Глава 13
О Боже! Голова! Как же болит голова!
Коль приоткрыл глаза: над ним навис низкий каменный потолок, весь в оранжево-черных бликах. Он попытался повернуться на бок, и шкуры под ним зашуршали.
Только тут он понял, что его руки и ноги связаны, а сам он привязан к какой-то грубой деревянной раме.
Датчанин посмотрел на свои руки – кожаные ремешки глубоко врезались в кожу. К тому же это не просто ремешки, это кожаный пояс, который носила принцесса, когда он видел ее в последний раз.
Тордекссон попытался понять, каким образом он связан и где, собственно, принцесса.
В самом деле, где она?
На расстоянии вытянутой руки от него горел небольшой костер, через отверстия в потолке в пещеру попадал снег, но больше Колю ничего не удалось рассмотреть.
В этот момент в поле его зрения появилась принцесса собственной персоной.
– Ну, давай, пошли, – бормотала она, ведя в поводу коня. Изабел тянула Морки за поводья, и он следовал за ней, таща за собой солидную вязанку хвороста. Разгрузив хворост, принцесса привязала жеребца к большой ветке дерева, покрыла его спину попоной и вошла в пещеру.
Наклонившись, чтобы не удариться головой о низкий потолок, она приблизилась к Торлекссону.
– Почему я связан? – спросил Коль, все еще чувствуя сильное головокружение.
Не отвечая, она опустилась перед ним на колени; ее волосы были влажными от растаявшего снега. Только сейчас Коль заметил, что его меч лежит на земле возле Изабел. Она подняла его обеими руками, глядя на лезвие так, словно это было зеркало.
В горле у Коля запершило; он видел, что Изабел с трудом удавалось держать меч на весу и от усилия у нее дрожали руки. Под глазами у принцессы легли темные тени; наверное, она совсем не спала сегодня. Подол платья, выглядывавший из-под плаща, был выпачкан в грязи. В памяти Коля один за другим промелькнула вереница образов, и он внезапно осознал, как в этот день обращался с Изабел. Самое страшное – он отнял у нее ребенка. Кроме того, сегодня она убедилась, что ее брат не получит никакой помощи от соседей, а это значит, что причин для того, чтобы связать его, у нее более чем достаточно.
Как бы там ни было, он не собирается мириться со своим положением пленника: ему совсем не нравилось то, как пристально принцесса смотрит на лезвие меча.
Тут Изабел опустила меч на землю, и у Коля отлегло от сердца. Тем не менее он отметил про себя небрежность, с которой она положила на землю его драгоценное оружие, и не одобрил такого неуважительного отношения к своему мечу.
Впрочем, сейчас было не лучшее время для того, чтобы делать ей за это выговор.
– Как я здесь очутился?
– Вам на голову свалился вон тот большущий кусок льда. – Изабел показала на громадную глыбу у входа в пещеру. – А потом мне помог перевезти вас сюда ваш конь.
Коль различил на земле следы копыт и след, оставшийся оттого, что его волокли по земле, и с гневом посмотрел на Морки. Проклятая глупая скотина: сдал своего хозяина с потрохами после всего, через что им довелось пройти вместе, после стольких сражений, в которых они вместе выжили! Морки предал его ради женщины с ласковым и вкрадчивым голоском, у которой даже не было с собой лакомства, чтобы его отблагодарить.
Рядом лежала широкая доска, которую Изабелл, вероятно, использовала, чтобы затащить его, бесчувственного, туда, где он сейчас лежит.
– Что вы намерены делать? – спросил он тихо. – Мне что-то становится не по себе.
Не обращая внимания на его слова, принцесса взяла в руки кинжал, который прежде лежал у него за голенищем сапога: узкое лезвие блеснуло при свете костра. Взяв нож за рукоятку, она пыталась на глазок оценить его вес. Коль ужене в первый раз видел нож в руках этой отчаянной женщины, но сейчас ситуацию усугубляло то, что он был связан по рукам и ногам кожаными ремнями.
– Изабел! – Коль попытался сесть, но ремни, которыми он был связан, не позволили ему это сделать. – Посмотрите на меня!
Принцесса покачала головой: она явно не хотела встречаться с ним взглядом.
– Лучше помолчите, я больше не собираюсь вас слушать.
Снаружи, за пределами пещеры, ветер жалобно выл и стонал, словно убитая горем вдова, а тем временем в пещере Изабел, наклонившись над Колем, сбросила с его груди звериную шкуру.
Викинг почувствовал прохладу: принцесса умудрилась снять с его груди не только кольчугу, но и остальную одежду.
Вокруг Коля заплясали зловещие темные тени, словно перешептываясь между собой: «Скоро все о тебе позабудут и все тебя покинут!»
– Ну что ж, начнем, – громко произнесла Изабел и глубоко вздохнула. – Больше незачем с этим тянуть.
– Сейчас же скажите мне прямо в глаза, что вы намерены сделать, – прохрипел Коль.
– И не подумаю. Вы больше здесь не распоряжаетесь, теперь приказываю я. – Принцесса по-прежнему не смотрела ему в глаза. – Сейчас я приказываю вам молчать.
– Я не отнимал у вас вашу невинность, Изабел. – Коль сжимал кулаки. – Клянусь вам, Годрик не мой сын.
В этот момент Изабел наконец взглянула на него, и ее глаза засверкали на бледном как алебастр лице.
– Почему вы продолжаете упорствовать, – глухо произнесла она. – Думаете, я не догадываюсь, что вы в тот злополучный день сделали со мной у реки?
– Ну как мне вам доказать?
– Мальчик похож на вас как две капли воды, – резко ответила принцесса.
– Бог с вами, Изабел, ваш сын похож на вас, а не на меня: просто у нас обоих черные волосы, но это ничего не значит. – У Коля от волнения вспотели руки. Ну как ему ее убедить? – Господи, да посмотрите же на меня!
Он старался говорить спокойно, но это давалось ему нелегко, учитывая то, что в эту минуту он подвергался нешуточному риску. И все равно, слушает его принцесса или нет, он выскажет ей все, что должен сказать.
– Я вытащил вас из реки и отвез в город. Возле ворот меня схватили. Вот и все. Больше между нами ничего не было.
Колю вдруг показалось, что для Изабел его слова не больше, чем пустой звук. Когда она наклонилась над ним, ее волосы коснулись его груди, дразня своим запахом. Даже в минуту опасности она казалась датчанину невероятно соблазнительной.
– Спасли жизнь, говорите? – пробормотала Изабел; в ее глазах стояли слезы. – Но зачем? Неужели только затем, чтобы потом все разрушить? – Принцесса смахнула слезу. – Я не хочу сказать, что из-за Годрика моя жизнь пошла под откос. Он теперь моя самая большая радость. И все же это не искупает того зла, которое вы мне причинили, и того, что вы сделали со мной.
– Не я, а кто-то другой, – уточнил Коль.
Изабел снова наклонилась над ним, на этот раз чтобы испепелить его гневным взглядом; ее лицо было так близко, что он на миг зажмурился.
– Нет, это сделали вы. Вы обесчестили меня, лишив девственности. – Она взмахнула клинком возле его лица. – Никого другого поблизости не было.
– А я говорю, был.
– Ладно, довольно с меня вашей лжи, я не стану больше ничего слушать. Вы, как никто другой, должны знать, как важно, чтобы обидчик получил по заслугам, поэтому сейчас я буду вершить над вами правосудие. Трепещите, настал час расплаты. – Изабел крепко сжала в руках нож.
– Годрик не может быть моим сыном, – проговорил датчанин сквозь зубы, – хотя он самый забавный малыш, которого я видел за свою жизнь, и мне очень хотелось бы быть его отцом.
Изабел горела нетерпением скорее покончить с неприятной, но необходимой миссией.
– Не тратьте даром свое красноречие, сейчас не самый подходящий момент для лести.
– Ну как вы не понимаете? – Коль даже захрипел от досады. – Я бы счел Божьим благословением, если бы Годрик был моим сыном, разумеется, рожденным не в результате насилия, но все же… – Он тяжело вздохнул, потом, подняв глаза вверх, прошептал: – Господи милостивый, дай мне слова, чтобы объяснить!
Изабел схватила клинок обеими руками.
– Неужели вы и дальше будете лгать женщине, которая собирается вас казнить?
– Я не лгу!
Изабел нахмурилась и покачала головой. Почему каждый раз, глядя ему в глаза, она чувствует предательскую слабость в коленях? Сколько еще потребуется доказательств его дьявольских способностей к обольщению и обману?
Она не простит себе, если упустит внезапно представившуюся возможность расквитаться с датчанином.
Изабел дотронулась до груди Коля в том месте, куда ей предстояло вонзить нож, но, почувствовав, как сильно билось под ладонью сердце викинга, резко отдернула руку.
Сможет ли она отнять жизнь даже у такого человека, как он? Изабел не знала ответа.
Убив Коля, она освободит свой народ от тирании чужеземного завоевателя, тем самым отомстив за сыновей, братьев, отцов, отомстит за себя и за своего короля. Разве нет? Принцесса снова подняла нож.
– Я не мог зачать вашего сына. Это невозможно! – снова закричал Коль, пытаясь избавиться от сковывавших его пут. – Вы будете меня слушать или нет? Господи, почему я должен говорить вам такие вещи? Я бесплоден!
Изабел замерла.
– Бесплоден… – повторила она тихо.
– Я еще ни разу не зачал ребенка и никогда не смогу это сделать. – Было видно, как нелегко Колю сделать это признание, преодолеть стыд, который он сейчас испытывал. – Это мое проклятие, злой рок, который меня преследует.
Увидев слезы на глазах викинга, принцесса была потрясена. Судя по всему, Торлекссон испытывал бесконечное унижение от признания, которое вынужден был сейчас сделать.
Застонав, Коль отвернулся, чтобы Изабел не могла видеть его лицо, и тут что-то шевельнулось у нее в груди. Она продолжала сжимать в руках нож, словно бы не желая расставаться с силой и властью, которые давало ей оружие, но никаких попыток сделать задуманное больше не предпринимала.
– Чтобы остановить меня, вы готовы наговорить что угодно, – недоверчиво прошептала принцесса.
– Увы, это чистая правда. Я – проклятый, хельяр-карл, и обречен умереть молодым, всеми забытым, не оставив сыновей, которые бы продолжили мой род и увековечили мое имя.
Тут Изабел вспомнила, как в церкви Векелль сказал ей по секрету, что Коль молился, чтобы Бог ниспослал ему смерть.
– В песне барда говорилось о том проклятии… Значит, поэтому вы стали… хельяр-карл?
– Да, – прошептал он чуть слышно. Изабел сильнее сжала кинжал.
– Должно быть, вы – ужасный человек, если вас прокляла собственная мать.
При этих словах Коль повернул голову и угрюмо посмотрел на принцессу; его глаза сверкнули, в них загорелась ярость, и Изабел поняла, что только что разбередила незаживающую рану. Ей стало неловко, и она, непроизвольно попятившись назад, обессиленно прислонилась к каменной стене.
Коль тяжело дышал, его грудь высоко вздымалась. Когда он заговорил снова, его голос был холодным и бесцветным.
– Она прокляла меня только за то, что я родился на свет.
– Но разве такое может быть?
В глазах датчанина отразилось неподдельное страдание.
– Мать презирала меня из-за моего отца, тоже из-за того, что он с ней сделал. Отец относился к ней как к бессловесной рабыне и овладел ею против ее воли.
Рука, в которой Изабел держала кинжал, задрожала.
– Но ведь ребенок не отвечает за грехи своего отца…
– Моя мать считала по-другому. Когда я родился, она приказала повивальной бабке бросить меня в снег, чтобы я умер. – Губы Коля задрожали. – Меня нашел Векелль – он-то и спас мне жизнь. С тех пор я жил и воспитывался среди воинов.
– Она прокляла вас еще младенцем? – Изабел не могла поверить, что женщина может быть такой жестокой.
– Нет. Смертельное проклятие обрушилось на меня, когда мне миновало от роду двенадцать зим, а до этого всякий раз, когда наши дорожки пересекались, я не знал от нее ни ласки, ни привета. Мать просто не замечала меня.
– Что же произошло потом? Почему она прокляла вас спустя столько лет?
Коль долго молчал, затем, тяжело вздохнув, произнес:
– Ребенком я благоговел перед отцом. Когда соседний лэрд его убил, я собрал людей, чтобы отомстить за его смерть. После того как наш отряд вернулся в деревню; мы устроили пир, отмечая победу. Тогда мать обманом выманила меня из-за праздничного стола, чтобы совершить надо мной мерзкий обряд. Через год, окончательно потеряв рассудок, она умерла в полном одиночестве, однако зловещее проклятие, которое она наложила на меня, до сих пор отравляет мне жизнь.
Изабел медленно опустилась на пол; она была не в силах вымолвить ни слова.:
– Теперь вы понимаете, что я никогда не мог и не смогу впредь взять женщину силой, потому что лучше других знаю, к какому несчастью это может привести.
Изабел прижала к губам дрожащие пальцы.
– Как я могу вам верить? Если отец Годрика не вы… то кто же этот человек?
Коль посмотрел на Изабел уничтожающим взглядом.
– Кажется, вы все еще мне не верите… Ну так вонзите клинок мне в сердце. – Он медленно повернул голову и неподвижным взглядом уставился в потолок пещеры. – Скорее кончайте со всем этим и ступайте, а мне дайте уйти наконец из этого мира.
Изабел сначала изумленно смотрела на датчанина, на кинжал, который все еще держала в руке. В пещере стояла такая тишина, что слышно было, как капают капли дождя снаружи.
Внезапно в ее ушах зазвучал его голос: «Штулька литла».
А дальше – тишина и покой…
Изабел открыла глаза и сквозь слезы посмотрела на невиновного человека, которого она чуть не лишила жизни. В ее комнате в Колдарингтоне, на самом дне сундука, под толщей одеял и одежды, лежала маленькая деревянная коробочка, в которой она благоговейно хранила кусочек своей рубашки, запачканный пятнами его крови, все это время в душе Изабел жила уверенность в невиновности Коля, и сейчас эта уверенность до краев наполнила ее сердце.
Невиновен, с самого начала невиновен! Ее брат бросил Коля в темницу и велел наказать его плетьми без причины, так что он ничем не заслуживал ее ненависти.
Принцесса судорожно вздохнула, на коленях подползла к датчанину и, сжимая трясущимися руками нож, стада разрезать кожаные ремни, стягивающие его. Освободившись, Коль с трудом сел. Изабел протянула ему кинжал, держа его перед собой на открытых ладонях, после чего скорбно склонила голову, со смирением ожидая его гнева, который – теперь она это отлично понимала – был бы сейчас вполне оправдан.
