Глава 9
Вечером в Ночесе ожидался концерт местной знаменитости, а наутро – выставка-ярмарка лучших лошадей со всей округи, так что город оказался наводнен жителями окрестных деревень и самими горожанами. Пока Коул устраивал лошадей на постой, Мэгги отнесла письма в почтовое отделение. Встретились они уже в магазинчике у колесного мастера. К сожалению, там не нашлось подходящих колес и подвезти их могли не раньше чем через несколько дней.
– Придется здесь заночевать, – заявил Коул. – Надо пойти зарегистрироваться в гостинице и где-нибудь перекусить. Честно говоря, я голоден как волк.
Но сегодня им определенно не везло. Гостиничный клерк сообщил им, что мест нет.
– А вы не знаете, где еще в городе можно переночевать? – спросил его Коул.
– Насколько мне известно, все свободные комнаты в городе уже сданы. Разве что в доме вдовы Халлауэй. Для таких случаев она обычно придерживает одну-две комнаты.
– Мы попробуем, – отозвался Коул. – А где она живет?
– Пройдете прямо два квартала, потом повернете направо и пройдете еще один квартал. На доме нет номера, но вы его увидите – белый, с зелеными ставнями.
– Спасибо за помощь, – кивнул Коул.
– Эй, мистер, – окликнул его клерк, – передай Джози, что вы от Пита Шнайдера. – Да, и имей в виду, я давно положил на нее глаз, так что никаких глупостей!
Коул весело подмигнул:
– Заметано.
Они с Мэгги без труда нашли нужный дом. Перед самым входом Коул остановился.
– Подожди-ка минутку, Мэгги, у меня идея.
Он осторожно спрятал ее волосы под шляпу.
– Что ты делаешь?
– Я подумал, что нам больше повезет, если вдова решит, что комнату хотят снять два приятеля. Помнишь, на Аляске мало кто знал, что ты девчонка.
– Ах да. Как я могу такое забыть? – ворчливо пробурчала Мэгги, пока Коул старательно убирал ее волосы под шляпу.
– Встань за мной, пониже опусти голову, ничего не говори. Я все сделаю сам.
– Ну конечно, все, как обычно, – продолжала бурчать Мэгги.
Наконец Коул постучал в дверь, и на пороге показалась миловидная дама средних лет. Выглядела она весьма достойно. Судя по всему, Коул ей понравился. Он представился и спросил, не сдается ли здесь комната на ночь. Дама взглянула на Мэгги и улыбнулась. Девушка кивнула и еще ниже опустила голову, стараясь не встречаться с ней взглядом.
– Мистер Маккензи, я вижу, вы без багажа. Надолго вы собираетесь остаться?
– Только на одну ночь. Мы не предполагали, что придется остаться в Ночесе до завтра, поэтому не побеспокоились заранее о ночлеге. – Коул коротко рассказал вдове о происшествии с дилижансом. – Пит Шнайдер порекомендовал нам остановиться в вашем доме, – как бы невзначай добавил Коул.
– Вы знакомы с Питом?
– Да, немного знаком. И могу заверить, он питает к вам... особенные чувства, миссис Халлауэй. Могу я называть вас Джози?
Женщина смущенно покраснела.
– Так, значит, вам принадлежит дилижанс, который ходит из Ночеса в Лоуфорд, мистер Маккензи? – улыбнулась вдова.
– Скорее уж наш дилижанс ходит из Лоуфорда в Ночес, – усмехнулся Коул, и вдова рассмеялась.
Мэгги слушала их разговор в молчаливом негодовании. Ну вот, опять Коул принялся за свое! Он уже флиртует с вдовой, хотя только-только с ней познакомился; как он может? Неужели Мэгги Мэри О'Ши – единственная женщина на земле, которую он в упор не видит?
– Что ж, у вас прекрасные рекомендации, мистер Маккензи, – отсмеявшись, заявила вдова. – Не обижайтесь, но я всегда проверяю, кого впускаю в свой дом. Судите сами, я вдова и должна думать о своем добром имени.
– Никаких обид, мэм. Я прекрасно вас понимаю.
– Но дело в том, что у меня только одна свободная комната. Недавно я переоборудовала вторую комнату под швейную мастерскую.
– Нет проблем, миссис Халлауэй. Мы с братом вполне можем переночевать в одной комнате. – Мэгги запротестовала, но Коул одернул ее: – Тише, Мэг... гот.
– Родители дали вашему брату имя Мэггот?! – изумленно воскликнула вдова.
– Да нет, только я его так называю. Что-то вроде прозвища, ну вы понимаете.
Она покачала головой:
– Нет, я никогда не понимала странных прозвищ, которые вы, мужчины, даете друг другу. Ладно, если вы с братом согласны, комната ваша.
– Мы согласны, миссис Халлауэй. Хотя, конечно, жаль, что у вас нет второй комнаты. Знаете, не хочется спать с ним на одной постели, он разговаривает во сне.
– Да, я понимаю. Мой бедный Генри тоже неспокойно спал...
Надо бы спросить ее, спокойно ли он спит теперь, когда умер, ворчливо подумала Мэгги, но тут же оборвала себя. Как она может так неуважительно думать о мертвых! «Прости, папочка, я не хотела никого обижать. Я бы все отдала, чтобы ты оставался жив, даже если бы тоже говорил во сне».
Миссис Халлауэй провела их в дом.
– Если вам понравится комната, оплата – два доллара с каждого. Сюда входит завтрак, но обед – за свой счет. И у меня есть три правила: не шуметь, не пьянствовать, не водить проституток.
Коул с усмешкой повернулся к Мэгги:
– Ты все понял, Мэггот? Веди себя как подобает джентльмену.
Мэгги едва сдержалась, чтобы его не ударить. Она крепко сжала кулаки и закусила губу. Миссис Халлауэй с улыбкой обратилась к Коулу:
– Вижу, мать прекрасно вас воспитала, мистер Маккензи. Да благословит ее Господь. – В ее глазах промелькнуло любопытство: – А ваш брат всегда такой молчун?
– Он стесняется женщин, мэм.
Мэгги сильнее прикусила губу, но снова сдержалась.
Комната, которую им предложила вдова, оказалась на удивление уютной. Новые и старые веяния создали здесь свой особый стиль. В углу находился камин, а сбоку виднелась дверь в ванную.
– Какая удобная комната, миссис Халлауэй! – одобрил Коул.
– Благодарю. Раньше она служила нам с мужем спальней. – Миссис Халлауэй указала взглядом на висевший над камином портрет бравого офицера. – После его смерти я больше не могла оставаться в ней.
– Он умер прямо здесь, мэм? – сочувственно спросил Коул.
– Нет-нет, военное судно, на котором он находился, потерпело крушение где-то в кубинских водах.
– Мне очень жаль. У меня самого брат служит в кавалерийских войсках где-то на Кубе.
– Тогда я обязательно помолюсь за него, мистер Маккензи. – Она окинула комнату любящим взглядом. – Эта спальня навсегда останется для меня воспоминанием о дорогом Генри.
Мэгги очень огорчилась за бедную женщину. Она поклялась, что, когда Коул уедет, она снова придаст папиной комнате тот вид, в каком она была при его жизни. Пусть все там напоминает о нем. Никто и никогда не будет жить в ней.
«Можешь не надеяться на взаимность, Пит Шнайдер, – подумала она, – Джози Халлауэй до сих пор горюет по мужу».
Как только миссис Халлауэй оставила их одних, Мэгги с возмущением обернулась к Коулу:
– Как ты мог солгать бедной милой женщине?
– Мне ложь нравится не больше, чем тебе. Я не привык обманывать людей, что бы ты обо мне ни думала, Мэгги. Самая противная штука в том, что, когда начинаешь врать, трудно остановиться: слово за слово – и ты уже нагородил столько, что трудно разобраться, где тут правда, а где ложь.
– Ох, пожалуйста, избавь меня от своей философии. Незачем врать, тогда и переживать не о чем.
– Нам нужна была комната, теперь она у нас есть. И я не сказал ничего, что бы задело чувства миссис Халлауэй.
– У нас есть комната? Ты думаешь, что я лягу с тобой в одну постель?
– Мэгги, два года на Аляске мы жили под одной крышей. Что изменилось?
– Все изменилось! И потом, мы же не спали в одной постели! – Она бросила испуганный взгляд на широкую кровать.
– Ну и что с того? На кровати можно дремать, болеть, заниматься любовью... Можно умереть, лежа на кровати. Но мы с тобой сегодня ночью будем просто спать. По крайней мере у меня именно такие намерения. Так что не делай из мухи слона, все в порядке.
– Ты всегда перевертываешь все, как тебе надо, да, Коул Маккензи? Почему у тебя так получается?
– Да нет, просто ты все усложняешь, Мэгги. Хватит, пойдем чего-нибудь перекусим.
– Иди один. Я лучше останусь здесь и приму горячую ванну.
– Опять ты упрямишься! У тебя же маковой росинки с утра во рту не было.
– Я правда не хочу есть, Коул. Я устала, у меня болит ушибленная рука, и я не хочу никуда идти. Но если ты принесешь мне сандвич, я буду тебе очень благодарна.
– Ладно, я принесу. Я подумал, вдруг ты захочешь пойти на концерт?
– Нет, я очень устала. Спасибо за приглашение, Коул, но у меня даже наряда подходящего нет.
– Да ты нормально одета, не выдумывай!
– Нет, Коул, я не могу. – Ей хотелось заплакать, хотелось закричать: «Коул, неужели ты не понимаешь, что я женщина? Неужели ты до сих пор видишь во мне только маленькую оборванку, какой я представлялась на Аляске?» – Но ты иди. Не хочу портить тебе вечер.
– Да нет, все в порядке. В Сан-Франциско я частенько ходил в театр и на концерты – приелось. – Он взял шляпу. – Ладно, я пошел. Захвачу тебе сандвич.
Как только Коул вышел за дверь, Мэгги бросилась ничком на кровать. Наступит ли однажды такой день, когда они смогут хоть пять минут поговорить, не поссорившись? Она почувствовала себя одинокой. Мэгги перевернулась на спину и закрыла глаза. «Мне всего лишь нужно немного времени, чтобы прийти в себя, – подумала она. – В конце концов, прогресс налицо. Раньше стоило только подумать об отце, как тут же хотелось плакать».
Мэгги целиком занимала все мысли Коула. Почему им никак не удается поладить? Ссорятся из-за любой мелочи. Ему хотелось все бросить и уехать куда глаза глядят, забыв печальную историю с папашей О'Ши и выкинув из головы его строптивую дочку.
Разумеется, он не мог подобного сделать. Как он будет смотреть людям в глаза, если предаст память лучшего друга и не выполнит своих обязательств?
Коул остановился перед аптекой. Если Мэгги уже сейчас чувствовала боль в руке, то завтра ей станет еще хуже. Помимо ушибов у нее будут болеть руки и плечи, ведь она никогда раньше не управляла повозкой.
Он зашел в аптеку, чтобы купить какую-нибудь мазь. Кроме того, он взял пару зубных щеток, зубную пасту и расческу для Мэгги. Себе он приобрел дешевую бритву и мыло для бритья. Коул терпеть не мог бороду. Еще он купил Мэгги небольшой роман, чтобы она могла почитать на ночь, а себе газету и колоду карт. Когда он уже расплачивался у кассы, на глаза ему попались мятные леденцы. Он усмехнулся и попросил продавца дать ему один пакетик.
Выйдя из аптеки, он направился на поиски подходящего ресторанчика, но его взгляд натолкнулся на вывеску магазина дамского белья. В витрине он увидел черную шелковую сорочку. Он подумал, что, может, надо купить ей белье на смену, ведь у нее с собой ничего нет, но засомневался, не разозлит ли ее такой подарок.
Взгляд Коула вновь остановился на сорочке. Он представил себе, как здорово она будет смотреться на Мэгги. «Прекрати думать о ней, мерзавец! Хочешь соблазнить малышку Мэгги? Совсем с ума сошел!» – одернул себя Коул.
Коул зашел в закусочную, но не стал там обедать, а заказал еду с собой. Он взял два горячих сандвича с беконом, картофельный салат, салат из капусты, моркови и лука, бутылку шипучки и вернулся в дом миссис Халлауэй.
Мэгги спала. Коул понял, что она заснула тотчас же, как добралась до постели; скорее всего ванну она так и не приняла. Он осторожно снял с нее ботинки и тихонько сел рядом. Сон у нее такой беспокойный.
Несколько минут он молча смотрел на нее, пытаясь определить, как он к ней относится – как к женщине или как к ребенку. Так ничего и не решив, он перебрался в кресло и достал купленную газету. Заголовки кричали о том, что военные действия на Кубе окончены. Коул облегченно вздохнул и подумал, что если все так, то, возможно, в скором времени стоит ждать возвращения брата в «Трипл-Эм».
В последнем письме из дома, которое он получил накануне отъезда из Сан-Франциско, мать писала, что от Джеба нет вестей уже около года. Коул отложил газету. Пора возвращаться домой. В «Трипл-Эм» сейчас все, наверное, жутко волнуются за Джеба, опасаясь дурных вестей. Если что-то случится, он хочет находиться рядом со своей семьей.
Он бросил взгляд на постель. А что ему делать с Мэгги? Отец учил его держать слово и не убегать от ответственности. И не бросать друзей в беде. А Мэгги как-никак его друг. Единственный выход, который он видел в создавшейся ситуации, – съездить домой навестить родных, а потом вернуться назад в Лоуфорд, чтобы продолжать расследование. Но как заставить Мэгги поехать с ним? Она опять начнет спорить, а ему так надоело с ней постоянно ссориться!
Но сейчас он должен поддержать семью. Судьба Джеба ему небезразлична.
Как только они вернутся в Лоуфорд, он все ей расскажет и попросит поехать с ним.
Коул дочитал газету, разложил парочку пасьянсов. Где-то в доме часы пробили десять вечера. Коул снял ботинки и прилег на кровать, прямо на покрывало, чтобы, проснувшись, Мэгги не подумала ничего дурного.
Усмехнувшись своим мыслям, Коул отвернулся в другую сторону, закрыл глаза и почти сразу заснул.
