Глава 2

Ребекка распахнула единственное окно в своей комнате. Несмотря на то, что проникавший в него воздух нес с собой холод, он был все же предпочтительнее запаха плесени, пропитавшего крошечное помещение. Ребекка вдохнула полной грудью. Даже будучи ребенком, она не могла выносить спертого воздуха и всегда распахивала окно, после того как родители уходили, пожелав ей спокойной ночи.

Слезы обожгли глаза Ребекки, когда в памяти всплыли горькие воспоминания. Еще два года назад она жила в богатом доме и спала в кровати с балдахином, на белье, расшитом рюшками и кружевами. И вот теперь ей приходилось довольствоваться простой койкой, покрытой жесткой простыней, стоящей в каморке над салуном. Однако потеря дома не шла ни в какое сравнение с горечью от потери родителей. Ребекка тряхнула головой, стараясь прогнать воспоминания. Не стоит так долго горевать о прошлом, иначе потеряешь то, чего добилась за последний год.

Сняв шляпку и плащ, Ребекка повесила их на крючок. Скрестив руки на груди, она окинула взглядом свое новое жилище и была приятно удивлена – оно оказалось чистым и даже уютным. И не шло ни в какое сравнение с комнатами в гостиницах и постоялых дворах, где Ребекке приходилось останавливаться во время своего путешествия.

Кто-то постучал в дверь, и Ребекка отворила ее. Ярко-алое платье незнакомки сразу же бросилось ей в глаза, и Ребекка поджала губы. Но, осознав, что теперь является одной из девушек салуна, она попыталась придать лицу приветливое выражение.

Она распахнула дверь пошире, приглашая гостью войти, и произнесла как можно дружелюбнее:

– Здравствуйте.

Темноволосая женщина окинула Ребекку таким взглядом, что та почувствовала себя кобылой на аукционе.

– Значит, ты новенькая. – Женщина вплыла в комнату, заставив Ребекку отойти в сторону.

Закрыв за гостьей дверь, Ребекка взглянула в ее сильно накрашенное лицо. В уголках глаз виднелись морщинки, а у губ залегли складки, хотя женщине, как казалось, было немногим больше ее собственных двадцати двух лет.

– Мисс Глори Боуэн, – представилась Ребекка. – А вас как зовут?

– Касси. Мы здесь обходимся без церемоний, – пренебрежительно заметила женщина. – Я отвечаю за девушек. – Она с вызовом вздернула подбородок, словно ожидая, что Ребекка попытается оспорить ее превосходство.

Ребекка чувствовала себя неуютно в присутствии этой женщины, вызывающее поведение которой раздражало ее. Однако девушка понимала, что находится не в том положении, чтобы возражать, и потому попыталась улыбнуться.

– Приятно с вами познакомиться, Касси. Я надеялась увидеть кого-нибудь, чтобы кое о чем расспросить.

Касси пожала плечами, словно ей не было никакого дела до того, что именно собиралась узнать Ребекка.

– Эндрю сказал, что тебе может понадобиться помощь. – Касси фыркнула. – Но он не сказал, что ты напоминаешь школьницу.

Ребекка нахмурилась.

– А про вас он вообще не упомянул.

Вздрогнув, Касси сердито сдвинула брови.

– Он занятой человек. – Она огляделась, а потом подошла к окну и захлопнула его. После этого Касси поставила ногу на кровать и задрала подол своего и так не слишком длинного платья.

Ребекка напряглась, внезапно ощутив себя совершенно чужой этому миру салунов и дешевых услад. Касси же достала заткнутую за подвязку сигару с отрезанным концом и зажала в зубах. Ребекка с ужасом наблюдала, как Касси наклонилась над лампой, раскурила сигару и выпустила изо рта облако дыма.

– Никогда не видела курящую женщину, да? – спросила Касси, облокотившись об оконную раму. Веселый тон женщины заставил Ребекку забыть о неприязни, и она взглянула в ее светящиеся насмешкой глаза.

– Вообще-то видела. – Ребекка не стала уточнять, что это была пользующаяся дурной репутацией женщина, фотографию которой поместили в одной из газет Сент-Луиса.

Касси с минуту смотрела на Ребекку.

– Ты сказала, у тебя есть какие-то вопросы.

К Ребекке вернулось самообладание, и она кивнула.

– Мистер Карни сказал, что в одной из комнат хранятся платья. Не могли бы вы подсказать, в какой именно?

– В конце коридора есть дверь без номера. Там хранятся платья и прочие нужные вещи. Бери, что хочешь, а после работы повесишь назад.

– Эти платья носят все? – Несмотря на то, что подобное предположение ужаснуло Ребекку, она понимала, что не вправе критиковать здешние порядки.

– Каждое воскресенье мы относим платья в китайскую прачечную.

«Ну по крайней мере раз в неделю платья стирают», – подумала Ребекка.

– В котором часу мы начинаем работать?

– Часа в три по субботам и воскресеньям. В другие дни – в пять. Если хочешь заработать денег, снимая клиентов, спускайся вниз раньше. Потому что по ночам мы работаем, пока не останется ни одного посетителя. Или же пока все они не будут слишком пьяны, чтобы подняться с места.

У Ребекки закружилась голова.

– А выходные бывают?

Зажав сигару между пальцев, Касси презрительно рассмеялась.

– Если нужен выходной, спроси у меня. А я спрошу Эндрю. – Лицо Касси приобрело задумчивое и менее циничное выражение. – К счастью для нас, он не сумасшедший и не негодяй, как большинство владельцев подобных заведений.

Холодок пробежал по спине Ребекки. Во что она ввязалась?

– Послушай, я не знаю, почему ты хочешь здесь работать. Это не мое дело. Но я знаю, что у тебя ничего не выйдет, если будешь задирать нос, как благонравная леди. – Касси замолчала, а потом неожиданно понимающе добавила: – Теперь это твоя жизнь, Глори, и тебе лучше к ней привыкнуть.

Ее обыденный тон укрепил слабеющую решимость Ребекки.

– Вы правы. Простите. Просто в моей жизни все так быстро изменилось.

Закаленное невзгодами лицо Касси немного просветлело.

– Ты очень скоро привыкнешь. А теперь пойдем-ка подберем тебе что-нибудь из одежды. Когда наступит время спускаться вниз, я пойду с тобой.

Паника охватила Ребекку.

– Мистер Карни сказал, что я начну работать только завтра.

Касси пожала плечами.

– Как скажешь. Просто я подумала, тебе захочется посмотреть, что да как.

Хотя Ребекка планировала провести вечер в своей комнате, предложение Касси показалось ей весьма разумным.

– Неплохая идея.

Улыбка Касси показалась ей почти дружеской.

– Давай-ка подыщем тебе платье, пока лучшие не разобрали.

Ребекка шла по коридору за Касси, прекрасно осознавая существующее между ними различие, – шокирующее короткое алое платье женщины и ее благопристойное, тускло-коричневое. И все же Ребекка твердо вознамерилась стать мисс Глори, которая будет гораздо более похожа на Касси.

Касси прошла до конца коридора, не выпуская изо рта сигары, отворила дверь и пропустила Ребекку вперед. На крючках висели платья всех цветов, и Ребекка в оцепенении смотрела на их более чем смелый покрой.

Касси оценивающе взглянула на Ребекку, а потом сняла с крючка небесно-голубое платье с желтой отделкой на подоле и вдоль линии декольте.

– Вот это подойдет. А цвет подчеркнет цвет волос и глаз. Примерь.

– Сейчас? – пискнула Ребекка.

– Боишься, что кто-нибудь увидит твои панталоны? – Касси фыркнула. – В «Подвязке» нет ни одного человека, который не видел бы женских ног. – Она подмигнула. – И даже больше.

С пылающим от стыда лицом Ребекка сняла платье и нижнюю юбку. После этого она натянула голубой наряд, стараясь не обнажать грудь больше, чем нужно. Платье оказалось немного длиннее, чем у Касси. И все же оно едва прикрывало колени девушки, оставляя обнаженными лодыжки и икры.

Касси поправляла на ней декольте до тех пор, пока не осталась довольна зрелищем. Опустив глаза, Ребекка увидела, что холмики ее грудей выступают над кромкой ткани, едва прикрывающей соски. Она прикрыла ладонями бесстыдно обнаженную грудь.

– Я не могу надеть это… Стыдно.

Касси выпустила изо рта последнюю порцию дыма и затушила сигару о подоконник.

– Либо ты надеваешь его, либо вновь оказываешься на улице. Твой выбор, Глори.

Только теперь Ребекка отчетливо поняла последствия своего решения работать в «Алой подвязке». Разве она не говорила себе, что ей безразлично, чем придется заниматься? Разве не обещала себе, что будет работать, не задавая лишних вопросов? Ведь в ее жизни появилось нечто более важное, чем репутация.

Распрямив плечи, она коротко кивнула.

– Во сколько спускаемся?

– Без четверти пять.

В желудке у Ребекки заурчало, напомнив, что она съела лишь кусок хлеба на завтрак и ничего на обед.

– А где вы обедаете?

– В соседней палатке подают обед и ужин. Скажи, что ты работаешь здесь, и они занесут стоимость обеда на счет мистера Карни. – Касси выдвинула ящик поцарапанного шкафа, достала оттуда алую подвязку и протянула Ребекке. – Если порвется, не расстраивайся. Мистер Карни следит за тем, чтобы подвязки не переводились. У тебя есть черные чулки и туфли?

Ребекка кивнула.

– Смотри, чтобы туфли не жали, а то долго не продержишься, – заметила Касси. – А теперь возвращайся к себе в комнату. Захочешь есть, ступай в соседнюю палатку. Однако будь готова, когда я за тобой зайду.

Когда Касси прошла мимо, Ребекка удержала ее за руку.

– Спасибо.

Касси пожала холодную ладонь Ребекки и поспешила прочь, словно бы смутившись.

С кружащейся от обилия полученной информации головой Ребекка подхватила платье и нижнюю юбку и поспешила в свою комнату. Она пропахла сигарным дымом, поэтому пришлось распахнуть окно. Ребекка быстро стянула с себя голубое платье и надела собственное. Однако это ничуть не успокоило ее.

Порывшись в дорожной сумке из грубой ткани, Ребекка достала белоснежное крестильное платьице. Прижав к щеке, она вдохнула его аромат и опустилась на пол у окна.

«Я вернусь за тобой, Дэниел. Обещаю».

Не решаясь ужинать в рабочем платье, Ребекка отправилась в соседнюю палатку вскоре после ухода Касси. Наряды остальных женщин, сидящих за столами, подходили скорее для салунов или борделей, но никак не для ужина. Ребекка почувствовала на себе любопытные взгляды, но не решилась поднять глаза. Несмотря на голод, ей с трудом удалось проглотить несколько ложек тушеной оленины с картошкой, которая оказалась на удивление вкусной. Покончив с ужином, девушка поспешила в свою комнату.

Стараясь не думать о предстоящем вечере, Ребекка облачилась в «униформу», а потом расчесала волосы и собрала их на затылке в пучок. Глядя на собственное отражение в зеркале, она пыталась убедить себя, что выглядит вполне прилично, однако взгляд на декольте тут же опровергал это убеждение. Едва она спустится по лестнице, ее судьба будет предопределена. Не будет больше ни званых вечеров в компании сливок общества, ни танцев в залах, освещенных переливающимися хрустальными люстрами, ни искательных взглядов джентльменов.

Нижняя губа Ребекки задрожала, и она вынуждена была закусить ее. Жизнь в хорошем обществе осталась в прошлом. Теперь главное – выполнить свое обещание. Кроме того, она уже опорочила себя в глазах бывших знакомых.

Громкий стук в дверь заставил забыть о горьких мыслях, и Ребекка отворила дверь. На пороге стояла Касси все в том же алом платье.

– Кажется, я велела тебе быть готовой к моему приходу, – произнесла она.

– Я готова, – развела руками Ребекка.

Касси недовольно покачала головой, развернула Ребекку к себе спиной и вытащила из ее прически шпильки. Длинные шелковистые локоны рассыпались по плечам и спине девушки. Прежде чем она успела что-либо возразить, Касси схватила ее за руку и потащила по коридору в свою комнату, пропитавшуюся сигарным дымом и тяжелым ароматом духов. Повсюду было разбросано белье.

Касси усадила Ребекку на смятую постель.

– Садись. Тебя нужно накрасить.

Охваченная ужасом, Ребекка лишь оцепенело кивнула. Распрямив спину, она закрыла глаза и тут же ощутила, как Касси легонько касается кисточкой ее щек и наносит на губы помаду. Это продолжалось несколько минут.

– Готово, – произнесла наконец Касси.

Ребекка открыла глаза, и Касси подвела ее к зеркалу. На лице глядевшей из зеркала женщины блестели знакомые золотисто-карие глаза, но все остальное было незнакомо – распущенные по плечам волосы, розовые щеки и греховно полные алые губы.

– Что скажешь? – спросила Касси.

«Я не знаю, кто это».

– Я… э… какая-то другая.

Касси пожала плечами.

– Ты мисс Глори.

Услышав свое новое имя, Ребекка кивнула отражению в зеркале. Она больше не была дочерью Боуэнов из Сент-Луиса.

– Да, я мисс Глори.

Ребекка последовала за Касси вниз по лестнице, ведущей в салун. Прохладный воздух непривычно овевал ее обнаженные лодыжки, и Ребекка поежилась, а ее соски заметно напряглись. Она боялась опустить глаза, опасаясь увидеть отчетливые очертания груди под голубой тканью.

Карни встретил девушек у подножия лестницы, и Ребекка неотрывно смотрела на него, чувствуя устремленные на нее похотливые взгляды.

Хозяин заведения оглядел Ребекку с головы до ног, ненадолго задержавшись на ее груди.

– Вы сама красота, мисс Глори, – галантно произнес он. Несмотря на то, что ее щеки обожгла краска стыда, Ребекка решительно посмотрела мужчине в глаза.

– Благодарю вас, мистер Карни. – Она понизила голос: – И спасибо за то, что дали мне шанс.

Карни пожал плечами.

– Если вы хоть наполовину так хороши, как я о вас думаю, то это мне придется вас благодарить.

При звуках галантной речи Карни Ребекке почти удалось представить, что она находится в гостиной одного из особняков Сент-Луиса. Однако хриплый смех, резкий запах опилок и алкоголя вернули ее к действительности.

– Мне рассказать ей, что делать, мистер Карни? – спросила Касси.

Карни покачал головой.

– Я сам это сделаю.

Карни положил руку девушки на свою, согнутую в локте, и Ребекка вдруг ощутила приступ дежа-вю – ведь нечто подобное в ее жизни уже было. И все же реальность словно насмехалась над ее воспоминаниями. Сидящие в зале мужчины хоть и касались краев шляп в приветственном жесте, их взгляды были обращены на грудь Ребекки, и она с трудом удерживалась от желания взмахнуть руками и улететь отсюда подальше. Однако, несмотря на томные взгляды, все эти мужчины вопреки ожиданиям Ребекки вовсе не казались толпой похотливых самцов, и она немного расслабилась.

И все же она ощутила себя неуютно, когда Карни подвел ее к столу в дальнем конце зала. Ребекка узнала мужчину, тасовавшего карты. Она видела его здесь в тот день, когда пришла наниматься на работу. Она наблюдала за тем, как его красивые и весьма проворные руки с невероятной быстротой раскладывали на столе карты. Воспоминание о Бенджамине, проделывающем то же самое, на мгновение всплыло в памяти Ребекки.

– Мисс Глори Боуэн. Мистер Слейтер Форрестер, – произнес Карни.

Неспешно собрав со стола карты, Форрестер поднял голову. Его необыкновенно голубые глаза в сочетании с волосами цвета воронова крыла поражали воображение, и у Ребекки перехватило дыхание. На своем веку она повидала немало красивых мужчин, но даже Бенджамин не заставлял ее чувствовать себя так, словно корсет вдруг стал ей тесен.

– Мисс Глори, – лениво протянул мужчина.

– Слейтер – один из игроков. Это значит… – попытался объяснить Карни.

– Что он работает здесь, и большая часть его выигрыша принадлежит заведению, – закончила вместо хозяина Ребекка.

– Верно, – подтвердил Карни, явно удивленный познаниями девушки.

Ребекка опустила глаза, пожалев, что вообще раскрыла рот.

– Вы, наверное, работали в игорном доме, – заметил Форрестер, лицо которого осталось непроницаемым.

– Нет, – возразила Ребекка, но в подробности вдаваться не стала. Она испытала облегчение, когда Карни прервал неловкое молчание:

– Мисс Глори будет петь несколько вечеров в неделю.

– А вы умеете петь? – последовал вопрос.

– Слейтер! – с укоризной произнес Карни, но Форрестер лишь безразлично пожал плечами.

Ребекка хотела уже скрестить руки на груди, но потом поняла, что от этого ложбинка на груди лишь станет глубже. Она гневно взглянула на Форрестера.

– Сможете оценить завтра вечером.

– Непременно.

Достав из нагрудного кармана часы, Карни взглянул на циферблат.

– Слейтер, не мог бы ты представить мисс Глори Саймону? Мне нужно встретить фургон с продуктами.

От Ребекки не ускользнуло промелькнувшее на лице Форрестера раздражение, и она уже открыла рот, чтобы сказать, что в состоянии представиться самостоятельно, но он не дал ей такой возможности.

– С удовольствием, – ответил Слейтер Карни, не отрывая взгляда от лица Ребекки.

– Спасибо. – Карни повернулся к девушке: – Он вам поможет.

Ребекка заскрежетала зубами, едва сдержавшись, чтобы не нагрубить, в то время как хозяин заведения прошел через зал и скрылся за дверью.

Форрестер поднялся со своего места, пригладил сшитый на заказ костюм и протянул Ребекке руку. Он смотрел на девушку, и та отметила, что его взгляд остался на ее лице, не опустился ниже. Это странным образом воодушевило ее, и она взяла Форрестера под руку. От мужчины исходил чуждый завсегдатаям салуна аромат мыла и едва уловимый запах мяты.

Когда они подошли к инструменту, пианист поднялся со своего места и развернулся. Ребекке пришлось запрокинуть голову, чтобы разглядеть его, – таким он оказался высоким. Однако ее потряс вовсе не его рост, а цвет кожи. Пианист оказался негром.

Дома в Сент-Луисе Ребекка видела рабов, но никогда не имела с ними дела. У ее родителей рабов не было, хотя они никогда не высказывались против рабства.

– Мисс Глори Боуэн, позвольте представить вам Саймона Ричардса. Саймон, это новая певица, – произнес Форрестер.

Саймон широко улыбнулся, и в его глазах, скрывавшихся за линзами круглых очков, возникло приветливое выражение.

– Приятно с вами познакомиться, мисс Глори.

Ребекка попыталась улыбнуться в ответ.

– Мистер Ричардс.

– Просто Саймон. Все меня так зовут.

– Конечно.

Сдвинув брови, Форрестер произнес:

– Мне кажется, мисс Глори, вам нужно выпить, прежде чем обсуждать с Саймоном репертуар. – С этими словами он подвел Ребекку к стойке. – Принеси-ка мисс Глори стаканчик нашего фирменного.

Ребекка отстранилась.

– Я не хочу пить.

– Вам в любом случае придется это делать. – Глаза Форрестера недовольно блеснули.

Ответный взгляд Ребекки тоже нельзя было назвать дружелюбным. Мгновение спустя Данте поставил перед девушкой стакан с янтарной жидкостью.

– Пейте, – приказал Форрестер.

Ребекка хотела проигнорировать приказ, но гневный блеск глаз Слейтера остановил ее. Сжавшись в ожидании того, что жидкость обожжет горло, Ребекка с изумлением обнаружила, что в стакане слабый холодный чай. Она поставила пустой стакан, не поднимая глаз на Форрестера.

– Что-то не так? – тихо спросил он.

Ребекка не стала делать вид, будто не поняла вопроса:

– Но ведь Саймон – негр.

– Он свободный человек. И если вы хотите здесь работать, должны выказывать ему такое же уважение, как мистеру Карни и остальным.

– Включая вас?

Форрестер наклонился, и его дыхание окутало Ребекку ароматом мяты.

– Я не исключение.

– Вы не мой работодатель.

Внезапно Форрестер улыбнулся, хотя выражение его лица осталось непроницаемым.

– Верно. Но мы с Эндрю знаем друг друга целую вечность.

В голове Ребекки все перемешалось: убеждения, впитанные с молоком матери, собственная реакция на Саймона и угроза, высказанная Форрестером. Если все, что он сказал, правда, ей не следуете ним враждовать.

– Я никогда не разговаривала с чернокожими, – призналась Ребекка.

– Кроме цвета кожи, они ничем от нас не отличаются. – Форрестер выдержал паузу. – Если не можете преодолеть своих предрассудков, вам лучше поискать работу где-нибудь еще.

Ребекка мысленно поморщилась. Ей потребовалось столько усилий, чтобы получить это место. Кроме того, те салуны, что она посещала в поисках Бенджамина, были не такими чистыми, а их клиенты казались гораздо грубее.

– Решение за вами, мисс Глори, – произнес Форрестер. С этими словами он поднялся и ушел. Ребекка наблюдала в зеркале, как он вернулся к своему столу и взял в руки карты. Если бы она не знала, насколько он сердит, она ни за что не смогла бы догадаться об этом по бесстрастному выражению его лица.

– Еще стаканчик? – поинтересовался Данте, протягивая бутылку шампанского.

– Нет, спасибо.

Пожав плечами, Данте отставил бутылку в сторону. После этого он взял в руки полотенце и принялся вытирать стойку.

– Слейтер прав, – внезапно сказал он.

Умом Ребекка понимала правоту слов Данте, но не могла изменить своим привычкам.

– Там, где я родилась и выросла, негров не считают ровней.

– На востоке Миссури.

– Откуда вы знаете?

На лице Данте отразилось понимание.

– Ваш акцент, моя дорогая. Он очарователен, но выдает ваше происхождение.

Смущенная проницательностью бармена, Ребекка спросила с сарказмом в голосе:

– Что еще вы обо мне знаете?

Однако Данте, похоже, не смутил тон Ребекки.

– Вы выросли в достатке и получили прекрасное образование вкупе с идеалами и моральными устоями высшего сословия. Однако ваша неосмотрительность привела к тому, что вы потеряли деньги и семью. И оказались здесь, в «Алой подвязке».

Ребекка отвернулась, стараясь унять закипающие на глазах слезы.

– Вы наполовину правы, Данте, – хрипло произнесла она. А потом глубоко вздохнула и посмотрела на Саймона. Сможет ли она с ним работать?

– Ничто так не разрушает разум и способность к трезвым размышлениям, как страх, – процитировал Данте.

Ребекка покопалась в памяти и вспомнила:

– Эдмунд Берк.

Бармен довольно улыбнулся.

– Не часто встречаешь столь образованного человека, как вы. Это как дар небес.

Не удержавшись, Ребекка рассмеялась – слишком уж преувеличенной оказалась лесть Данте, – и ее сердце немного оттаяло. Она призадумалась над словами Данте. Боялась ли она Саймона? Страх ли порождал ее предубеждение к нему?

Ребекка порывисто сжала маленькую ручку бармена.

– Спасибо, Данте.

Глубоко вдохнув, но так, чтобы не обнажить грудь больше, чем требуется, Ребекка постаралась успокоиться, а потом вернулась к Саймону. Тот сидел возле пианино и листал ноты. Ребекка заглянула поверх невероятно широких плеч и узнала песню.

– «Прощай, родимый дом». Что ж, неплохо для начала.

Развернувшись, Саймон озадаченно посмотрел на нее.

– Мисс Глори?

Ребекка заставила себя похлопать Саймона по плечу и обнаружила, что это вовсе не так страшно, как казалось. На ее губах заиграла искренняя улыбка.

– Когда-нибудь я расскажу вам свою историю, а пока нужно разобраться с репертуаром.