Глава 12,
в которой нашего героя застали на месте преступления
Следующие две недели прошли для Фредерики словно в тумане. Наступил май. Все вокруг зазеленело, пели птицы. Семья Бентли по-прежнему была к ней добра, и никто не задавал лишних вопросов. В церкви она встретила их кузину Джоан, которая была замужем за приходским священником мистером Роудзом. Фредерику удивило, что в церковь ходит так много народу. Хелен рассмеялась и сказала, что вся деревня явилась, чтобы взглянуть на женщину, которая укротила Бентли. Однако сама Фредерика совсем не была уверена, что ей это удалось. Кажется, он совсем не изменился и был все таким же веселым и беззаботным.
К облегчению Фредерики, странные случаи вроде того, что произошел в пустой спальне, больше не повторялись. И все же не все между ними шло так гладко, как хотелось бы Не считая интимных моментов, в их отношениях не было той близости, какую она ожидала получить в браке. Возможно, она ждала слишком многого от союза, заключенного столь поспешно и не в самых благоприятных обстоятельствах.
Правда, Бентли был явно в восторге от нее, и в этом отношении Фредерика совсем не была разочарована.
Ни одной ночи не проходило без того, чтобы они не занимались любовью хотя бы один раз. Более того, он был не прочь остаться с ней наедине даже в середине дня. В таком случае он просто запирал дверь спальни, задирал ее юбки и доставлял ей удовольствие – быстро и страстно. Это было великолепно. Однако после этого Бентли иногда извинялся, как будто позволил себе не положенные ему вольности. Это ставило ее в тупик, потому что сама она не скрывала, что наслаждается этим.
Были также и другие моменты, которые подтверждали ее подозрение, что Бентли что-то от нее скрывает. Почти каждую ночь после того, как они занимались любовью, Бентли, едва дождавшись, пока она заснет, вставал с постели. Иногда она просыпалась и видела его у окна. Он стоял в халате со стаканчиком бренди в руке, прижав другую руку к оконному стеклу, как будто чувствовал себя в заточении. Однажды она отправилась разыскивать его и нашла в Желтой гостиной. Он сидел в одиночестве за украшенным инкрустацией столом, на котором валялись фишки для игры в триктрак, а в пустом стакане она заметила не менее трех окурков манильских сигар. Он сидел, положив ноги на край стола, и дремал.
Бывали ночи, когда он вообще исчезал. Наследующий день он мог небрежно упомянуть о том, что побывал в «Розе и короне», чтобы выпить пинту эля, однако чаще всего не говорил ничего. И конечно, под утро он всегда возвращался в супружескую постель.
Они снова занимались любовью, а потом засыпали в объятиях друг друга. Но утром Фредерика была вынуждена вставать и стрелой мчаться в умывальню, потому что начинался очередной приступ рвоты. Бентли всегда это ужасно пугало. Он настойчиво твердил, что она слишком худенькая и слишком мало ест. А вскоре начал поговаривать о том, чтобы пригласить лекаря.
В первые дни пребывания в Чалкоте Фредерика поведала Хелен о своем состоянии в надежде, что та сумеет рассеять страхи Бентли. Это было ошибкой. У Хелен однажды случился выкидыш, и она знала его симптомы, поэтому в результате в доме появились две сиделки, а вопросов стало вдвое больше. Каждое утро, пока Фредерика справлялась с приступом рвоты, Бентли мерил шагами их спальню, а потом бежал к Хелен с полным отчетом.
После окончания утренней рвоты Фредерика почти не видела своего мужа. Как будто стремясь как можно меньше находиться дома, Бентли начинал скитаться по окрестностям с ружьем в руке и сворой охотничьих собак. Однако дичи он почти никогда не приносил.
Беспокойство вызывал также и тот факт, что Бентли, если только она не вынуждала его, никогда не упоминал об их совместном будущем. Казалось, он об этом просто не думал, хотя Фредерика из их разговора на пикнике знала, что это совсем не так. Разумеется, он много думал о ребенке. Это было видно по тому, как он прикасался к ее животу то с озабоченным, то с довольным выражением лица. Но они больше не обсуждали вопросов о том, где будут жить или какое имя выбрать для ребенка.
Возможно, для молчания у Бентли была причина? Ведь он заявил, что они должны оставаться вместе в течение шести месяцев. Он пообещал ей хранить верность, пока они живут под одной крышей. Может быть, он ждет, что она его покинет? Или, возможно, он сам предпочтет жить один? Видит Бог, она надеялась, что этого не случится. Несмотря на его странную сдержанность, он по-прежнему удивлял ее своей заботой и нежностью. К тому же Фредерика начала понимать, что почти влюбилась в своего мужа.
Чтобы не оставаться наедине со своими вопросами, она стала проводить дни в компании Кэма и Хелен. С Кэмом у нее было много общих интересов, и ей доставляли удовольствие беседы с ним. За ужином они с увлечением говорили о политике и истории, пока Хелен не начинала зевать, а Бентли – бросать на них сердитые взгляды.
Хелен тоже тепло относилась к ней. В Чалкоте имелось несколько арендаторов, и молодая жена мистера Ратледжа, как объяснила Хелен, должна была посетить каждого из них. А кроме того, надо было присутствовать на занятиях детей. Для Джарвиса недавно была нанята гувернантка, но с обучением леди Арианы Хелен справлялась сама. Дважды в неделю Хелен преподавала латынь ученикам постарше, и вскоре Фредерика тоже включилась в эту работу. А через несколько дней после приезда ее пригласила на чашку чая Джоан Роудз, чье величественное поместье Бельвью соседствовало с Чалкотом.
Сначала все шло очень хорошо. Бельвью оказался еще красивее внутри, чем снаружи, а дети Роудзов были отлично воспитаны. Около часа Фредерика и жена приходского священника болтали о садоводстве, рукоделии и воспитании детей. Но вскоре Фредерика заметила, что Джоан что-то хочет сказать, но не решается. Но вот пришло время прощаться. Поставив на стол чашку, она рассыпалась в благодарностях хозяйке.
– Знаете, ведь мы с вами почти ровесницы, – заговорила наконец Джоан, когда Фредерика уже собиралась уходить.
– Простите, не поняла? – вопросительно взглянула на нес Фредерика.
Джоан покраснела.
– Извините, – произнесла она, поднимаясь со стула, чтобы проводить Фредерику до двери. – Я имела в виду Бентли и себя. Между нами разница в возрасте составляет всего несколько недель.
– А-а, понятно, – только и сказала в ответ Фредерика. Но Джоан вдруг страшно смутилась.
– В детстве мы были практически неразлучны, – продолжала она. – Мы часто тайком убегали друг к другу, потому что больше детишек нашего возраста вокруг не было.
Фредерика попыталась улыбнуться.
– Я рада, что у него были вы.
Уже взявшись за дверную ручку, Джоан добавила:
– Неудивительно, что, когда мы стали старше, люди думали… люди предполагали, что мы с ним станем близки.
Фредерика приподняла брови.
– А вы разве не близки с ним? – удивилась она. Она видела их вместе, и ей показалось, что у них очень хорошие отношения.
Но Джоан покачала головой:
– О нет, нет. Мы с ним просто друзья. И родственники.
Вот и все.
Фредерика улыбнулась и накинула на плечи шаль.
– Что может быть дороже преданной дружбы между членами семьи? Я очень надеюсь, что вы с Бентли будете близки до конца своих дней, Джоан.
При этих словах Джоан обняла Фредди и поцеловала ее.
– Теперь я поняла, почему Бентли так сильно любит вас, Фредерика.
– Разве он любит меня? – удивилась Фредерика. Лицо Джоан озарилось улыбкой.
– Я всегда знала, что чувствует Бентли, – проговорила она. – Обычно так бывало задолго до того, как он сам это осознавал. Скажите, можно я вас буду называть кузиной? Я хотела бы, чтобы мы с вами стали друзьями. И если у вас возникнут вопросы – о чем угодно, – обещайте, что вы придете с ними ко мне.
Ей, наверное, следовало бы воспользоваться случаем и расспросить Джоан о прошлом Бентли. Но крайне смущенная Фредерика лишь поцеловала Джоан и попрощалась. Слова Джоан были чем-то вроде проблеска надежды, но глубоко задумываться над этим Фредерике не хотелось.
После посещения Бельвью она с еще большим рвением стала находить себе занятия в Чалкоте. Послеобеденные часы она часто проводила в детской или гуляла в саду с детьми. Маленький Джарвис и Мэдлин были так милы, что в их компании она гораздо меньше скучала по дому. У Джарвиса были серьезные, как у отца, глаза, но манеру смеяться он, несомненно, унаследовал от Бентли. Мэдлин, несмотря на потрясение, испытанное ею, когда она обнаружила Фредерику в постели своего дядюшки, быстро привязалась к новой тетушке. Крошка Эмми, которой еще не исполнилось трех месяцев, и та чуть кокетливо улыбалась своему дяде. К слову сказать, все дети обожали Бентли и старались при малейшей возможности заманить его в детскую, где Мэдлин каталась на нем верхом, дергая за уши, как за поводья, или обыскивая его карманы, а Джарвис демонстрировал своих оловянных солдатиков или расставлял фигуры на шахматной доске.
Казалось, Бентли особенно дружил с леди Арианой, с которой обращался скорее как с другом или ровесницей. Ариана была и впрямь не по годам взрослой. Фредерика не могла не заметить, что младшие дети были ни капельки не похожи на старшую сестру. Только по прошествии некоторого времени она узнала, что Ариана не дочь Хелен, а ребенок лорда Трейхорна от первой жены, молодой женщины, которая трагически погибла и о которой никто, даже Ариана, никогда не упоминал. Судя по сплетням, которые Джсйни принесла из людской, Хелен была нанята в качестве гувернантки для Арианы после смерти ее матери. Говорили, что Хелен обучалась в специальной школе в Швейцарии, а потом ездила в Вену, где изучала психиатрию. Все это выглядело весьма загадочным. Может быть, Ариана страдала каким-нибудь заболеванием? Но ни Хелен, ни Ариана никогда об этом не говорили. Поэтому Фредерика не стала задавать вопросов.
Жизнь ее текла со спокойной монотонностью, пока однажды утром она, проснувшись, не обнаружила, что Бентли вообще не ночевал дома. Почувствовав странное беспокойство, она накинула на себя халат. Циферблат каминных часов было невозможно разглядеть во тьме. Подойдя к окну, она одним пальчиком приоткрыла штору. Светало. Где же, черт возьми, ее муж? Может быть, он снова заснул в Желтой гостиной?
Встревожившись вдруг не на шутку, Фредерика надела домашние туфельки и крадучись спустилась по лестнице. Было слышно, как в кухне принялись за работу служанки, как они разводили огонь и снимали с полок кухонную утварь. Но остальная часть дома была все еще погружена в тишину. Дойдя до гостиной, она с удивлением заметила, что дверь ее открыта. Она распахнула ее шире и вошла в слабо освещенное помещение.
И тут у нее потемнело в глазах. Она увидела, что ее муж обнимает стоящую у камина служанку. Она услышала его негромкий смех и увидела, как его рука самым вульгарным образом лапает женщину. Служанка вырывалась в притворном возмущении. Бентли же вдруг наклонился и смачно поцеловал ее в губы.
Должно быть, Фредерика вскрикнула. Женщина подняла голову и, взглянув через плечо Бентли, встретилась с ней взглядом. На ее лице было написано сожаление.
Почувствовав приближающийся приступ рвоты, Фредерика зажала рукой рот. Что было после этого, она мало помнит. Должно быть, она выбежала из комнаты, потому что каким-то образом оказалась уже на последней лестничной площадке, а за спиной громыхали тяжелые сапоги Бентли. Расстояние между ними быстро сокращалось. Вот он окликнул ее. В его голосе слышалась мольба. Но Фредерика всего лишь скрипнула зубами.
«Пропади ты пропадом, – думала она. – Будь ты проклят».
Он лишил ее даже той маленькой опоры в жизни, которую она имела. Жгучие слезы застилали глаза. Какой же она была дурочкой! Ведь это было неизбежно. Бентли Ратледж был патологически не способен хранить верность. Разве она не знала этого с самого начала?
Служанку она тоже знала. Это была шумная, непривлекательная особа – если, конечно, не считать привлекательными копну белокурых кудряшек да сверх меры развитые формы. Это она все время ворковала над Бентли и называла его «утеночком». Фредерика вспомнила, что ее звали Куинни. «Разбитная девица», – сказала о ней Джейни. Видимо, она ее недооценивала.
Его шаги приближались.
– Фредди! – Слово прозвучало резко и угрожающе. Фредерика не обратила на это внимания. Она распахнула дверь, когда Бентли уже взбежал по лестнице. Не оглядываясь, она захлопнула дверь и повернула ключ в замочной скважине. Он в ярости затряс дверную ручку. Ручка не поддалась, и он принялся бить в дверь кулаком.
– Открой эту проклятую дверь, Фредерика! – взревел он. – Сию же минуту!
Фредерика бросилась ничком на кровать.
– Убирайся ко всем чертям, Ратледж! – крикнула она достаточно громко, чтобы ее было слышно через массивную дубовую дверь.
На этот раз он с такой силой пнул дверь, что она уже готова была поддаться.
– Открывай, Фредерика! – орал он. – Клянусь, что, если не откроешь, я устрою такой скандал, что сюда сбегутся Кэм, Хелен и еще половина населения дома!
Это ее напугало. Характер характером, но англичане не одобряли вульгарной демонстрации эмоций. Это она хорошо знала.
– Фредди! – Он продолжал трясти дверь так, что дребезжали дверные петли. – Черт тебя возьми, Фредди, не вынуждай меня ломать дверь!
Фредди утерла слезы и заставила себя встать и подойти к двери. Он влетел в комнату, как только ключ повернулся в замочной скважине, и так широко распахнул дверь, что она с грохотом ударилась о стену. Он захлопнул ее и уставился на Фредерику.
– Черт возьми, женщина, никогда больше не делай этого! – прорычал он. – Не смей запирать от меня дверь моей собственной спальни! Тебе понятно?
Она видела, как он своей скользящей походкой хищника пересек комнату, и, не желая, чтобы он ее запугал, она повернулась к нему спиной.
Он прикоснулся к ее плечу – осторожно, но решительно. Она быстро повернулась и дала ему пощечину.
– Не смей ко мне прикасаться! – прошипела она.
Она увидела, как вспыхнули гневом его глаза. Он вцепился пальцами в ее плечо.
– Ах вот ты как, черноглазая португальская колдунья! – прохрипел он. – Не желаешь даже выслушать меня!
За это ей захотелось ударить его еще раз. Но на сей раз Бентли перехватил ее руку. Фредерика едва подавила желание плюнуть ему в лицо.
– Если ты хочешь этим сказать, что я не бесцветная английская мисс, то ты прав! – процедила она. – А если ты надеешься, что я буду стоять в стороне, пока мой муж лапает служанок и выставляет меня на посмешище, то ты ошибаешься!
– Черт возьми, Фредди, все было совсем не так! – сердито оправдывался Бентли.
– Черта с два! – крикнула она в ответ. – Именно так все и было. Ты, видимо, меня принимаешь за дурочку?
Бентли замотал головой, и ей на мгновение показалось, что в глазах его появился страх.
– Не принимаю, – тихо произнес он. – И если бы ты, Фредци, позволила мне хотя бы объяснить…
Она вскинула голову.
– Никаких объяснений я не желаю слушать! – прошипела она. – А теперь, если в тебе осталось хоть что-нибудь от джентльмена, Бентли Ратледж, уходи отсюда. Уйди и оставь меня в покое. Я плохо себя чувствую. Ты мне не нужен,, я не хочу, чтобы ты находился здесь. Я говорила это с самого начала.
Она почувствовала, как он ослабил хватку и убрал руку с ее плеча.
– Да, ты это говорила, – грустно сказал он.
Потом она услышала, как за ним тихо закрылась дверь. Ею овладела полная безнадежность. Она бросилась на кровать и разрыдалась так, словно у нее разрывалось сердце. Да и как ему не разорваться? Ведь она по глупости отдала его Бентли Ратледжу, а он его растоптал.
