Тремя неделями позже Майра и Брэд распрощались с полковником Каллаханом и Би Картер на железнодорожном вокзале. Полковник обнял дочь, глаза его увлажнились.

– Мне будет недоставать тебя, дорогая. Ведь первый раз в жизни мы с тобой расстаемся надолго.

Она поцеловала его в мокрую щеку.

– Я тоже буду скучать по тебе, папочка. – Майра улыбнулась Би: – Не знаю, как он теперь сможет жить один, без женщины, которая могла бы позаботиться о нем.

Би подмигнула:

– Я попытаюсь убедить его, что не сможет. Надеюсь, теперь, когда вы предоставите его самому себе, он будет более восприимчив к моим намекам и знакам внимания.

Полковник покраснел, как школьник.

– Право же, Би, нам пора садиться в вагон.

Он снова поцеловал Майру и пожал руку Брэду.

– Еще раз поздравляю вас с новым назначением, мой мальчик. Такое бывает раз в жизни – настоящая удача. Не говоря уже о том, какие последствия это может иметь для вас.

– Благодарю вас, сэр. И поверьте, я полностью использую этот шанс.

Би и Майра расцеловались, и старшая пара поднялась по ступенькам в пульмановский вагон.

Они стояли на задней смотровой площадке и махали молодым людям платками, пока поезд громыхал, покидая станцию.

Брэд взглянул на свои карманные золотые часы.

– Куда тебя подбросить, дорогая? В полдень у меня деловой завтрак с замминистра иностранных дел.

Майра подняла брови:

– Замминистра иностранных дел? А разве ты служишь в министерстве иностранных дел?

– Не совсем так. Я должен оставаться независимым и знать все, что хоть в какой-то степени, даже в самой малой, может отразиться на деятельности министерства обороны. Таковы указания Стэнтона.

Майра была смущена и даже ошарашена.

– Возможно, я возьму кеб и поеду в Джорджтаун посмотреть тот дом, о котором Уэнди прожужжала нам все уши. Если мы еще некоторое время просидим взаперти в нашем отеле, я просто рехнусь.

– Прекрасная мысль! Если он тебе понравится, договорись об аренде. Я согласен с любым решением, которое ты примешь.

Он окликнул проезжавший мимо кеб и усадил в него Майру.

– Возможно, сегодня вечером я буду поздно – особое заседание всего штата министерства иностранных дел в шесть вечера. Почему бы тебе не поужинать сегодня без меня?

– Я ненавижу есть одна, но подумаю об этом.

Глядя вслед экипажу, увозившему Майру, Брэд облегченно вздохнул.

– Замминистра иностранных дел, – пробормотал он с печальной улыбкой, – как бы не так! А впрочем, в известном смысле она и есть замминистра иностранных дел.

В полдень он прибыл в старую английскую гостиницу, точнее постоялый двор, носивший название «Таверна Джона Пила», на окраине Вашингтона. Внутри помещение было тускло освещено газовыми рожками, и полумрак еще усиливался тем, что стены были обшиты темными деревянными панелями, а балки потолка вызывали ассоциацию с темной пещерой.

На мгновение Брэду, вошедшему туда с яркого солнца, показалось, что он ослеп, настолько темно было внутри. Метрдотель, одетый в ярко-красную бархатную куртку, плотно облегавшие ноги черные штаны до колен и белые чулки, низко поклонился.

– Чем-нибудь могу быть полезен, сэр? – спросил он, и Брэд заметил его легкий акцент.

– Да, можете. Я должен здесь встретиться в полдень с мисс Шарлоттой Коллинз.

– Конечно. Должно быть, вы капитан Тэйлор. Пожалуйста, пройдите сюда, сэр.

Он провел Брэда в кабинку в самом темном углу обеденного зала, где уже расположилась Шарлотта. Она потягивала шерри и курила длинную турецкую сигару. Шарлотта протянула ему руку, над которой он почтительно склонился и поцеловал ее.

Она улыбнулась и кивнула метрдотелю:

– Благодарю вас, Джимми. Пожалуйста, подайте бурбон и воду для капитана.

Когда Джимми удалился, она перегнулась через стол и взяла Брэда за руку.

– Сегодня, Брэд, вы выглядите ошеломляюще.

– И вы ослепительно красивы.

Взгляд Шарлотты, брошенный за спину Брэда, остановился на двух женщинах, только что вошедших в ресторан. Одна из них была светлокожей блондинкой, другая оливково-смуглой и темноволосой. Обе были элегантно одеты в платья, сверкавшие отделкой из полудрагоценных камней, с низким вырезом, обнажавшим пышную грудь. Их лебединые шеи обвивали боа из страусовых перьев, а широкополые шляпы были украшены павлиньими перьями.

– Простите, Брэд. Мне надо перемолвиться парой слов с Кэрол и Эйлин.

Шарлотта поднялась, наклонилась поцеловать его в щеку и удалилась, покачивая соблазнительными бедрами. Пятью минутами позже она вернулась к их столику, сияя улыбкой.

– Кэрол и Эйлин – мои банкирши, – пояснила она. – Они владеют Федеральным банком Джорджтауна.

Брови Брэда изумленно поднялись.

– В высшей степени странно. Не часто можно услышать о женщинах-банкирах.

Она доверительно наклонилась к нему:

– Они в высшей степени необычные женщины. Немногие знают то, чем я собираюсь поделиться с вами. Хотя сейчас они вращаются в высшем обществе столицы, ходят слухи, что когда-то они были совладелицами борделя в Балтиморе. Однажды ночью несколько лет назад один из богатейших и влиятельнейших людей в Вашингтоне случайно убил одну из девушек во время пьяной оргии и в обмен на замалчивание этой трагедии и помощи в избавлении от трупа они получили огромные деньги от этого джентльмена.

Она рассмеялась.

– Пока они устраивались здесь, в Вашингтоне, объявив себя богатыми вдовами, случилось так, что они вышли замуж за братьев Уиллоуби, прежних владельцев Федерального банка.

– Прежних?

– Несомненно, прежних. Едва ли через год после этого двойного брака братья Уиллоуби в одно прекрасное воскресенье отправились порыбачить на реке Потомак и не вернулись. Их лодку нашли перевернувшейся двадцатью милями ниже по течению, но тела их так и не были обнаружены. – Ее глаза блеснули недобрым огнем. – Я думаю, что человек или люди, которые могли избавиться от мертвой проститутки, «позаботились» о братьях Уиллоуби.

Брэд был в ужасе.

– Вы хотите сказать, что…

Он замолчал и повернулся взглянуть на веселых вдовушек, мило болтавших с крупным мужчиной сурового вида с густыми черными волосами и бровями, только что присоединившимся к дамам за столом.

Шарлотта кивнула:

– И меня бы не удивило, если бы оказалось, что Бен Калуччи, один из упомянутых мною лиц, – тот, кто проделал для них всю грязную работу. Он сидит с ними за столиком. А ирония заключается в том, что Бен – федеральный маршал округа. Он особая личность, этот маршал Калуччи, уроженец острова Сицилия. Всем известно, что ему пришлось бежать с родины после того, как он соблазнил жену и дочь одного из могущественных главарей организации «Черная рука». По какой-то причине близкие друзья называют его Большим К.

Ее глаза снова блеснули недобрым огнем.

– Понятия не имею почему.

Брэд отхлебнул добрый глоток своего бурбона:

– У вас довольно странные друзья.

– Они намного живее и интереснее этих сладкоречивых фанфаронов-политиков вроде моего братца. По правде говоря, «Таверна Джона Пила» может похвастаться множеством странных посетителей. Здесь их целая галерея. Взять, например, Джимми, метрдотеля. Как и Бен, он был выслан из своей страны, Греции, за то, что бросал помидоры в короля во время парада. А бармены?

Это пестрая шушера, доложу я вам. Джорджа выслали из Португалии за то, что он делал непристойные предложения послушницам в каком-то монастыре. Валентина приговорили к повешению за то, что он мутил воду и подстрекал кубинцев к революции. В конце концов ему посчастливилось бежать. Есть тут еще Билл. Он отбывал наказание в Австралии, в Новом Южном Уэльсе, за попытку ограбления лондонского Тауэра. Освободили его всего год назад. Вон Мики – славный молодой человек, уже долгие годы служит в «Таверне Джона Пила». Он проматывает все заработанные здесь деньги до последнего цента в Джорджтауне в борделе, который когда-то принадлежал ему. Поэтому-то «Таверна Джона Пила» – мое излюбленное место. Это злачное, пожалуй, самое злачное и грязное местечко. И сегодня здесь с вами, дорогой, я и сама чувствую себя ужасно порочной.

– Для этого нет причины, – непринужденно возразил он. – В конце концов, это ведь деловой завтрак. Разве не так?

– Ну. – Губы ее сложились в капризную гримаску. – Дело прежде всего, а уж удовольствие потом. Кажется, так принято говорить? Впрочем, одно не исключает другого.

Она погладила его руку, лежавшую на столе.

– Вы находите меня привлекательной, Брэд?

– Вы прекрасно знаете, что нахожу. Я не был бы мужчиной, если бы не признался в этом. Но вернемся к делу. Что вы хотели обсудить со мной?

– Весь Вашингтон только и говорит о вашей связи с министром Стэнтоном. Они гудят, как рой мух. – Шарлотта рассмеялась. – Нет, дорогой, поймите меня правильно. Я хочу сказать только, что за столь короткое время вы сумели стать его помощником в министерстве обороны. И это значит, что репутация ваша уже сложилась.

– Я делаю что могу.

Он вытащил сигару из внутреннего кармана мундира и откусил кончик. Шарлотта достала сигару из изящного золотого портсигара.

Он чиркнул спичкой по ногтю большого пальца, галантно прикрыл рукой огонек, чтобы дать ей прикурить, потом раскурил свою сигару.

– Я это знаю, и мне хотелось попросить вас сделать мне одолжение. Собственно, не мне, а моему доброму другу, служащему министерства иностранных дел.

Брэда это заявление позабавило.

– И насколько вам близок этот друг?

Она улыбнулась:

– Когда-то мы были очень близки, но эти времена давно миновали. Дело в том, что это тот человек, который употребил свое влияние на госсекретаря Сьюарда и под его нажимом в минувшем месяце у русских была приобретена Аляска. Эта сделка произвела в конгрессе просто фурор. Большинство сенаторов и представителей считают, что было невероятной глупостью приобрести земли, единственные ресурсы которых – тюлени, полярные медведи, снег и лед. Они называют Аляску холодильником Сьюарда.

Брэд нахмурился.

– Они просто кучка дураков! Покупка Аляски у русских была одним из самых стратегически правильных действий правительства. Неужели эти идиоты так до сих пор ничего не поняли? Россия раз и навсегда вытеснена с Североамериканского континента. Пока русские владели этим кусочком земли, они были постоянной угрозой и для Канады, и для Соединенных Штатов.

– Да вы просто ясновидящий, мой дорогой! Вы мгновенно схватили суть проблемы и тут же нашли правильное решение. Как вам известно, министры Сьюард и Стэнтон не переносят друг друга и едва разговаривают. Зависть и ревность процветали во времена правления Линкольна, и при Джонсоне сохранилось то же положение. Вы не думаете, что могли бы убедить Стэнтона и министерство обороны поддержать этот шаг и покупку Аляски, а также Сьюарда и моего друга, убедив Стэнтона, что это было сделано в интересах национальной безопасности с целью предотвратить возможную агрессию.

Брэд скорчил мину и принялся массировать себе затылок.

– Это серьезный и непростой вопрос, Шарлотта. Сьюард и Стэнтон такие же разные, как вода и нефть, и попытаться их примирить – все равно, что сделать попытку смешать воду с нефтью.

– Если Стэнтон согласится, что такой шаг был целесообразен, то тогда министерству придется признать, что именно министерство обороны и министр Стэнтон, патриот, обладающий большой мудростью и даром предвидения, вдохновили министерство иностранных дел на переговоры с Россией и таким образом всему делу было положено начало.

– Должен признать, что это умный подход к вопросу. Послушайте, предоставьте мне возможность в течение нескольких дней прощупать Стэнтона на этот счет, и я вернусь к вам с ответом.

– Я глубоко благодарна вам, дорогой, за вашу готовность помочь. И позвольте мне заверить вас, что, если вам удастся перетянуть Стэнтона на нашу сторону, государство и Сьюард никогда этого не забудут.

– Я могу на это рассчитывать? – спросил Брэд и почувствовал, что сердце его бешено забилось при мысли о будущих успехах и проникновении в круг тех, кто обладает политической властью.

– Даю вам слово. А теперь примемся за еду. – Она сделала знак официанту: – Эллиот. Мы хотим сделать заказ.

Когда официант его принял и ушел, Брэд спросил Шарлотту:

– А что за птица этот Эллиот? Какое преступление совершил он?

– Ничего особенного. Прежде он служил при конгрессе, так же как и здесь. Его обвинили в том, что он подсыпал отраву в суп двум сенаторам от Демократической партии за жирный куш от соперников-республиканцев. Но он был оправдан за недостатком улик.

Брэд широко улыбнулся:

– Рад, что не заказал супа.

За едой Шарлотта пригласила его посетить небольшую вечеринку у нее в доме нынче вечером.

– Благодарю вас, но вы слишком поздно меня пригласили. В три у меня деловое свидание с министром Стэнтоном. К тому же я должен вернуться в отель и предупредить Майру. Как видите, времени на это у меня совсем не остается.

Он чувствовал на себе ее проницательный взгляд – она оценивала, прощупывала его, пыталась определить, насколько велики и необузданны его честолюбивые устремления. Потом обронила как бы между прочим:

– А… почему бы вам не заскочить ко мне ненадолго после свидания со Стэнтоном опрокинуть стаканчик-другой? У меня будет генерал Грант с супругой. И я дам вам возможность познакомиться друг с другом.

Она улыбнулась, сознавая, что он проглотил наживку и не в силах воспротивиться.

– Возможно, это неплохая мысль. Мне бы хотелось заскочить ненадолго и познакомиться с Грантом.

– Отлично. Приходите, когда сможете вырваться. Мы будем вас ждать.

– Я очень сожалею, что с нами не будет Майры.

Как только Брэд вернулся в министерство обороны, он сообщил министру, что встречался с Шарлоттой Коллинз и что она пригласила его к себе, чтобы познакомить с генералом Грантом.

– Отлично, мой мальчик! – Стэнтон поощрительно хлопнул его по спине. – Да, сэр, вы учитесь быстро. Пытаетесь расположить к себе будущего босса еще до того, как он получил назначение. Хорошая мысль.

Брэд решил сделать пробный ход и заговорил об Аляске:

– Кстати, по словам Коллинз, в министерстве иностранных дел ведутся подковерные интриги с тем, чтобы подорвать доверие к государственному секретарю Сьюарду в связи с его переговорами о покупке Аляски.

– О? – Стэнтон хотел добавить, что покупка Аляски – сомнительное дело и едва ли это может прибавить доверия Сьюарду, но Брэд опередил его:

– Говорят, что на Сьюарда оказало воздействие вскользь брошенное вами замечание во время встречи членов кабинета министров с год назад – что-то насчет того, что Аляска вроде буфера, защищающего Канаду и Соединенные Штаты от российского империализма. Есть удивительное сходство между приобретением Аляски и Орегона. Какую проницательность вы проявили, поняв это раньше всех, сэр.

Стэнтон задумчиво погладил бороду.

– Гм-м… кажется, я действительно что-то говорил на заседании кабинета министров о стратегическом значении Аляски. Естественно, что этот идиот Джонсон забыл смысл всего, что я об этом говорил.

Стэнтон был польщен и выглядел теперь крайне самодовольным.

– Итак, люди Сьюарда поняли, что идея приобретения Аляски исходила не от министерства иностранных дел, а извне?

– Скверно, крайне скверно, что для нас нет способа добиться хотя бы частичного признания наших заслуг, – размышлял вслух Брэд. – Видите ли, Сьюард дал запоздалое распоряжение, как только прослышал о мятежных настроениях в министерстве иностранных дел. Поэтому у нас мало надежды получить заслуженное признание со стороны общественности за пределами узкого круга лиц.

– Ну-ну, мой мальчик, не будем уж так уверены в этом. Как вам известно, в конгрессе есть расхождения во мнениях относительно приобретения Аляски. Очевидно, что мы не можем обнародовать свою точку зрения открыто, но что может помешать министерству обороны распространить среди членов конгресса свое мнение о том, что за переговорами о покупке Аляски стоим мы, которые все время инспирировали эти переговоры? Что задолго до того, как эта мысль пришла в голову Сьюарду, мы в министерстве обороны предвидели, какое стратегическое значение может иметь Аляска для обороны США в будущем?

– Блестяще, господин министр! Я и сам не мог бы выразить это лучше.

– В таком случае все прекрасно.

Министр потирал руки и сиял при мысли о столь неожиданном обороте дела.

– Давайте-ка примемся за работу над этим немедленно, сейчас же. Брэд, набросайте черновик письма сенатору Бертону. Он влиятельный человек в конгрессе. И полностью на нашей стороне. Он намекает кое-кому, что мы с самого начала держали под контролем этот вопрос о приобретении Аляски.

– Да, сэр!

Брэд с трудом пытался не выдать своего ликования. Он-то воображал, что пройдут дни и дни, прежде чем он сумеет осторожно внушить эту мысль Стэнтону, а на деле на это не потребовалось много времени и оказалось достаточно одного замаскированного намека.

– Я этим тотчас же займусь, сэр.

Когда он уже выходил из кабинета Стэнтона, министр окликнул его:

– Миссис Тэйлор будет вас сопровождать к Шарлотте?

Брэд повернулся, смущенный и нерешительный.

– Нет… Майра сегодня занимается поисками дома, который мы могли бы снять. Встречается с агентами. Думаю, она слишком устанет.

– О?

Стэнтон поднял бровь, и его многозначительная улыбка была красноречивее любых слов.

Брэд поспешил выйти из кабинета.

После того как Брэд усадил Майру в наемный экипаж, она назвала кебмену адрес, записанный для нее Уэнди на визитной карточке. К ее удивлению, он сказал:

– Это ведь дом Клинтона, мэм?

– Да, а вы его знаете?

– Да, мэм, все в Вашингтоне знают Сэма Клинтона. Говорят, Сэм сделал состояние на контрабанде во время войны, служил и нашим и вашим, обеим сторонам. Молва идет, но доказательств нет. Пошла!

Он огрел кобылу вдоль широкой спины.

Поездка в пригород заняла больше времени, чем Майра предполагала. Наконец экипаж повернул с главной улицы на проселочную дорогу, с обеих сторон усаженную кленами.

Их ветки сплелись над дорогой, образуя арку, и у Майры возникло ощущение, что они проезжают через собор, созданный самой природой. Когда они вынырнули из этого зеленого тоннеля, Майра при виде великолепия, которое открылось ее глазам, воскликнула:

– О Господи! Это дом Клинтона?

– Да, мэм.

– Боже милостивый! Моя сестра говорила мне, что это городской дом. Но этот дом больше походит на особняк какого-нибудь аристократа.

Дом представлял собой впечатляющее зрелище. Это было приземистое строение в стиле времен короля Георга, расположенное в центре обширной лужайки и походившее на огромную гемму, положенную на зеленый бархат. Верхний этаж поражал бесчисленными окнами и небольшими балкончиками. Почти по всей длине фасада шла широкая веранда, поддерживаемая мощными дорическими колоннами. Терраса и балконы были наполовину прикрыты зарослями розовых миртов, магнолий и вистерии с пурпурными, белыми и желтыми гроздьями цветов.

– Должно быть, здесь какая-то ошибка, – сказала Майра. – Уэнди дала мне не тот адрес. Возможно, у Сэма Клинтона есть еще один дом по соседству – поменьше этого.

Скромное капитанское жалованье Брэда не позволяло им снять столь роскошный особняк.

Возница проехал по огибавшей газон главной подъездной аллее и остановил экипаж прямо перед парадным крыльцом.

– Хотите, чтобы я подождал, мэм?

– Непременно. Я задержусь ненадолго.

Кебмен спрыгнул на землю, открыл дверцу экипажа и помог ей выйти.

Набрав в грудь воздуха, Майра поднялась по ступенькам, чувствуя себя ничтожной и совершенно недостойной всего этого великолепия: на ней было простое повседневное платье из серой фланели, а плечи ее окутывала кашемировая шаль. Она пригладила волосы на затылке, уложенные в два узла, потом постучала в дверь медным молоточком.

Дверь тотчас же открыл одетый в ливрею чернокожий дворецкий.

Майра с трудом сглотнула и произнесла:

– Мне хотелось бы поговорить с миссис Клинтон. Меня зовут Майра Каллахан Тэйлор.

Вслед за дворецким появилась рыжеволосая женщина.

– Все в порядке, Эмос. – Она протянула Майре обе руки: – Входите же, входите, миссис Тэйлор. Ваша прелестная сестра Уэнди столько рассказывала мне о вас. Нам было так жаль, что мы не могли присутствовать на ее свадьбе. Карла и Сэма связывает очень давняя и близкая дружба. К сожалению, Сэму пришлось в день их свадьбы уехать в Нью-Йорк по важному делу. Мы только что вернулись. Входите, и я познакомлю вас с Сэмом. В патио нас ожидает мятный джулеп. Кстати, меня зовут Тельмой.

Она провела Майру через гостиную, обстановка которой вполне соответствовала внешнему виду дома. При их появлении Сэм Клинтон поднялся с шезлонга. Жена представила его Майре.

– Ваше появление делает обычный скучный день настоящим праздником. Для меня большое удовольствие познакомиться с вами, миссис Тэйлор.

Он внимательно оглядел ее с головы до ног с такой же невозмутимостью, с какой, вероятно, оглядывал приглянувшуюся ему скаковую лошадь, которую собирался купить.

Он был необычайно привлекательным мужчиной, хотя совсем в ином роде, чем Брэд. Казалось, черты его лица высечены из твердого дерева или камня. У него были орлиный нос и твердый подбородок. Его коротко подстриженные светлые волосы вились. Синие глаза совсем не походили на глаза Брэда, а острый взгляд поражал своей проницательностью. На нем были замшевая куртка, расстегнутая у горла, бриджи и сапоги для верховой езды.

Он пододвинул ей стул:

– Садитесь, миссис Тэйлор.

– Благодарю вас. И пожалуйста, называйте меня Майрой.

– Прекрасно, Майра. В таком случае я славный старина Сэм.

Он щелкнул пальцами, и словно по волшебству появился чернокожий мальчик-паж в темных брюках и белой куртке, как принято у слуг.

– Томас, пожалуйста, принеси джулепа миссис Тэйлор.

– Пожалуй, для меня еще слишком рано пить, – смущенно возразила Майра.

– Чепуха. Никогда не бывает слишком рано глотнуть классического кентуккийского джулепа. Видите ли, мой родной штат Кентукки.

Ей бы никогда не пришло это в голову. В его выговоре, в тембре голоса и манере говорить были изящество и галантность – ничего похожего на обычное для южан растягивание слов и проглатывание некоторых слогов, к которым она привыкла.

– Чем мы обязаны честью видеть вас, Майра?

– Думаю, я догадалась, дорогой, – сказала Тельма, поглядывая на Майру. – Как я понимаю, речь идет об аренде дома.

– Да, это так, но… – Майра смутилась и осеклась. – Я и представления не имела ни о чем подобном. Дом такой большой, такой великолепный! Боюсь, мой муж и я имели в виду что-нибудь поскромнее.

Сэм широко улыбнулся, показав ослепительно белые зубы.

– Зачем же пить пиво, если есть шампанское? Я уверен, что вашему мужу будет здесь удобно. К тому же здесь есть лошади. Я слышал, вы любительница верховой езды?

– Видите ли, мы стеснены в средствах.

Сэм и Тельма обменялись взглядами и разразились хохотом.

– Прошу прощения? Не понимаю, – ледяным тоном осведомилась Майра.

– Послушайте, дом не будет стоить вам ни цента, пока вы будете жить здесь, в Брайерклиффе, а мы с Тельмой в это время будем в Европе.

– Дело в том, Майра, что с вашей стороны это будет одолжением Сэму и мне, – добавила Тельма.

– Мы хотим, чтобы за домом присматривал кто-нибудь серьезный и ответственный, чтобы слуг держали в строгости, чтобы все шло гладко, как при нас.

Майра была ошеломлена. Она поднесла руку к горлу, потому что на мгновение лишилась дара речи. Когда же наконец обрела его, смогла сказать только:

– Думаю, я все-таки не откажусь от мятного джулепа.

Сэм обнял жену за талию, и они оба весело рассмеялись.

Внезапно Майра вспомнила о кебе, дожидавшемся ее у ворот поместья. Она заторопилась:

– О Боже, мой кебмен! Я просила его подождать меня. Я не ожидала, что пробуду здесь так долго.

– Я позабочусь о нем, – успокоил ее Сэм, стараясь снова усадить ее на стул. – Пейте свой джулеп. Я сейчас вернусь.

Он покинул патио и вошел в дом.

Майра покачала головой:

– Я все еще не могу поверить! Такой роскошный дом, и не надо платить арендной платы. Брэд будет просто ошарашен.

Тельма улыбнулась:

– Вы сможете въехать в любой день после первого числа следующего месяца. Собственно говоря, мы будем рады, если ваш муж и вы поселитесь вместе с нами, пока мы еще здесь и не уехали в Европу. Здесь, как вы видите, места много.

– Это очень благородно с вашей стороны. Сегодня вечером я поговорю об этом с Брэдом.

Мальчик-паж принес напитки, а Сэм вернулся в патио.

– Все улажено. Я отослал его обратно в город.

– Но как же я вернусь в Вашингтон? – спросила Майра.

– Ничего сложного. Я отправляюсь на ужин со своим деловым партнером в отель «Мэйфлауэр». Вы можете вернуться вместе со мной в моем экипаже. – Он поднял стакан: – Хочу произнести тост. Я пью за то, чтобы вы и ваш муж были счастливы в Брайерклиффе, и за то, чтобы мы все стали добрыми друзьями. А теперь, если дамы извинят меня, я приму ванну и переоденусь к ужину.

– Не желаете ли осмотреть дом, дорогая? – спросила Тельма.

– О! С удовольствием.

К тому времени когда хозяйка показала Майре дом и великолепный сад, расположенный позади дома и занимавший четыре акра, Сэм Клинтон объявил, что готов отправляться.

– Вы готовы, Майра? Один из мальчиков позаботится подать экипаж к крыльцу.

– Готова.

Она не смотрела на своих хозяев, пока Сэм обнимал и нежно целовал жену в губы.

– Ты потрясающе выглядишь, дорогой. Я хотела бы поехать с тобой, – сказала Тельма.

Майра не могла не согласиться с тем, что он выглядит отлично. Он казался веселым и жизнерадостным. На Сэме были фрак из парчи цвета бургундского вина и мягкие замшевые сапоги. Высокая обтянутая шелком шляпа была в цвет фраку, молодцевато сидела на его львиной голове и была слегка сдвинута набок.

Тельма стояла на передней веранде и махала рукой, пока экипаж не сделал круг по подъездной аллее и не нырнул на затененную деревьями проселочную дорогу.

– Ваша жена – очаровательная женщина и такая добрая, – заметила Майра.

– Это верно, – бесстрастно отозвался он. Теперь его чеканный профиль казался особенно суровым и мрачным. – Не знаю, что бы я делал без Тельмы.

Почему-то его манера разговаривать подавляла Майру. Она не ответила.

После продолжительного молчания он сказал:

– Но мне придется научиться обходиться без нее.

– Не понимаю.

Он повернулся к ней, и, к своему ужасу, она увидела, что по щеке его сползает слеза.

– В чем дело, Сэм?

– Тельме суждено скоро умереть, если не случится чуда. Поэтому мы и едем в Европу. В Швейцарии есть туберкулезный санаторий, который считается лучшим в мире. Это наша последняя надежда.

Майра была потрясена и подавлена.

– Не могу поверить! Тельма кажется образцом совершенно здоровой женщины… О, я уверена, что она поправится.

Его улыбка была бледной и безрадостной.

– Молитесь за нее, Майра. Чахотка – очень коварная болезнь. Сейчас она отступила – у Тельмы ремиссия. Но период обострения болезни после каждой ремиссии становится все более опасным для ее жизни.

Майра неловко сидела на своем месте, чувствуя себя совершенно несчастной.

– Ничего не понимаю! Вы двое, такие молодые, счастливые и любящие друг друга! Вас привязывает к жизни столь многое… Это так несправедливо.

– А кто сказал, что жизнь справедлива? – Он похлопал ее по колену. – Но хватит говорить о мрачном. Расскажите лучше о себе и своем муже. Вы не похожи на типичную офицерскую жену.

Она рассмеялась:

– Я «армейский постреленок» и жена солдата. Впрочем, Брэд – ведь не типичный офицер, и карьера у него необычная. У него далеко идущие планы.

Она коротко рассказала ему свою историю – детство и юность в штате Мэриленд, потом жизнь в Техасе, о том, как она и Брэд встретились и поженились.

– И вот теперь он помощник министра обороны Стэнтона. Весьма солидная должность. Я хорошо знаю Эдвина. Он мастер выжимать соки из своих подчиненных. Я знаю также вашего зятя Карла Коллинза.

– Да, мне это известно, – отозвалась Майра равнодушно.

Он задумчиво посмотрел на нее и спросил, внезапно поняв ее отношение к Карлу:

– Вы ведь его не любите, верно?

Она пожала плечами:

– Я его едва знаю.

Его смех был звучным, искренним и мужественным.

– Да не притворяйтесь же. Вы его терпеть не можете. Просто не переносите. И я тоже.

Майра была смущена и даже потрясена.

– Тельма сказала, что вы близкие друзья.

– Политика и большой бизнес иногда приводят к странным связям. Так сказать, к браку по расчету. Знаете ли, я был бы рад, если бы вы и Брэд въехали в наш дом, пока мы еще не отбыли в Европу. Тельма так одинока и полна горьких предчувствий. Вы могли бы многое сделать для нее – поднять ее настроение. В лечении туберкулеза так важно вдохнуть в человека надежду и поддержать его. Что вы на это скажете?

Его рука лежала на сиденье экипажа между ними, и она положила свою поверх и улыбнулась:

– Я поговорю с Брэдом, но уверена, что он отнесется к этому с пониманием. Я дам вам знать завтра.

– Хорошо. Я заеду к вам в отель около полудня.

К тому времени, когда они добрались до Вашингтона, Майра уже много знала о Сэме Клинтоне. У нее возникло такое чувство, будто они были старыми добрыми друзьями. У него была весьма разнообразная жизнь – и чем он только не занимался! Началась его карьера с того, что мальчишкой десяти лет он бежал из дома и нанялся юнгой на клипер. Он дослужился до офицерского чина, когда ему не было еще и двадцати, но отказался от дальнейшей службы и предпочел стать импортером чая и специй из стран Дальнего Востока, а потом стал десятником на плантации на острове Борнео, где занялся спекуляциями каучуком и оловом и поставками этих товаров на европейский рынок. К началу Гражданской войны он уже стал миллионером. И тут его рассказ о собственных делах приобрел какую-то неопределенность и уклончивость.

– Я был чем-то вроде посредника между Севером и Югом и европейскими рынками, особенно английским.

Она предпочла не задавать лишних вопросов и не проявила неподобающего любопытства.

– Ну, вот и мой отель. Время бежит незаметно, когда его проводишь с приятностью.

Он улыбнулся:

– Благодарю вас за добрые слова, дорогая Майра. Я получил огромное удовольствие от беседы с вами.

Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал в ладонь. Майра вздрогнула и почувствовала, как кровь ударила ей в голову – покраснели ее лицо, стройная шея и щеки. Она отдернула руку и сказала отрывисто:

– Благодарю вас и Тельму за все. Вы очень щедры и благородны.

– Проводить вас до вестибюля?

– Благодарю вас. В этом нет необходимости.

Швейцар помог ей выйти из экипажа.

– Не забудьте о моем приглашении на завтра! – крикнул Сэм ей вслед.

Майра была зла на себя за то, что так бурно отозвалась на, в сущности, невинный поцелуй, дань вежливости. Он поцеловал ей руку. И что же? Она была уверена, что Сэм заметил ее смущение. В конце концов ей пришлось признаться себе в том, что причина, почему общество Сэма Клинтона оказало на нее столь сильное воздействие, заключалась в том, что они оба ощутили очень сильное взаимное физическое влечение. Он был привлекательным мужчиной. Да, размышляла она, он, несомненно, был искусным любовником, человеком, который мог помочь женщине постигнуть вершины собственной сексуальности.

Позже, лежа в ванне, она пыталась избавиться от угрызений совести, думая о том, что представлять себя в постели не с мужем, а с другим мужчиной вовсе не означает, что женщина готова изменить мужу.

Нет, у них с Брэдом прочный и счастливый брак, и Майра намеревалась сохранить его.