казалось, нескончаемая жизнь прервалась, и не по нашей вине, а по воле небес.

Тэйлор оглядел сцену недавнего побоища на островке, окруженном трупами лошадей вперемешку с телами поверженных солдат. Во время последней атаки погибли восемь его людей. Тэйлор обратился к своему разведчику:

– Мы не можем вывезти ни мертвых, ни раненых. Единственное, что мы можем сделать, это захватить одну из брошенных индейцами лошадей.

Животные мирно паслись неподалеку, у подножия холмов.

– Отправляйся назад, в форт, и пусть пришлют нам отряд спасателей со свежими лошадьми для тех из нас, кто способен ехать верхом, и фургон для перевозки погибших и раненых. Черт возьми, Чарли! Поторопись!

Уже темнело, когда в поле зрения со стороны излучины ручья появились первые всадники.

– Вот они! – закричали обрадованные солдаты.

Мощный хор восторженных голосов огласил подножия холмов с обеих сторон ручья.

Когда колонна верховых приблизилась, Майра воскликнула:

– Их ведет папа!

Это было правдой. Никогда прежде Майра не замечала, чтобы полковник Патрик Каллахан держался в седле так прямо и казался таким высоким и гордым. Его лицо озарилось при виде бежавшей ему навстречу Майры, спешившей вброд по мелководью. Он испытал безмерное облегчение. Но, будь он проклят, решил полковник, если простит своей своевольной дочери эту выходку, показав, как он счастлив видеть ее живой и невредимой.

– Ты опять впуталась в чертовскую историю, мисс. Тебе повезло, что твой скальп теперь не украшает набедренную повязку какого-нибудь индейского героя.

Майра попыталась изобразить раскаяние, но была слишком счастлива и радостно возбуждена, чтобы это раскаяние выглядело искренним.

– Я была не в большей опасности, чем Брэд или другие кавалеристы, и убила нескольких индейцев, как и остальные. Разве не так, дорогой?

Лейтенант Тэйлор поежился под суровым взором полковника.

– Это верно, сэр. Дочь у вас отчаянная. Я… я… дело в том, что… – Он осекся. – Прошу прощения, сэр. Я знаю, что мне не следовало разрешать Майре сопровождать нас и подвергать ее ужасной опасности, но…

Он покачал головой и опустил глаза на воду, струившуюся у его колен.

Полковник Каллахан откашлялся.

– Лейтенант Тэйлор, полегче, сынок. Если полковник не может заставить этого постреленка, это своенравное существо соблюдать правила и знать меру, то где уж с ней справиться и приручить ее лейтенанту?

Изумленный, лейтенант Тэйлор поднял глаза на полковника, в то время как остальные кавалеристы забавлялись этой сценой и от всего сердца хохотали над ним.

Мертвых и раненых погрузили в фургон, а остальные взобрались на свежих лошадей, приведенных из форта их спасителями. Несмотря на раненое плечо и протесты Майры, лейтенант Тэйлор настоял на праве возвращаться обратно верхом.

– Послушай меня, милая девочка, – сказал он, – тебе не нравится, когда тобой командуют мужчины, а мне не нравится получать приказы от такой испорченной избалованной девчонки, как ты. Понятно?

С минуту она смотрела на него недоуменно, потом в глазах ее заплясали искорки, и она рассмеялась.

– Дошло! Согласна. Давай помиримся.

Она протянула ему правую руку.

Брэд ее не принял и придвинулся ближе к ней.

– Такое соглашение следует скрепить поцелуем.

Она подняла к нему лицо, и, в то время как остальные солдаты с одобрением наблюдали за ними, он поцеловал ее прямо в губы.

– Ладно, вы, двое влюбленных пташек, пора! – сухо заметил полковник Каллахан. – Пора отправляться. Нашего возвращения ждут, чтобы начать праздник и устроить фейерверк.

Майра фыркнула:

– Пусть начинают без меня. Думаю, ребята согласятся со мной, что за один день мы насытились этим фейерверком так, что хватит до конца наших дней.

Из всех глоток вырвалось громкое «Да!».