Глава 10
В доме было совершенно тихо, все легли спать. Корри читала, чтобы не заснуть, и с нетерпением ждала, когда пробьет два часа. Услышав наконец, как часы пробили два, она отложила книжку и направилась к дверям.
Она не сказала Эллисон, что намерена сделать. Ее подруга встревожилась бы, а ей этого не хотелось.
Корри, одетая в белую хлопковую ночную сорочку и накинутый для тепла голубой стеганый халатик, зажгла восковую свечу и, приоткрыв дверь, выглянула в коридор. В этой части дома редко кто-нибудь появлялся, тем более в такое время суток. Держа перед собой свечу, Корри направилась к лестнице в конце коридора и спустилась на нижний этаж.
Она хорошо запомнила, какой из коридоров ведет в кабинет, и направилась прямиком туда. Она еще не была здесь и сейчас, войдя в кабинет, подумала, что Грей, наверное, сам выбирал эту тяжелую темную мебель, которая придавала интерьеру мрачноватый вид.
Она почувствовала его присутствие только тогда, когда, заметив дверь в стене кабинета, вошла в маленькую комнату. Ей показалось, что она попала в другой мир, в неведомый мир Индии. Мебель здесь была светлая, в основном из тростника, и в воздухе витал слабый аромат сандалового дерева. Она узнала приятный, несколько мускусный аромат, который ассоциировался у нее с Греем, но до сих пор никак не был связан с Индией.
Пол был покрыт толстым индийским ковром со сложным орнаментом в бордовых и синих тонах, на столах стояли самые разные бронзовые вазы. Она подняла повыше свечу, чтобы получше разглядеть предметы, которые Грей, должно быть, привез из своих путешествий. На полках застекленного шкафа красовались резные изделия из кости, а на стене висела пара скрещенных боевых сабель.
Она чувствовала присутствие Грея Форсайта в комнате, как будто он стоял у нее за спиной, и даже повернулась, приподняв повыше подсвечник, чтобы убедиться в том, что она одна. Затем она начала обыск.
Продвигаясь по комнате, она обнаружила несколько интересных предметов, но ничего такого, что связывало бы Грея с Лорел.
В маленькой бронзовой шкатулке она нашла два аккуратно сложенных письма. В первом письме мать писала, что любит его и если когда-нибудь он услышит грязные слухи по поводу своего рождения, то она просит его вскрыть второе письмо. Она велела верить каждому написанному слову, никогда не сомневаться в ней и знать, что все, что она поведала ему, — чистая правда.
Судя по дате письма, леди Тремейн написала его перед самой смертью. Грею тогда было десять лет.
Корри присела на краешек стула, чувствуя, что заглядывает в чужую жизнь, но, не в силах устоять перед искушением, прочла второе письмо. В нем графиня, не оставляя и тени сомнений, утверждала, что он настоящий сын графа Тремейна.
Я никогда не была неверна твоему отцу. Хотя он не верил этому, я всегда любила его. В том, что он так себя ведет, виновата его слепая ревность. Надеюсь, когда-нибудь ты сможешь простить его за то, что он был таким глупцом.
Когда Корри прочла страницу, у нее стало тяжело на душе. Ребенком Грей страдал от необоснованной ревности своего отца. Он потерял мать, а потом жену. Корри стало жаль его за то, что ему пришлось пережить столько потерь. Она подумала, что, возможно, и Лорел тронуло его одиночество. Но даже зная доброе сердце своей сестры, Корри не могла представить себе ее с Греем.
Осторожно положив письма в шкатулку и вернув шкатулку на полку, она принялась обыскивать большой письменный стол красного дерева, который занимал центральное место в кабинете.
Ничего не найдя, она обыскала книжные стеллажи, расположенные вдоль стены, и уже готова была отказаться от дальнейших поисков и возвратиться к себе наверх, как вдруг заметила, что одна из книг на полке задвинута глубже остальных, будто кто-то не хотел, чтобы ее видели. Протянув руку, она достала книгу. Это были «Сонеты» Шекспира.
У нее сердце учащенно забилось. Корри знала эту книгу. Это была одна из самых любимых книг Лорел. Ее кожаный переплет был немного потертым и тоже казался знакомым. У Корри задрожали руки, когда она раскрыла книгу и увидела надпись, сделанную на первой странице женским почерком:
Мой самый любимый!
У нас с тобой было множество прекрасных моментов. День, когда мы вместе читали эти стихи, навсегда останется в моей памяти. Дарю тебе эту книгу в надежде, что ты будешь помнить обо мне.
С искренней любовью Лорел.
У Корри защемило сердце. На нее нахлынули воспоминания о сестре, и глаза ее наполнились слезами. Она вспомнила, как Лорел сидела на банкетке возле окна, читала эту книгу и говорила, что надеется когда-нибудь познать такую любовь, о которой писал Шекспир. Хотя в надписи не было имени человека, которого полюбила Лорел, стало ясно одно: этот мужчина проживал в замка Тремейн.
Был ли это Грей? Корри попыталась представить себе, как Грей и Лорел читают вместе лирические стихи. Картина получалась весьма неубедительная.
Она огляделась вокруг, взглянула на дверь, ведущую в смежную комнату. Вещи, которые были ценными для Грея, он хранил в своем кабинете. Если эта книга была подарком, то он наверняка хранил бы ее там.
Но возможно, этот подарок ничего не значил для графа Тремейна? Она подумала о двух других мужчинах, проживающих в замке. Чарлз тоже проводил в кабинете много времени. Такого, как он, ее сестра вполне могла бы полюбить, но он был женат. Сестра никогда не отдалась бы женатому человеку.
Значит, оставался красивый и обаятельный лорд Джейсон. Сегодня днем, когда она проходила мимо кабинета, Джейсон сидел за письменным столом.
«Кого же из них ты любила, милая сестричка?
И был ли этот мужчина виновен в твоей смерти и смерти твоего ребенка?»
Ответа на эти вопросы не было.
Хотя ей очень не хотелось расставаться с драгоценным томиком, Корри, приподнявшись на цыпочки, положила книгу назад. В общем, «безумный план» проникновения в замок оказался не таким уж безумным. Было ясно, что она на правильном пути. Со временем она узнает, кто из мужчин был отцом ребенка Лорел. А зная это, она докопается до истины и поймет, что же на самом деле произошло с ее сестрой в тот вечер, когда она погибла.
Закутавшись в стеганый халатик, Корри вышла из кабинета и торопливо направилась по коридору к черной лестнице восточного крыла. Она была уже почти у лестницы, когда услышала знакомый мужской голос, от которого побежали мурашки по спине.
— Ну и ну, миссис Мосс… Вижу, вы снова совершаете ночную вылазку. Позвольте узнать, куда именно вы спешите в столь неурочный час?
Оглянувшись, она увидела за спиной в полутьме высокую фигуру графа.
— Я… возвращалась наверх, — сказала она, пытаясь улыбнуться. — Я долго не могла уснуть и спустилась на кухню, чтобы выпить стакан молока.
— Значит, вы были на кухне, — сказал Грей, явно не поверив ей.
— Ну да. Надеюсь, вы не возражаете? Наверное, после того, как вы обнаружили меня спрятавшейся в вашей комнате, вы думаете, что я спустилась, чтобы похитить фамильное серебро или что-нибудь еще в этом роде.
Он окинул ее взглядом, от которого ей стало жарко.
— Или что-нибудь еще в этом роде…
Он говорил это явно без юмора, и она подумала, что он, должно быть, все еще сердится на нее за то, что позавчера за ужином она уделяла слишком большое внимание его кузену.
— Уже очень поздно. Мне пора идти.
— Напротив, — сказал он. — Поскольку вы не можете заснуть и я тоже, мы могли бы приятно побеседовать… или что-нибудь еще в этом роде.
У нее резко участился пульс. По выражению его глаз было видно, что он имеет в виду, говоря «что-нибудь еще в этом роде». Она хотела было возразить, но граф решительно взял ее за предплечье и повел по коридору в противоположном направлении. Он привел ее в одну из гостиных и плотно закрыл за собой дверь.
— Мне… кажется, что это не очень хорошая мысль.
— Это почему же? Вы сказали, что не могли заснуть, а я знаю безотказное средство от бессонницы.
Она вздрогнула, когда он, пройдя мимо нее, опустился на корточки перед камином, где за решеткой еще догорало пламя. Она подумала, что он, должно быть, находился в этой комнате, когда она была в кабинете, а следовательно, не мог слышать то, что она произносила вслух.
Или мог?
Он добавил угля и, используя ручные мехи, заставил вновь разгореться пламя, потом поднялся и подошел к дивану, возле которого она стояла. Он посмотрел на нее сверху вниз, причем пламя, отражающееся в его глазах, придавало ему весьма грозный вид.
— Вы как-то нервничаете, — сказал он. — Я вас ни от чего не отвлекаю? Может быть, я помешал вашему свиданию с моим кузеном?
Она вытаращила глаза от удивления:
— С вашим кузеном? Я ведь сказала, что шла на кухню за стаканом молока. За последние два дня я вообще не видела вашего кузена.
— Вот как? И все же он, кажется, у вас в фаворе?
Она внимательно вглядывалась в лицо графа, чтобы понять, к чему может привести этот разговор. И заметила его упрямо выпяченный подбородок. Он все еще злился на нее. Неужели ревновал?
— Джейсон весьма обаятельный мужчина, — осторожно сказала она. — Естественно, что мне была приятна его компания.
— Кто бы сомневался! — сердитым тоном заметил Тремейн. Протянув руку, он подправил прядь ее волос, выбившуюся из косы. От прикосновения его горячей руки тепло разлилось по всему ее телу. — Интересно знать, он уже предложил вам стать его любовницей?
Все ее тело напряглось, и она отшатнулась от его руки.
— О чем вы говорите? Ваш кузен всегда ведет себя как джентльмен!
Граф пожал плечами.
— Ведь вы нуждаетесь в деньгах, — непринужденно заявил он, — а у Джейсона их много. Вас явно влечет к нему, так что я подумал…
Она попыталась сдержаться, но слова слетели с языка прежде, чем она успела остановиться.
— Было бы неплохо, если бы перед тем, как говорить, вы подумали, хотя, похоже, это вам не свойственно, милорд, — заявила она. Тремейн сердито прищурился. — Если бы вы хоть немного подумали, то наверняка поняли, что меня ни капельки не влечет к вашему кузену.
— Вот как?
— Именно так. — Она вздернула подбородок, ругая себя за то, что вышла из роли. — А кроме того, я замужняя женщина и не из тех, кто заводит шашни с другими мужчинами.
Выражение его лица изменилось, и он, кажется, несколько расслабился.
— Тем не менее в тот вечер в моей комнате вы отвечали на мои поцелуи, не так ли? И делали это весьма страстно.
У нее слегка покраснели щеки.
— Ну что ж, вы тогда застали меня врасплох, милорд.
— Зовите меня Греем, — тихо заметил он. — Продолжайте, Летти… Я застал вас врасплох, поэтому, когда стал целовать, вы принялись отвечать мне со страстью тигрицы во время первой случки. Вам хотелось большего, моя милая. — Он остановил взгляд на ее губах. — И мне кажется, что все еще хочется.
Она открыла было рот, чтобы возразить, но он накрыл губами ее губы, и она замолчала. Поцелуй был умопомрачительный, восхитительный, объединял гнев и мольбу. Грей был воплощением зрелой мужественности, он был силен и властен, от него исходил аромат сандалового дерева, который возбуждал ее. Она приказала себе думать о Лорел и о книге, которую нашла, но когда попыталась представить себе Грея со своей сестрой, у нее ничего не получилось.
Вместо этого она ощущала себя в его объятиях, и ее желание принадлежать ему было таким сильным, будто ее опоили каким-то зельем. Она еще никогда не испытывала такого страстного влечения. Казалось, что в ее тело вселилась другая женщина — грешное, бесстыжее создание, которое горело тем же желанием, какое она чувствовала в Грее.
— Я хочу тебя, — прошептал он, осыпая горячими поцелуями ее шею, — я хочу тебя, Летти, и твердо намерен заполучить тебя.
Корри повела головой из стороны в сторону, показывая, что этого не будет. Грей схватил в ладони ее голову, наклонился и поцеловал страстным, нетерпеливым поцелуем, от которого тело ее ослабло, а мысли затуманились.
Его язык, скользнув в ее рот, сплелся с ее языком, и ее руки, прижавшиеся к его груди, перестали сопротивляться.
— Грей… — шептала она, пытаясь найти в себе силы, чтобы остановить его, — мы не можем…
— Ошибаешься, Летти, можем, — сказал он, и его губы начали медленное путешествие по линии ее лица, оставляя за собой пылающую дорожку. Она даже не заметила, как он умудрился расстегнуть ее стеганый халатик, пока тот не соскользнул с ее плеч. Не прерывая поцелуя, он развязал ленточку на ночной сорочке и рискованно низко спустил ее вниз. Он проделал дорожку поцелуями по ее шее, плечу, обжигая кожу, словно ставил клеймо.
Она застонала, почувствовав, что он сдвигает мягкую хлопковую сорочку еще ниже, открывает грудь и принимается нежно посасывать губами сосок, пока он, затвердев, не превращается в тугой маленький бутончик.
— Красавица, — прошептал он, водя языком вокруг соска, — именно такой я тебя и представлял себе.
Корри задрожала, ощутив страстное желание, которое совершенно ошеломило ее. Развязав ленточку на ее косе, Грей пропустил волосы сквозь пальцы, позволив всей их тяжелой массе свободно упасть на плечи.
— Они словно огонь, — сказал он, зарываясь в волосы лицом. — Словно шелковые язычки пламени.
Он поцеловал ее в шею, и все ее тело замерло в предвкушении. Она качнулась к нему, стараясь прижаться всем телом, и даже явно рвущееся в бой его орудие ничуть ее не испугало.
Темноволосая голова Грея опять вернулась к ее груди. И когда он продолжил свои ласки, она испытала такое удовольствие, что чуть не потеряла сознание. Вторая ее грудь пульсировала, ожидая его внимания. Он, как будто догадываясь об этом, обхватил длинными пальцами ее сосок и сжал его крепче, чем она ожидала, приведя ее в состояние полного восторга.
Грей уселся на диван и усадил ее к себе на колени. Корри застонала и заерзала, почувствовав пульсацию между ногами. Одной рукой он приподнял подол ее сорочки, и рука скользнула вверх по внутренней стороне ее бедра, оставляя за собой огненную дорожку.
Внутренний голос предупредил: «Ты не можешь этого сделать. Останови его, пока не поздно».
— Нет! — воскликнула Корри, вскакивая с дивана. — Я… не могу… Господи, что же я делаю? — Она подтянула вверх ворот ночной сорочки, чтобы прикрыть грудь, и дрожащими пальцами завязала розовую ленточку.
Грей придвинулся к ней.
— Все в порядке, милая. Я не причиню тебе боли. Я всего лишь хочу заняться с тобой любовью.
— Ничего подобного вы не сделаете! — воскликнула она, отступая.
Щеки ее раскраснелись при воспоминании о постыдных вольностях, которые она ему позволила. Да еще наслаждалась этим!
— Как вам это удается? Какими дьявольскими приемами вы пользуетесь?
— В том, чтобы заниматься любовью, нет ничего плохого, — явно забавляясь, сказал он. — Я научу тебя, Летти. Полно тебе, этого совсем не нужно бояться.
Но она, постепенно отступая, уже дошла до дверей и выбежала в коридор. Она слышала, как выругался Грей, выскочивший в коридор следом за ней.
— Возьми хоть свечку, — сказал он. — Без нее ты можешь упасть.
Но Корри продолжала бежать, и тело ее пульсировало в таких местах, где не пульсировало никогда раньше.
Боже милосердный, ей надо быть осторожнее и держаться от графа подальше, чтобы не поддаться своему влечению. Она подумала о Лорел, беременной и одинокой. Нет уж, увольте, она не желает стать жертвой мужской похоти.
Однако когда она думала о Грее и безумном желании, которое он сумел зажечь в ней, ей вдруг показалось, что это, возможно, стоит того, чтобы рискнуть.
Корри, вся дрожа, хорошо понимала, что если не будет осторожна, то граф, это дьявольское отродье, доведет ее до грехопадения.
Грей вернулся в кабинет измученный. Все тело его ныло от неудовлетворенной потребности. Он сказал Летти правду. Он действительно бродил по саду, потом немного почитал, потому что не мог заснуть. Это случалось довольно часто. Сексуальный контакт обычно давал временное облегчение, но он уже несколько недель не был с женщиной.
Грей вздохнул. Он сжег мосты в отношениях с Бетани. Там облегчения ему не получить. К тому же, по правде говоря, и хотел он одну-единственную женщину. Загадочное создание, которое обитало теперь под его крышей.
В темноте он подошел к лампе, зажег фитиль и уселся за письменный стол. Достав из ящика лист бумаги, перо и чернила, он начал писать записку.
Он писал своему приятелю в Лондон, которого звали Рэндольф Питерсен. Он был знаком с ним еще до армии. В то время Питерсен служил в военном министерстве и выполнял особую миссию. Несколько лет назад этот человек стал частным сыщиком, причем, как слышал Грей, сыщиком очень хорошим. Дольф был из тех людей, которые всегда хорошо выполняют свою работу, причем на любом поприще.
В своей записке Грей писал, что хотел бы нанять его для сбора информации о женщине по имени Летти Мосс, жене его кузена Сайруса Мосса. Он сообщил Дольфу те немногие подробности о Летти, которые знал сам: о том, что она, видимо, жила неподалеку от Йорка с Сайрусом, пока тот не уехал в Америку, оставив ее без денег и без помощи.
«Узнай все, что сможешь, и чем скорее, тем лучше. — Этой фразой он закончил записку и подписался: — Твой друг Грей Форсайт, граф Тремейн».
Он запечатал послание, оттиснув на капле воска печать Тремейнов — изображение льва под парой скрещенных сабель и, взяв его с собой, отправился в свои апартаменты. Утром Самир наймет частного почтового курьера для срочной доставки послания в Лондон.
Входя в свою гостиную, Тремейн думал о послании, о том, какую информацию может собрать Дольф, и у него вдруг возникло искушение порвать записку в мелкие клочья. Он хотел Летти Мосс. И совсем не был заинтересован в том, чтобы Питерсен обнаружил что-нибудь такое, из-за чего ему пришлось бы выдворить ее отсюда.
Он постоял немного, постукивая конвертом по поверхности туалетного столика, но понял, что у него нет выбора и письмо нужно отправить.
— Вы расстроены, — заметил Самир, появляясь откуда-то из тени. — Нынче ночью эта женщина не дала вам возможности сбросить напряжение.
— Да, ты прав.
— Она хочет вас. Это видно по тому, как она на вас смотрит. Что она хочет в обмен?
Грей чуть не рассмеялся. Самир был твердо убежден, что у каждой проблемы имеется решение. Надо только узнать, в чем оно заключается.
— Я думаю, что она просто боится. Она знала только своего мужа, который, похоже, был никуда не годным любовником.
— Это я вижу. Но вы имеете большой опыт в искусстве страсти. Вы сможете научить ее всему, что нужно.
— Пожалуй… со временем… — пробормотал Грей. Не мог же он сказать, что забывает обо всем, когда находится рядом с Летти Мосс. Он протянул Самиру конверт: — Позаботься о том, чтобы его отправили завтра утром. Возможно, мы наконец узнаем правду о Летти Мосс.
Слуга отвесил поясной поклон.
— Как скажете, сагиб, — произнес Самир и исчез, словно растворился в темноте, оставив Грея одного.
Летти всего лишь женщина, думал он, и мало чем отличается от десятка других, которых он знал до нее. И все же было в ней нечто загадочное, что заставляло думать, будто она не такая, как все.
Он насмешливо фыркнул. Его влекло к ней только ее сексапильное миниатюрное тело да еще пламенная страсть, которую он в ней обнаружил и безумно хотел выпустить на волю. Что бы ни узнал о Летти Дольф, Грей был твердо намерен заполучить ее. А когда он отведает ее чар, она станет просто еще одной женщиной, которая ему со временем надоест, и он сможет забыть о ней.
Грей подумал о своей жизни, о странах, в которых побывал, о женщинах, которых познал. До возвращения в Англию он никогда не испытывал такого беспокойства и такой опустошенности.
А возможно, испытывал? Может быть, когда-то, во время путешествий и службы в Индии, он уже ощущал нечто подобное? Но тогда ему удавалось справляться с этим состоянием, а после смерти Джиллиан ему было все труднее и труднее выходить из клинча.
Грей вздохнул. Прогнав все эти неутешительные мысли, он разделся, загасил лампу и лег в пустую постель.