Глава 4

Дверь, висевшая на ременных петлях, распахнулась, ударившись о покрытую трещинами стену, и сидевшие в тесном помещении люди увидели высокого широкоплечего мужчину. Нагнувшись, он боком протиснулся в низкую узкую дверь.

Наступила мертвая тишина.

Все взгляды обратились на этого человека с всклокоченной бородой и ярко-рыжими волосами, выбивавшимися из-под полей шляпы кабальеро. Борода доходила до украшенных драгоценными камнями ножей и пистолетов, заткнутых за широкий кожаный пояс. Глубоко посаженные глаза вошедшего оглядели каждый угол, каждую нишу комнаты, затем остановились на ее обитателях. Золотые цепи сверкнули в тусклом свете, когда он вскинул руку, затянутую в перчатку. Из-за его спины показались пятеро вооруженных до зубов мужчин.

– Работорговцы, – пронеслось в воздухе, и люди, смотревшие на вошедших с любопытством, теперь со страхом отвернулись.

Худой темнокожий мужчина в грязном халате стоял рядом с хозяином, то и дело приседая и гримасничая, как ручная крыса, учуявшая кусочек сыра. Тот движением руки отстранил его и уселся возле низкого стола в резное кресло, покачнувшееся под его тяжестью. Начальник тюрьмы внес поднос с тремя чашками горячего кофе и поставил его на стол. Откинувшись на спинку кресла, рыжий пират бросил на него взгляд, исполненный отвращения. Спутники рыжего, не садясь, разобрали чашки.

Пленники перешептывались, теряясь в догадках, но не решаясь высказать вслух свои опасения. Пират выпил кофе, приправленный кардамоном. Никто не двигался и не произносил ни слова. Напряжение нарастало. Теперь начальник тюрьмы поставил перед рыжеволосым тарелку с финиками, орехами и фигами. Тот, вальяжно развалившись в кресле, взял фигу. Только тогда работорговцы тоже занялись едой.

У стола появился человек в тюрбане. Пират, не обращая на него внимания, продолжал жевать. Наконец, он жестом предложил ему сесть. Увидев рядом с вновь прибывшим двух телохранителей, пират велел им удалиться.

– Что вы желаете на этот раз, господин?

Пират вытер рукавом рот.

– Специи. Все, какие есть, – ответил он по-арабски, отправляя в рот финик и бросив арабу монету.

Араб поймал ее, попробовал золото на зуб и спрятал в складках рваного темного плаща.

– Когда и где, Фоти? – спросил пират. Его громкий голос заглушил все звуки.

Фоти настороженно осмотрелся, затем тоже сел в кресло. В его темных глазах загорелся алчный огонь.

– Думаю, товар, который ты ищешь, обойдется дороже, чем мы прежде договаривались.

Молниеносным движением руки пират схватил араба за ворот плаща и притянул его к себе через шаткий стол.

– Повтори, прежде чем я распорю тебе живот и украшу грязный пол твоими кишками.

Оказавшись нос к носу с пиратом, Фоти спокойно встретил взгляд хищника, почуявшего свежее мясо.

– Прикрой свой зад, господин. – Он усмехнулся, обнажив гнилые зубы, и указал на своих людей. Те стояли рядом со спутниками пирата, приставив к их глоткам кинжалы.

– Ты вздумал ограбить меня сегодня, торговец? – Пират крутанул руку Фоти и так крепко стянул его ворот, что тот едва не задохнулся. Ничего, пусть поймет, что он и его люди готовы добыть ценный груз любыми способами.

Фоти открыл было рот, но пират опередил его:

– Кажется, ты свихнулся от жары.

Почувствовав укол в пах, Фоти осознал, что пират лишит его мужского достоинства так же легко, как только что расправился с фигой.

– Быть может, уважаемого господина больше заинтересует живой груз?

Все еще прижимая нож к паху Фоти, пират прищурился. Торговец, приняв это за выражение интереса, поспешно добавил:

– Судно в течение шести дней, доки Танжера до отплытия в колонии.

– Ты знаешь, я занимаюсь специями, а не человеческим мясом. – Услышав слева какой-то странный звук, пират внимательно и настороженно осмотрел обитателей комнаты: какой-то человек в колпаке жадно ел, хватая пищу пальцами. По столу бегали насекомые. Тюремщик распекал мальчишку-уборщика за то, что тот слишком медленно убирает грязь. По полу прошмыгнула крыса.

– Если неверные позволили захватить себя, они не заслуживают лучшей участи. Люди, даже дураки, стоят в десятки раз больше, чем несколько жалких травинок.

При этих словах Фоти пират снова бросил на него взгляд и недоверчиво усмехнулся, пристально следя за каждым движением торговца. Наконец, отпустив его, он поманил к себе одного из своих сообщников. Торговец невозмутимо отхлебнул глоток кофе. После захода солнца сделка была заключена, затем расторгнута и заключена вновь.

Лампы тускло освещали грязную комнату. Пыл торговли все нарастал; пират требовал декларацию, Фоти отказывал. Из комнаты, отделенной занавеской, вышел начальник тюрьмы и схватил за руку мальчишку-уборщика, пытаясь оттащить его от стола, где сидели пират и торговец. Но мальчишка, увлеченный сделкой, вырвался как раз в тот момент, когда пират собирался предложить свою ставку.

– О нет! Не надо!

Рэнсом вскинул голову, желая увидеть, кто посмел помешать им. Его рука уже лежала на рукоятке ножа, заткнутого за пояс.

– Успокойся, сядь, ничего не произошло, – сказал Фоти своему вспыльчивому гостю, мечтая поскорее закончить сделку и положить монеты в карман. – Мальчишка еще совсем зелен и глуп. – Фоти бросил многозначительный взгляд на начальника тюрьмы.

– Как ты можешь заниматься этим?

Снова этот голос, произносящий арабские слова, но мучительно знакомый. Рэнсом вскочил, опрокинув кресло, и увидел ясные голубые глаза, преследовавшие его во сне все последние недели. Он заскрежетал зубами.

«Во имя всех святых, что она делает здесь?» – подумал он.

Фоти медленно встал, с подозрением глядя то на рыжеволосого пирата, то на мальчика.

– В чем дело? При помощи этой странной игры ты хочешь поднять цену, ахмар-паша?

Мальчик бросился к двери. Фоти остолбенел, осененный внезапной догадкой.

– Женщина! – Фоти, с ненавистью взглянув на Рэна, вытащил кривой нож. – Ты замыслил обман вместе с… женщиной! – завизжал он.

В комнате все пришло в движение. Мужчины пытались рассмотреть лицо женщины, а Рэн, защищая Аврору от любопытных взоров, привлек ее к себе. Высокий тюрбан девушки развязался, на спину упала длинная толстая коса.

Мужчины устремились к ним, желая заполучить незнакомку.

– Чума тебя возьми, ты снова все испортила! – крикнул Рэн, отражая удары.

– Не взваливай всю вину на меня.

– Да ведь только ты и виновата!

Скрупулезно разработанный план действий провалился. Хотя Рэнсом не знал, разгадал ли Фоти его истинные мотивы, ему теперь оставалось одно – поскорее ретироваться, оставив пленных товарищей.

Три алжирца напали на них, и Рэн крикнул:

– Доминго, держи ее!

Доминго схватил Аврору, но ему не терпелось принять участие в драке, поэтому он передал ее другому моряку.

– Квинси, ты отвечаешь за эту женщину! – воскликнул Доминго и бросился в бой, прикрывая капитана с тыла.

Квинси, усмехнувшись, перепоручил Аврору своему спутнику: им всем хотелось избавиться от этой помехи и предоставить женщину самой себе.

Аврора словно мяч перелетала от одного моряка к другому, пока кого-то из них не сразил удар и она не осталась одна-одинешенька. Чьи-то руки грубо схватили девушку сзади, пытаясь сорвать с нее одежду. Аврора, вывернувшись, ударила араба кулаком по носу, а потом, изловчившись, коленом в пах. Араб скорчился от боли.

Рэн застыл от удивления, но тут же заметил, что другой араб подкрадывается к девушке. Бросившись вперед, он схватил Аврору за талию и отступил к двери. Среди всеобщей сумятицы человек, лицо которого скрывал капюшон, спокойно отодвинул миску с рисом, взял посох и, пробравшись к выходу, неторопливо пошел прочь. Рэн узнал в нем старого телохранителя Авроры.

– Доминго! Кастильо! Уходим! – скомандовал Рэн, крепко держа свою добычу.

– Что тебя связывает с этим человеком, Рэнсом? Ты что, торгуешь рабами?

«Торгуешь рабами» прозвучало как страшное обвинение. Рэн видел, что ее лицо измазано сажей, а голубые глаза сверкают от гнева. Аврора вырывалась, пытаясь освободить свою сумку и, главное, руку.

– Фоти Кафар – это… это… – Аврора рылась в своей сумке.

– Откормщик свиней, – подсказал Рэн, таща девушку за собой и постоянно оглядываясь. Невесть откуда появившийся Шокаи, как тень, следовал за ними.

– Ах, у него нет сердца, он охотится на невинных людей! – Аврора сунула содержимое своей сумки в руки Рэна. Он остановился посреди улицы, неловко держа какие-то мешочки, бутылочки, камешки и свечи. – Фоти разлучает мужей и жен, матерей и детей – о, Рэнсом, он лишает детей крова и родителей! – Она взглянула на Рэна. – Неужели и у тебя сердце из камня?

«Господи, дай мне силы выдержать все это! – мысленно воззвал он к небесам. – Мне следовало бы оставить ее там, где она была». Аврора вручила ему маленький кинжал и закрытую коробочку.

– Чем это ты занимаешься? Мы должны спешить!

– Потерпи минутку, Рэнсом. – Аврора говорила так спокойно, словно за ними не гнались головорезы, и она не слышала позади их топота и криков.

– Бэйнс. – Рэн растерялся. – Арабы далеко?

– Очень близко, сэр, – ответил раненый юноша.

Аврора коснулась руки Бэйнса.

– Добавь сюда воды и сделай пасту. – Она протянула ему пакетик с каким-то порошком. – Пасту наложи на чистую рану.

При всей несвоевременности действий Авроры Рэн испытывал благодарность к девушке, пытающейся помочь его товарищу.

– Сделай это дважды перед восходом солнца.

Бэйнс переводил недоверчивый взгляд с девушки на окровавленный рукав своей рубашки. Шокаи, опираясь на посох, приблизился к Авроре.

Она взглянула на Рэнсома:

– Прощай, спаситель. – Ее слова прозвучали решительно, и странная пара растворилась в темноте ближайшей аллеи.

Рэн не хотел признаваться в этом даже себе, но чувствовал горькую досаду. Аврора вновь ушла от него уверенная, что он занимается позорной работорговлей.

Бросившись в аллею, Рэн догнал девушку и потянул ее за рукав. Аврора отрешенно взглянула на него, и он понял, что мысли ее очень далеко. Рэн мысленно обозвал себя идиотом за то, что так болезненно воспринял слова этой девушки, подвергшие сомнению его честь. Гордость Рэна была уязвлена.

– Твои приговоры не подлежат обжалованию?

– Я уже слышала твои оправдания. – Разочарование, звучавшее в ее голосе, было для Рэна хуже пощечины.

Он притянул Аврору к себе, заглянул ей в глаза.

– Посмотри на меня и скажи: разве я похож на негодяя, для которого несколько золотых монет дороже человеческой жизни?

Аврора пыталась понять, зачем он устроил этот маскарад, выкрасив волосы хной, прицепив длинную бороду и одевшись, как контрабандист. Она хотела бы проникнуть в душу этого мужчины, узнать, откуда такая тоска в его глазах. На нее нахлынули воспоминания о недавних событиях, и гнев исчез. Аврора погладила Рэна по щеке, провела пальцем по его мягким губам.

– Я судила тебя слишком строго и вела себя недостойно. Ты простишь меня, Рэнсом?

Он с облегчением вздохнул и склонился к Авроре. Ее губы были так близко! Боже, как страстно ему хотелось снова почувствовать их нежный вкус, пока она не исчезла.

– Капитан! Противник рядом! – крикнул Лужьер, и Рэн увидел, что седовласый рулевой приготовился защищать его с тыла.

Выхватив меч, Рэн оглянулся: Шокаи вновь уводил Аврору во тьму. Рэн едва подавил желание броситься за ними.

– Пропали, все наши пропали из-за этой глупой женщины! – сердито воскликнул Бэйнс, швырнув вслед Авроре пакетик с лекарством.

Лицо Рэна приняло бесстрастное выражение. Повернувшись, он повел свою команду к кораблю. Будь все проклято! Если бы не Аврора, не пришлось бы вступать в схватку и снова искать пленных товарищей, расплачивающихся теперь за его минутную слабость.

Рэн твердо решил избавиться от своих глупых чувств к этой шотландской девушке. И все-таки даже теперь, когда он уверенно вел свою команду вперед, к свободе, его преследовал запах Авроры.

Над головами моряков желтым светом горело открытое окно крепости, откуда за ними наблюдал человек. Потом окно закрылось, свет погас.