Глава 23

Кристине стало плохо сразу же после завтрака. После обеда ее вырвало, а когда лакей принес поднос с ужином, она с подозрением взглянула на него и отвернулась. В ушах стоял неприятный звон, голова раскалывалась от боли. Она пыталась уснуть днем, подумав, что, возможно, всему причиной разгулявшиеся нервы, но стоило ей лечь, как тошнота подступила к горлу, поэтому она полусидела в шезлонге, пытаясь превозмочь себя. Кроме того, ее мучила неутолимая жажда. Она выпила всю воду и вино, которые стояли в спальне, с каждой минутой все больше убеждаясь, что ее отравили.

Лакей унес нетронутый ужин, ничего при этом не сказав. Да и она не была расположена говорить с тюремщиками.

Но Ганс узнал, что она ничего не ела, и перед тем, как покинуть дворец, зашел к жене. Отпустив лакея, сидевшего в гостиной, он ворвался в спальню и встал на пороге, великолепный в своем безупречном вечернем костюме. Набриолиненные волосы поблескивали, лицо сияло торжеством.

— Я слышал, ты не ужинала, дорогая, — пробормотал он, пожирая ее своими бесцветными глазами. — Но рано или поздно все равно придется поесть. Ничего, не торопись. Я человек терпеливый. — Он тихо рассмеялся. — В разумных пределах, конечно. Сомневаюсь, что ты долго протянешь в новом году, будешь при этом есть или нет. Обещаю сегодня ночью думать о тебе за бокалом шампанского. И даже выпью за то, что нам уже недолго быть вместе.

— Смотри, а вдруг окажется, что меня не так легко убить? Вдруг мое отсутствие заметят?

— Все уехали, дорогая. Мальчики, мои надоедливые родственники, словом, все. А твои нервы так чувствительны к малейшему волнению, что всем визитерам велено отказывать. Что же до твоего любовника, то на случай, если ожидаешь героического спасения, я велел вооружить слуг. Так что приятных снов, дорогая.

Уходя, он оставил дверь спальни открытой, чтобы она могла увидеть, как он говорит с вернувшимся охранником. На поясе лакея действительно висел пистолет.

Холодное отчаяние охватило Кристину. Она умирает, и даже если Макс успеет прийти на помощь, его попросту убьют.

Новый приступ рвоты заставил ее метнуться в ванную. После она едва добрела до шезлонга и свалилась, то ли в полусне, то ли в полуобмороке. Перед глазами плыли лица сыновей. Кристина тряхнула головой, пытаясь прогнать видение, но грустные личики с душераздирающим выражением ужаса во взгляде по-прежнему тревожили ее сознание. В ушах звучали их голоса, и по щекам Кристины потекли слезы. Дрожь охватила ее.

Что, если она в самом деле сходит с ума?

Берт и мальчики к этому времени уже должны сесть на парижский поезд.

Макс привычно посмотрел на часы, мирно тикавшие в маленькой гостиной. Сани стояли наготове, лошади нетерпеливо перебирали копытами. Макс проверил оружие, проворачивая барабаны обоих «кольтов». Удостоверившись, что они заряжены, он сунул оружие обратно в поношенные кожаные кобуры, висевшие на поясе. Кроме того, грудь перекрещивали две портупеи. Всего четыре револьвера, двадцать четыре патрона. Хватит, чтобы уложить весь штат слуг дворца. При нем также была толстая пачка марок.

Там, где не подействует грубая сила, помогут деньги. В сани были навалены шубы, в углу, тщательно обернутые в меховую полость, покоились две бутылки горячего сидра, и теперь, когда Ганс поехал развлекаться, особых проблем Макс не ожидал.

Луна скрылась за тучами, которые еще с вечера заволокли небо, поэтому приходилось ехать медленно, чтобы не потерять узкую тропу, ведущую ко дворцу. Правда, он уже несколько раз проехал по этому маршруту, чтобы лучше подготовиться.

Остановившись у подножия холма рядом с прудом, он завел лошадей в сосновую рощицу, чтобы их не было видно с дороги. Белый свитер был почти не виден на фоне снега. Кроме того, он специально надел лосины из светлой замши и такие же мокасины.

Помедлив у кухонного окна, он увидел собравшихся за столом слуг: очевидно, они наслаждались вечерним пивом. Макс удовлетворенно кивнул и, согнувшись в три погибели, пробежал под окнами к двери в подвал, о которой рассказывал Берт. У Кристины не будет сил перебраться через ограду балкона, поэтому они с Бертом наскоро разработали другой план.

Макс скользнул внутрь и остановился в темноте, прислушиваясь и мысленно повторяя свой маршрут. Даже сюда доносились голоса из кухни, поэтому он поднимался медленно, постоянно оглядываясь, прежде чем осторожно открыть дверь в коридор.

Мимо пробежала судомойка с кувшином свежего пива, и Макс поспешно подался назад, затаив дыхание, пока она не скрылась из виду. Только потом он пробежал через холл и несколькими прыжками взлетел по лестнице черного хода. Остановился на площадке, передохнул и двинулся дальше. И тут увидел двух лакеев, стоявших на страже по обе стороны от дверей Кристины. Как ни странно, оба были вооружены. Однако Макс усомнился, что они вообще держали когда-нибудь пистолеты в руках, а если и держали, вряд ли сумеют метко прицелиться. Но шум выстрела может всполошить остальных слуг. Он легко справится с двумя, но не с двадцатью.

Макс помедлил в надежде, что им вздумается пройтись по коридору или отвлечься разговором, но они стояли абсолютно неподвижно, как статуи. Чем же пригрозил им Ганс, если они не смеют шевельнуться?!

Но время шло. Дальше ждать опасно, если он хочет убраться подальше от дворца до возвращения Ганса. Он ловким щелчком подбросил монету. Описав высокую дугу, она ударилась об пол. Стражники насторожились и обернулись в сторону шума. В ту же минуту Макс бесшумно подлетел к ним. Обернувшись, лакеи ошеломленно уставились в дула двух револьверов.

— Если будете вести себя прилично, — тихо объявил Макс, — останетесь живы. Вы тут ни при чем, поэтому не хотелось бы никого убивать зря. Только отдайте свои пистолеты… вернее, положите их на пол и ногой подтолкните ко мне. Получите столько денег, чтобы безбедно жить до конца дней своих, причем как можно дальше отсюда. Подумайте, кто еще предложит вам больше?

Несмотря на мягкий, почти просительный тон, в ледяном взгляде не было жалости.

Молодые люди переглянулись, тараща глаза, не находя слов от страха и, очевидно, прощаясь с жизнью. Им впервые пришлось столкнуться с таким хладнокровным убийцей, и они были уверены, что он никого не пощадит.

— Князю на вас наплевать, но его жена слишком дорога мне, поэтому я не задумываясь спущу курок, — предупредил Макс. — Что скажете?

— Сколько? — выдавил тот, кто похрабрее.

— Пять тысяч марок… Каждому. Вам этого и за сто лет не заработать. Берите.

— С чего это вдруг такая щедрость?

Столь большая сумма и вправду вызывала подозрение.

— Говорю же, княгиня мне небезразлична. Ну? У вас пять секунд.

— Покажите деньги, — выпалил второй.

— Сначала бросьте оружие. Я считаю.

Последовала едва заметная пауза, еще миг, и первый лакей уронил оружие на пол. За глухим стуком незамедлительно последовал еще один. Макс кивнул.

— Подтолкните пистолеты ко мне.

Едва лакеи исполнили приказ, он швырнул пистолеты в другой конец коридора, сунул в кобуру один «кольт» и вынул из кармана пачку банкнот.

— А теперь свяжи своего товарища, — велел он, отвязывая с талии шнурок из сыромятной кожи и отдавая охраннику. — Он получит деньги, а потом я свяжу тебя.

Лакеи и на этот раз повиновались, ни словом, однако, не упомянув о третьем, караулившем в гостиной. Но Макс был старый волк. Недаром вместе с отчимом проводил летние месяцы в становищах индейцев кроу, где конокрадство и набеги до сих пор считались любимым развлечением воинов. И никто никогда не отправлялся в путь без предварительной разведки.

Поэтому он из предосторожности вывел обоих лакеев из строя точными ударами рукояти «кольта», оттащил подальше, чтобы никто не мог на них случайно наткнуться, и попытался открыть дверь. Она оказалась запертой. Пришлось обыскать лакеев. Не обнаружив ключа, Макс тихо постучал и затаил дыхание, когда услышал металлический скрежет в замочной скважине. Он поспешно отступил и прижался к стене.

В образовавшуюся щель выглянул человек. Макс обрушил рукоять «кольта» на его голову с такой силой, что охранник мешком рухнул на пол. Переступив через бесчувственное тело и выхватив револьверы, Макс встал на пороге и оглядел гостиную.

Никого.

Макс поспешно затащил охранника в комнату, связал и, держа «кольт» наготове, подкрался к двери в спальню и стал прислушиваться. Но тихий жалобный плач мгновенно заставил забыть об осторожности. Послав к дьяволу все правила ведения боя, он всем телом ударил в запертую дверь и влетел в комнату вместе с фонтаном щепок.

Кристина, свернувшись клубочком на полу, тихо всхлипывала. Тело несчастной содрогалось в спазмах. Макс одним прыжком подскочил к ней и, осторожно подняв, прошептал:

— Я здесь… здесь… теперь тебе ничто не грозит.

Она открыла глаза и попыталась улыбнуться. Потрясенный ее видом, Макс поспешно двинулся к гостиной.

— Я увожу тебя домой, — объявил он нарочито спокойным голосом, хотя уже сходил с ума от страха за любимую.

Из глаз Кристины покатились слезы.

— Все будет хорошо, — уверял он, понимая, что лжет: она не в силах говорить и бледна как смерть. Когда они проходили через гостиную, Кристина, казалось, перестала дышать, и Макс, подгоняемый страхом, рискнул спуститься по главной лестнице. Если кто-то попробует его остановить…

Он прислонил голову Кристины к своему плечу, сунул руку в кобуру и вынул револьвер.

Стоявший у подножия лестницы лакей поспешил вперед, но при виде бездыханной госпожи почтительно отступил и сделал знак швейцару открыть дверь. Старик перекрестился и прошептал вслед беглецам:

— Доброго пути, княгиня.

Зимний ветер накинулся на них, и Кристина задрожала.

Макс бросился бежать.

Еще несколько минут — и Кристина лежала в санях, укутанная меховой полостью.

— Ты меня слышишь?

Ее веки чуть вздрогнули. Но Макс увидел, каким невероятным усилием далось ей это пустяковое движение, и задохнулся от ужаса.

— Завтра мы будем в Англии.

Кристина мигом распахнула глаза, в которых, казалось, навеки застыл страх, и попыталась сесть.

— Мальчики…

Он едва ее расслышал, но, очевидно, этот порыв истощил последние силы. Она упала, продолжая следить за ним умоляющим взглядом.

— Они в безопасности. Берт отвез их в Англию.

Кристина опустила веки и, похоже, потеряла сознание. Макс застонал.

Прыгнув на козлы, он взмахнул поводьями, и лошади метнулись вперед. Он гнал как безумный по узкой тропе, презрев опасность быстрой езды в такой темноте. Он не может ее потерять. Не может.

И Макс все хлестал и хлестал коней. Сани почти летели над заснеженной землей.

Десять миль до станции.

Десять миль до доктора.

Макс стал молиться.