Глава 25
Элетея оставалась в постели дольше обычного, прислушиваясь вполуха к суете слуг внизу. Ей ведь не приснилось то, что было, не так ли? Жаркое падение, его страсть. Она перевернулась на живот, обняв подушку. Медленно к ней приходило осознание глубокого пробуждения ее плоти, нежности, которая позволила Гейбриелу показать все его умение.
Она ощущала себя в полном смысле слова женщиной, отдавшейся женщиной.
Взятой. Соблазненной, Падшей в прямом смысле слова. Все эти неприятные слова люди произносят всегда приглушенными голосами, если вообще произносят. Гейбриел осуществил все это в самом порочном смысле.
– Леди Элетея! – окликнул ее из-за двери знакомый женский голос. – Вы нездоровы?
Она вздохнула, снова упав в постель. Она понимала, что нужно что-то делать. Как всегда.
– Нет, Джоан. Что-нибудь нужно?
– Я подумала, что вы не успеете толком позавтракать, если вам к десяти часам нужно успеть на собрание.
– На собрание?
– Наверное, я что-то напутала. Я думала…
Элетея пулей вылетела из постели. Как же могла она забыть? Она ведь патронесса ежегодного бала, который устраивают в Хелбурне, персона, которой надлежит заботиться об ужинах и принимать важнейшие решения, например, следует ли дамскому комитету купить новое фортепьяно или настелить гладкие полы в танцевальном зале, чтобы туфельки гостей не запинались в разгар кадрили.
А сегодня она обещала осмотреть гостиную, где леди пьют чай перед танцами. Ее брат внес значительную сумму, которую она могла потратить по собственному желанию на занавеси или стулья. В прошлом году сиденье старинного дубового диванчика провалилось под матерью викария, и она оказалась на полу.
Элетея быстро закончила утренний туалет, а перчатки натягивала уже по дороге в дом собраний, куда ее повез Уилкинз. Там еще никого не было, кроме старого сторожа, жившего неподалеку. Надо попросить его сварить чаю, у нее еще есть время отдышаться.
Но стоило ей подойти к двери маленькой гостиной наверху, как она услышала дребезжанье чашек на подносе.
– Мистер Карсон, – сказала она, – как вы внимательны. Откуда вам известно, что сегодня утром я буду так спешить, что не успею выпить чаю? Я проспала.
– Не нужно извиняться, – протяжно проговорил в дверях глубокий голос. – Я сам провел очень бурную ночь. Полагаю, ночь, проведенная вами, не потребовала от вас чрезмерных усилий.
– Гейбриел! – Она круто повернулась и рассмеялась, увидев, как он идет к ней с подносом, на котором располагались чайник и сдобные лепешки. – Я понятия не имела, что у вас есть хозяйственные таланты. Какой приятный сюрприз!
Он нахмурился.
– Не могли бы вы выглядеть не такой красивой, пока у меня не освободятся руки? Боюсь, я уроню поднос, и вы усомнитесь в моих хозяйственных талантах. – И в доказательство этого он поставил свою ношу на столик между ними, при этом чашки предостерегающе задребезжали на блюдечках. – Вот. – Он усмехнулся. – Теперь руки у меня свободны. А вы по-прежнему красивы.
Элетея покачала головой – нельзя выразить, как она была рада видеть его.
– Откуда вы узнали, что я здесь?
– Я приехал к вам, судя по всему, сразу же после вашего отъезда и поинтересовался у домоправительницы, где вы. Она дала мне необходимые сведения и еще один мешок муки.
– Я не заметила, чтобы кто-то ехал за мной.
– Я обогнал вас. И принес вам чаю. Я могу быть хорошим мальчиком, если постараюсь.
Но ночью он вовсе не был хорошим мальчиком. Как и она. Проницательная улыбка, мелькнувшая на его губах; напомнила ей о том, как чудесно им было вдвоем.
Она сглотнула, не сводя с него глаз. Ее бесшабашный любовник. Его короткие черные волосы растрепал ветер. Его темно-серый редингот и удобные штаны цвета буйволиной кожи так греховно облегали его сильные формы, что ей внезапно захотелось опуститься в кресло.
Он внимательно посмотрел на нее.
– Так вы не хотите чаю?
– Пока нет, благодарю вас. – Она улыбнулась, – Удивительно, что мистер Карсон позволил вам отнести поднос. Он не многих жалует.
Гейбриел обошел вокруг стола.
– Когда-то он работал у моего отца. – На мгновение в его лице мелькнуло что-то детское. – А вас он жалует – что ничуть меня не удивляет.
– Он любит подавать мне чай. Не понимаю, почему он не пришел вместе с вами.
Гейбриел с бесхитростным видом пожал плечами.
– Я отослал его с маленьким поручением.
– Каким поручением? – скептически спросила она.
– Купить в деревне сыру.
– Сыру?
– Да, у меня кончилась ветчина.
Она от изумления всплеснула руками.
– Чего не скажешь о вашей дерзости.
Он медленно окинул ее взглядом, отчего нервы ее напряглись от жаркого предчувствия.
– Но почему вы здесь одна? – спросил он.
Она заставила себя отойти на несколько шагов к окну.
– Я должна осмотреть занавеси на предмет моли и плесени. – Хотя из-за присутствия в комнате Гейбриела она не была уверена, что сумеет отличить одно от другого.
– Какое волнующее занятие! – Он шагнул к ней. – Могу я вам помочь?
Элетея прищурилась. Она ничуть не верила в невинность его галантных намерений. Искорки в его глазах говорили об опасности. Хорошо воспитанная женщина насторожилась бы. А та, у которой наклонности скорее порочные, впала бы в соблазн.
Она явно принадлежала к тем, кто впадает в соблазн.
Гейбриел шел к ней, и в конце концов он прижал ее к подоконнику.
Она выжидающе затаила дыхание.
– Ну и о чем вы думаете?
Он посмотрел на нее с нескрываемым удовлетворением.
– Я думаю о том, что вы попались, – отступать вам больше некуда.
– Занавеси, Гейбриел. Занавеси.
Он прищурился, потом бросил равнодушный взгляд на выцветшие занавески, висевшие по обе стороны от них.
– Да. Изъедены молью. Покрыты плесенью. Разве мы это уже не выяснили?
Он нежно поцеловал ее в губы, все еще опираясь руками о простенки. Сердце у нее забилось.
– Я хотела сказать, что…
– …что вы собираетесь выйти за меня замуж, – проговорил он, просунув язык в ее раскрытые губы. – Тогда мы сможем разговаривать о занавесях сколько вам угодно.
Жар близости вспыхнул между ними, и кровь у нее закипела. Как легко его короткий поцелуй вывел ее из равновесия.
– Выйти за вас замуж? – Она едва могла дышать. – Однако там, где есть занавеси, – с трудом продолжала она, – там есть и окно. Если вы этого не заметили, учтите, что нас видно из каждой проезжающей кареты.
– Я понимаю вашу озабоченность, – пробормотал он. – Сделайте мне одолжение, дорогая. Повернитесь.
– Что… – Она сама не поняла, почему она подчинилась, но она подчинилась. – И что теперь?
Его горячие губы скользнули по ее затылку.
– Не двигайтесь.
– Почему же?
– Прошу вас. Просто сделайте мне приятное одолжение. Вы наблюдаете какое-либо движение за окном?
– Нет. Только непосредственно позади себя.
Гейбриел рассмеялся.
Она смотрела на сильную руку, обхватившую ее стан. Каким мужественным казалось даже его запястье, даже загорелая кожа, которая так чувственно оттенялась белоснежными манжетами его рукава! Она вспомнила его руки на своем теле прошлой ночью. Ласковые, но беспощадные. Элетея вздрогнула и закрыла глаза, ожидая в восхитительном предвкушении, что…
– Ваш ответ, – сказал он. – Я жду с нетерпением.
Она повернулась, подняла глаза.
– Мой ответ – да.
Его твердый рот изогнулся в улыбке.
– Страсть, – сказал он, наклоняя голову, чтобы еще раз поцеловать ее. – И любовь.
Она вздохнула в предвкушении. Но едва их губы соприкоснулись, Гейбриел поднял голову и тихо выбранился.
– Окно.
Она снова вздохнула:
– Вы правы – это может подождать.
– На дороге стоит экипаж, – сказал он. – Я думал, вы наблюдаете.
Элетея оглянулась с досадой.
– Он принадлежит кузинам Шрусбери. Трем замужним женщинам, обожающим раздувать скандалы из ничего.
Гейбриел рассмеялся.
– Ну что ж, я здесь только для того, чтобы подать вам чай.
В тишине раздалось громкое цоканье трех пар каблучков на старой лестнице, ведущей в зал для собраний. Элетея в ужасе уставилась на дверь. Половина Хелбурна уже поняла, что она пригласила Гейбриела на ужин не только ради его умения играть в карты. А вторая половина очень скоро поймет.
– Нам придется обвенчаться в Лондоне, – торопливо сказал он, поняв ее. – Мои двоюродные братья будут настаивать на свадьбе с участием всей семьи. И на званом вечере, где мы объявим о нашей помолвке.
– Вы так серьезны.
– А вы нет?
Стук каблучков стал громче. Он задумчиво огляделся:
– Хотите, я спрячусь за занавесками?
– Как будто это не покажется еще более подозрительным. С таким же успехом вы могли бы вылить этот…
Дверь отворилась. В тишине явственно прошелестел женский шепот:
– В последнее время леди Элетея явно не очень-то оплакивает Джереми.
– А вы как бы поступили? – спросила самая молодая из кузин. – Боскасл порочно красив.
– И красиво порочен, насколько я понимаю, – со вздохом сказала старшая.
– Какой контраст с лордом Джереми! – сказала средняя, когда они вошли в комнату. – Он был такой любезный.
Потом все трое посмотрели на красиво-порочный предмет их обсуждений. Тот поклонился.
– Разрешите, я принесу еще чаю, чтобы смочить эти неугомонные языки? – проговорил он с улыбкой, от которой, как по собственному опыту знала Элетея, из голов сестер сразу вылетели все мысли.
– Мы сожалеем, Элетея, – сказала старшая из кузин. – Мы не знали, что сэр Гейбриел здесь…
– Он пришел мне помочь, – поспешно сказала Элетея. – Помогает снимать занавеси.
– И разливает чай, – добавил он.
Элетея и остальные женщины внимательно посмотрели на него. Ее не удивило, что сравнение с ее покойным женихом оказалось в его пользу. Но хотя их замечания втайне ей и понравились и хотя, ей не терпелось объявить, что он принадлежит ей, их шепотки все-таки омрачили ее настроение.
Джереми по-прежнему оставался угрозой ее счастью. Ее позор был глубже, чем она думала.
