Глава 40
Званый ужин был устроен в Мейфэре, в доме лорда Тимоти Пауэлла и его любовницы Мерри Рейберн, популярной молодой актрисы из «Друри-Лейн», которая некогда возлагала надежды на то, что сможет объявить Гейбриела своим покровителем. Хотя другие мужчины, богаче и старше, домогались ее, она была опьянена им почти целый год, что слишком долго для честолюбивой куртизанки. Утверждали, что герцог Веллингтон считал себя ее поклонником. Несколько памфлетов, выставленных в витринах лондонского магазина печатной продукции, намекали на настоящую связь между ними. Мерри отрицала эти обвинения, как и сам герцог. Теперь она довольствовалась Тимоти, который не был ни так красив, ни так волнующ, как Гейбриел Боскасл. Он принадлежал к людям, склонным к приключениям, и два раза дрался на дуэлях, защищая ее честь.
Теперь, когда Гейбриел собирался жениться – во что никто не хотел верить, – и жениться на леди, которая, кажется, мало интересовалась амурными забавами высшего общества, надежды покорить его казались Мерри совершенно ничтожными. Однако ей удалось на несколько секунд увлечь его в холл, когда он шел наверх в игорную комнату.
– Мерри? – Казалось, он был неловко удивлен, очутившись наедине с ней. – Я хотел встретиться с Тимоти, – сказал он, и во взгляде его не было никакого намека на то, что когда-то он чуть было не завел с ней роман. – Великолепная вечеринка! Наверное, последняя для меня в качестве холостяка. Я…
Он был так вежлив, так официален по сравнению с тем повесой, которого она знала, что Мерри поняла – она потеряла его навсегда как вероятного покровителя. Но гордость не позволяла ей окончательно снять его со своего крючка. Она утешала себя подозрением, что его мужские инстинкты были повреждены при Ватерлоо. Иначе почему бы такой повеса вдруг оказался приверженцем банальностей, прежде всегда им презираемых? Она считала, что находится в расцвете красоты, и отклонила несколько других предложений до того, как Тимоти выдвинул свои щедрые условия покровительства. Ей говорили, что Гейбриел в постели несравненен. Она хотела заполучить его, хотя бы на один раз. Он был восхитителен, он был опасен, а женщины обожают опасность.
– Вы влюблены, Гейбриел? – тихо спросила она; такая возможность казалась ей тем более интригующей, что сама она вряд ли когда-нибудь испытает подобное бедствие.
Удачливая куртизанка не смеет думать о таких понятиях, даже если она иногда по ошибке может возыметь интерес к одному из своих поклонников. Если Гейбриел действительно влюбился в свою деревенскую леди, Мерри и ее когорте оставалось только удивляться, как это могло произойти и как они упустили возможность уловить его неуловимое сердце. Никто из них не нацеливался на Гейбриела как на вероятного мужа.
Мерри стала прямо у него на пути. Она воплощала собой все мыслимые соблазны. Это была стройная, не больше двадцати одного года, начитанная молодая красавица с пепельными волосами, весь смысл жизни которой заключался в том, чтобы доставлять удовольствие.
– Вот уж никак не думала, что мы лишимся вашего общества, – добавила она, грустно вздохнув. – Вы что, обязаны на ней жениться? – спросила она, как если бы то, что он обрюхатил сестру графа, как-то могло объяснить внезапность венчания.
Он рассмеялся.
– Да, я влюблен, и я обязан на ней жениться, хотя бы по одной той причине, что не могу представить, как буду жить без нее. Ваше любопытство удовлетворено?
Мерри сочла невозможным обидеться на его откровенность.
– Гейбриел, я должна признаться, что мое любопытство скорее уязвлено, чем удовлетворено. Я никогда не представляла себе, что вы способны на постоянные отношения.
Он усмехнулся ей в лицо.
– Я и не был на них способен. Я мог бы всю жизнь простоять у позорного столба, дожидаясь, когда она меня освободит.
Мери, наморщила носик.
– Какое ужасное ощущение! Надеюсь, после женитьбы вы не станете относиться к нам платонически. Вы были весьма заманчивым гостем – в качестве игрока.
– Кстати, я как раз иду в игорную комнату. Не хотите ли сопровождать меня? Я уверен, Тимоти скучает без вас.
– Идите без меня. Я не хочу всю ночь дышать сигарным дымом.
Он повернулся. В холле не было лакеев, чтобы проводить заблудившегося гостя.
– Это слева, да?
– Да, – рассеянно ответила она, потому что с низу лестницы ее позвал чей-то голос. – Третья комната от конца – по диагонали от моей спальни, хотя это вас не может интересовать. Дверь открыта. Она всегда открыта для вас.
Гейбриел рассмеялся, а Мерри устремилась вниз, только раз обернувшись на него с многообещающей улыбкой.
– У нас мог быть красивый роман, Гейбриел. Вы никогда не узнаете, что упустили.
Гейбриел покачал головой и снова пошел по холлу, заглянув с удовольствием в роскошно обставленную спальню Мерри: одеяло из атласа цвета янтаря было разложено на ночь. Вино и бокалы стояли на подносе рядом с блюдом с рыхлым белым сыром, бисквитами и пирожными с малиновым кремом.
И все это ничуть не показалось ему соблазнительным.
Выйдя из спальни, он услышал позади легкий звон стекла, за которым последовали приглушенные шаги. Неужели у Мерри есть тайный поклонник, спрятавшийся там? Который теперь вышел из укрытия или вообще не был приглашен? Он мысленно пересчитал количество гостей, с которыми сидел за ужином. Пятеро ушли с Тимоти играть в карты. Остальные остались внизу.
Гейбриел вновь вошел в дверь.
Окно, выходящее на аллею, было открыто, и прохладный ветерок шевелил занавеси. Он затылком почувствовал опасность. Маленький кувшин с каким-то косметическим средством лежал разбитый на полу. Не порыв ли ветра сбил его с туалетного столика? Не похоже, если учесть расстояние от столика до окна.
Он прошел по комнате и посмотрел вниз, в переулок. Там был еще один дом, угловой, в котором находился игорный притон. Он увидел нескольких хорошо одетых мужчин, которые играли на балконе, то были аристократы, которые имели достаточно средств, чтобы играть и часто проигрывать.
Он отвернулся от окна и только тут заметил мужчину в маске, стоявшего в дверях туалетной комнаты, и мужчина этот смотрел на него.
Однако на сегодняшней вечеринке маскарада не предполагалось.
– Вы заблудились, сэр? – спросил у него человек властным голосом.
Гейбриел обогнул кресло. Этот глубокий грудной голос разбудил в нем смутные воспоминания. Неужели это кто-то из Боскаслов, решивший устроить розыгрыш в последнюю ночь его холостяцких похождений?
Гейбриел подавил усмешку. Он вполне заслужил, чтобы его карту побили после всех порочных комбинаций, разыгранных им вместе с его кузенами, особенно с Дрейком и Девоном, которые были приглашены на эту вечеринку, но так и не появились. Если он не будет держаться поосторожнее, то скорее всего окажется в повозке с турнепсом, едущей по Пиккадилли, или на какой-нибудь другой вечеринке, на которой будут все женщины и игроки, у которых на него есть зуб.
Мысль о том, что придется вытерпеть еще одну вечеринку, вызвала в нем нетерпеливое желание увидеть Элетею. Его друзья стали бы смеяться, если бы узнали, что он скорее предпочтет играть в вист с ней, чем в фараон с иностранным принцем, которому совершенно наплевать, выиграл ли он или проиграл целое состояние.
Но он выглядел бы никудышным игроком, если бы по крайней мере не притворился, что поддерживает их шалость, хотя и не мог определить, кто этот джентльмен-шутник в маске. А их разговор с Мерри – была ли то часть заранее задуманного плана заманить его в эту комнату?
Он мог только воображать последующие унижения, если бы согласился на ее предложение. Это была одна из грязных шуток, в которых он сам принимал участие прежде.
Гейбриел расслабился и посмотрел на этого человека внимательнее.
Не кузен ли это Девон Боскасл, который в качестве разбойника с большой дороги требовал поцелуев от своих жертв-женщин, что принесло ему короткую, но нескромную известность? Он прищурил глаза.
Нет, это не Девон.
Этот человек был немного шире в плечах, и в нем чувствовалась какая-то странная тайна – как будто он дразнит Гейбриела, призывая узнать его. Похоже, надо заставить его снова заговорить.
– А вы не заблудились, сэр? – спросил Гейбриел, подходя ближе.
– Нет, – удивленно ответил незнакомец. – Но поскольку все считают, что это именно так, я был бы вам очень признателен, если бы вы не извещали их об этом. Полагаю, я могу вам доверять.
Гейбриел пытался определить, чей это голос.
– Вы из тех, кто жаждет меня разыграть?
– Когда-то такое вполне могло случиться, – ответил человек насмешливо.
– Значит, вы Боскасл?
– Да. А вы, насколько я понял, вскоре вступаете в брак.
– Вы приглашены на свадьбу? – небрежным тоном спросил Гейбриел, стараясь не спугнуть этого человека, чтобы он продолжал говорить.
Маска и плащ с капюшоном мешали увидеть лицо, но манеры незваного гостя казались смутно знакомыми.
– Увы, я не смогу там присутствовать.
– Однако теперь вы собираетесь сыграть партию в карты? – с любопытством спросил Гейбриел.
– Если честно – нет. Я собирался уйти.
– Через окно спальни ваших хозяев? Это не говорит о хороших манерах.
– Но я не уверен, что мисс Рейберн сама всегда придерживалась хороших манер. Так говорят.
Гейбриел кивнул, словно был участником этого маскарада.
– Для чего я пришел сюда сегодня? Слишком долго рассказывать. Я очень постараюсь вести себя как мальчик для битья.
За дверью послышались тихие шаги. Человек в маске резко вскинул голову:
– Вы ведь меня не узнали, не так ли?
В голове у Гейбриела появилось некое подозрение. Это не мог быть никто из его кузенов.
– Доминик? – предположил он. – Муж Хлои?
Пока человек мялся, в голове у Гейбриела вновь шевельнулись давно похороненные воспоминания.
– Вы участвуете в розыгрыше? – напрямик спросил он. – Если да, то пора покончить с этим. Я приму свое поражение как мужчина.
Шелест шелковой ткани за дверью мог бы остаться незамеченным мужчинами, менее привыкшими к приключениям в полумраке. Оба они одновременно повернулись и посмотрели туда, откуда доносился звук. Первым желанием Гейбриела было сбежать. Но потом он напомнил себе, что впервые за более чем десять лет не совершил ничего такого, чтобы ему потребовалось бежать или прятаться.
Сегодня он был почетным гостем в этом доме. Присутствие же другого человека в этой комнате еще не объяснено. Возможно, он вовсе не шутник. Возможно, Мерри имеет склонность к джентльменам в масках, рыщущим рядом с ее спальней. Она особа развратная, и только тут он понял, что будет достаточно трудно и неловко объяснять причину, по которой он сам, Гейбриел, оказался здесь.
Ему вовсе не хотелось, чтобы его застигла здесь сама Мерри или – что еще хуже – другой гость, который, ясное дело, решит, что Гейбриел не замышлял ничего хорошего. Через несколько дней он вступает в брак. Элетея ни за что не поверит, что он ни в чем не виноват. И кто станет ее упрекать за это?
– Полагаю, мне следует уйти, – торопливо проговорил Гейбриел. – Наверное, эта леди ищет вас. Откровенно говоря, вас она встретит с радостью. – Он оглянулся на замаскированного гостя, который украдкой скользнул в соседнюю комнату. – Подождите минутку, – пробормотал он. – Не оставляйте меня одного с женщиной, которая претерпела столько неудобств, чтобы пригласить вас в свою постель.
Плечи человека, скрытые плащом, затряслись от смеха.
– В свою постель? – Он запер дверь и повернулся, чтобы открыть окно, выходящее в переулок, запруженный маленькими каретами, повозками и наемными экипажами. – Могу я просить вас об одолжении?
Гейбриел шагнул к нему ближе, фыркнув от удивления. Как он выпутается из этой истории?
– Вы ведь не собираетесь выпрыгнуть?
– Именно что собираюсь. Я с удовольствием поболтал с вами, но боюсь, что нам придется продолжить наш разговор в другое время.
Замок щелкнул под рукой, как будто то была не рука, а фомка или лом. Гейбриел оглянулся и заметил только, что два ящика фанерованного комода не были до конца задвинуты.
– Вы грабитель, – с отвращением сказал он. – Вы не любовник и не шутник Боскасл.
Человек снова рассмеялся, попятившись к окну.
– Вероятно, я шучу не те шутки, о которых вы думаете. Приятно было снова повидаться с вами. Сожалею, что не смогу присутствовать на вашей свадьбе. Насколько я помню, ваша невеста очень хороша собой. Мне кажется, вы поступаете правильно.
Гейбриел вытащил из сапога кинжал.
– А мне кажется, что мне не следовало так сердечно разговаривать со взломщиком.
– И это ты, Гейбриел, ты стал моралистом? Хотелось бы мне остаться и выяснить, как такое могло случиться с моим младшим братишкой-грубияном, о котором я всегда вспоминал с такой нежностью. Полагаю, я должен гордиться тобой. Когда-нибудь тебе придется объяснить, как это у тебя получилось.
– Брат! Это ты. Ты!
Дверь отворилась, и какая-то брюнетка, тоже в маске и в костюме времен Елизаветы, осторожно прошла по комнате.
– Где вы, демон? – прошептала она низким голосом. – Я всю ночь следовала за вами.
– Для партнерши голос у нее звучит не очень-то дружелюбно, – насмешливо заметил Гейбриел, прислонившись к стене.
– Не выдавай меня.
– Еще чего. С какой стати мне помогать тебе? Ты никогда ничего не делал для меня.
– Я отплачу за благодеяние. – Белые зубы человека блеснули в знакомой усмешке, и Гейбриел опустил нож.
– Ты негодяй. Ты тот самый жулик из Мейфэра, чьи преступления приписывают мне.
– Рад был увидеться с тобой, Гейбриел.
И фигура в плаще съехала вниз по веревке, которая была прикреплена к подоконнику снаружи, повисела пару секунд в воздухе, а потом приземлилась на повозку с сеном.
Второй человек появился из проулка, вспрыгнул на повозку и тронул с места пару пегих пони. Гейбриел бранился, глядя, как воры исчезают в ночном мраке, и тут почувствовал нечто, уткнувшееся ему в ребра, – это, вне всяких сомнений, было дуло пистолета.
– Подними руки и медленно повернись. Клянусь, я пристрелю тебя, если ты попытаешься выпрыгнуть из окна. И когда это ты успел переодеться?
