Глава 2

Соседом Кристины за столом оказался маркиз Вейл, и княгиня тут же заподозрила Лулу в том, что это она поменяла местами карточки с фамилиями. Но вскоре оказалось, что она зря заподозрила подругу: хозяйка дома, Шейла Кавендиш, лукаво подмигнула ей и легким кивком указала на маркиза, погруженного в беседу с соседкой справа.

Шейла, такая же давняя подруга, как Лулу, тоже считала Кристину белой вороной в шумном, падком на развлечения, вечно изменчивом, презирающем узы супружества высшем свете. Очевидно, она твердо вознамерилась свести ее с маркизом, чьи чары неодолимо притягивали легкомысленных дам.

Заранее приготовясь отражать ненужные и нежеланные атаки, Кристина с холодным безразличием отвечала на вежливые тирады маркиза. Тот, казалось, ничего не заметив, обратился к леди Моффет, с бесконечным терпением прислушиваясь к ее длинному монологу о преимуществах ловли лосося на удочку и добродетелях слуг, знающих свое место.

В следующий раз он заговорил с Кристиной, только когда подали основное блюдо. К этому времени ей до смерти надоел адмирал Голсуорси, громко рассуждавший о превосходстве английского флота, и когда маркиз умоляюще прошептал: «Буду более чем счастлив извиниться перед вами, если вы этого требуете», она не смогла не улыбнуться. Судя по выражению глаз, ему действительно было неловко.

— Это мне следовало бы извиниться, — вздохнула она. — Я уже просила прощения у Лулу. Мне так стыдно!

— Так вам и надо!

Ответная улыбка зажгла его прекрасные темные глаза, и Кристине показалось, что, несмотря на жесткие черты красивого лица, в нем есть что-то неотразимо мальчишеское.

— Я никогда не встречал вас у Шейлы.

— Зато даже в Силезию доходят слухи о вас.

— И вне всякого сомнения, самые лестные, — ухмыльнулся он.

— Мои подруги обожают вас. Должно быть, всему причиной прославленное американское обаяние.

— Хотите сказать, что от отца я ничего не унаследовал? Впрочем, это даже к лучшему.

Прежний маркиз Вейл отнюдь не славился добродетелями и предпочитал пьяную разгульную жизнь сельского сквайра.

— Мне сказали, что вы прекрасный наездник. Возможно, это качество передалось вам от отца.

— Увы, этому искусству я учился на Западе. Мой отчим владел золотыми приисками в Монтане.

— Вы рано уехали из Англии, не так ли?

Аристократический мирок был крайне замкнутым. Все знали всё и обо всех. И каждому было известно, что богатая американка Миллисент Картер ушла от мужа в тот же день, как унаследовала состояние отца.

— В четыре года. Мать решила, что на родине ей будет лучше, — откровенно признался он.

— А вам? Что вы испытываете к Англии?

— Мне нравится Минстер-Хилл. Отец держал прекрасных лошадей. Тут его не в чем упрекнуть.

— Теперь вы собираетесь постоянно жить в Англии?

— Вероятно, какую-то часть года. Все будет зависеть от состояния дел. Мы с отчимом разрабатываем в Штатах новые нефтяные месторождения.

— Семья моего мужа владеет угольными шахтами в Силезии. Похоже, что даже при опытных управляющих все равно необходим хозяйский надзор.

— В мое отсутствие за всем приглядывает мать. Она умеет разведать нефть даже лучше, чем мы с Тедом. Невероятное чутье.

— Она кажется мне необычной женщиной.

— То есть? — слегка насторожился Макс.

— Я завидую такой свободе.

— Она всегда была независима, — с гордостью пояснил он. — И говорит, что собственные деньги во многом способствуют самостоятельности.

— О, как она права.

Уловив едва слышные нотки грусти в голосе княгини, Макс согласно кивнул. Хотя он редко посещал Англию при жизни отца, все же многое знал об этой женщине. Нежные блондинки сестры Грей смогли найти себе титулованных богатых мужей без всякого приданого, лишь благодаря своей неотразимой типично английской красоте. Но, судя по слухам, счастливы в браке не были.

— Теперь вы в курсе дел нашего прославленного флота? — тихо осведомился он, тактично сменив тему.

— Готова перечислить все корабли, до последнего катера береговой охраны, — поклялась Кристина. — И, насколько мне известно, отныне вы поняли, как следует обращаться со слугами.

― Со строгостью и высокомерием.

Княгиня с непонятным удовольствием отметила про себя, что голос у него глубокий и восхитительно хрипловатый.

— Надеюсь, вы последуете совету леди Маргарет, — театрально прошептала она, чтобы скрыть свою странную реакцию на этого человека. Но он заметил, как кровь бросилась ей в лицо, и обрадовался, сам не зная почему: краснеющие женщины были не в его стиле, впрочем, как и добродетельные жены. Он знаком велел лакею налить вина, стараясь не выказать своих чувств.

— Хотите? — спросил он при виде поспешно подлетевшего лакея.

— Не стоит.

Он нашел ее ответ ошеломляюще призывным, словно время повернуло вспять и он, пятнадцатилетний мальчишка, вновь собирается соблазнить свою первую женщину. Глубоко вздохнув, он мысленно одернул себя. Столь поспешные чувства к женщине, твердо верящей в святость брачных уз, по меньшей мере неуместны. И когда он уже собрался ответить с подобающей учтивостью, она вдруг передумала.

— Пожалуй, я бы выпила немного.

Вновь попав во власть искушения, он тут же выругал себя. Нужно же быть таким глупцом! Здесь собралось столько доступных женщин, а ему понадобилось совращать саму невинность! Кроме того, она напомнила ему единокровную сестру, не только своей белокурой красотой, но и безупречной нравственностью. Поэтому весь остаток ужина он сознательно вел себя так, словно рядом сидела Селия.

Когда дамы встали из-за стола, оставив мужчин за сигарами и портвейном, а сами удалились в гостиную, Лулу отвела подругу в сторону и азартно выдохнула:

— Не правда ли, Макс великолепен?

— Во всяком случае, очень добр… почти благожелателен. Меня удивила его порядочность.

— Именно благожелателен, — подтвердила Лулу с плотоядной ухмылкой. — Ты заинтригована?

— Это все проделки Шейлы, верно? Зачем только она посадила его со мной?

— Инстинкты свахи взыграли. Он изменит твой мир, если только позволишь.

— Вряд ли он заинтересовался мной. Впрочем, как и я им, — поспешно добавила Кристина. — Мы в основном говорили о нефтяном бизнесе, его матери и моих мальчиках.

— Неужели?

— И нечего так удивляться. Уверена, что и ему иногда надоедает играть роль Лотарио!

Маркиз не был в Англии с самого августа, когда приехал на похороны отца. И все это время не отличался воздержанностью.

— Он не пытался тебя соблазнить?

— Ради Бога, Лулу, иногда мне кажется, что ты одержима сексом!

Похоже, последнее слово она произнесла громче обычного, поскольку несколько стоявших поблизости женщин разом обернулись.

— Прошу, поговорим о чем-нибудь другом, — пробормотала княгиня.

— Хочу шампанского! — решительно объявила Лулу. — Если, разумеется, Шейла не решит добавить в чай бренди. Но, дорогая, я вовсе не собираюсь вмешиваться в твои дела и искренне желаю тебе добра и счастья.

Подозвав лакея, она взглянула на подругу:

— Немного шампанского?

Кристина поколебалась, но в этот момент, перекрывая остальные звуки, по комнате разнесся пронзительный смех Джины Кемпбелл. Княгиня решительно кивнула.

— Вот это разумное решение! — объявила Лулу, откинувшись на спинку стула. — Тем более что сегодня нам придется спать с мужьями. На каком поезде прибудет Ганс?

Князь Ганс Генрих XV приехал в начале двенадцатого, вскоре после того, как сильно подвыпившие джентльмены присоединились к дамам. Все еще одетый в дорожный костюм, он на секунду остановился на пороге, оглядывая приглашенных, и улыбнулся двинувшейся навстречу хозяйке. Немного поговорив с ней и с некоторыми гостями, он наконец подошел к Кристине и коснулся губами ее щеки, прежде чем присоединиться к группе, центром которой была Джина Кемпбелл.

Кристина пыталась скрыть боль от очередной раны, нанесенной столь явным пренебрежением мужа и его почти непристойным вниманием к Джине, становившимся все более очевидным по мере продолжения вечера, но это ей плохо удавалось.

— Дорогая, не вижу смысла в твоей непоколебимой преданности, — буркнула Лулу, бросив взгляд на Ганса и Джину, сидевших вдвоем на маленьком диванчике и до такой степени занятых тихой беседой, что головы их почти соприкасались.

— А по-твоему, лучше устроить сцену?

— Нет, но не мешало бы взять реванш.

— Твоими методами?

— Именно они и есть самые действенные.

Кристина сделала недовольную гримаску:

— Это сильно напоминает состязание. Интересно, кто-то ведет счет?

— Я не говорю, что тебе стоит побить мужа в этой бесконечной игре, — покачала головой Лулу. Впрочем, Кристине это вряд ли удастся, учитывая специфические наклонности Ганса. — Я имела в виду, что тебе следует немного отвлечься: посмеяться и пошутить, заняться любовью ради удовольствия, а не из чувства долга, позволить себе быть счастливой.

— Я обожаю своих мальчиков, Лулу, и ты это знаешь. В них мое величайшее счастье.

— Тебе не мешает подумать о себе. Неужели хочешь лет через двадцать оглянуться и пожалеть о своей несостоявшейся жизни?

— А ты?

— Я по крайней мере пытаюсь. Послушай, мы обе знаем причины, по которым пришлось выйти замуж.

— Но я действительно любила Ганса.

Разумеется! Он был высок, красив и так внимателен… давным-давно, когда она еще была способна предаваться грезам юности.

— Рада за тебя. А сейчас?

Не дождавшись ответа, Лулу заметила:

— Если это послужит тебе некоторым утешением, мы не одиноки в наших несчастных браках. Собственно говоря, мы скорее правило, чем исключение.

— Мои родители были… и сейчас счастливы вместе, — возразила Кристина. — Значит, и такое бывает.

— А мои — нет. И ты тоже. А если твои родители действительно прожили жизнь в ладу и согласии, то вспомни: никто из них особенно не возражал против выгодного замужества дочерей.

— Они надеялись, что у меня и Шарлотты будут деньги, которых сами они никогда не имели, — вздохнула Кристина.

— Довольно жалкая компенсация, не находишь?

Муж Лулу, будучи всего-навсего бароном, считался одним из богатейших людей в Ирландии и Англии благодаря финансовым талантам предков, догадавшихся приобрести огромные участки земли и недвижимость к западу от Лондона.

— Не уверена. Боже, Лулу, только не проси меня класть на одну чашу весов любовь к сыновьям, а на другую — бесчисленные измены Ганса.

― Но если бы не дети, ты давно бы ушла, верно?

— Беда в том, что ничего не изменить. Мы можем обсуждать это до Судного дня, все равно ничего не изменится.

— Вот и заведи себе любовника.

— И будь счастлива. Самое простое решение. А ты?

— Иногда. Чаще, чем ты, милая, — мягко упрекнула Лулу. ― Почему бы тебе по крайней мере не подумать о Максе? И учти, я так великодушна только потому, что ты моя лучшая подруга, а он — само совершенство. И если намереваешься намочить пальчики, кто лучше его сумеет завести тебя на глубину?

— Разве он принадлежит тебе, что ты с такой легкостью его даришь?

Лулу покачала головой.

— Но если он заинтересуется тобой, я не вступлю в борьбу.

— Только он не обратил на меня никакого внимания. Смотри, кажется, сегодня его куда больше привлекает Мей. Не хочешь вмешаться и предъявить свои права?

— Я вовсе не желаю завладеть им, дорогая. Всего лишь провести вместе несколько часов. И уверена, у него хватит сил обслужить целый гарем. Представляешь, сегодня мы оба кончили по нескольку раз, а он даже не устал. Будь у нас побольше времени…

— Ради Бога, Лулу, говори потише, — прошипела Кристина, заливаясь краской. Впервые с появления Ганса она забыла о гневе и обиде. Перед глазами вновь встал полуобнаженный маркиз. Какую странную беседу вели они за обедом! Обменивались наблюдениями, словно близкие люди. При мысли о его бархатном голосе она еще больше покраснела.

— Подумай о нем, дорогая. И о том, какие ощущения он способен в тебе пробудить, — с игривой улыбкой заметила Лулу. — Ты когда-нибудь кричала, достигнув пика?

— Не собираюсь обсуждать свою интимную жизнь в гостиной Шейлы, — отрезала Кристина, смущенная и в то же время пристыженная. Вряд ли Ганс одобрил бы такие вещи, как ее вопли в подобных обстоятельствах.

— Ладно, скажи, когда Ганс в последний раз был в твоей постели? Боюсь, ты умрешь от неудовлетворенного желания, — не отставала Лулу и, подавшись вперед, похлопала Кристину по коленке. — И на этом конец моим нравоучениям. Посмотрим, смогу ли я выиграть несколько фунтов в бридж. Пойдем? — Лулу поднялась и протянула руку.

— Пока не хочется. Лучше понаблюдаю за слабостями и пороками беспутного общества за бокалом шампанского!

— И подумаешь о том, что неплохо бы тоже позабавиться, договорились? — поддразнила Лулу.

— Договорились, — засмеялась Кристина.

Лулу уплыла в облаке фиалкового аромата. Кристине с каждой минутой становилось все труднее не смотреть в сторону мужа и его последнего увлечения. Теперь она понимала причину его внезапного решения приехать сюда. Обычно он как огня избегал тех мест, где могла появиться супруга. Очевидно, он переписывался с Джиной или кем-то знавшим, кто включен в список гостей. И теперь Кристина чувствовала себя брошенной, ненужной и чужой среди этой атмосферы легкого флирта, типичной для сельских вечеринок, где леди и джентльмены украдкой заглядывались на чужих мужей и жен, а хозяйки тратили столько же времени на расселение гостей, сколько на размещение их за столом, ибо неизвестно, кто на кого может наткнуться в темных коридорах.

— Судя по виду, вам неплохо бы выпить еще.

Подняв глаза, Кристина обнаружила маркиза Вейла, стоявшего рядом с бутылкой шампанского в руках. От его добродушной улыбки Кристина едва не разрыдалась.

— Можно мне к вам присоединиться? — осведомился он и, не дожидаясь ответа, уселся на стул, с которого только что встала Лулу. При этом он делал вид, что не замечает повлажневших глаз Кристины. Пусть немного успокоится и возьмет себя в руки.

Макс отвернулся, поставил на столик бокалы и долго возился с бутылкой. Только наполнив изящные бокалы, он снова заговорил:

— Не знаю, как насчет вас, но я безнадежно трезв, а это в веселой компании считается большим грехом. Как считаете, может, стоит догнать наших приятелей?

— Прекрасная идея!

Губы ее еще подрагивали, но голос уже был сдержанным, а слезы она незаметно смахнула перчаткой.

— Похоже, Лулу и в самом деле хороший друг. Вы давно ее знаете?

Макс намеревался затрагивать только приятные темы, ибо ее грусть была так очевидна, что его тянуло к ней, как странствующего рыцаря к попавшей в беду деве.

— С самого детства. Хотя она куда отважнее меня, — выпалила Кристина и, вспыхнув от собственной откровенности, нервно добавила; — Не то чтобы… То есть… дела Лулу меня не касаются. О Господи, я мелю вздор, верно?

— Не знал, что у нас комнаты рядом, — спокойно заметил Макс. — Всякий может ошибиться дверью.

Мысль о том, что она будет спать всего в нескольких футах от него, захлестнула Макса волной неодолимого удовольствия.

— Вы едете на охоту утром? — поспешно спросил он, едва ли не впервые в жизни ощущая неловкость. Откуда взялись эти искренние, незамутненные эмоции в общении с женщиной, то есть именно там, где более уместна обычная похоть?

— Не дождусь завтрашнего дня, — оживилась она. — Так люблю эти прогулки на рассвете, когда воздух чист, а солнце словно умыто росой. Это всегда напоминает мне о простых радостях жизни.

— В таком случае нам следует выпить только одну бутылку, — галантно посоветовал он. — Я велел моему камердинеру разбудить меня в шесть.

— Значит, я буду на ногах раньше вас. Моя горничная поднимет меня в половине шестого.

— Не угодно ли вместе со мной прогуляться верхом на рассвете? — неожиданно для себя предложил Макс. Собственные слова громом отдались в ушах, так что он на мгновение прикрыл глаза, пытаясь понять, что наделал. Ведь он всего лишь намеревался немного утешить одинокую женщину, отвлечь от тяжелых мыслей.

Кристина отвела глаза, и он еще раз выругал себя за такую бесцеремонность.

— Простите. Кажется, я выпил больше обычного.

— Нет, почему же, буду очень рада, — медленно выговорила Кристина, словно расправляя крылья с каждым новым словом.

Макс на секунду потерял дар речи, потому что вовсе не собирался заводить роман с такой высоконравственной особой. Ну вот, она опять краснеет, словно невинная девица, и он, не желая и дальше конфузить ее, поспешно кивнул:

— Прекрасно. Значит, договорились.

И неожиданно почувствовал, что ступил на новую и совершенно незнакомую почву, где на каждом шагу может оказаться ловушка. Ему не слишком хотелось разыгрывать джентльмена с утра пораньше.

— Подождать вас внизу или у конюшни?

— У конюшни, — торопливо ответила Кристина, краем глаза заметив, что муж вместе с леди Фейн покидает комнату. ― а сейчас прошу меня извинить.

Она исчезла в мягком шелесте темно-красного бархата, оставив его странно взбудораженным. Наполнив бокал, Макс решил, что ему не по себе из-за весьма редкого появления добродетельных женщин в его жизни. Завтра нужно постараться не сказать и не сделать ничего такого, что могло бы ее поощрить.

Потому что ее добродетель — последнее, что его интересует.